?!..
   - Спокойно, Глут, - проговорил Ретиф.  -  Вы,  кажется,  хотели,  чтобы
что-то произошло?
   - Уж не проделки ли это наших  друзей?  Они  сначала  засадили  нас,  а
теперь решили позабавить...
   - Тихо, Глут! Не говорите глупостей! Если тюремщики услышат ваш  голос,
то, боюсь, они положат этому съезду конец.
   - Не знаю, не знаю, - бормотал Глут, чуть отодвигаясь,  чтобы  уступить
место все прибывающим существам. Вдруг он оборвал себя на полуслове, а его
лицо исказилось от ужаса. - Дьявол, посмотри, что они делают!
   Один глаз подкатился к носу, и они быстро  соединились  в  одно  целое.
Затем к ним прибавился другой глаз. В воздухе промелькнула верхняя губа, и
через секунду она уже красовалась там, где  ей  и  положено  быть,  -  под
носом. Другие Простейшие толпились возле, дожидаясь своей очереди.
   - Это... Это... Я об этом слышал,  но  даже  не  думал...  -  заикаясь,
говорил Глут. Он замахнулся  ногой  на  увеличивающийся  на  глазах  живой
клубок, но Ретиф вовремя схватил его.
   - Спокойнее, Глут, - сказал он. - Вот это и есть жизнь! И не надо этого
бояться!
   - Подожди, я что-то не найду второе легкое, - послышался хриплый голос,
доносившийся  как  раз  из  самой  середины  копошащихся  и  соединяющихся
Простейших. - Убери подальше этого хама, а то он у меня узнает! Я думаю, у
него поубавится самодовольства, когда он услышит  от  меня  всю  правду  о
себе!
   - Весь последний день я ощущал, что за  мной  кто-то  ходит,  -  сказал
Ретиф. - Признайтесь: это были вы. Добро пожаловать, Инарп.  Вы  случились
здесь как нельзя более кстати.



17

   - Вот это и есть наш  небольшой  секрет,  Ретиф,  который  я  не  хотел
раскрывать перед тобой в гостях у Фудсота, - говорил Инарп пятью  минутами
позже. Теперь он был уже полностью  собран,  все  части  его  тела  прочно
сидели на своих местах. Да  так  все  было  провернуто  ловко,  что  линии
соединения были едва-едва заметны. - Способность к самовосстановлению дает
нам огромные  преимущества.  Вот  из-за  чего  мое  меньшинство  постоянно
преследуют различные негодяи.
   - Да это же дегенераты! - воскликнул Глут. - Они собираются,  тыча  тем
самым всем нам в нос, что мы произошли от низших форм.
   - Итак, каждый это знает, - сказал Инарп, презрительно глядя на Глута.
   - Да, но порядочные лумбаганцы не признают это и уж во всяком случае не
кричат об этом на каждом углу!
   - А вот вы, Инарп, показали, появившись так счастливо  в  этой  мрачной
камере, все преимущества вашего меньшинства. Вы, кстати, пришли не  только
для этого?
   - Я уже говорил тебе, Ретиф, мне нравятся чужеземцы.
   - Подтверждаю это, Инарп, - сказал Ретиф.
   - И сдается мне, что дела поворачиваются гораздо хуже, чем мы думали. И
только ты можешь тут что-нибудь сделать. Поэтому я здесь. Но, увы, - что я
могу сочинить? Притащить тебе сюда пару детективчиков от  скуки?  Передать
близким твои последние слова?
   - Лучше попытаться вытащить нас отсюда.
   -  Не  знаю,  Ретиф,  -  сказал  Инарп,   глядя   на   Глута,   который
демонстративно стоял в самом дальнем углу камеры со скрещенными  на  груди
руками и мрачным видом. - Для  чего  мне  рисковать  своей  шкурой?  Чтобы
освободить из тюрьмы этого олуха?
   - Без него, боюсь, никак не получится, - твердо сказал Ретиф.
   - Кому он нужен? - удивился Инарп. - Придется мне, видно,  уйти  отсюда
сначала тем же путем, как и вошел...
   - Почему я должен выслушивать то, что здесь болтает этот  дегенерат?  -
ворчал Глут.
   - ...и вновь собраться за крепостной стеной. Потом, когда  ты  встанешь
наготове и заорешь, прибежит охранник с  резиновой  дубинкой,  чтобы  тебя
успокоить, - тут-то я своим появлением отвлеку его.
   - У меня мыслишка получше, - сказал Глут. - Ты отдаешь свой плащ  этому
недоноску, и мы все втроем садимся и зовем охранника. Он приходит,  видит,
что ты раздвоился, и у него начинает медленно ехать крыша. В этот момент я
захожу сзади...
   - Тоже мне, придумал, - ухмыльнулся Инарп. - Он придет  и  увидит,  что
Ретиф без плаща, а плащ  надет  на  незнакомце.  Испугаться  здесь  может,
по-моему, только такой кретин, как ты.
   - Так. Хорошо. А если я беру плащ?
   - Тогда его они видят без плаща, а меня вообще голого. И подумают,  что
ты - это я, только на два фута поменьше и покрасивше...
   - Придумал! Ретиф берет мой плащ...
   - У тебя нет плаща, идиот.
   - Тогда пусть он сидит в своем! Ты подходишь к двери...
   -  Мне  не  надо  указывать,  что  делать,  ты,  длинный,   грязный   и
придурковатый!
   - Не нервничай, коротконогий вонючий негодяй! У  меня  была  прекрасная
мысль...
   - Хочешь, поспорим на успех  твоей  мысли?  Вот  тогда  и  сиди  молча.
Сделаем, как я предложил. Вот увидишь, Ретиф.
   - Как насчет того, чтобы немного помолчать и дать  мне  высказать  свое
предложение? - сказал Ретиф, уже начиная, видно, терять терпение.
   - Отлично, кто берет твой плащ?
   - Пусть он останется при мне. Перестановки будут касаться вас двоих,  я
для них просто не гожусь.
   - Э, что я слышу? - протянул Глут.
   - Что ты забрал себе  в  голову?  -  с  подозрением  спросил  Инарп.  -
Какая-нибудь неприятная штука?
   - На первый взгляд гораздо  неприятнее,  чем  вы  думаете,  -  спокойно
ответил Ретиф. -  Скажите  мне,  Инарп,  вы  хотите,  чтобы  Лумбага  была
приведена в повиновение диктатору?
   - Ты шутишь? Нам нравится калечить друг друга, не  отрицаю.  Но  у  нас
есть история, которая никогда не знала ни одного  диктатора.  У  нас  есть
хорошая память, и она подсказывает нам, что наши предки никогда  ни  перед
кем не пресмыкались. Забудь о диктаторе, Ретиф.
   - Рад бы, но, боюсь, что парень по имени Уш плюет на  ваших  предков  с
высокой колокольни. Просиди мы здесь еще хоть один день  -  и  завтра  уже
будет поздно. На Лумбагу обрушится Уш.
   - Так чего же мы здесь ждем?! Давай мой план!  -  требовательно  заявил
Инарп.
   - Давай лучше мой! - крикнул Глут.
   - Джентльмены, - прервал их Ретиф. - Вы ссорьтесь между  собой  сколько
хотите, но знайте, что приходит  момент,  когда  лучше  сесть  спокойно  и
подумать о последствиях. В эту самую минуту Уш и  его  ребята  накладывают
последние штрихи к плану, который они разрабатывали  в  подполье  не  один
год. Их войска уже находятся на марше. Скоро они оккупируют  город.  А  мы
сидим в сорока футах под землей, у черта на куличках, и еще упражняемся  в
диспутах и спорах.
   - Э... М-да... - тихо промычал Глут.
   - Что и говорить - поганое это занятие, - хмуро согласился Инарп.
   - Выбор перед вами, - сказал Ретиф. -  Ваши  предложения  хороши  ровно
настолько, чтобы добежать до конца  коридора.  Но  потом  нас  прихлопнут,
будьте  в  этом  уверены.  Нужен  план,   который   бы   обеспечивал   нам
стопроцентный успех!
   - Согласен, - начал Глут, - но...
   - Я не знаю, что ты задумал, - заговорил Инарп. - Но печенкой чувствую,
что мне это будет не очень-то по душе.
   - Охотно допускаю, - сказал Ретиф.
   Затем в нескольких словах он изложил свою программу побега из тюрьмы. В
воздухе повисла липкая тишина.
   - Ретиф! А я думал, ты классный  парень,  хоть  и  чужеземец,  -  слабо
сказал Инарп.
   -  Если  бы  я  сам  не  слышал  этого  сейчас  собственными  ушами,  -
пробормотал Глут, - я бы не поверил...
   - Ну, ладно, достаточно эмоций. Как вы насчет этого? - спросил Ретиф. -
Помните: у нас очень мало времени.
   - И ты хочешь, чтобы я теперь был спокойным? - вскричал Инарп. - Да  за
это, знаешь, что полагается?..
   - А что, если об  этом  прознают  мои  приятели?  -  обиженным  голосом
спросил Глут.
   - Это против традиций! - пожаловался Инарп.
   - Это против природы! - вскрикнул Глут.
   - Это содомия!
   - Я буду вынужден опуститься до его уровня!
   - Это не пройдет!
   - Может, мы сначала все спокойно обсудим? Только быстро. Или  вам  надо
все хорошенько взвесить? За полгода успеете? Или за год? -  резко  спросил
Ретиф. - Послезавтра каждый лумбаганец будет отправлен на ферму,  где  его
разберут на части, а потом опять  соберут  по  установленному  образцу.  И
никто не будет спрашивать, что ему нравится, а что нет!!!
   - Нет, ты хочешь, чтобы я... - изумился Глут, - и этот прохвост?..
   - Этот урод и... я?! - выкатил глаза Инарп.
   - Да, именно так, - сказал Ретиф с самым решительным видом.
   - Можешь ты по крайней мере не  зажигать  пока  огонь?  -  тихо  сказал
Инарп.
   - Мне бы глоток земного коньяка! - прошептал Глут.
   - Сейчас,  -  сказал  Ретиф  и  погасил  зажигалку.  Комнату  заполнила
абсолютная темнота. Ретиф чувствовал около себя какое-то  движение,  тихое
бормотанье, ругательства вполголоса. Он встал и, чтобы размять ноги,  стал
ходить по камере вдоль дальней стены. Шесть шагов вперед,  шесть  назад...
Время шло...
   Наконец, в том углу, где находились Инарп  и  Глут,  наступила  тишина.
Ретиф чуть еще подождал и спросил:
   - Готовы, джентльмены?
   - Мы... Я... Вроде того, - ответили  оттуда  неожиданно  сочным  густым
голосом. Затем еще громче и отчетливей: - Я готов, Ретиф.
   Он зажег огонь и осветил камеру.  Перед  ним  не  было  ни  коренастого
Инарпа, ни  тощего  Глута...  С  ноги  на  ногу  переминалось  высокое,  с
великолепной мускулатурой существо. Сильные руки были скрещены  на  груди,
четыре глаза за широкими породистыми бровями светились интеллектом.



18

   - Как я... как мы выглядим? - спросил идеальный лумбаганец.
   - Готовым ко всему, - ответил удовлетворенно Ретиф. - Да,  кстати,  как
мне теперь вас называть? Может, как-нибудь средне, между Инарпом и Глутом?
Ну, скажем, Инуп или Гларп? Нет, пожалуй...
   - Как насчет... Люкаэля?
   - Да, это неплохо. Что ж. Люк, - простите мне мою  фамильярность,  -  я
полагаю, что сейчас самое время приступать ко второй части плана.
   - Вторая часть плана...
   - Как первое в лумбаганской истории существо Пятой Ступени развития, вы
должны обладать уникальными возможностями. Проверим их.
   - Да. Твой вывод логично вытекает из предпосылки. Я хочу сказать сразу,
что  чувствую  в  себе   небывалую   физическую   силу   и   выносливость,
необыкновенно развитые слух и зрение... - Люкаэль сделал небольшую  паузу,
словно прислушиваясь к себе. - Самое интересное, что наводя два  глаза  на
один объект, я вижу его в стереоскопическом изображении. Трехмерное зрение
- резкий скачок вперед по сравнению с возможностями  обычного  лумбаганца.
Но если я смотрю всеми  глазами,  то...  это  невиданно!  Я  могу  постичь
зрением девять измерений! Пять  пространственных,  два  временных,  и  еще
два... Их природу я пока не могу объяснить, нужен анализ.
   Люкаэль вдруг замолчал, уставившись  неподвижным  взглядом  в  один  из
углов камеры.
   - Люк, у вас будет потом  предостаточно  времени  для  изучения  самого
себя. А сейчас  я  бы  посоветовал  поскорее  приступить  к  осуществлению
побега.
   - Конечно. Сначала необходимо выверить  наши  координаты  и  просчитать
путь отсюда.
   - Бесподобно. И как мы это сделаем?
   - М-м... - Люкаэль внимательно осмотрел  все  четыре  стены  камеры.  -
Плотная скала на сотни ярдов глубины во все стороны.  -  Он  посмотрел  на
пол. - Двадцать пять миль скалы, а ниже -  вязкая  плотная  масса  высокой
температуры и давления. Как интересно!
   - Остается потолок, - предложил Ретиф.
   - Если откровенно, - Люкаэль почесал подбородок,  -  это  действительно
самая легкая дорога. - Он обернулся к Ретифу. - Ну что, двинули?
   - Только после вас, - скромно сказал Ретиф,  опуская  глаза,  чтобы  не
видеть грубых, струящихся вонючей влагой камней потолка.
   Суперлумбаганец согласно кивнул,  взмахнул  своими  четырьмя  руками  и
вдруг... оторвался от пола! Перед тем мигом, когда  его  голова  коснулась
потолка, его влажная каменная  поверхность  заструилась  паром,  настолько
плотным, что и потолок, и верхняя  часть  тела  Люкаэля  пропали  из  поля
зрения. Суперлумбаганец, не задерживаясь ни на секунду, плавно исчезал  из
камеры: голова, плечи, грудь, руки, живот... Через минуту сверху до Ретифа
донесся истошный крик и звук глухого удара.
   Ретиф подпрыгнул, ухватился обеими  руками  за  края  ровного  круглого
отверстия, образовавшегося в потолке, затем подтянулся и через секунду уже
вылезал в комнате охраны. У  ног  Люкаэля,  который  находился  здесь  же,
неподвижно распластался гроасец в военной униформе. Он был без сознания.
   - Я его нейтрализовал. На время, конечно, - извиняющимся  тоном  сказал
Люкаэль. - Бедняга, его голова полна напрасных мыслей и бредовых планов. Я
просканировал его мозг...
   - А теперь, Люк, - перебил его Ретиф, - проверим, насколько  вы  хорошо
умеете отыскивать вещи в пространстве.  На  расстоянии.  Нам  надо  отсюда
очень быстро убраться.
   - Так... Подожди... Я вижу бот. Расстояние - триста ярдов всего. Азимут
- 181-24.
   - Что за бот?
   - Лодка. Самодельная, нехорошая. Потоплена на глубине  четырех  морских
саженей. В днище большая пробоина.
   - Плюньте на нее. Люк. Как насчет двухместного вертолета?
   - Нет... Да, нет тут ничего похожего.
   - Так что же...
   - Постой! Вижу баркас. Стоит на якоре в двух милях отсюда.  К  востоку.
Правительственный.
   - Это, наверно, наш старый друг лейтенант Яб.
   - Его нет на судне.
   - Значит, все еще  не  разобрались  с  полковником.  На  этой  посудине
хороший двигатель. А, интересно, смогли бы вы, Люк...
   - Не мешай! Я уже начал, - сказал  Люк,  закрыв  глаза.  -  Я  поднимаю
якорь... Готово! Теперь... Какой курс? Ага, все! Полный вперед!
   - Отличная работа. Люк! Когда вы подведете его к этой стороне  острова,
еще раз повнимательней осмотрите эту тюрьму: что в ней интересного?
   - Могу и сейчас. Один или два солдата дрыхнут в  главной  башне...  Два
гроасца в лазарете с ушибами... Дюжина парней  заперта  на  корабле...  Не
пойму - заключенные?.. Уша нет. Ага: вот  он.  Нащупал...  Десять  миль  к
востоку. Двигается очень быстро.
   -  Пришло  время  показать  ему,  кто  мы  такие,  а.  Люк?   Пойдемте.
Посоревнуемся с ним в скорости. Не будем опаздывать на представление.
   - Ты имеешь в виду момент, когда Уш объявит себя правителем и прочитает
свой план покорения Галактики?
   - Нет, - ответил Ретиф. - Я имею  в  виду  момент,  когда  он  на  себе
узнает, что Третий Закон Ньютона относится к политикам в такой же степени,
как к мячикам для пинг-понга.
   Проходя по почти пустому дому, они на своем пути никого  не  встретили.
Люкаэль проложил дорогу вниз по холму  между  столетними  стволами  с  тем
расчетом, чтобы появиться на берегу как раз в тот момент, когда  покажется
и баркас, угнанный у Яба. И  вот  они  развели  руками  в  разные  стороны
последний куст плавней и вышли к открытой воде. Баркас стоял  перед  ними.
Люкаэль стал заводить двигатель, а Ретиф взялся за штурвал.
   - Первая колонна солдат Уша вошла в город с запада, - возвестил Люк.  -
Сам он сейчас во главе большой группы  направляется  по  улице  Бриганд  к
Замку. Беспорядки в городе продолжаются.
   -  Возблагодарим  бога  за  то,   что   господин   гроссмейстер   любит
театральщину, - сказал Ретиф. - Если  это  его  торжественное  продвижение
продлится хотя бы час - мы успеем.
   - Вовремя, чтобы помешать его перевороту?
   - Может, и нет. Но  по  крайней  мере  вовремя,  чтобы  провернуть  наш
небольшой собственный переворот.
   Он запустил машины на полную, и баркас, грузно покачиваясь  на  волнах,
взял курс на огни города, мерцающие в пятнадцати милях к востоку.
   Темные тени Гру, Дэлариона и  Румбоги  поочередно  вставали  по  разным
бортам баркаса,  оставались  позади,  уменьшались  в  размерах  и  наконец
пропадали из виду. Они казались вымершими, если не  считать  редких  огней
костров, разожженных племенами на вершинах холмов, для того чтобы  морские
путешественники на заблудились в ночном море.
   Впереди все увеличивались и умножались  огни  городской  гавани.  Когда
баркас подваливал к муниципальному причалу, пирс пустовал.
   Ретиф выключил двигатели, пришвартовался и спрыгнул на пирс.
   - Как тихо здесь. Лумбаганская улица - не улица, если на ней  не  кипит
драка. Так, чего доброго, господин Уш и правда восстановит мир на планете.
   - Толпа собралась у Замка, -  сказал  Люкаэль.  -  Территория  оцеплена
кордонами солдат. Уш в танцзале. В компании чужеземцев.
   -  А  посол  Паунцрифл  тоже  присутствует?  -  Ретиф  кратко  набросал
словесный портрет посла. Люкаэль подтвердил его наличие в окружении Уша.
   - Кстати, ведь они не просто так вместе, - добавил Люкаэль. - Паунцрифл
и его команда  соединены  между  собой  цепью.  Тонкой,  но  прочной.  Она
закреплена у каждого на воротнике.
   -  Да-а...  Уш  изобретает  новую  разновидность  внешней  политики,  -
прокомментировал Ретиф. - Это  заслуживает  уважения.  Ну,  и  мы  кое-что
изобретем.
   - Вмешательство может встретить  большие  препятствия.  Все  подходы  к
Замку блокированы плотной толпой. Я, конечно, могу перенестись по  воздуху
в любую нужную точку, но вес, который  я  могу  поднять  с  собой,  весьма
ограничен.
   - Значит, отменяется. Давайте-ка  попробуем  заднюю  дверь.  Одна  ваша
часть, Люк, была когда-то Инарпом. Вот  у  той  двери  мы  с  ним  впервые
повстречались.
   Ретиф пошел вперед, Люкаэль  за  ним.  Через  площадь,  вниз  по  улице
Дакойт, слабо освещенной газовыми фонарями,  пустынной,  унылой,  грязной,
как и все другие улицы, по которым к Замку еще час назад  двигались  толпы
лумбаганцев. Они были в ста  ярдах  от  цели,  когда  из  узкого  переулка
впереди внезапно вышла группа гроасских  солдат  в  касках  и  с  оружием.
Офицер выкрикнул приказ, его солдаты растянулись  по  всей  ширине  улицы,
чтобы начисто перекрыть проход, но вдруг все, как один, попадали на землю.
Офицер, единственный, кто остался на ногах,  вдруг  отупело  посмотрел  на
молчавших солдат, выхватил из кобуры пистолет, однако тут же  выронил  его
из  рук,  сделал  два  шага  вперед  и  рухнул  на  камни  мостовой,   как
подкошенный.
   Люкаэль удовлетворенно хмыкнул.
   - Ба... Даже глазам жарко стало от  напряжения!  -  сказал  он  голосом
Глута. - Еще одна такая  выходка!  Я  тебе!..  -  закончил  он  неожиданно
сердитым голосом Инарпа.
   - Люк! Соберись! - крикнул Ретиф. - Вам никак нельзя сейчас разделяться
и ссориться!
   Люкаэль, который начал было уже мутнеть и раздваиваться,  вновь  принял
нормальные очертания. Четыре глаза  опять  смотрели  вперед  решительно  и
спокойно.
   - Я... Я думаю, что моей власти есть предел, - сказал он слабо.
   - Пойдемте, Люк. Немного осталось.  -  Они  подошли  наконец  к  нужной
двери. Та открылась, и за ней начался затхлый холодный коридор.
   - Это, конечно, хорошо получилось с солдатами там, на улице,  -  сказал
Ретиф. - Но очень прошу: берегите свою волю для крайних случаев.  А  их-то
я, кажется, могу гарантировать...
   Они шли узкими темными проходами, потом поднялись по липкой и осклизлой
лестнице, вырубленной в камне, в кухонные помещения Замка. Там было пусто,
и было видно, что их покинули совсем недавно. Спиральный служебный ход вел
отсюда на этажи. На самом верху,  за  дверью  в  жилое  крыло  раздавались
приглушенные голоса.
   - Банкет официальных гроасских лиц низкого  ранга,  -  сказал  Люкаэль,
подойдя к двери и закрыв глаза. - Они решают вопрос о Земле: относиться ли
к ней как к полноценной колонии с известными ограничениями или просто  как
к оккупированной территории. - Чуть помолчал и добавил: - Они уходят.
   Ретиф тронул дверь и приоткрыл ее на полдюйма. Малинового  цвета  ковер
вел  к  массивным,  красного  дерева  дверям,  как  раз  закрывающимся  за
уходящими из комнаты. Ретиф быстро  пробежал  вперед  и  успел  подставить
ногу, чтобы дверь не захлопнулась. Там была еще одна  комната,  пустая,  с
открытым бездверным выходом в танцзал,  где  толпились  высокопоставленные
лумбаганцы и чужеземцы.
   В украшенном тонкой резьбой кресле в даль