выдернули его из височной области.
   Сергей вяло зашевелился,  его  пальцы  судорожно  сжались.  Потом  он
открыл глаза и вперился в Лизу мутным взглядом, в  котором  поначалу  не
угадывалось ни единого проблеска сознания.
   - Что? - наконец сумел  выдавить  он.  -  Что  случилось?..  -  Слова
выходили из его горла в виде прерывистого шепота. - Что тебе нужно?..
   Лиза, прищурясь, смотрела на него.
   - Завтракать пора! - резко произнесла она.  -  Пойдем.  Посмотри,  на
кого ты похож.
   Слова срывались с ее  губ  тяжело,  осознанно,  и  Сергей  вздрогнул,
приходя в себя. Видимо, подобное поведение Лизы поразило его.
   - Ты... с ума сошла? - Его взгляд наконец прояснился, вероятно, из-за
безмерного удивления, вызванного ее словами.
   - Что тебя так задело? - Лиза ощущала себя в этот момент  так,  будто
шла  по  грудь  в.  воде,  против   течения,   сопротивляясь   какому-то
непонятному напору чуждой воли,  которая  пыталась  смять,  скомкать  ее
внезапно проснувшееся самосознание.
   - Ты... Ты не можешь так разговаривать со мной!..
   - Могу. И буду, - упрямо ответила она,  встряхнув  его  за  плечи.  -
Очнись, Сережа! - Лиза предприняла еще одну попытку ткнуть его  носом  в
реальность. В ее душе, несмотря на непонятную абсурдность ситуации, жила
уверенность, что этот человек ей действительно дорог, она на самом  деле
любила его, но... - Приведи себя в порядок, - попросила она, отвечая  на
немой, изумленный взгляд Сергея. - Нам нужно поговорить.

***

   Разговора у них, естественно, не получилось.  К  этому  роковому  дню
Сергей уже прочно  сидел  на  виртуалке,  и  восприятие  реального  мира
давалось ему с трудом.
   Лиза чувствовала себя не лучше: словно и она  вместе  с  ним  провела
несколько месяцев собственной жизни в сладком мире романтических грез.
   Память  о  их  встрече  с  Сергеем,  коротком,  бурном,   сумасшедшем
знакомстве, свадьбе,  случившейся  спустя  несколько  дней,  -  странной
свадьбе, на которой присутствовали всего  двое  постоянно  ухмыляющихся,
косящихся в ее сторону друзей Сергея, - память об этом никуда не делась,
она жила в сознании Лизы, но все, абсолютно все предстало вдруг в  ином,
неприятном свете...
   ...Лиза сидела на кухне, за этим самым столом,  болезненно  переживая
свое новое мироощущение,  когда  Сергей,  пошатываясь  после  нескольких
бессонных суток, вошел туда, ожег ее пустым, полубезумным взглядом и сел
напротив совершенно обессиленный.
   Его щетина уже  начала  курчавиться,  напоминая.  короткую,  выросшую
беспорядочными клоками бороду, глаза глубоко  запали,  под  ними  лежали
черновато-синие тени.
   Взяв стоявший на столе кувшин с водой, он принялся жадно пить, дергая
кадыком. Лиза смотрела на него, и жалость в  ее  душе  боролась  в  этот
момент с отвращением. Ей вдруг  показалось  странным,  ужасным  то,  что
именно с этим человеком связаны все самые  чистые,  нежные  воспоминания
последних месяцев.
   Или это был сон? Тяжкий бредовый сон?
   Нет. Она не могла ответить, откуда в ней появилась такая  неколебимая
уверенность, но не было сомнений: они действительно  жили,  любили  друг
друга в этой реальности.
   Значит, каверза, не правильность заключена в ее сознании?
   - Сергей, объясни мне, что  происходит?  -  Голос  Лизы  вдруг  осип,
лишился своей резкости, раздраженности, теперь в нем слышались  испуг  и
растерянность.
   Он поставил кувшин на стол, потянулся за сигаретой. Глубоко  запавшие
глаза Сергея на мгновение блеснули прежней  живостью.  Лиза  вздрогнула.
Да, это был его взгляд, проницательный, чуть насмешливый, ироничный.
   - А что, собственно, происходит? - устало переспросил  он.  Искра  во
взгляде мелькнула  и  погасла,  оставив  перед  ней  совершенно  другого
Сергея:  опустив  плечи,  напротив  сидел  не  человек,   а   наполовину
высосанная, изможденная его оболочка.
   - Почему тут все так... грязно, убого, зачем ты торчишь в  виртуалке,
что случилось с нами?! - Лизе было страшно, она поняла, что  запуталась,
заблудилась в своих ощущениях и уже, не может отличить  правду  от  лжи.
Истерика еще не началась, но уже подкатывала к горлу щемящими спазмами.
   - Ну, насчет грязи, это ты  спроси  у  себя...  -  отмахнулся  от  ее
вопроса  Сергей.  -  А  что  касается  остального...  -  Он   с   трудом
сфокусировал свой взгляд на Лизе, и в  его  глазах  опять  проскользнуло
безмерное удивление. - Знаешь, разнообразие - это, конечно, здорово,  но
не надо перегибать, договорились? Я работаю, а ты, похоже,  стала  вдруг
вольно трактовать свои обязанности, милая.
   Лизу покоробило от этих слов и его грубого, пренебрежительного тона.
   - А в чем заключаются мои обязанности? - резко осведомилась она.
   Сергей лишь устало отмахнулся:
   - Сама знаешь.
   Несколько минут они напряженно молчали. Наконец Сергей  не  выдержал,
встал и произнес:
   - Хватит глючить. Мне надо работать. Закончу статью,  тогда  и  будем
жить по-старому. И не надо меня больше так выдергивать оттуда, ладно?
   Не дождавшись ответа, он вышел.
   Целый день Лиза со злым, отчаянным  остервенением  убирала  квартиру,
выскребая пыль и грязь,  скопившуюся  по  углам.  В  ее  сознании  царил
кромешный ад, она не могла поверить, что все, происходившее с ней до сих
пор, - правда. Как могла она жить тут, не замечая происходящего  вокруг,
пребывая в каком-то ступоре грез?
   К вечеру, выскоблив все до стерильного блеска, приготовив  ужин,  она
еще раз попыталась достучаться до сознания Сергея, но безуспешно.
   Оставался выбор: либо лечь в постель и  уснуть,  либо  бежать  отсюда
очертя голову.
   Подсознательно Лиза была уверена: бегство от  проблем  -  это  не  ее
стиль решения жизненных ситуаций, но,  вспомнив  свое  пробуждение,  она
поняла что не ляжет в  эту  постель  никогда,  даже  если  белье  трижды
стерилизуют у нее на глазах.
   Отвращение ко всему происходящему было подсознательно-стойким. В душе
по-прежнему царил хаос, и нужно было прежде разобраться в себе, в своем,
оказавшемся вдруг многоликим и непонятным "я", прежде  чем  решать,  что
делать и как жить дальше.
   Оставив Сергею, который все еще торчал  за  компьютерным  терминалом,
короткую записку, она прижала ее тарелкой с бутербродами и ушла.
   Вернувшись сегодня, Лиза застала Сергея мертвым.

Глава 2

   Александрийск. Район Спринг-Роуз... Этой же ночью.
   За ту неделю, что  Лиза  отсутствовала  дома,  она  мало  что  смогла
выяснить о реальном положении дел. Пару раз она звонила  матери,  но  не
хотела беспокоить ее раньше времени своими переживаниями,  связанными  с
мужем, поэтому разговоры оказывались бессодержательными: "Как дела?  Что
делаешь? Ладно, перезвоню позже..."
   Мать Лиза помнила отлично, помнила дом,  где  жила  до  знакомства  с
Сергеем, отца, который ушел из семьи лет десять назад и улетел на другую
планету, а вот относительно  работы  в  ее  памяти  зиял  подозрительный
провал, больше похожий на частичную амнезию.
   Этим вопросом, собственно, и был вызван ее второй звонок матери.
   -  Привет,  мам!  -   придав   своему   голосу   как   можно   больше
жизнерадостности, произнесла она.
   - Здравствуй, Лизонька! Как у тебя дела?
   - Да все хорошо, мам, не беспокойся, - ответила Лиза, хотя  на  самом
деле была напряжена в этот момент до предела. Она сидела  в  гостиничном
номере, прижимая к уху трубку мобильника,  а  в  пальцах  мелко  дрожала
неприкуренная сигарета. - Слушай, мам, мне никто  не  звонил  с  прежней
работы?
   На том конце связи на мгновение повисла тишина,  будто  этот  простой
вопрос мог вызвать замешательство.
   - Нет, милая, - наконец ответила мать. - А почему ты  спрашиваешь  об
этом?
   - Да так, встретила тут одного знакомого, - солгала  Лиза.  -  Обещал
перезвонить, а вот куда, не уточнил.
   - Нет-нет... Никто не звонил. А как зовут этого знакомого? -  тут  же
заинтересовалась мать.
   Лиза не умела лгать. Конечно, в жизни никто не обходится  без  мелких
уверток, уловок, но у нее  никогда  не  было  природного  дара  находить
мгновенный выход из внезапно сложившейся в  разговоре  ситуации.  Вполне
естественно, что она запнулась, и теперь уже с ее  стороны  в  разговоре
наступила короткая пауза.
   На выручку пришло все  то  же,  внезапно  очнувшееся  подсознание,  в
котором Лиза, хоть тресни, не могла разобраться все эти дни, сколько  ни
пыталась.
   Первое пришедшее на ум имя было мужским и звучало достаточно странно:
   Фьетч.
   - Фьетч, мама, - машинально произнесла она и по инерции добавила:
   - Сержант Фьетч.
   - Сержант Фьетч?!  -  мгновенно  насторожилась  мать.  -  Никогда  не
слышала о таком. Милая, у тебя все в порядке с Сергеем?
   - Да, конечно... Я очень его люблю... - Слова сами собой срывались  с
похолодевших губ, а в голове гулко билось это, вырванное  из  жизненного
контекста имя,  которое,  вкупе  с  воинским  званием,  родило  какую-то
вспышку, болезненное, глубоко запрятанное воспоминание,  взорвавшееся  в
душе, словно осколочная граната, но не принесшее с собой  ничего,  кроме
этой яркой, тугой вспышки внутренней боли.
   Что-то саднило, подсказывало: "Да, ты знала  его,  но  Фъетча  больше
нет.
   Он умер".
   - Ладно, мам, извини, перезвоню  позже...  -Прежде  чем  мать  смогла
что-то  ответить   или   возразить,   Лиза   уже   захлопнула   панельку
номеронабирателя.
   Этот разговор состоялся сегодня, незадолго  до  полудня,  а  ближе  к
вечеру, окончательно измучившись от сомнений и  догадок,  она  пошла  на
квартиру к Сергею, чтобы выяснить наконец, что именно он  привнес  в  ее
жизнь  и  почему,  ради  всего  святого,  она  не  помнит   собственного
прошлого?..

***

   Сумерки давно перешли в густой, бархатистый  ночной  мрак,  в  городе
зажглись миллионы огней, по улицам текли, переливаясь,  волны  света,  а
над всем этим висело струящееся в неживом блеске реклам  горячее  марево
стремящегося в заоблачную высь городского смога.
   Лиза подошла к окну и долго смотрела с высоты девяносто пятого  этажа
на мишурное великолепие ночной суеты.
   У каждого огонька внизу была своя жизнь, своя судьба,  свои  надежды,
чаяния, амбиции... Ползли по улицам фары машин, зажигались и гасли  окна
бесчисленных квартир, мелькали в ночном небе  яркие  болиды  флаеров,  и
лишь в ее окне застыл густой, осязаемый мрак.
   Что она имела на сегодняшний день?
   Мертвого мужа, забытую жизнь, обвинение в  преступном  бездействии  и
плюс ко всему этому поражение в социальных правах.
   Негусто... - горько подумала она, продолжая  глядеть  вниз.  Вспомнив
про долг Сергея, выраженный в баснословной сумме, она мысленно  добавила
и его к списку существующих проблем. Было ясно, что просто так от нее не
отстанут, уж имущество опишут и пустят с молотка в любом случае.
   Плевать... - подумала она. - Переберусь к маме, а там посмотрим. Не я
же в конце концов брала эти деньги.
   Слезы у нее к  этому  часу  уже  кончились.  После  шока,  вызванного
событиями этого вечера, наступала  депрессия,  тяжкая,  будто  маленькая
моральная смерть.
   Все, что у нее было, разбито вдребезги, и жизнь показалась ей в  этот
момент абсолютно бессмысленной,  пустой.  Единственной  надежной  точкой
опоры в этом омуте черных, подавленных мыслей  оставался  образ  матери.
Обычно они не очень-то  ладили  друг  с  другом,  предпочитая  соблюдать
вежливую дистанцию, но сегодня  все  прошлые  проблемы  показались  Лизе
абсолютно надуманными, пустыми.
   Пришла настоящая беда, и мама осталась теперь ее последней  надеждой,
зацепкой за прошлое, которое она умудрилась частично потерять.
   Первым порывом Лизы было позвонить ей, но это желание быстро исчезло,
как только она взяла в руки трубку.
   Нет наверное, лучше поехать к ней. Оставаться одной в  этой  квартире
было жутко, и только сейчас Лиза по-настоящему заметила,  что  на  дворе
уже давно ночь.
   Кредитной карточки, которую  выдал  ей  Морган,  вполне  должно  было
хватить на мелкие нужды.  Трубку  мобильного  телефона,  номер  которого
записал лейтенант, она сунула в сумочку, потом взяла еще и початую пачку
сигарет со стола, огляделась, но смотреть-то,  собственно,  было  не  на
что.
   С тяжелым сердцем Лиза вышла из квартиры, оставив гореть свет во всех
комнатах. Почему-то ей было страшно ходить и  выключать  его.  Наверное,
так на нее подействовала смерть, поселившаяся в этих стенах. Спустившись
вниз, она поймала такси и назвала адрес.
   Водитель молча кивнул,  указав  взглядом  на  прорезь  для  кредитной
карточки в спинке его сиденья. Лиза  послушно  вставила  туда  маленький
пластиковый  прямоугольник,  водитель  взглянул   на   табло   бортового
компьютера, удовлетворенно кивнул, и  флаер,  резко  набирая  ускорение,
рванулся вверх из ущелья улицы в свободное пространство над городом.
   Адрес, который указала Лиза, был знаком ей с самого детства.
   Откинувшись на мягкую спинку  пассажирского  сиденья,  она  рассеянно
смотрела  вниз,  на  проплывающие  под  брюхом  машины  ярко  освещенные
городские кварталы.
   Минут через десять к  ней  понемногу  начало  возвращаться  некоторое
душевное равновесие. На миг ей показалось, что в любом случае все должно
разрешиться так или иначе.
   Мысль о Сергее по-прежнему ранила сердце, но  Лиза  твердо  пообещала
себе, что обязательно разберется и уж тогда сможет понять степень  своей
вины перед ним. Слова лейтенанта Моргана  о  ее  преступном  бездействии
оставались  в  душе,  как  заноза,  которую  нужно,  обязательно   нужно
вытащить. О своих взаимоотношениях  с  мужем  она  сейчас  старалась  не
думать: что толку перебирать в памяти не имеющие объяснения факты, когда
голова пуста, а глаза опухли от слез?
   Лиза очень надеялась, что разговор с мамой многое расставит  на  свои
места. Просто она больше не будет лгать и задавать наводящие вопросы,  а
прямо так и скажет: мама, что за наваждение случилось  со  мной,  как  я
попала в эти странные тенета и кто расставил их для меня?
   Подсознательно Лиза была уверена, что  мать  расскажет  ей  все,  что
знает, ведь честный вопрос всегда требует честного ответа, тем более они
не чужие друг другу.
   Успокоив себя такими мыслями, она продолжала смотреть  в  окно,  пока
флаер не начал плавно  снижаться  над  северной  окраиной  города.  Лиза
поняла, что это север по заметному голографическому знаку, который висел
в воздухе над условной развязкой воздушных  трасс,  но,  взглянув  вниз,
совершенно не узнала панорамы окрестностей.
   - Эй, а почему мы летим сюда? - изумленно спросила она.
   Водитель полуобернулся,  вопросительно  взглянув  в  зеркало  заднего
вида, чтобы увидеть лицо пассажирки.
   - Вы назвали Спринг-Роуз, 125, верно? - спросил  он,  покосившись  на
миниатюрный дисплей компьютера.
   - Да, - ответила Лиза.
   - Ну так это почти под нами,  -  ответил  он.  -  Или  вы  перепутали
адрес?
   - Нет... -  растерянно  произнесла  Лиза,  опять  посмотрев  вниз  на
панораму укрупняющихся зданий.
   - Ну так что, мне снижаться или нет? -  уже  раздраженно  переспросил
водитель.
   - Да, да, извините.  Конечно,  снижайтесь.  Спринг-Роуз,  125,  -  на
всякий случай еще раз уточнила она.
   Через минуту флаер плавно опустился на  плоскую  крышу  многоэтажного
жилого дома.

***

   Отпустив такси, Лиза  осталась  совершенно  одна  на  пустой  плоской
крыше,  которую  заливал   яркий   свет   установленных   по   периметру
прожекторов. Вся площадь крыши была разделена на квадраты для парковки с
жирными номерами, нанесенными белой флюоресцирующей краской, но лишь  на
некоторых местах  стояли  редкие  машины,  в  основном  старых,  дешевых
моделей.
   Она вообще перестала что-либо понимать. На углу  крыши  действительно
неподвижно висел в воздухе лазерный росчерк: "Спринг-Роуз, 125". Она  не
помнила этого места. Их дом был маленьким, всего в двенадцать этажей,  и
стоял он на самой окраине города, а сейчас здания тянулись еще на добрых
пять-шесть километров, постепенно сбегая к окружающим город лесопосадкам
циклопическими yступами своих крыш.
   Отыскав  глазами  ближайший   подъездный   спуск,   Лиза   решительно
направилась к нему.
   Внутри дом  оказался  таким  же  неузнаваемым,  как  снаружи.  Вместо
опрятных,  памятных  ей  подъездов,  она  вдруг  обнаружила  обшарпанную
лестницу, на которой свет горел через этаж, а все стены были размалеваны
чьими-то  потугами  на  изобразительное   искусство   в   стиле   самого
отвратительного андеграунда.
   Восемьсот   шестнадцатая   квартира   оказалась   затерянной   где-то
посередине этого дурно пахнущего колодца с изукрашенными стенами.
   С трудом попав на нужный этаж, Лиза с облегчением обнаружила, что тут
по крайней мере горит свет. Остановившись  напротив  обычной,  ничем  не
памятной, совершенно безликой и неузнаваемой двери, Лиза поняла, что  ее
опять трясет крупная нервная дрожь.
   На долгий требовательный звонок никто не ответил.
   Она позвонила еще и еще  раз,  прислушиваясь  к  переливчатым  трелям
сигнала и гулкой тишине за плотно запертой  дверью,  которая  пугала  ее
своей гробовой невозмутимостью.
   Трясущимися руками она достала из сумочку трубку мобильного телефона,
набрала номер.
   В квартире, прямо за дверью, прозвучала отчетливая, мелодичная  трель
коммуникационного устройства. Ответ пришел сразу же, после первого гудка
вызова.
   - Да? - Это был голос матери.
   - Мама? - Лиза уже не дрожала - ее внезапно охватил жар.
   - Лиза, это ты? - Из-за двери при этом не доносилось ни  звука,  там,
после сигнала коммуникатора опять наступила гробовая тишина. - Лиза, что
случилось? Я беспокоюсь о тебе! Где ты?
   Она не ответила, захлопнув панель.
   Сердце бешено молотило в груди.
   Минуту  простояв  в  страшном  потустороннем  оцепенении,  она  опять
набрала номер.
   За  тонкой  пластиковой  дверью  опять  отчетливо  прозвучала  трель,
синхронно с гудком в ее трубке.
   - Лиза, это ты? - Голос  матери,  такой  знакомый,  щемящий,  родной,
бился в крохотном динамике, заставляя ее тело  покрываться  под  одеждой
липким потом.
   Слушать его дальше не было сил.
   Она  опять  захлопнула  панель,  бессильно  прислонилась  к   выступу
обшарпанной стены.
   Первой ее мыслью было острое  сожаление,  граничащее  с  абсурдным  в
данной ситуации чувством вины.
   Почему я за эти месяцы ни разу не навестила ее?

***

   Тонкая пластиковая дверь многоквартирного дома...
   Лиза стояла перед ней, мысленно уже перебрав в уме все  самые  худшие
варианты и понимая, что ни на йоту при этом не приблизилась к истине.
   Отчаяние, страх и неопределенность буквально рвали на части ее душу.
   Она должна попасть внутрь.
   Оглядевшись по сторонам, Лиза увидела все тот же пустой коридор этажа
с обшарпанными, разрисованными стенами и  бурыми  высохшими  пятнами  на
полу.
   Вокруг  стояла  звонкая  тишина,  лишь  вдалеке,  из-за  двери  одной
квартиры то и дело доносились чьи-то злые, истеричные выкрики.
   Три  часа  ночи...  -  вспомнила  она  цифры,  которые  автоматически
высвечивались в.индикационном окошке мобильного телефона.
   А что мне теперь терять?
   Машинально закусив губу, она попыталась  вспомнить,  как  это  делали
разные супермены в видеофильмах. Сцепив руки в замок, она повернулась  к
двери боком и  вдруг,  собравшись  с  духом,  рванулась  вперед,  больно
врезавшись плечом в район замка.
   Саднящая, тупая боль заставила мгновенно  онеметь  ушибленные  мышцы,
дверь жалобно затрещала, но выдержала. В голове  от  встряхнувшего  тело
удара застыл иссушающий звон. Наверное, со стороны она выглядела в  этот
момент  под   стать   окружающей   обстановке:   бледная   как   смерть,
растрепанная, с ушибленным плечом, бросающаяся на запертую дверь,  -  ни
дать ни взять обкурилась девочка на вечеринке...
   Тяжело дыша, морщась от боли, Лиза прислушалась.
   Вокруг стояла все та же вязкая тишина. Похоже, никому не было дела до
того, что творится в коридор