имаете - это
совершенно невозможно.
   - И тем не менее я его увижу, - твердо ответил Эверетт. - Как только
вернется Фарук, я еду.
   Апостол был явно озадачен.
   - Попытаюсь связаться с шефом, - пробормотал он и поспешил откланяться.
   Утром Эверетт не вышел на работу. Через полчаса в спальне раздался
телефонный звонок.
   - Хелло, сэр! - зарокотало в трубке. - Доброе утро. Как чувствуете
себя, как спалось?
   - Великолепно, - ответил Эверетт. - Когда будет машина?
   - Все еще настаиваете на свидании с шефом? Безнадежная затея.
   - Слушайте, Бенч, - рассвирепел Эверетт. - Вы можете запереть меня в
Альджаубе, но учтите, пока не выясню всего, что нужно, я тут у вас и
пальцем не шевельну.
   - Ол райт, сэр, - пророкотал Апостол.
   Теперь оставалось только ждать. Как отнесется Блер к его "забастовке"?
"Во всяком случае надо быть готовым ко всему", - решил Эверетт.
   Большинство материалов у него хранилось дома, - он аккуратно их
рассортировал, собрал личные вещи.
   Вечером Апостол позвонил вновь и от имени шефа попросил подождать
недельку.
   Эверетт был непреклонен. В конце концов, Блер мог бы радировать и на
его имя, а не передавать ответ через своего подручного.
   - Категорически настаиваю на встрече с мистером Блером, - отрезал он. -
Вы лишили меня всякой связи с внешним миром. Я решительно протестую.
   - Ол райт, сэр, - совершенно неожиданно уступил Апостол. - Вы готовы в
дорогу? Машина будет через тридцать минут.
   Это было странно, но то, что произошло через полчаса, вообще не
укладывалось ни в какие рамки. Фарук, послушнейший, исполнительный Фарук,
молча поклонился и без разрешения прошел за письменный стол.
   - Что вы делаете? - воскликнул Эверетт.
   Ни слова не говоря, слуга-шофер передвинул на середину стола пишущую
машинку и снял с нее футляр.
   - Что это значит, Фарук? - возмутился Эверетт.
   - Прочтите, господин, - ответил тот.
   На темной полировке стола белел небольшой листок. Включив настольную
лампу, Эверетт пробежал глазами странные обрывистые строки:
   "Джин вырвался из бутылки! Кто сумеет взнуздать это чудовище? Мы
слишком слабы - что наши знания пред ликом Всевышнего? Наша дерзость не
заслуживает прощения. В этом мире мне нечего больше делать. Ухожу, я
должен уйти...
   Джордж Э.Эверетт".
   - Что еще за фокусы, черт вас возьми! - обозлился Эверетт и протянул
руку к бумаге.
   Еле заметным прикосновением Фарук остановил его.
   - Простите, господин. Так надо.
   Что-то в его тоне поразило Эверетта до глубины души. Он невольно
опустил руку.
   - Но что это?
   - Предсмертная записка самоубийцы, - спокойно ответил шофер.
 
 

                                   Глава 12 

 
   Бич божий 
 
   Он еще раз пробежал глазами странную записку. Затем с недоумением
посмотрел на своего слугу.
   - Записка самоубийцы?
   Фарук молча кивнул.
   "Лишился рассудка", - заключил было Эверетт, но в спокойном взгляде
черных блестящих глаз нельзя было уловить и тени безумия. Наоборот,
смуглое резко очерченное лицо Фарука выражало не только упорство, сильную
волю, но и ясный, дисциплинированный ум. Эверетт невольно покраснел,
подумав, что за многомесячное знакомство впервые вот так встретился с ним
глазами. Внезапно он понял, как мало знает окружающих его людей. Кто они,
что из себя представляют, чем живут? С головой погрузившись в работу, он
как бы выключил из своего сознания весь окружающий густо заселенный мир.
Ему казалось, что именно таким путем быстрее всего достигнет он успеха. Но
верный ли путь был выбран?.. Неожиданные эти мысли настолько поразили его,
что на мгновение он забыл и о загадочной записке, и о Фаруке.
   Голос шофера вернул его к действительности. Фарук говорил, указывая на
листок:
   - Я должен был оставить его, задержавшись перед уходом. Незаметно от
вас.
   Помолчав минуту, он добавил:
   - Блер ехал со мной до перевала Даштиани. Там он вас и поджидает.
   - Ничего не понимаю, - пробормотал Эверетт. У него и впрямь голова шла
кругом от этого ребуса, который с самым невозмутимым видом разворачивал
перед ним Фарук.
   - Надо ехать, - сказал тот. - У нас слишком мало времени. Я объясню все
по дороге. А сейчас соберитесь так, чтобы не возвращаться больше. Я помогу
вам.
   И видя, что Эверетт не двигается с места, Фарук повторил тихо, но
настойчиво:
   - Надо ехать, задерживаясь, мы рискуем жизнью.
   "Ловушка! - сообразил наконец Эверетт. - Записка на столе и Блер,
поджидающий на пустынном перевале. Я должен "уйти" - кому-то это
требуется... Но Фарук, какова его роль в этой дикой истории?.."
   И словно угадывая его мысли, Фарук заговорил опять. На этот раз его
тихий голос звучал горячо, взволнованно.
   - В Альджаубе оставаться нельзя. Лучше столкнуться с главарем, чем со
всей его бандой. Тут есть люди, готовые по первому его знаку перегрызть
вам горло. Я тоже человек Блера. Моим делом было наблюдать за вами, за
каждым вашим шагом. Все это время я носил маску блеровского шпиона. Ради
сегодняшней ночи, профессор, ради того, чтобы спасти вас и вашу работу.
   Эверетт больше не колебался. "Если кому и верить, то Фаруку, - ведь это
он раскрыл мне глаза..."
   - Я верю вам, - ответил Эверетт. - Едем.
   Вдвоем они быстро упаковали чемоданы. К счастью, вся научная
документация оказалась под рукой.
   Когда уже все было убрано, Эверетт нерешительно коснулся фиолетовой
папки:
   - Это собственность Блера...
   - Блер - преступник, - сурово поправил Фарук. - А это - вещественное
доказательство.
   И приняв из рук Эверетта папку, сунул ее в чемодан.
   - А как же Мэй? - спохватился Эверетт. - Я имею в виду мисс Сногсби.
Неужели мы ее бросим здесь?
   Фарук покачал головой.
   - Она не присоединится к нам.
   - Нет, нет, так нельзя, - заволновался Эверетт. - Я должен переговорить
с нею.
   - Хорошо, позвоните, - неожиданно согласился Фарук. И видя, что Эверетт
нерешительно держится за трубку, поспешил его успокоить:
   - Сейчас Билли Бенча нет.
   Однако едва Эверетт поднял трубку, в ней зарокотал хорошо знакомый
голос.
   - Не обращайте внимания - это автомат, - подсказал Фарук.
   - Пожалуйста, мисс Сногсби, - попросил Эверетт.
   - Мисс Сногсби? - прогудел голос Апостола. - Ол райт, сэр.
   Мэй выслушала его не перебивая.
   - Вы обязательно должны ехать с нами! - заключил Эверетт свою
взволнованную, сбивчивую речь.
   - Это невозможно, Джордж, - она впервые назвала его по имени. - Это
совершенно невозможно.
   - Но почему же, Мэй? - не унимался Эверетт. - Поймите: оставаясь здесь,
вы становитесь соучастницей преступления, страшного преступления...
   Но она только твердила уставшим, каким-то потухшим голосом:
   - Невозможно. Нет, нет, невозможно...
   После нее Эверетт позвонил О'Лири. Физик огорошил его с первых слов:
   - Я обо всем догадываюсь.
   Эверетт замер.
   - Ну, и...
   - Обо всем догадываюсь и одобряю.
   На минуту Эверетт потерял дар речи.
   - Неужели вы готовы принять участие в этом... в этом злодеянии?
   - Да, да, да! - выпалил О'Лири. - Готов. И никаких злодеяний, Эверетт.
   Отмщение, вот как сказал бы я. Отмщение. Дух Агура Мазды жаждет мести!
   - Что за чепуха! Кому вы собираетесь мстить, О'Лири? Гитлеровцам? Но их
здесь нет.
   - Это совсем не важно. Агура Мазда должен явить себя пораженным
народам. Вот главное.
   - Он просто пьян, - сказал Эверетт, положив трубку.
   - Он болен, - возразил Фарук.
   В угнетенном состоянии Эверетт сел в машину. Через несколько минут они
уже были у ворот, отделявших Альджауб от остального мира.
   - Зайдемте, доктор, - предложил Фарук, открывая дверцу. - Вам будет
любопытно.
   Эверетт молча повиновался своему слуге. Они поднялись на невысокое
крылечко проходной и остановились перед закрытой железной дверью.
   - Это я, Фарук, - сказал шофер, и дверь немедленно распахнулась.
Миновав короткий коридорчик, они вошли в незапертую ярко освещенную
комнату.
   - Вот она - обитель нашего Апостола, - краем губ усмехнулся Фарук.
   Эверетт окинул помещение беглым взглядом. Что и говорить, это была
оригинальная обитель. Пульт управления, телеэкраны, электронная
аппаратура... Он не сразу обратил внимание на громкий храп, доносившийся
из соседней комнаты.
   - Что это? - покосившись на полуоткрытую дверь, прошептал он.
   - Апостол, - махнул рукою Фарук. - Сейчас он безвреден. Бодрствует
только Голос. Слушайте.
   Он подошел к пульту, присел на вращающийся стул. И тут же заговорил
Голос.
   Голос Апостола.
   - Добрый вечер, сэр. Происшествий нет. В двадцать тридцать восемь
Эверетт позвонил Сногсби. Разговор семь минут. В двадцать пятьдесят
Эверетт позвонил О'Лири. Разговор три минуты. В двадцать один ноль пять
Эверетт вышел из дому вместе с Фаруком. Все. Включаю запись первого
разговора: Эверетт - Сногсби...
   Фарук встал и голос тут же смолк.
   - Все это он прослушает утром, когда проспится. Но мы будем уже далеко.
   - Как же охрана? - удивился Эверетт. - Сейчас здесь может хозяйничать,
кто захочет.
   - Не забывайте, что я доверенное лицо, - улыбнулся Фарук. - На ваш
голос дверь сюда не распахнется. Наоборот. Смотрите.
   Он поманил рукою Эверетта. Приблизившись к комнатке, из которой
доносился храп, они увидели там живописную картину. На широком кожаном
диване, задрав курчавую бороду к потолку, раскинулся Апостол. Несколько
бутылок валялось рядом, на полу. Фарук с усмешкой указал на ведро,
приспособленное над головою бдительного стража.
   - Как видите, всей этой хитрой автоматики оказалось недостаточно.
Апостол ввел деталь собственного изобретения. Ведро с водой дополняет
сигнал звуковой тревоги. Если б у ворот прозвучал ваш голос вместо моего,
бедняга Бенч не избежал бы холодного душа.
   - Ладно, пусть спит, - впервые за вечер улыбнулся Эверетт.
   - Пусть спит, - согласился Фарук. - тем более что он сам приказал не
тревожить его без нужды и даже показал, как открыть ворота.
   Они вернулись в первую комнату, и Фарук нажал одну из кнопок на пульте
управления.
   - Вот и все, - сказал он. - Можно ехать.
   Дорога шла ровной каменистой степью. Ночная тьма гнала навстречу потоки
сухого воздуха, редкие песчинки потрескивали на ветровом стекле. Сидя
рядом с Фаруком, Эверетт пытался осмыслить происшедшее.
   Ясно, что Блер готовит преступление. Его цель - обогащение. Для начала
- искусственная вспышка саранчи, - и жирный куш, связанный со скачком цен
на продовольствие. Ну, а потом, в годы массовых залетов, он с помощью
"хлыста"
   будет гонять саранчовые полчища по всей Азии, собирая дань с целых
государств!
   - Вы обещали рассказать мне, - напоминает Эверетт.
   - Да, - отвечает Фарук.
   Эверетт не мог не обратить внимания на странную метаморфозу,
происшедшую с ним. Неразговорчивый и, как казалось, малоразвитый
шофер-туземец, отвечавший обычно кивком головы или отрывистой короткой
фразой, оказался, судя по языку, человеком явно образованным. Да, Фарук
был не только шофером. Молодой ученый, энтомолог, он так же, как и
Эверетт, посвятивший себя борьбе с саранчой, несколько лет с увлечением
работал на государственном противосаранчовом пункте.
   Но случилось, что в Министерстве финансов работой пункта
заинтересовался американский советник. "Лишние расходы, - заявил тот, -
деньги пригодятся на строительство нового аэродрома. А саранчой и без нас
с вами есть кому заняться". И противосаранчовый пункт прекратил
существование.
   В это-то время Фарук и его друзья заинтересовались строительными
работами в Альджаубе. Уж очень подозрительными казались благотворительные
намерения янки-бизнесмена. Особенно настораживала строгая секретность, в
которой велись работы.
   С помощью друзей Фаруку удалось добыть необходимые документы и
проникнуть на строительство. Войдя в доверие к Блеру, он шаг за шагом
проникал в детали чудовищной операции, разработанной американским
авантюристом. Это был поистине дьявольский замысел. Кубышки стадной
разновидности шистоцерки, полученные Эвереттом еще в первые дни работы на
станции, переправлялись на другие пункты. Там, в специальных инсектариях
было организовано ускоренное размножение саранчи. В огромных земляных
хранилищах накапливались триллионы яиц шистоцерки. Словом, в то время как
ученые разных стран бились в поисках методов уничтожения саранчовых на
всей земле, Блер не жалел сил для подготовки новой, искусственной вспышки
их массового размножения. "Тотальный голод", - так окрестил он свой
"бизнес"... Одновременно Блер вел крупную игру на бирже. Взвинченные цены
на зерно должны были принести ему многие миллионы.
   - Но что же теперь? - воскликнул Эверетт, едва Фарук закончил свой
рассказ.
   - Ведь мы бессильны предотвратить катастрофу!..
   - Кто знает, - возразил тот. - Быть может, еще есть время предупредить
народы. А уж если опоздаем - нашим долгом будет разоблачить злодеяние. И
сделать это сможете только вы.
   - Да, да, я это сделаю, - согласился Эверетт. - И не только это. Скорее
бы добраться до людей.
   - Впереди еще беседа с Блером, - напомнил Фарук. - Прошу об одном,
доктор, - будьте крайне осмотрительны. Правда, я буду рядом, но с этим
авантюристом ухо следует держать востро... И вот еще что, - добавил он,
протягивая небольшой пистолет. - Возьмите-ка на всякий случай.
   Горы выросли как-то вдруг, они вырвались из ночной тьмы и сразу нависли
над головами. "Бьюик" нырнул в тесное ущелье.
   Быстро преодолев короткий, но крутой подъем, Фарук вывел машину на
перевал.
   Два неподвижных всадника преградили им путь. "Кочевники", - заключил
Эверетт, приглядевшись к одежде. Фарук затормозил, один из всадников тут
же спешился и склонился перед Эвереттом.
   - Сагиб ожидает вас, - по-английски произнес он.
   Рука Фарука предостерегающе легла на его колено, но Эверетт не обратил
внимания. Неудержимый гнев вдруг овладел им. Он вспомнил Мэй - бедняжку
Мэй, оставленную там, в Селении мертвых. Резким движением он распахнул
дверцу машины.
   - Идемте!
   За большим обломком скалы обозначился темный силуэт шатра. Проводник
откинул прикрывавшее вход полотнище, и Эверетт, нагнув голосу, переступил
порожец.
   Большая, спускавшаяся сверху керосиновая лампа ярко освещала богато
убранный шатер. Прямо посреди него, на ковре, поджав ноги, непринужденно
восседал Блер. Даже в этой позе он ухитрялся сохранять обычную
элегантность. Рядом с ним перебирал четки аскетического облика старец в
зеленой чалме праведника.
   Худенький юноша, почти мальчик, примостился на корточках у входа.
   - Хелло, Джордж! - приветливо воскликнул Блер. - До смерти рад вас
видеть.
   Что новенького в Альджаубе?
   Не отвечая, Эверетт молча поклонился старцу. Тот, слегка склонив чалму,
рукою указал место на ковре. Вытянув ноги, Эверетт присел, подскочивший
мальчик сунул подушку ему под локоть.
   - Извините, что не встретил, Джордж, - как ни в чем не бывало,
продолжал американец. - Не хотелось шокировать хозяев. Здесь это выглядело
б непристойной суетливостью.
   Болтовня Блера, его добродушный тон сбивали с толку. Заранее
подготовленные гневные, обличающие фразы куда-то улетучились, Эверетт
никак не мог подобрать нужных слов. Наконец, он все же взял себя в руки.
   - Слушайте, Блер, вы меня попросту надули. И сейчас - или вы откажетесь
от своих гнусных замыслов, или...
   - Или? - повторил Блер, не меняя приветливого выражения лица.
   Эверетт промолчал. Внезапно он понял, что в этой обстановке его угроза
выглядела бы комично.
   - Или вы разоблачите меня перед всем миром? - подсказал Блер.
   - Да, - ответил Эверетт.
   - Ну что ж, - флегматично заметил Блер. - Я думал с этим несколько
повременить, но коль скоро вы требуете немедленного объяснения...
   Он вопросительно посмотрел на собеседника, по Эверетт упорно сохранял
молчание, не сводя взгляда с неподвижной, затянутой в желтую перчатку руки
американца.
   - Прежде всего, напрасно вы торопитесь обвинить меня во лжи. Я говорил
вам только правду.
   - Правду?! - не выдержал Эверетт. - Ну знаете...
   - Не всю правду, разумеется, - уточнил Блер. - Приходилось щадить ваши
нервы. К чему, например, вам было знать, что ваш строптивый предшественник
отдал богу душу распятым на верхней площадке башни безмолвия?
   Эверетт невольно вздрогнул.
   - Уж не хотите ли вы сказать...
   - Вот именно, - спокойно подтвердил Блер. - Разве я не говорил вам, что
вынужден был с ним расстаться? Ему была предоставлена возможность
поразмыслить на свежем воздухе. Апостол навещал его ежечасно, но упрямец,
к сожалению, так и не одумался... Беспощадность в борьбе, преданность в
дружбе - вот мой девиз, Джордж. Впрочем, это я так, к слову.
   Рослый кочевник, заглянув в шатер, оказал что-то на незнакомом Эверетту
гортанном языке. Проворно вскочивший мальчик передал старцу запечатанный
конверт. Затем почтительно вручил очки в золотой оправе.
   Пробежав послание, старец молча протянул его Блеру.
   - Ну вот, - заметил американец, в свою очередь ознакомившись с письмом.
- Жребий брошен.
   Он сказал несколько слов старцу на том же незнакомом языке и ловко
вскочил с ковра.
   - Не возражаете против небольшой прогулки, Джордж? - по-прежнему
дружески предложил он.
   "Это не человек, - решил Эверетт, нащупывая в кармане пистолет Фарука.
- Он не может называться человеком".
   Старец в зеленой чалме, так и не произнесший за все это время ни
единого слова, полузакрыв глаза, продолжал перебирать темные шарики четок.
Губы его беззвучно шевелились. "Не здесь", - сказал себе Эверетт.
   - Пошли, - произнес он вслух.
   После ярко освещенного шатра тьма была почти осязаемо густа. Двигаясь
вслед за уверенно шагавшим Блером, Эверетт осторожно нащупывал вившуюся
среди камней тропу.
   На небольшой нависшей над пропастью площадке Блер остановился. Глубоко
внизу мерцали огоньки костров.
   - Стада старого Джунавадхана, нашего гостеприимного хозяина, - пояснил
Блер.
   Эверетт молчал, прислушиваясь к доносившемуся снизу слабому рокоту
невидимого во тьме потока.
   - Представьте себе лавину, сокрушающую все на своем пути, - заговорил
Блер.
   - Лавину, несущуюся вниз, прямо на огни костров. Через минуту она
похоронит и пастухов, стерегущих стада, и людей, мирно спящих в убогих
своих кибитках.
   Попытаетесь ли вы встать на ее пути?
   - Не слишком ли, мистер Блер? - насмешливо опросил Эверетт. - Вы как
будто отождествляете себя с силами природы?
   - А почему бы и нет? - живо возразил Блер. - Знаете, как древние
называли саранчу? Бич божий. И я держу его в своей руке. Это только
начало, Джордж.
   Разве не говорил я вам: начинать будем с шистоцерки.
   - Но я... - растерялся Эверетт. - Я понял вас тогда совсем иначе. Мне и
в голову не могло прийти, что речь идет о преступлении против человечества!
   - Преступление против человечества... - со вздохом повторил Блер. - До
чего ж любим мы громкие слова. Поймите, наконец, главная беда вашего
милого человечества как раз в том и состоит, что мир чертовски
перенаселен. И положение ухудшается с каждым годом.
   - Это совсем не ново, Блер, - напомнил Эверетт.
   Американец лишь рассмеялся.
   - Гитлер тянул веревочку не с того конца. У меня свои методы к
достижению той же цели. Обойдусь без факельных шествий, парадов, свастик,
вышколенных униформистов и прочих балаганных атрибутов. Я человек дела.
Действую скрытно и наверняка. Полчаса назад при вас моему другу
Джунавадхану вручили очень для меня важное донесение из-за рубежа. Все
готово.
   - Но вы не решитесь!
   - Дорогой Джордж, я решился. Лавина тронулась, мои крылатые солдатики
уже ринулись на штурм.
   Признание это, сделанное самым миролюбивым тоном, ошеломило Эверетта.
Темная фигура американца была почти неразличима на фоне скал, но Эверетту
показалось, что он все же уловил его безмятежную улыбку. Проклятую,
лживую, безмятежную улыбку.
   - Знаете, что я сейчас подумал, Блер? Вы и вам подобные - вот подлинный
бич божий в наши дни!
   - Отойдите в сторонку, Джордж, - в голосе Блера зазву