буксирный   танк   оснастили
сорокамиллиметровой  пушкой  для  стрельбы  термитными   и   фугасными
снарядами. Поворчав, как обычно, Ростен неохотно уступил.
   Волокушу сделали быстро и без труда; листового металла было сколько
угодно, а само изделие, конечно, не отличалось сложностью.  По  совету
Лэкленда  доставку  волокуши  на   поверхность   Месклина   задержали,
поскольку бури все еще несли с собой огромные массы  метанового  снега
вперемешку с замерзшим аммиаком. Уровень океана в экваториальном поясе
долго не повышался, и метеорологи  уже  принялись  отпускать  в  адрес
Барленнана злые шуточки, выражая сомнение в его правдивости  и  в  его
лингвистических способностях; но с приближением весны,  по  мере  того
как солнечный свет все больше освещал южное полушарие,  по  мере  того
как получались  все  новые  и  новые  фотоснимки  и  сопоставлялись  с
прежними, полученными прошлой осенью, "хозяева погоды" становились все
молчаливее; все чаще можно  было  видеть,  как  они  бесцельно  бродят
вокруг базы, обалдело бормоча себе что-то под нос.  Уровень  океана  в
высоких  широтах  уже  повысился  на  несколько  сотен  футов,  как  и
предсказывал  абориген,  и  продолжал  расти  прямо-таки  на   глазах.
Разность океанских уровней в одно и то же время  на  одной  и  той  же
планете ставила метеорологов-землян в тупик; ни о чем подобном никогда
не  слыхивали  и  ученые  с  других  планет,  работавшие   в   составе
экспедиции. "Хозяева погоды" ломали  над  этим  головы,  а  между  тем
солнце передвинулось на юг за экватор и  в  южном  полушарии  Месклина
началась астрономическая весна.
   Еще задолго до этого бури ослабели и стали намного реже  -  отчасти
потому, что из-за сплющенности планеты  резко  сократилось  количество
радиации, попадающей на северную полярную шапку  сразу  после  зимнего
солнцестояния, а частично и из-за того,  что  расстояние  Месклина  от
солнца за то же время увеличилось почти наполовину. Барленнан тогда же
предложил  начать  поход  с  наступлением  астрономической  весны,  не
проявив при этом озабоченности насчет равноденственных штормов.
   Лэкленд сообщил об этом работникам базы на внутренней  луне,  и  те
незамедлительно  приступили  к  операции  по  доставке  ему  танка   и
волокуши; все было подготовлено уже давно.
   Операция предусматривала два рейса грузовой ракеты,  хотя  волокуша
была   очень   легкой,   а   тяга,   развиваемая   водородно-железными
двигателями, - фантастически мощной. Сначала переправили волокушу -  с
таким расчетом, чтобы команда "Бри" успела подтащить к ней корабль  до
возвращения ракеты с танком; но Лэкленд настоял,  чтобы  посадка  была
произведена как можно дальше  от  корабля,  поэтому  неуклюжую  махину
оставили возле купола, чтобы потом перетащить ее к берегу  при  помощи
танка. Танк повел сам Лэкленд, а экипаж ракеты стоял возле него - всем
хотелось поглазеть на  аборигенов  и,  если  понадобится,  оказать  им
помощь в погрузочных работах.
   Впрочем, помощь землян не понадобилась. В условиях тяготения, всего
в три раза превосходящего  земное,  аборигенам  ничего  не  стоило  бы
приподнять  свой  корабль  и  протащить  его  на  себе  какое   угодно
расстояние. Лишь непреодолимая  боязнь  оказаться  под  такой  махиной
вынудила их прибегнуть к  помощи  тросов.  И  они  без  всякого  труда
поволокли его по берегу - разумеется, при  этом  каждый  член  экипажа
намертво вцеплялся для упора в какое-нибудь  деревце  своими  могучими
клешнями. "Бри" со свернутыми  парусами  и  убранным  выдвижным  килем
легко скользнул  по  песку  на  сверкающую  металлическую  поверхность
волокуши. Заботы Барленнана о том, чтобы корабль не примерз за зиму  к
берегу, полностью себя оправдали; вдобавок за последние недели уровень
океана начал подниматься, как он уже поднялся на юге. Наступающее море
вынудило Барленнана оттащить корабль ярдов на двести в глубь суши; при
случае оно, конечно, растопило бы и лед вокруг корабля.
   Конструкторы волокуши на  далеком  Турее  оборудовали  свое  детище
многочисленными отверстиями и крепительными  планками,  что  позволило
морякам прочно закрепить "Бри". Применяемые для этого тросы показались
Лэкленду поразительно тонкими, но аборигены, видимо, ничуть в  них  не
сомневались. И не зря, подумалось  землянину;  ведь  эти  самые  тросы
держали корабль на берегу во время таких бурь,  когда  сам  Лэкленд  и
думать не смел высунуть нос из купола даже в  своем  скафандре.  И  он
подумал, что не  лишним  будет  попытаться  выяснить,  смогут  ли  эти
месклинские тросы и ткани служить в земных условиях.
   Тут ход его мыслей был прерван: явился Барленнан и сообщил, что  на
корабле и на волокуше все готово. Волокушу привязали к танку буксирным
канатом; в танк погрузили продовольствие на несколько дней.  По  плану
было решено по мере необходимости снабжать Лэкленда продовольствием  с
помощью ракет; ракеты будут садиться на грунт далеко впереди по  курсу
экспедиции, чтобы не смущать аборигенов. Выходить за припасами Лэкленд
решил как можно реже; после  злосчастной  аварии  он  дал  себе  слово
допускать месклинский "воздух" в  двигательные  отсеки  машины  только
тогда, когда это будет вызвано крайней необходимостью.
   - Ну так в путь, дружище, -  сказал  он  Барленнану.  -  Отдых  мне
понадобится только через несколько часов, а за это  время  мы  пройдем
вверх по течению порядочное расстояние. Хорошо бы,  конечно,  если  бы
ваши сутки были такой же длины, как земные; вести  машину  по  снежной
целине в темноте не очень-то весело. Даже твоей команде будет  не  под
силу вытащить танк из какой-нибудь ямы или трещины...
   - Да, наверное, - отозвался капитан, - хотя здесь, у Края Света,  я
не могу с уверенностью полагаться на свое суждение  относительно  веса
предметов. Впрочем, на мой взгляд, риск не так уж велик; снег сухой, и
большие ямы будут видны.
   - А вдруг его нанесло до краев?..  Ладно,  об  этом  будем  думать,
когда произойдет беда, если она вообще случится. Все по местам!
   Он забрался в танк, задраил за собой  дверцу,  выкачал  месклинскую
атмосферу и наполнил кабину земным воздухом из баллонов.  В  небольшом
прозрачном баке с водорослями для обновления воздуха замерцали  первые
пузырьки. Крошечная спектрометрическая "нюхалка" оповестила  Лэкленда,
что содержание водорода в атмосфере  танка  пренебрежимо  мало;  тогда
Лэкленд без дальнейших колебаний  врубил  ходовые  двигатели  и  повел
машину с ее громоздким прицепом прямо на восток.
   Почти плоская равнина вокруг залива постепенно  оставалась  позади.
Примерно через сорок суток они прошли миль пятьдесят и оказались среди
волнистых холмов высотой  от  трехсот  до  четырехсот  футов.  Лэкленд
остановил танк, чтобы выспаться. Никаких происшествий за это время  не
случилось, в танке и на волокуше  все  шло  как  по  маслу.  Барленнан
сообщил по радио, что команда в восторге от путешествия и что никто на
непривычное безделье не жалуется. Танк шел  со  скоростью  около  пяти
миль в час; это было намного быстрее обычной скорости  месклинита  при
передвижении ползком; но кое-кто из команды уже выбирался  за  борт  и
пробовал  передвигаться  другими  способами.  Еще  никто  из  них   не
отваживался на прыжки, однако были все основания предполагать,  что  в
самом скором времени у Барленнана  появятся  подражатели  -  те,  кто,
подобно ему, начнут спокойно относиться к падениям.
   Никаких животных они пока не видели, но время от времени  на  снегу
попадались   крошечные   цепочки   следов,   оставленных,    вероятно,
существами, на которых команда  охотилась  еще  зимой.  Растительность
здесь была совершенно иной; местами снега не  было  видно  под  массой
травянистых стеблей, проросших сквозь сугробы, а один раз команда была
потрясена видом  растения,  которое  показалось  Лэкленду  похожим  на
небольшое дерево его родной  планеты.  Никогда  прежде  месклиниты  не
видели растений такой высоты.
   Пока Лэкленд отсыпался  в  тесной  кабине,  команда  рассеялась  по
окрестностям.  Моряками  руководило  не  только  стремление  раздобыть
свежее мясо; они  искали  главным  образом  что-нибудь  пригодное  для
торговли. Всем им было  известно  множество  видов  растений,  которые
Лэкленд назвал специями, но ни одного из них  поблизости  не  нашлось.
Многие содержали зерна, почти все имели листовидные придатки и  корни;
беда заключалась в том, что  без  риска  для  жизни  не  было  никакой
возможности определить, годятся  ли  они  в  пищу.  Никто  из  команды
Барленнана не был столь опрометчивым или наивным, чтобы попробовать на
вкус  растения  неизвестного  вида;  каждый  знал,  что  очень  многие
растения на  Месклине  защищают  себя  необыкновенно  сильными  ядами.
Обычно в подобных случаях  месклиниты  прибегали  к  помощи  небольших
зверьков, которых  держали  в  качестве  домашних  животных:  то,  что
съедобно для "парска" или "терни",  можно  было  есть  без  опаски.  К
сожалению, единственное такое животное на  борту  "Бри"  не  перенесло
зимы - вернее, пребывания на экваторе;  оно  было  унесено  первым  же
порывом зимней бури, так как его владелец не успел его привязать.
   Конечно, моряки притащили на корабль множество  образцов  растений,
которые показались им на вид подходящими, но никто не знал, что делать
с этими  находками.  Лишь  вылазка  Дондрагмера  увенчалась  некоторым
успехом; у него было более развитое воображение, нежели  у  остальных,
ему пришло в голову заглянуть под камни,  и  он  перевернул  множество
валунов и булыжников. Вначале ему  было  не  по  себе,  но  вскоре  он
успокоился и по-настоящему увлекся этим необыкновенным делом. Даже под
самыми тяжелыми валунами оказалось множество интересных вещей; в конце
концов он вернулся на корабль с грузом предметов, которые  все  решили
считать яйцами. Ими тут  же  занялся  Карондрасс  (пробовать  животные
продукты  никто  не  опасался),  и  предположение  подтвердилось.  Это
действительно оказались яйца, причем весьма вкусные. И лишь когда было
съедено  последнее,  кому-то  пришло  в  голову,  что  надо  было   бы
попробовать  высидеть  несколько  штук  -  посмотреть,  кто   из   них
выведется.  Тогда  Дондрагмер  сделал  следующий  шаг:   он   высказал
предположение, что  высиженные  животные,  возможно,  заменят  экипажу
погибшего "терни". Его идея была воспринята с энтузиазмом,  на  поиски
яиц немедленно вышло несколько отрядов. К  тому  времени  как  Лэкленд
проснулся, "Бри" превратился в настоящий инкубатор.
   Удостоверившись, что вся команда до последнего моряка вернулась  на
борт, Лэкленд вновь завел двигатель и повел танк дальше на  восток.  В
течение последующих дней холмы становились все выше; экспедиция дважды
пересекала метановые речки - к счастью, настолько узкие, что  волокуша
могла бы послужить там мостом. Высота холмов росла постепенно,  и  это
было очень хорошо, ибо многие моряки  все  еще  испытывали  неприятные
ощущения, когда им случалось взглянуть с вершины вниз.
   И вот дней через двадцать на  втором  переходе  все  они  мгновенно
забыли о страхе высоты, так их поразило  то,  что  внезапно  открылось
перед ними.



7. Каменный оплот

   Раньше  они  видели  холмы  с   отлогими   склонами,   давным-давно
заглаженными  ветрами  и  бурями.  Не  было  никаких  признаков  ям  и
расщелин, чего  Лэкленд  так  опасался  перед  выступлением  в  поход.
Вершины были гладкими и закругленными, так что переход через  них  был
бы почти незаметен, даже если бы экспедиция двигалась намного быстрее.
Но, преодолев один из таких подъемов,  все  они  были  поражены  видом
следующего холма, открывавшегося впереди.
   Он был длиннее всех других холмов и был похож скорее не на округлый
курган, а на барьер поперек пути; но прежде всего  бросались  в  глаза
его  очертания.  Вершина  его  была  не   гладкая,   плавная   кривая,
характерная для других холмов, а на первый взгляд как бы в зазубринах.
Приглядевшись же, можно было различить, что этот  холм  увенчан  рядом
валунов, расположенных столь упорядочение, что это сразу  наводило  на
мысль о разумности действовавшей там силы. Размеры валунов были  самые
разнообразные - от громадин величиной с танк Лэкленда до булыжников  с
баскетбольный мяч, - но все они  имели  в  общем  шарообразную  форму.
Лэкленд немедленно остановил машину и схватился за бинокль  -  он  был
без шлема, хотя и  в  скафандре.  Барленнан,  начисто  забыв  о  своей
команде, совершил прыжок через двадцать ярдов, отделявших палубу "Бри"
от танка, и благополучно опустился  на  крышу  танка,  где  давно  уже
специально  для  него  был  установлен  один  из  радиоаппаратов.   Он
заговорил чуть ли не прежде, чем его ноги коснулись металла:
   - Что там такое Чарлз? Может быть, это  город,  о  котором  ты  мне
рассказывал, когда мы беседовали о твоем мире? Но он совсем  не  похож
на города из твоих фильмов...
   - А я-то думал, что объяснять будешь ты!  -  отозвался  Лэкленд.  -
Конечно, никакой это не город, да и камни расположены  слишком  далеко
друг от друга, так что это не может быть стеной или крепостью, если  я
не ошибаюсь... Ты не замечаешь вокруг них какого-либо  движения?  Я  в
бинокль не вижу ничего, но, может быть, у тебя зрение острее?
   - Я  различаю  только,  что  вершина  холма  изрезана,  и  если  ты
утверждаешь, что там разбросаны камни, мне  придется  верить  тебе  на
слово, пока мы не приблизимся. И уж, разумеется, никакого  движения  я
там не  замечаю.  По-моему,  на  таком  расстоянии  вообще  невозможно
увидеть кого-нибудь моего роста.
   - Тебя бы я разглядел на таком расстоянии и без бинокля, только  не
смог бы сосчитать твоих глаз и рук. С биноклем же  я  могу  совершенно
смело утверждать, что на вершине никого нет.  Но  все  равно  я  готов
поклясться, что эти камни попали туда не случайно. Нам надо  держаться
настороже. Предупреди команду.
   Лэкленд отметил про себя слабость зрения Барленнана; впрочем,  если
бы он был хорошим физиком, то  давно  уже  догадался  бы  об  этом  по
размерам глаз аборигена.
   Они подождали несколько минут, пока солнце не  передвинулось  и  не
озарило места, скрытые до того  в  тени,  но  не  увидели  там  ничего
движущегося, кроме теней, и  в  конце  концов  Лэкленд  вновь  включил
двигатель. Пока они спускались по склону, солнце село.  На  танке  был
всего один  прожектор,  которым  Лэкленд  освещал  грунт  прямо  перед
машиной, поэтому им не  было  видно,  что  движется  возле  камней  на
вершине холма  -  и  движется  ли  что-нибудь  вообще.  Восход  солнца
наступил, когда они пересекали очередной ручей;  затем  снова  начался
подъем. Напряжение нарастало. С минуту  или  две  ничего  нельзя  было
различить, поскольку солнце било путешественникам прямо в глаза; затем
оно поднялось и стала отчетливо видна  вершина  холма.  Никто  не  мог
заметить каких-либо изменений по сравнению с предыдущей ночью. Правда,
у Лэкленда да и у месклинитов возникло смутное ощущение, будто  камней
стало больше, но, поскольку никто не догадался  раньше  сосчитать  их,
доказать это было невозможно.
   При скорости пять миль в час несколько  минут  ушло  на  то,  чтобы
добраться до вершины, и к этому моменту  солнце  было  уже  у  них  за
спиной.  Лэкленд  еще  раньше  отметил,  что   в   некоторых   случаях
пространство между крупными валунами было достаточно широким для танка
с волокушей, и, приближаясь  к  гребню,  свернул  к  одному  из  таких
проходов.  Гусеницы  заскрежетали  по  небольшим  булыжникам,   и   на
мгновение Дондрагмер на палубе "Бри" подумал было, что танк  напоролся
на  один  из  этих  булыжников,  потому   что   машина   вдруг   резко
остановилась. Барленнан неподвижно торчал на крыше танка, и взгляд его
был прикован к тому, что открылось внизу. Летчика,  конечно,  не  было
видно, и помощнику  пришло  в  голову,  что  землянин  тоже  настолько
поглощен открывшимся перед  ним  зрелищем,  что  забыл  об  управлении
машиной.
   - Что там такое, капитан? - окликнул он и жестом приказал канонирам
занять места у баков огневого боя.  Остальная  команда,  не  дожидаясь
приказаний, рассыпалась по  внешним  плотикам  с  дубинами,  ножами  и
копьями наготове.
   Некоторое время Барленнан не отзывался, и помощник уже хотел отдать
приказ группе моряков сойти на грунт для прикрытия танка (он ничего не
знал  о  скорострелке,  установленной  на   машине),   когда   капитан
оглянулся, увидел, что происходит, и сделал успокаивающий жест.
   - По-моему, опасности нет, - произнес он. -  Никакого  движения  не
видно, но это больше всего похоже на город. Погодите  немного.  Летчик
протянет вас вперед, и вы увидите все, не сходя с корабля.
   Перейдя на английский язык, он  обратился  с  этим  предложением  к
Лэкленду. Тот без лишних  слов  двинул  машину  вперед,  и  сейчас  же
обстановка внизу изменилась.
   Когда Лэкленд только выехал на гребень и остановился, перед  ним  и
Барленнаном (который видел все менее отчетливо) открылась широкая,  не
очень глубокая чашевидная долина, ее со всех сторон  плотно  обступали
холмы, подобные тому, на котором они  находились.  Дно  лощины  должно
было бы представлять собой озеро, так как нигде не было  видно  стоков
для дождей и тающих снегов. Затем Лэкленд заметил, что  на  внутренних
склонах холмов снега нет; они были совершенно голые. И  топография  их
была весьма странной.
   Она никак не могла  иметь  естественное  происхождение.  От  гребня
начинались ведущие вниз широкие мелкие каналы.  Располагались  они  на
редкость  правильно;  разрез  холмов  по   горизонтальной   плоскости,
проходящей чуть ниже уровня, где эти каналы начинались, напоминал ряды
океанских волн.  Каналы  вели  вниз  по  склонам  к  центру  долины  и
становились все уже и все глубже - они словно бы  предназначались  для
направления  дождевой  "воды"  в   центральный   резервуар.   Но   это
предположение не выдерживало критики, так как не все каналы  смыкались
в центре - не все даже достигали центра,  хотя  все  они  доходили  до
сравнительно ровного и небольшого  пространства  на  дне  лощины.  Еще
интереснее,  нежели  сами  каналы,   были   разделявшие   их   насыпи.
Естественно,  по  мере  того  как  каналы  становились   глубже,   они
выделялись  все  резче.  В  верхней  части  склонов  это  были  плавно
закругленные гребни, но ниже склоны их становились все круче, пока  не
превращались  в  настоящие  стены,   перпендикулярные   дну   каналов.
Некоторые из этих стен тянулись почти до самого центра долины. Не  все
они были направлены в одну  и  ту  же  точку,  временами  они  немного
изгибались, что придавало им сходство не столько  со  спицами  колеса,
сколько с фланцами центробежного насоса.
   Лэкленд оценил на глаз ширину каналов и разделяющих  их  насыпей  -
стен в пятнадцать-двадцать футов. Стены сами по себе  были  достаточно
толстыми, чтобы устроить в них жилища -  особенно  для  живых  существ
величиной с  месклинитов.  Изобилие  отверстий  в  нижней  части  стен
подтверждало мысль о том, что это действительно жилища.  Наблюдение  в
бинокль показало, что к  отверстиям,  расположенным  выше  дна,  ведут
своеобразные трапы; и еще не увидев ни одного живого существа, Лэкленд
уверился, что перед ним действительно город. Очевидно,  обитатели  его
жили в разделительных стенах, а все это  сооружение  построено  с  той
целью, чтобы удалять избыток дождевой "воды". Ему и в голову не пришло
задать себе вопрос: если они так  стремятся  избавиться  от  жидкости,
почему же они не живут на наружных склонах?
   Он додумался до этого лишь  когда  Барленнан  обратился  к  нему  с
просьбой перетащить "Бри" через вершину холма, пока не наступила ночь.
И едва танк тронулся с  места,  как  в  отверстиях,  которые  он  счел
дверями,  возникли  очертания  множества  темных   фигур;   на   таком
расстоянии  разглядеть  их  в   подробностях   было   невозможно,   но
несомненно, это были  жив