сильными.
   Напряжение спало, люди и месклиниты вновь ощутили, что они вышли на
последний участок пути к цели. Лэкленд передал Барленнану  информацию,
только что полученную с одной из вычислительных машин:
   - Надо подождать всего две минуты, Барл, и солнце будет стоять  как
раз там, куда тебе предстоит двинуться. Мы уже предупредили тебя,  что
можем указать местоположение ракеты с точностью не более чем  в  шесть
миль; мы проведем тебя в самый центр этой зоны, а  там  тебе  придется
уже самому разработать метод поиска. И если там  местность  такая  же,
как вокруг твоего нынешнего лагеря, это будет делом нелегким.
   - Ты, вероятно, прав, Чарлз; у нас совсем нет опыта в делах  такого
рода. Все же я уверен, что мы решим и эту проблему; мы ведь справились
со всеми прочими, хотя, признаться откровенно, не без вашей  помощи...
Ну, что, как там солнце?
   - Один  момент...  Вот!  Есть  в  этом  направлении  хоть  какой-то
ориентир, по которому ты мог бы определять свое положение, пока солнце
снова не вернется сюда?
   - Боюсь, что нет. Мы будем делать все, что сможем, а  вам  придется
каждый день давать нам поправки.
   - Это немного похоже на прокладку курса в море, где  не  знаешь  ни
ветра, ни течений, но иного выхода нет. Мы будем  вносить  поправки  в
наши данные каждый раз, когда будет  брать  твой  пеленг.  Счастливого
пути!



18. Курган

   Самым сложным было придерживаться нужного  направления,  что  сразу
ощутили все, кого это непосредственно касалось.  Двигаться  по  прямой
было практически  невозможно;  через  каждые  несколько  ярдов  отряду
приходилось огибать валуны, слишком высокие, чтобы лезть прямо на них,
а  за  ними  ничего  не  было  видно.  Положение  усугублялось  еще  и
физическими особенностями  месклинитов,  глаза  которых  располагались
слишком низко над грунтом. Барленнан  пытался  последовательно  менять
направление обходов, но это не  помогло,  поскольку  у  него  не  было
возможности точно определять протяженность  каждого  обхода.  И  редко
проходил день, чтобы при  проверке  не  обнаруживалось  отклонение  от
курса на двадцать или тридцать градусов.
   Примерно раз в пятьдесят дней местоположение отряда определялось по
пеленгу с передатчика - теперь у отряда остался только  один  из  них;
другой передали группе у подъемника. Работа эта требовала чрезвычайной
тщательности, и иногда точность полученных координат вызывала сомнение
у землян. В таких случаях Барленнана сразу предупреждали  и  оставляли
все дальнейшее на  его  усмотрение.  Если  голоса  землян  звучали  не
слишком  уверенно,  он  продолжал  путь;  в   остальных   случаях   он
останавливался и ждал несколько дней, пока земляне не запеленгуют их с
большей точностью. На  этих  остановках  он,  как  правило,  занимался
подтягиванием тылов, перераспределяя нагрузку  в  походных  мешках  и,
если это казалось ему необходимым,  внося  изменения  в  нормы  выдачи
продовольственных рационов. Мысль о  том,  чтобы  оставлять  за  собой
отчетливо видимый след, пришла ему  в  голову  еще  до  выступления  в
поход, и теперь их путь отмечала заметная  полоса  мелких  камней.  Он
носился с мыслью когда-нибудь убрать с пути и отвалить в  стороны  все
эти валуны, чтобы сделать настоящую дорогу; но это будет потом,  когда
переходы от застрявшей ракеты до базы снабжения  и  обратно  сделаются
регулярными.
   Медленно тянулись пятьдесят миль под ногами месклинитов, но в конце
концов они остались позади. Как и обещал Лэкленд,  люди  сделали  все,
что могли; лучших результатов с их измерительными средствами  получить
было невозможно. Согласно их выкладкам, Барленнан  должен  был  теперь
находиться возле самой ракеты. Но и видеопередатчик, и слова  капитана
свидетельствовали о том, что никаких признаков ракеты  в  поле  зрения
нет; и Лэкленда это не удивило.
   - Это все, что мы могли  для  тебя  сделать,  Барл.  Я  знаю  наших
математиков и готов поклясться, что ты находишься  в  шести  милях  от
этой машинки, а может быть, и ближе.  Ты  сможешь  организовать  своих
моряков для поиска лучше,  чем  я.  Мы,  конечно,  окажем  тебе  любую
посильную помощь, хотя я просто представить себе не могу, чем  мы  еще
можем помочь. Как ты намерен приступить к этому делу?
   Барленнан  помедлил,  прежде  чем  отвечать.  Круг  шесть  миль   в
поперечнике - это  устрашающая  картина,  когда  видимость  ограничена
тремя-четырьмя ярдами. Можно было бы, конечно,  ускорить  ход  поиска,
рассыпав моряков в цепь; но тогда  он  неминуемо  потеряет  нескольких
подчиненных. Он сказал об этом Лэкленду.
   - Ракета высотой в двадцать футов, - заметил  землянин.  -  Поэтому
радиус обзора у тебя значительно больше, чем ты считаешь. Ведь если бы
ты смог забраться на какой-нибудь из этих  валунов,  ты  бы  наверняка
увидел корабль с того места, где сейчас остановился, -  вот  ведь  что
самое обидное...
   - Конечно, но мы не в состоянии сделать это. Крупные камни  высотой
от  шести  до  восьми  ваших  футов;  даже  если   было   бы   мыслимо
вскарабкаться по их почти отвесным бокам, я все равно никогда в  жизни
больше не взгляну вниз на вертикальный обрыв и не пошлю на такой  риск
никого из моих товарищей.
   - Но вы же сумели подняться до осыпи через пролом.
   - Это другое дело. Там мы ни разу не были вблизи отвесного обрыва.
   - А если бы такая же насыпь вела на валун, ты бы решился взобраться
на такую высоту над грунтом?
   - Да, но... Гм-м-м... Ага, я понимаю, что ты имеешь в виду.  Погоди
немного.
   Капитан  пригляделся  к  окружающему   пейзажу.   Поблизости   было
несколько крупных валунов; самый высокий из  них  вздымался  на  шесть
футов над грунтом. Вокруг валунов  и  между  ними  валялось  множество
мелкой гальки.  Возможно,  если  бы  Барленнан  был  хорошо  знаком  с
геометрией, он никогда бы не решился на такое дело; но у него не  было
реального представления об объеме строительного материала, который ему
придется пустить в ход для выполнения его замысла,  и  он  решил,  что
Лэкленд подал вполне здравую идею.
   - Мы сделаем это, Чарлз.  Здесь  вокруг  вполне  достаточно  мелких
камней и всяких обломков, чтобы соорудить все, что угодно.
   Он рассказал морякам о своем  плане.  Если  у  Дондрагмера  и  были
какие-либо сомнения на этот счет, он оставил их при себе;  и  вот  уже
весь отряд принялся собирать камни. Те, что валялись возле  выбранного
валуна, были подтащены вплотную, к ним подкатывали все новые, и вскоре
вокруг места работ начало шириться  кольцо  голого  грунта.  Время  от
времени  могучие  клешни  выцарапывали  из  грунта  твердые  комья   и
укладывали их на груду гальки; этот материал было легче таскать, и  он
занимал много места, заполняя промежутки  между  камнями;  затем  слой
грунта  покрывался  очередным  слоем  камней,  поверх  которого  снова
накладывался грунт.
   Работа продвигалась верно, но  медленно.  В  один  прекрасный  день
часть отряда пришлось направить  по  проложенному  следу  на  базу  за
продовольствием, чего не делали даже во время восьмисотмильного похода
от пролома; и вот, наконец, на плоскую  вершину  валуна  ступила  нога
месклинита - вероятно, впервые с тех пор, как внутренние силы Месклина
выдавали вверх это плато. По обе стороны от  линии,  по  которой  было
совершено восхождение, тянулась  насыпь;  и  никто  не  приблизился  к
противоположной стороне валуна, отвесно уходящей вниз.
   И на этом новом наблюдательном пункте сбылось предсказание Лэкленда
- после долгих месяцев походов и опасностей они увидели то, ради  чего
сюда шли. Барленнан распорядился втащить на  валун  и  телепередатчик,
чтобы земляне тоже все видели; и  впервые  за  этот  земной  год  лицо
Ростена утратило мрачное выражение. Собственно, ничего необыкновенного
они не  увидели;  египетская  пирамида,  если  ее  обшить  металлом  и
поместить на достаточном расстоянии, выглядела бы примерно так же, как
этот тупой конус, возвышающийся над хаосом валунов. Он не был похож на
ракеты, которые Барленнану приходилось видеть прежде, - в сущности, он
не был похож ни  на  одну  ракету,  построенную  в  пределах  двадцати
световых лет от Земли;  но  это  было  явно  нечто  совершенно  чуждое
обычному месклинскому ландшафту, и даже те, кому не пришлось  провести
месяцы  на  поверхности  чудовищной   планеты,   разом   вздохнули   с
облегчением.
   Но хоть Барленнан и был доволен, он все же не  собирался  разделять
восторги землян на Турее. Ему было виднее, чем людям, у которых  обзор
зависел от положения телепередатчика,  какие  трудности  еще  отделяют
отряд от  ракеты.  Местность  эта  была  не  хуже  той,  что  они  уже
пересекли, но уж во всяком случае и не  лучше.  И  земляне  больше  не
смогут давать ему направление; и  даже  стоя  на  этом  наблюдательном
пункте, он не  мог  придумать,  как  держаться  правильного  курса  те
полторы мили, которые им предстояло пройти. Направление на цель  людям
теперь неизвестно, поэтому их метод больше не годится...  Но  так  ли?
Ведь он сможет сообщить им, когда солнце окажется прямо над ракетой; и
после этого они начнут  окликать  его  каждый  раз,  когда  оно  будет
проходить через эту точку на небосводе.  И  между  прочим,  для  этого
вовсе необязательно обращаться к Летчикам; можно  оставить  на  валуне
одного из матросов, который будет давать отряду  ту  же  информацию...
Погоди, теперь у нас только один радиоаппарат. Он не может быть в двух
местах  одновременно.  Впервые  Барленнан  по-настоящему  пожалел   об
аппарате, который остался у речных жителей.
   Затем его осенило, что второе радио ему, собственно,  и  не  нужно.
Правда, воздух здесь хуже  проводит  звуки  -  это  была  единственная
особенность разреженной атмосферы на плато, которую отметили моряки, -
но Лэкленд как-то заметил: голос месклинита  надобно  услышать,  чтобы
поверить, что такое  возможно.  Капитан  решил  так  и  поступить:  он
оставит здесь, на валуне, одного наблюдателя,  который  будет  кричать
что есть сил каждый раз, когда солнце будет проходить над целью -  над
этим сверкающим конусом. Отряд, как и прежде, будет оставлять за собой
след из камешков, так что наблюдатель без труда найдет их,  когда  они
прибудут на место.
   Барленнан сказал об этом  отряду.  Дондрагмер  напомнил,  что  если
основываться на прошлом  опыте,  они  все  равно  рискуют  отклониться
далеко в сторону, поскольку теперь без помощи  землян  они  не  смогут
придерживаться нужного направления и исправлять накопившиеся ошибки; и
вообще, если голос наблюдателя будет звучать  не  с  того  места,  это
ничего не будет значить, поскольку тут повсюду сильное эхо. Однако  он
признал, что лучше ничего не придумаешь, и во всяком случае это  самый
верный путь к ракете. В конце концов на валун отрядили наблюдателя,  и
экспедиция двинулась в новом направлении.
   Некоторое время пост был виден, и каждый раз, когда матрос  подавал
голос, они имели возможность корректировать направление.  Потом  валун
затерялся  позади  других  такого  же  размера,  и  с  этого   момента
навигационные задачи свелись к  тому,  чтобы  хотя  бы  приблизительно
выдерживать курс  на  солнце  каждый  раз,  когда  в  их  ушах  звучал
раздробленный на многоголосое эхо вопль. Шли дни,  и  звук  становился
все слабее, но на этом  безжизненном  плато  не  было  никаких  других
звуков, так что прослушивался он по-прежнему хорошо.
   Никто в отряде не считал себя настолько сведущим в путешествиях  по
суше, чтобы уверенно оценить пройденное расстояние, и все уже привыкли
добираться до цели намного позже намеченных сроков; поэтому отряд  был
приятно поражен, когда однообразие каменной пустыни перед  их  глазами
вдруг нарушилось. Перемена была не совсем такая, какую они ожидали, но
все равно она немедленно привлекла всеобщее внимание.
   Они увидели это прямо перед собой, и некоторые матросы вначале даже
подумали было, что отряд каким-то необъяснимым образом совершил полный
крут и вернулся к тому  месту,  откуда  начал  поход.  Между  валунами
появилась длинная насыпь из мелких камней и измельченного грунта.  Она
была  почти  такой  же  высоты,  как  и  та,  которую  они  возвели  у
наблюдательного пункта; но, подойдя  ближе,  они  убедились,  что  она
тянется в стороны гораздо дальше -  насколько  хватает  глаз.  Крупные
валуны утопали в ней, как в океанской волне, замерзшей на  подъеме;  и
даже месклинитам, ничего не знавшим о взрывах и метеоритных  кратерах,
было понятно, что весь этот материал был выброшен наружу  из  какой-то
центральной  точки,  скрытой   этой   насыпью.   Барленнан,   не   раз
наблюдавший, как садятся ракеты с Турея, сразу понял, в чем здесь дело
и что они  сейчас  увидят.  И  когда  отряд  поднялся  по  склону,  он
убедился, что догадка его верна.
   Ракета стояла в центре чашеобразной ямы, вырытой  яростным  потоком
раскаленных газов из ее посадочных двигателей. Барленнан вспомнил, как
взмывали вверх тучи снега, когда грузовая ракета  садилась  неподалеку
от Холма Лэкленда. И он сознавал, что здесь подъемная сила должна была
быть намного мощнее, чтобы мягко опустить на грунт эту  громаду,  хотя
она и меньше прежних. Возле нее не  было  крупных  валунов;  несколько
штук их высилось на самом краю воронки. Не  было  в  вороне  и  мелких
камешков, а грунт был выброшен до такой глубины, что ракета высотой  в
двадцать  футов  возвышалась  всего  на  четыре  или  пять  футов  над
бесконечными скалами, усеивающими равнину.
   Диаметр основания ракеты был почти  равен  ее  высоте;  вся  нижняя
треть ракеты имела цилиндрическую форму. Здесь, как объяснил  Лэкленд,
когда на насыпь вытащили телепередатчик, располагались двигатели.
   Верхняя часть представляла собой конус, быстро суживающийся к тупой
вершине, и именно в этом  конусе  находились  те  самые  аппараты,  на
которые было убито столько времени, умственных усилий и денег многих и
многих обитаемых миров. Здесь виднелось множество отверстий,  так  как
большинство отсеков не  нуждалось  в  герметизации.  Загерметизированы
были только те  аппараты,  которым  для  нормального  функционирования
требовался вакуум или специальная атмосфера.
   -  После  взрыва,  разрушившего  твой  танк,  -  сказал   Барленнан
Лэкленду, - ты как-то сказал мне, что нечто в этом  роде  должно  было
случиться и здесь. Но я не вижу никаких  признаков  взрыва;  и  потом,
если все эти отверстия были открыты, когда ракета  садилась,  как  там
внутри мог сохраниться этот ваш кислород, чтобы вызвать взрыв? Ты  сам
говорил мне, что между планетами нет воздуха, и  кислород  должен  был
улетучиться еще во время полета...
   Прежде чем Лэкленд успел ответить, вмешался  Ростен.  Он  со  своей
группой тоже рассматривал ракету у себя на экране.
   - Барл совершенно прав. Какова бы ни была причина  аварии,  это  не
кислородный взрыв. Не знаю, что здесь произошло.  Когда  мы  заберемся
внутрь, может, мы и узнаем причину - хотя теперь это интересует  разве
что тех, кто собирается построить еще одну  такую  штуку.  Что  же  до
меня, то я предложил бы приступить к работе; у меня на шее сидит  куча
физиков, которые прямо-таки изнывают от нетерпения. Какое счастье, что
во главе экспедиции поставлен биолог! Сейчас  у  нас  не  найдется  ни
одного физика, с которым можно нормально разговаривать...
   - Вашим ученым придется набраться терпения, - заметил Барленнан.  -
По-моему, вы кое о чем забыли.
   - О чем именно?
   -  Вам  нужно,  чтобы  я  поставил  телепередатчик   объективом   к
аппаратам,  которые  находятся  в  ракете;  но  ни  один  из  них   не
располагается ниже семи футов от грунта; и все они  за  металлическими
стенами, которые, как мне  представляется,  взломать  будет  не  очень
просто, хотя ваши металлы не так уж прочны.
   - Черт возьми, ты прав, конечно. Ну, вторая задача решается  легко;
почти вся наружная оболочка состоит из съемных  пластинок,  а  как  их
снимать, мы тебе покажем. А вот первая -  гм-м-м...  У  вас  ведь  нет
ничего похожего на лестницы, да если бы и было, вы  бы  все  равно  не
смогли ими пользоваться. У вашего лифта есть один небольшой недостаток
- прежде чем пустить его в  ход,  нужно  поместить  наверху,  в  точке
подъема, хотя бы небольшую группу работников. Боюсь, что  вот  так,  с
ходу, я  ничего  не  смогу  придумать.  Но  мы  как-нибудь  выйдем  из
положения; мы слишком далеко зашли, чтобы отступиться.
   - Я готов ждать вашего решения до  тех  пор,  пока  мой  матрос  не
доберется сюда с наблюдательного  пункта.  Если  к  этому  времени  вы
ничего не придумаете, сделаем по-моему.
   - Как? Ты что-то придумал?
   - Разумеется. Мы ведь  добрались  до  вершины  валуна,  с  которого
увидели вашу ракету: почему бы нам не применить этот способ и здесь?
   Некоторое время Ростен молчал; Лэкленд подозревая, что  он  в  душе
клянет себя на чем свет стоит.
   - Я могу сказать только  одно,  -  проговорил  он  наконец.  -  Вам
придется поработать здесь гораздо больше, чем там. Ракета в  три  раза
выше валуна, где вы возводили насыпь, а здесь вам  придется  возводить
ее не с одной стороны, а по всей окружности ракеты.
   - А почему нельзя сделать насыпь только с одной стороны и до самого
нижнего  уровня,  где  находятся  интересующие  вас  машины?  Тогда  к
остальным уровням мы смогли бы подняться по внутренним лестницам,  как
вы это делаете в ваших ракетах...
   - Это невозможно по двум причинам. Во-первых, у вас  там  не  будет
возможности  лазить  вверх  и  вниз;  ракета  не  предназначалась  для
экипажа,  и  там  нет  сообщения  между  палубами.  Все   оборудование
расположено так, чтобы  добираться  до  него  снаружи.  А,  во-вторых,
начинать с нижних уровней просто нельзя. Съемные пластины вы  откроете
без труда, но поставить их назад вы уже не сумеете. Таким образом,  вы
снимете всю обшивку внизу, а вершина корпуса просто  провалится...  во
всяком случае, может провалиться. Эти съемные  люки  составляют  почти
всю площадь обшивки, и они достаточно толстые, чтобы выдержать большие
вертикальные нагрузки. Может, такая  конструкция  представляется  тебе
неудачной, но не забывай, что мы рассчитывали открывать их в  космосе,
где веса нет  вообще...  И  боюсь,  что  вам  придется  зарыть  ракету
полностью, до самого верхнего уровня, содержащего аппаратуру, а  потом
от уровня к уровню срывать  эту  насыпь.  Может  быть,  разумно  будет
последовательно убирать аппаратуру из секций: это снизит  нагрузку  на
нижние пояса обшивки до минимума. В конце концов, когда вы снимете все
пластины,  от  ракеты  останется  только  хрупкий  скелет,  и  я  даже
представить себе боюсь, что может с этой конструкцией случиться,  если
вес аппаратуры умножить на семьсот.
   - Понятно. - Теперь пришло время  призадуматься  Барленнану.  -  Вы
сами не можете предложить какую-нибудь альтернативу  этому  плану?  Ты
верно заметил, что он потребует немалых усилий...
   - Пока мы не можем предложить ничего. Мы последуем твоему совету  и
будем думать, пока твой наблюдатель не вернется с  поста.  Подозреваю,
впрочем, что все это впустую - вряд ли можно обойтись  без  применения
машин, а их мы тебе доставить не можем...
   - Это я уже давно понял.
   Солнце продолжало кружить по небу,  проходя  чуть  меньше  двадцати
градусов в минуту. Давно уже отзвучал  повторенный  многократным  эхом
крик, известивший наблюдателя, что его  работа  окончена;  несомненно,
наблюдатель был уже на пути к ракете. Матросы бездельничали, отдыхая и
развлекаясь; время от времени они спускались по  отлогому  скату  ямы,
образованной  выхлопами  ракетных  двигателей,  и  осматривали  ракету
вблизи. Все они были  достаточно  разумны,  чтобы  не  приписывать  ее
свойства  волшебству,  но  все  равно  она  вызывала  в  них   чувство
благоговения. Они ничего не понимали в  принципах  ее  действия,  хотя
объяснить это им было бы проще простого,  если  бы  Лэкленд,  наконец,
перестал удивляться тому, как эти существа,