ой, что Олег даже
не стал задавать никаких вопросов, а только коротко кивнул Кормачеву. Тот
вырос в капонирах и впитал пиетет к Генералу Прохорову с молоком матери.
Идея пригласить Генерала на столь знаменательное событие принадлежала
именно ему. Причем он специально оговорил, что право включения системы
необходимо предоставить лично Генералу Прохорову. Когда он сказал об этом
Олегу, тот спокойно ответил:

- Если он сам согласится. Кормачев, который также был в курсе привычек
Генерала, кивнул в ответ, но упрямо повторил:

- Но предложить надо.

Генерал предложение приехать принял, но, прибыв, отклонил все другие
предложения и скромно устроился в сторонке, не мешая Кормачеву и трем
офицерам, специалистам по программированию, которых привез вместе с собой,
заниматься своим делом. Вообще, после восстания, когда эйфория первых часов
прошла и настало время разбираться, что осталось после победы и как жить
дальше, оказалось, что ни у кого из тех, на кого было возложено право
отдавать приказы, нет ни малейшего представления, что же делать дальше.
Более того, никто и не пытался выяснить это, большинство выживших офицеров,
во главе с самим Генералом, как будто впали в какой-то ступор. И Олегу
пришлось брать на себя ответственность и отдавать распоряжения по скудным
остаткам сетей, переживших мятеж. Впрочем, сейчас связь не только была
восстановлена, но и стала существенно лучше. Поскольку они получили
практически неограниченный доступ к технологиям канскебронов. Проблема была
в том, что многие из этих технологий были им не по зубам, во всяком случае
пока.

Так как кроме Генерала в зале контроля находилось еще только трое
офицеров-электронщиков из "Рясниково", Кормачев после кивка Олега просто
протянул руку и надавил таблетку ввода. Экран мигнул разными цветами, выдал
пару многопараметральных пиктограмм, по обычаю канскебронов изображенных в
виде причудливых многоцветных цветков с геометрически правильными формами
лепестков, а затем изображение рассыпалось на сотни шестиугольников, каждый
из которых окрасился разными оттенками оранжевого, синего и зеленого.
Каждый цвет означал функциональное состояние и степень исправности каждого
из висевших над Землей сателлитов. Из этой картинки следовало, что система
сателлитов планетарной обороны полностью перешла под контроль землян. Со
стороны офицеров-электронщиков послышался слитный облегченный выдох.
Несмотря на то что в успехе особых сомнений не было, они изрядно
волновались. Только люди из команды Олега освоили компьютерные системы
канскебронов в полном объеме, остальные при работе с ними пока еще
испытывали некоторую неуверенность. К тому же люди капониров, привыкшие к
собственным изношенным системам, в которых сбои были скорее правилом, чем
досадным исключением, подсознательно ожидали подобных каверз и от
аппаратуры канскебронов. Даже зная, что их модули были на несколько
порядков надежнее, чем любые земные системы во времена своей молодости.

Кормачев быстро пробежал пальцами по клавишам и, повернувшись как бы к
Олегу, но так, чтобы все сказанное им долетело и до ушей Генерала
Прохорова, доложил:

- Все, коды заменены. Теперь можно не беспокоиться, - и вновь склонился над
клавиатурой.

Победа досталась землянам дорогой ценой. Люди капониров практически
перестали существовать. Девяносто процентов капониров представляли из себя
оплавленные развалины, а среди оставшихся более-менее сохранили свои
функциональные возможности только два - норвежский "Тор-фьорд" и
"Рясниково". Оба изначально строились как командные пункты и имели
максимально возможную степень зашиты. Впрочем, основной причиной того, что
они уцелели, были, скорее, не мощные бетонные перекрытия и стальные
бронедвери, а то, что оба капонира не имели средств активной обороны. Те,
кто их проектировал, предполагали, что функцию защиты возьмут на себя
мощные оборонительные комплексы, кольцом окружавшие командные пункты и
уничтоженные еще более пятидесяти лет назад, во времена Вторжения. Так что,
когда сателлиты планетарной обороны спустя пять минут после начала мятежа
вскрыли систему капониров, первый удар оказался направлен на те из них,
которые начали активные действия. Например, "Заячий бугор" был уничтожен
уже через двенадцать минут после пуска первой ракеты сосредоточенным залпом
с орбиты шести сателлитов. А когда молодой Планетарный Контролер наконец
после старта "Трайдентов" сумел разобраться в том, что те капониры, которые
молчат, и есть основная угроза, то все оставшееся время он потратил на то,
чтобы перехватить уже запущенные ракеты. Несмотря на то что после
уничтожения группировкой атакаторов шести сателлитов баллистическая
траектория полета боеголовок оказалась неприкрытой, ему это почти удалось.
Из трех запущенных ракет до цели добралась боеголовка только одной. Но и ее
оказалось достаточно.

Уничтожение Планетарного Контроля и потеря контакта с Первым Контролером
Разрушителя, по-видимому, вызвали в структурах канскебронов шок. Во всяком
случае, как только над комплексом Планетарного Контроля повис гигантский
белый гриб ядерного взрыва, канскеброны прекратили всякое активное
сопротивление. Атака Енда, в составе персонала которого оказалось более
сотни тактов и потому Штаб отрядил на эту операцию почти три тысячи человек
- все пехотные подразделения североамериканского сектора, закончилась, даже
не начавшись. Такты безропотно дали себя разоружить, а остальной персонал
так же безропотно предоставил доступ ко всему аппаратному комплексу.
Конечно, возможности аппаратного комплекса Енда были несоизмеримо ниже, чем
возможности Планетарного Контроля, но и они во много раз превосходили то,
что имели земляне до сего дня. И почему никто не позаботился принять меры
для выведения аппаратуры из строя, было непонятно. Как и то, почему Лунная
база, в составе гарнизона которой имелось более пяти тысяч тактов, а также
достаточное количество внутрисистемных десантных средств, чтобы быстро
уничтожить жалкие остатки людей капониров и подавить мятеж в течение одних
суток, также не подавала признаков жизни. Только шоком подобное объяснить
было невозможно. Впрочем, может, и шока-то никакого не было. А всему
происходящему имелось иное, строго логичное и выверенное объяснение. Но
особо размышлять об этом землянам было некогда. Надо было пользоваться
моментом и выжимать из ситуации максимум возможного. Чем они и занимались.

Пальцы Кормачева порхали над круглыми кнопками. Судя по быстро меняющейся
картинке на экране, он прогонял систему контроля Планетарной оборонной сети
по стандартным тестовым программам.

- Надо же, эффективность системы снижена на двадцать восемь процентов. - Он
удивленно покачал головой и повернулся к Олегу. - И это после почти ста
часов работы в режиме самовосстановления. Да, постаралась твоя сестренка...
- тут он запнулся. Атакатор Ольги до сих пор не обнаружили. Они знали, что
Ольга на поврежденной машине все-таки достала последний сателлит, а затем
ее атакатор, беспорядочно снижаясь, упал где-то на западе, радар
"Рясниково" потерял его над Атлантикой, и больше о ее судьбе ничего не было
известно. Но Олег заявил, что, пока не найдены обломки атакатора, - его
сестра жива. Так что с соболезнованиями никто не лез, но этой темы
старались особо не касаться. Поэтому Кормачев склонился над пультом и его
пальцы опять забегали по клавиатуре. Спустя минуту он вновь надавил на
таблетку ввода и удовлетворенно заметил:

- Ну вот, через четыре часа первые пятнадцать сателлитов перейдут на
круговую орбиту вокруг Луны, и мы можем забыть о Лунной базе, - тут он
вспомнил, что в помещении все-таки присутствует сам Генерал Прохоров и
нервно скосил глаза. Но стул, на котором сидел Прохоров, был пуст. Кормачев
несколько секунд смотрел на опустевшее место, а затем встал и, деревянно
кивнув Олегу, вышел из зала контроля. Олег проводил его взглядом, а затем
повернулся к одному из молча стоящих рядом офицеров-электронщиков и
коротким кивком указал на пульт.

Прошедшие четверо суток все они прожили в сумасшедшем ритме. После того как
за Уимоном закрылись двери капсулы полного контакта, они ждали его около
часа. То Адамс, то Роланд несколько раз порывались вышибить дверь и
посмотреть, что там творится с Уимоном, но Олег всякий раз останавливал их
жестким: "Нет!" Наконец спустя час Роланд внезапно встрепенулся. Все
обернулись к нему, поняв, что кто-то вышел с ним на модемный контакт.
Несколько мгновений Роланд сидел, напряженно стиснув челюсти, а затем
усмехнулся и повернулся к Олегу.

- Нам предлагают покинуть корабль. Без Уимона.

Кормачев зло ощерился, собираясь сказать, где он видел тех, кто посмел
высказать подобное предположение, но Олег остановил его коротким жестом и
ответил сам:

- Спроси, когда мы сможем встретиться с нашим товарищем.

Глаза Роланда на секунду утратили осмысленное выражение, а затем он снова
сосредоточил взгляд на Олеге.

- Первый Контролер объявил, что принимает его под свою... юрисдикцию.

Все вскинулись, но Олег мотнул головой, предупреждая всеобщий взрыв, и
рывком поднялся на ноги.

- Передай, что я требую немедленного непосредственного контакта.

Что произойдет в том случае, если ему будет отказано в этом контакте, можно
было не объяснять. По-видимому, это ощущение, которое буквально переполняло
Олега, каким-то образом уловили и канскеброны. Через несколько минут двери,
преграждавшие вход в небольшой коридорчик, предварявший капсулу,
распахнулись, и на пороге появился такт. Он был не только без оружейного
блока, но и с полностью снятыми щитками боевого бронирования, кроме того,
он демонстративно вытянул перед собой руки с обнаженными ладонями. За его
спиной, испуганно пяля глазки и вовсю работая сенсорными венцами, толпилось
полдюжины Вопрошающих. Такт заговорил, по-школярски старательно выговаривая
русские слова:

- Первый Контролер разрешил доступ только одной особи. Если вы согласны на
эти условия, остальные должны покинуть это помещение и ждать отсутствующих
вне Командного уровня.

Такт замолчал. Олег кивнул. Роланд вгляделся в Младшего ОУМа, стоящего
перед ним. Когда-то он считал его наиболее одаренным из своих младших
командиров. Сейчас, судя по личному коду, он занимал место Старшего ОУМа. У
канскебронов не было такого понятия, как ложь. Ограничения на
распространение информации применялись довольно широко, меры по
дезинформации планировались и проводились в жизнь довольно тщательно, но
вот банального вранья канскеброны не знали. Но за время плена Роланд успел
в достаточной мере ознакомиться с богатейшей историей и культурой
аборигенов Земли. В том числе и с ролью вранья в истории земной
цивилизации. Поэтому он опасался, что остальные не поверят утверждению его
бывшего Младшего ОУМа. Но, когда Олег двинулся вперед, все, кроме него,
остались на месте. Только лица еще больше побагровели. По-видимому, бывший
Младший ОУМ уже получил результаты экспресс-анализа данных, снятых с
сенсорных комплексов Измененных, погибших при прорыве команды во внутренние
помещения корабля. Потому что когда он заметил это усиление оттенка окраски
кожи лиц, то бросил на Роланда отчаянно-умоляющий взгляд. Роланд
нахмурился, по привычке едва не сделав замечание своему подчиненному за
столь непристойное публичное проявление эмоций, но тут же опомнился и
коротким импульсом успокоил того, сообщив, что, если бы берсерки решили
перейти к активным действиям, он был бы мертв до того, как осознал это. А
изменение окраски кожи хотя и демонстрирует их недовольство, но ничем ему
не грозит. Во всяком случае, пока, добавил он про себя, проводив взглядом
створки двери, смыкающейся за спиной Олега.

Капсула оказалась большим залом овальной формы. Уимон сидел у дальней стены
на неком подобии ложа, устроенного на небольшом возвышении пола.
По-видимому, посетители должны были располагаться в нем этак полулежа. Но
Уимон просто сидел на одном бортике, упершись ногами в выемку, в которой,
по идее, должна была располагаться левая рука, и, обхватив руками колени,
внимательно глядел куда-то в середину длинной стены. Олег остановился на
пороге и всмотрелся в Уимона. Тот некоторое время сидел неподвижно, не
замечая посетителя, а затем вдруг замотал головой и, взмахнув руками,
возбужденно заговорил:

- Да нет, если бы ты видела Кремль... Ведь это было совсем рядом оттуда...
То есть от того места, где ты находилась до старта. Это... Обалденно! -
ввернул лихое словечко, откопанное, наверное, где-то в сети.

Олег усмехнулся и, подойдя к Уимону, положил руку ему на плечо. Тот
вздрогнул и обернулся.

- А, это ты... - Он потер рукой лицо. - Знаешь, с ней очень интересно
разговаривать, но она совершенно ничего не знает о Земле.

- С кем - с ней?

- Ну... - Уимон повел рукой, но затем осекся и удивленно произнес: - С
кораблем?! - Он задумался на пару мгновений, а затем, повернув к Олегу
несколько ошеломленное лицо, сказал: - Знаешь, не понимаю почему, но я
воспринимаю ее... его... ну, корабль, понимаешь, как женщину. - Тут он не
выдержал и хохотнул. - Обалдеть можно.

Олег понял, что ничего вразумительного от Уимона пока добиться невозможно,
и потому деликатно спросил:

- О чем вы говорили-то?

- Да так, о разном. Она спрашивала, как я это сделал. - После этих слов
Уимон густо покраснел и сглотнул, но тут же попытался взять себя в руки и
продолжил: - А я почем знаю как? Просто... Мы собирались ее убить, а мне
вдруг стало ее очень жалко. Как Ольгу тогда... - Тут до него дошло, что
Ольга вряд ли рассказала брату о той истории, и он, резко оборвав себя,
испуганно уставился на Олега, ожидая неприятных расспросов. Но Олег
заговорил совершенно о другом.

- Нам пора идти...

- Как, уже?

Уимон огорченно вскинул брови.

- А можно... - начал он. Но Олег опередил Уимона:

- Дело в том, что твой... твоя новая знакомая проинформировала нас, что
собирается оставить тебя... немного погостить у нее...

Уимон просиял и вскинулся, собираясь бурно выразить свое согласие, но Олег
решил договорить до конца:

- Вот только я не совсем уверен, что это будет достаточно безопасно.

Уимон удивленно уставился на него, как будто подобное предположение не
приходило ему в голову, но потом в его глазах мелькнуло понимание, и он
снова повернулся в ту сторону, куда смотрел при появлении Олега, и
заговорил:

- Знаешь, я-то тебе верю, но мои друзья за меня беспокоятся. Надо как-то
убедить их, что у меня все будет в порядке. - Он на мгновение замолчал, как
видно, прислушиваясь к ответу, а затем удовлетворенно кивнул: - Пожалуй,
это пойдет. Знаешь, она предлагает установить заряд там, где мы и
собирались. - Уимон снова повернулся к Олегу и кивнул в сторону ближней
стены капсулы. - Пусть кто-то из наших всегда будет поблизости с пультом
взрывателя. - Он сделал паузу и, отведя глаза, тихонько добавил: - Только
пусть будут поосторожнее. Если что, от ее личности останется едва ли
половина. Модульных элементов интеллекта здесь не так уж много, но все они
выполняют связующие функции.

Олег задумался. Судя по рассказам Роланда, предложение было
беспрецедентным. Это означало, что Уимону удалось так заинтересовать
Первого Контролера этой чудовищной машины разрушения, что странное существо
буквально вмяло в грязь базовые принципы собственной программы. Интересно,
что же Уимон сотворил? Впрочем, судя по тому, что при каждом упоминании о
совершенном Уимон краснеет, это ЧТО-ТО выглядит очень интимно. Олег даже не
догадывался, НАСКОЛЬКО он был прав. Но предложение Первого Контролера
требовало ответа. Первый Контролер предложил в заложники свою сущность. С
точки зрения логики канскебронов - немыслимая степень доверия. Что ж,
доверие заслуживает ответного доверия. К тому же Олег ЗНАЛ, что Уимону
действительно ничего не грозит.

- Знаешь, пожалуй нам стоит обойтись без угроз. Мне будет достаточно, если
я буду видеть тебя каждый вечер - в капонире, либо по сети. Я надеюсь,
он... она имеет возможности, позволяющие подключиться к нашей сети?

Уимон заулыбался шутке. Еще в производственном комплексе он наслушался
восторгов Кормачева по поводу функциональных возможностей систем
канскебронов. Тот даже вывел целую теорию, почему землянам удалось так
быстро разобраться с их программами и вытворять все, что душе угодно.
Кормачев объяснял это так: "Они обленились с такими возможностями. А нам,
чтобы добиться того, чего они добиваются включением одной кнопки, надо
встать на уши и хорошенько поломать голову". Но тут его снова отвлекли.
Через несколько минут общения с невидимым собеседником, вернее судя по
словам Уимона, его следовало называть собеседницей, тот рассмеялся и,
повернувшись к Олегу, весело заявил:

- Тебя просят предупредить, что, согласно теории управления, при подобном
уровне контакта продолжение взаимодействия при отсутствии контролирующих
систем с возможностью силового воздействия является неоправданно
рискованным. Иными словами, отказываясь разместить заряд, ты поступаешь
крайне нелогично.

Олег кивнул:

- Мне понятна подобная точка зрения. Но у меня уже есть, как ты
сформулировал, контролирующая система с возможностью силового воздействия.

Уимон удивленно уставился на него, и Олег пояснил:

- Ты. Мне показалось, что он... она так заинтересована в твоем присутствии,
что, в случае чего, мне достаточно просто запретить тебе здесь находиться.

Уимон открыл рот, собираясь возразить, а затем закрыл. В устах любого
другого это, пожалуй, звучало бы просто нелепо, но когда так заявлял
Олег... На этом они расстались.

Следующие дни были просто сумасшедшими. Несмотря на несомненный успех,
мятеж, по существу, висел на волоске. Девяносто процентов капониров были
превращены в пыль или лежали в таких руинах, что ни о каком едином
руководстве и речи не шло. Группы и подразделения людей капониров,
выполнявшие задания в разных точках Земли, оказались полностью лишены связи
с Командованием и отрезаны друг от друга. Команды, легализовавшиеся в
Средиземноморском производственном комплексе и на строительной площадке
Карибского, выполнив задачи по захвату наиболее важных элементов
инфраструктуры, не знали не только что же делать дальше, но и кто в конце
концов победил. И вроде бы победившее Восстание едва-едва балансировало на
грани того, чтобы восставшие не оказались раздавлены грузом этой победы. А
еще над освобожденной Землей висел дамоклов меч Лунной базы, сил и средств
которой с лихвой хватило бы, чтобы раздавить остатки выживших.

Однако мало-помалу среди руин начали вырисовываться контуры будущего. На
второй день удалось вновь запустить транспортный тоннель, и Генерал
Прохоров распорядился перекинуть команду берсерков и лучших электронщиков
"Рясниково" в Енд, чтобы они попытались взять под контроль систему
планетарной обороны. К вечеру того же дня инженеры из "Тор-фьорда" сумели
перекодировать ретрансляционную сеть, что обеспечило не только возможность
связи, закрытой от контроля со стороны Лунной базы, но и доступ к
транспортным средствам канскебронов. И тут все поняли, что людей капониров
осталось слишком мало. Даже для того, чтобы хотя бы в первом приближении
контролировать имеющиеся возможности. Не говоря уже о том, чтобы
использовать их сколько-нибудь эффективно. А без этого их сегодняшний успех
ничего не значил. Земля была обречена. Но сначала надо было решить вопрос с
Лунной базой. Что сегодня они наконец и сделали.

4

- Почему ты считаешь, что мы обречены?

Высокий сухощавый мужчина в серо-черном обтягивающем трико, которому и был
задан этот вопрос, слегка склонил голову к левому плечу и заговорил сухим,
лишенным каких бы то ни было эмоций голосом.

- А разве это не так? Я вижу как минимум три проблемы, КАЖДАЯ из которых
неминуемо ведет к вашему краху. - Он замолчал и бросил взгляд на
собеседника. До чего же неудобно использовать для общения речевой аппарат
человеческой составляющей. Если бы собеседник, как и он, имел вживленный
модем, все эти длинные разговоры свел