Бирюзовом зале?
   Лорд-директор   почувствовал   восторг.   Только   сейчас,   по    слегка
изменившемуся тембру голоса императора, он понял, что во время  всего  этого
состоявшегося за бокалом ликера разговора  место  их  беседы  было  защищено
тщательно настроенным подавителем. Нет, молодой  Эоней  поразительно  быстро
учился. Вряд ли соглядатаи Эомирена могли предположить, что во  время  столь
заурядной  встречи  может  произойти   что-то,   заслуживающее   его   более
пристального внимания. И вот - не только  время,  но  и  место  беседы  было
тщательно  подготовлено  императором.  Поэтому  Эйзел  одобрительно  и  даже
несколько торжественно, стараясь, чтобы Эоней не догадался  о  его  выводах,
склонил голову в протокольном поклоне и произнес:
   - Да, сир, непременно.
   После чего сложил листы в папку,  подчеркнуто  уважительно  поклонился  и
покинул кабинет.
   Когда за ним закрылась дверь, Эоней устало откинулся на спинку  кресла  и
прикрыл глаза. То, что он должен был совершить, и  притягивало,  и  страшило
его, но сейчас император почувствовал, что страх  как-то  отошел  на  второй
план. Ведь хотя  он  уже  давно  понимал,  что  приближающееся  столкновение
неизбежно, и уже не раз в мыслях представлял, как будут развиваться события,
но именно после разговора с лордом-директором Эоней почувствовал, что  время
для размышлений и страхов кончилось. Он начал действовать.
   Ужин скорее напоминал дружескую вечеринку.  В  свое  время,  сразу  после
коронации, лорд Эомирен  предложил  Эонею  время  от  времени  устраивать  в
Бирюзовом зале, который относился к личным  апартаментам  императора,  нечто
вроде полуофициального приема в  виде  полупротокольного  ужина  для  высших
чиновников различных министерств и департаментов,  наместников  провинций  и
губернаторов планет,  мотивируя  это  тем,  что  таким  путем  его  наиболее
высокопоставленные  подданные  смогут  побыстрее   лично   познакомиться   с
новоиспеченным императором и составят себе о нем самое благоприятное мнение.
Истинная цель стала ясна буквально на первом же ужине. Эомирен вел  себя  за
столом как хозяин дома, оставляя императору  скорее  роль  молодого  бедного
родственника, чем благосклонного и радушного властителя. В  результате  чего
среди высших  чиновников  империи  вскоре  утвердилась  мысль,  что  молодой
император и шагу не может ступить без одобрения властного спикера сената,  а
кое-кто продолжал пребывать в этом заблуждении до сих пор.
   Однако с той  поры  прошло  достаточно  много  времени,  и  лорд  Эомирен
мало-помалу утратил интерес к  задуманному  им  мероприятию  и  перестал  их
посещать. Так что теперь эти ужины превратились  скорее  в  некую  отдушину,
позволявшую императору без особых  церемоний  приглашать  во  дворец  людей,
которых ему захотелось увидеть. Постепенно сложился  достаточно  узкий  круг
постоянных участников этих  ужинов,  состоявший  в  основном  из  ровесников
Эонея. Вероятно, лорд Эомирен в настоящее время не очень одобрял продолжение
подобных ужинов, но, поскольку это было его личное предложение,  крыть  было
нечем. В его глазах эти вечерние трапезы превратились в некую  разновидность
молодежной вечеринки, присутствие на  которой,  однако,  не  стоило  ставить
императору в вину.
   На  этот  раз   гостей   было   немного.   Некоторые   постоянные   гости
отсутствовали, но зато в  зале  кроме  лорда-директора  было  еще  несколько
человек,  которые  явно  не  принадлежали  к  числу   завсегдатаев.   Окинув
присутствующих внимательным взглядом, Эйзел с удовлетворением подумал,  что,
когда утром соглядатаи Эомирена доложат ему о  составе  сегодняшних  гостей,
тот будет землю рыть от желания узнать  содержимое  состоявшихся  бесед.  Но
Эйзел не собирался давать ему для этого ни малейшего шанса. Сегодня вечером,
перед самым ужином, и Бирюзовый зал, и все прилегающие к нему помещения были
тщательно проверены специалистами, подобранными лично  лордом-директором,  а
после  этого  в  них  были   установлены   специальные   многофункциональные
подавители. Конечно, столь беспрецедентные для невинной дружеской  посиделки
меры безопасности должны были сами по себе дать понять спикеру  сената,  что
во время этого ужина произошло нечто чрезвычайное. И не надо быть семи пядей
во лбу, чтобы понять, что все это было направлено против него. От  кого  еще
нужно так прятаться в самом центре императорского дворца,  но,  по  большому
счету, будет уже поздно. В делах подобного рода главное - не потерять  темп,
выигрывает тот, кто опережает. К тому же у лорда  Эйзела  была  подготовлена
солидная наживка, вполне соответствующая тем представлениям  об  императоре,
которые  до  сих  пор  питал  спикер  сената.  Впрочем,   лорд-директор   не
сомневался, что Эомирен в конце концов раскусит обман, но существовала очень
большая вероятность того, что,  когда  это  произойдет,  что-либо  исправить
будет уже невозможно. Но главная неожиданность была впереди.
   К концу ужина у лорда-директора появился еще один  повод  для  восхищения
императором. Молодой  Эоней  оказался  лучшим  психологом,  чем  сам  Эйзел.
Сегодня вечером он собрал  за  одним  столом  людей,  на  которых  собирался
опереться во время предстоящего кризиса, но основной целью этого ужина  было
вовсе не выработка какого-то плана или какое-либо организационное оформление
нового центра силы, а просто... сам ужин. Совместное поглощение  пищи  неким
кругом людей, которым предстоит в будущем  действовать  вместе.  Ибо  еще  с
древнейших времен известно, что ничто  так  не  сближает  людей,  как  общая
трапеза.
   Когда довольные, но несколько озадаченные гости  разошлись,  император  и
лорд-директор прошли в малый домашний кабинет. Эоней зажег  свет  и  включил
личный подавитель. Он был собран и серьезен.
   - Ну, Эйзел, что вы надумали?
   Лорд-директор извлек из кармана пластинку носителя  и  с  каменным  лицом
передал ее императору. Тот молча взял ее и углубился в изучение. Лорд  Эйзел
молча  ждал.  Император  закончил  знакомиться  с  принесенной  информацией,
хмыкнул, бросил на собеседника заинтересованный взгляд, потом снова принялся
просматривать информацию  еще  раз.  Спустя  еще  десять  минут  он  отложил
носитель в сторону и откинулся в кресле.
   - Значит, идефикс лорда Эомирена в отношении моей женитьбы  на  одной  из
его дочерей становится его ловушкой?
   Эйзел молча склонил голову. Император задумчиво кивнул:
   - А леди Эсмиель отведена роль красной тряпки?.
   Лорд-директор улыбнулся уголками губ. Император усмехнулся:
   - Что ж, древний философ Этромней  называл  это  вероятностной  воронкой.
Лорд Эомирен  благодаря  своему  статусу  в  обществе  обладает  гигантскими
возможностями, но исходя из этого статуса он обязан реагировать  на  события
достаточно ограниченным числом  способов,  и  каждый  из  них  ведет  его  к
поражению. - Он сделал паузу. - Я знал, что вы гений, Эйзел, но это...
   Лорд-директор понял, что это самый превосходный момент  для  того,  чтобы
выразить свое восхищение императором. Но император вдруг задумчиво произнес:
   - Послушайте, Эйзел, как  вы  думаете,  если  нам  действительно  удастся
перетянуть на свою сторону этих диких аборигенов с окраинной планетки и с их
помощью разгромить канскебронов и заслуга леди Эсмиель в этом будет признана
бесспорной, можно будет рассчитывать, что великие дома примут ее в  качестве
императрицы?
   Лорд Эйзел, уже раскрывший рот для начала хвалебной, но вполне корректной
фразы, замер и несколько мгновений неподвижно  сидел,  ошарашенно  глядя  на
императора, сидящего перед ним с мечтательным выражением на  лице.  А  потом
тихо захлопнул рот.

   5
   В  это  утро  Эсмиель  проснулась  рано.  Сквозь  тонкую  мембрану  окна,
задрапированного изнутри тяжелыми шторами  из  натуральной  материи  ручного
плетения, пробивались косые солнечные  лучи.  Девушка  еще  некоторое  время
нежилась в постели, полуприкрыв глаза и вспоминая  почти  сказочные  события
последней недели. Все происходящее действительно казалось чудом. Еще  неделю
назад она была "несносной замарашкой" из детской сказки,  отринутой  светом,
и, несмотря на то что  любой  мужчина  в  ее  присутствии  начинал  сверкать
глазами и выпячивать грудь, одинокой. И ни ее красота, ни  ее  богатство  не
могли этого изменить. И вдруг... Эсмиель счастливо  вздохнула,  потом  вдруг
припомнила, какое лицо было у леди Эстеринелы, салон  которой  она  посетила
вчера вечером, и весело расхохоталась.
   Полгода назад леди Эстеринела во всеуслышание заявила, что  не  допустит,
чтобы нога "этой неприличной девчонки"  переступила  порог  ее  салона.  Эти
слова ей потом не раз цитировали и те, кто старался  остаться  в  ее  глазах
приятельницами, и те, кто, не скрываясь, демонстрировал ей  свое  презрение.
Поэтому когда после конной прогулки в их отношениях с  императором  возникла
небольшая пауза и девушка  как-то  от  скуки  принялась  рыться  среди  кучи
приглашений, полученных ею после ежегодного императорского  весеннего  бала,
и, к своему удивлению, обнаружила элегантный конвертик,  украшенный  радужно
переливающимся  голографическим  вензелем   леди   Эстеринелы:   то   просто
загорелась  желанием  увидеть  реакцию  этой  высокомерной  снобки   на   ее
появление.
   В салоне Эсмиель появилась в самый разгар вечера. Пока она поднималась по
огромной мраморной лестнице (естественно, в столь престижном салоне не могло
был и речи о гравилифте), хозяйке успели доложить о прибытии  гостьи,  и  та
поспешила лично встретить ее в холле. Вокруг  леди  Эстеринелы,  возбужденно
блестя глазами, толпились высыпавшие из зала  многочисленные  гости.  Увидев
девушку, вызывающе одетую в абсолютно неприемлемый для подобных посещений  в
приличном обществе, но столь любимый ею костюм для  верховой  езды,  которая
стремительно влетела в торопливо распахнутые лакеями помпезные  двери,  леди
Эстеринела в первое мгновение чисто рефлекторно брезгливо поджала  губы,  но
тут же опомнилась и немедленно натянула на лицо приторно сладкое  выражение,
после чего проворковала:
   - О леди Эсмиель, я счастлива, что вы нашли время посетить мой салон!
   Эсмиель, не удостоив хозяйку салона даже мимолетным взглядом, обогнула ее
и  остановилась  на  пороге  зала.  Постояв  так  несколько  мгновений,  она
неторопливо обвела помещение прищуренным взглядом, некоторое время  нарочито
равнодушно попялилась на гостей, потом развернулась на  каблучках  и  звонко
произнесла:
   - Прошу прощения, леди Эстеринела, но я сейчас на пороге вашего салона, и
что вы собираетесь с этим делать?
   Все  замерли.  Леди  Эстеринела,  прилагавшая  огромные  усилия,  пытаясь
сохранить на своем лице выражение радости и радушия, судорожно сглотнула, не
в силах сообразить, что ответить. Девушка несколько  мгновений  наслаждалась
произведенным впечатлением, потом торжествующе  усмехнулась  и  неторопливым
шагом двинулась к выходу. Остановившись на пороге, она  повернула  голову  и
небрежно бросила через плечо:
   - Впрочем, я и не собиралась проходить дальше порога, - после чего быстро
сбежала  по  лестнице  к  ожидающему  ее  боллерту,  чуть  не   лопаясь   от
сдерживаемого смеха.
   Однако  сейчас  она   могла   не   сдерживаться.   Отсмеявшись,   Эсмиель
почувствовала, что у нее начисто пропало всякое желание валяться в  постели.
Однако для завтрака было еще очень рано. Прислуга, скорее всего, пока спала,
и девушка, представив перед собой  заспанное  лицо  горничной,  решила,  что
подобное зрелище ее  тоже  не  прельщает.  Поэтому  она  гибким,  грациозным
движением соскользнула с кровати  и,  всунув  ноги  в  домашние  туфельки  и
накинув на плечи халат,  выскочила  из  комнаты  и  сбежала  по  лестнице  к
бассейну,  устроенному  посредине  зеленой  лужайки.  Бассейн  был   искусно
стилизован под этакое небольшое озерцо с  крошечным  водопадом.  Вскочив  на
резной каменный бортик, она на мгновение растерянно замерла,  вспомнив,  что
совсем позабыла  про  купальный  костюм,  но  потом  рассмеялась  и,  скинув
туфельки, халат и ночную рубашку, сиганула  с  бортика  в  изумрудную  воду.
Стройное тело вошло в воду ловко и умело, почти без всплеска. И некому  было
заметить, как  спустя  пару  мгновений  на  одном  из  могучих,  раскидистых
секвайнов, что рос шагах в сорока от бассейна, зашевелились мелкие  веточки,
и небольшой гоуглоб,  почти  невидимый  под  укрывавшим  его  нейтрализующим
полем, мягко скользнул  вниз  вдоль  величественного  ствола  и  неторопливо
поплыл над руслом небольшого ручейка.
   Через  пятнадцать  минут  худой  человек,   стоящий   рядом   с   дешевым
общественным боллертом, припаркованным в  густых  кустах,  шагах  в  ста  от
забора усадьбы, воровато оглянувшись по сторонам, нагнулся и, протянув руку,
подхватил медленно плывущий в его сторону гоуглоб. Кинув взгляд на индикатор
заполнения, он удовлетворенно кивнул. Все получилось.  Надо  быть  настоящим
профессионалом,  чтобы  в  век  электронных  носителей  придумать  шутку   с
использованием  примитивного  оптического  носителя  на  основе   соединений
серебра, однако любой другой либо не смог бы работать в нейтрализующем поле,
либо был бы мгновенно обнаружен охранными сенсорами, а так... похоже, у него
в руках очень  славный  улов.  Вот  только  надо  хорошенько  подумать,  как
наиболее безопасно обратить его в максимально возможное количество кредитов.
   День для Эсмиель прошел  достаточно  скучно.  Сразу  после  завтрака  она
отправилась к своей косметичке, конечно, можно было вызвать ее  на  дом,  но
дома девушке не сиделось. Кузен был сильно занят до конца  недели  и  только
вечерами мог  позволить  себе  уделить  полчаса  на  разговор  по  визифону.
Просматривая позже записи их разговоров, Эсмиель частенько задумывалась  над
тем, как развивается их роман. В ее чувствах  к  нему  можно  было  отыскать
уважение, восхищение, даже восторг, она была  счастлива,  когда  говорила  с
ним, и с нетерпением ждала новых приглашений,  но  было  ли  это  любовью?..
Пожалуй, нет. Потому что даже в самые романтические моменты где-то на заднем
плане постоянно маячила мысль о том, что самым большим достоинством стоящего
рядом с ней человека является то, что именно он лучше всего сможет  защитить
ее от всех опасностей этого мира.
   Хотя и это было немало. Император во всех  отношениях  подходил  под  тот
идеал человека, с которым бы она мечтала связать свою  судьбу.  К  тому  же,
обдумав всесторонне все аспекты подобного брака, она пришла к выводу, что  с
радостью родила бы ему детей, а это  тоже  говорило  в  пользу  ее  решения.
Причем вполне возможно, что если бы ее жизнь текла по прежнему руслу,  то  в
конце концов ей пришлось бы лечь в постель с гораздо более  безразличным  ей
человеком. И вполне возможно, что этот человек даже  не  был  бы  ей  мужем.
Впрочем, все еще могло измениться... но она совершенно не хотела  думать  об
этом. К тому же где-то глубоко внутри сидел маленький  червячок,  оставшийся
еще от той романтической дурочки,  какой  она  была  сразу  после  окончания
института, шептавший ей, что, несмотря на массу преимуществ, этот  брак  все
же никогда не станет тем, о чем она так горячо мечтала.
   У косметички Эсмиель проторчала почти полдня. Сегодня она была приглашена
на обед в дом лорда Экториана, который  после  того  пресловутого  весеннего
бала внезапно вдруг вспомнил, что они как-никак родственники, да к  тому  же
три его дочери почти ровесницы Эсмиель. Но девушка на него не  обижалась.  В
конце концов, он был наиболее безобидным  среди  других  родственников,  чья
дружная неприязнь к ней, как правило, выражалась намного  более  агрессивно.
Во всяком случае, когда он после ее скандальной  гонки  на  солнечных  яхтах
позвонил Эсмиель и сообщил, что по некоторым причинам они  не  могут  больше
принимать ее у себя, его голос звучал скорее виновато, чем презрительно  или
злорадно.
   - Понимаете, племянница, у  меня  три  девочки  на  выданье.  И...  -  он
растерянно  развел  руками,  давая  понять,  что  не  хочет   рисковать   их
репутацией. Впрочем, это, наверное, был самый вежливый монолог,  который  ей
пришлось выслушать в те дни. Так что сегодня она  не  испытывала  совершенно
никаких недобрых чувств в отношении дядюшки Экториана, а  скорее  даже  была
рада поступившему приглашению, поскольку Эоней уже несколько дней  с  трудом
выкраивал время для общения, да и то только поздно  вечером,  так  что  надо
было чем-то заполнять длинные дни.
   Родовое гнездо лорда Экториана находилось в Западном  пригороде,  который
считался менее престижным, чем пригород под названием Большой  императорский
парк, где располагалось большинство городских  усадеб  аристократии,  в  том
числе и ее поместье. Боллерт Эсмиель подъехал к кованым чугунным воротам  за
десять минут до назначенного времени. В свете считалось не  очень  приличным
приезжать до  назначенного  времени.  Согласно  неписаным,  но  общепринятым
правилам,  "гвоздю  программы",  роль  которого,   без   всякого   сомнения,
предстояло играть девушке на сегодняшнем  обеде,  скорее  полагалось  слегка
запоздать, но Эсмиель решила не изменять себе и, как  обычно,  наплевать  на
условности. Поэтому  когда  боллерт  остановился  у  огромных  двустворчатых
резных дверей парадного входа и Смей в блистающей ливрее  с  полным  апломба
взглядом церемониальным движением распахнул дверцы, дядюшка Экториан  только
показался на верхней ступеньке лестницы  и,  тяжело  сопя,  начал  торопливо
спускаться вниз. Эсмиель с невольным раскаянием подумала, что,  пожалуй,  на
этот раз стоило поступить, как принято, и,  тут  же  забыв  об  этой  мысли,
вопреки всем. традициям легко взбежала вверх по  ступеням,  остановив  лорда
Экториана еще на полпути к подножию лестницы.
   - Дядюшка, я так рада вас видеть
   Престарелый лорд остановился и, отдуваясь, прижал руку  к  левой  стороне
груди, его лицо слегка сморщилось,  но  он  тут  же  опомнился  и  торопливо
растянул губы в улыбке:
   - О леди Эсмиель, я счастлив, что вы нашли время... - И  осекся,  услышав
веселый смех девушки.
   - Дядюшка, ну перестаньте! Какая леди? Я все та же Эсмиель,  которая  так
часто мешала вам подремать после обеда в вашем любимом кресле в  библиотеке,
и которую вы частенько поругивали за это и сажали  на  тот  страшный  черный
кожаный диванчик. Или вы уже об этом не помните?
   Старый лорд несколько мгновений пристально всматривался в ее лицо,  потом
усмехнулся в усы:
   - Как же, помню, да только кто его знает?.. Я ведь и императора  когда-то
тоже катал на коленке "по кочкам, по ямкам", а теперь-то попробуй... - И  он
покачал головой и добродушно махнул рукой. - Ну пойдем, племянница.  У  меня
целая передняя всяких гостей, которые уже шеи вывернули, дожидаясь, пока  ты
появишься в дверях. А младшие дочки так совсем... - И он снова махнул рукой,
но на этот раз скорее сокрушенно.  Эсмиель  снова  расхохоталась  и,  звучно
чмокнув дядюшку в щеку, стала быстро подниматься по ступенькам.
   Обед продолжался почти  полтора  часа.  К  концу  этого  времени  девушка
почувствовала, что еще пять минут, и все  ее  благие  намерения  не  портить
дядюшке мероприятие разлетятся в пух и прах. Святые  стихии,  она,  конечно,
предполагала,  что  ей  на  протяжении  всего  обеда  придется  поддерживать
совершенно  дурацкие  разговоры  на  "приличные"  темы,  но   Эсмиель   явно
переоценила уровень своего терпения.
   - О леди Эсмиель, а что вы думаете о партии лорда-наследника  Энторела  с
младшей внучкой леди Эминты...
   - Семья Эсликер не столь знатна, но, в конце концов, они богаты...
   - Лорд-наследник Эктан, конечно, не лучшая партия, но я удивляюсь, как им
удалось зацепить даже его...
   - Семейство Эктанов уже давно его обхаживает.  Сначала  они  рассчитывали
пристроить старшую, но теперь...
   К первой перемене десерта Эсмиель почувствовала, что звереет. Однак