пеша пошел искать Глорию.
   Она была у себя. Валялась на кровати. С улыбкой посмотрев  на  меня,  она
сказала:
   - А странная это штука - любовь.
   - Сущая правда, - откликнулся я, останавливаясь в дверях.
   - Должна была бы делать человека счастливым, а делает печальным.
   - Должна бы, - сказал я. - И, в общем-то, делает! Меня, во всяком случае.
   - Но тебя ведь со мной скоро уже не будет!.. Я погладил одну из ее старых
кож, висевшую ко мне ближе остальных.
   - Скоро старине Альфу тоже придется менять кожу, -  задумчиво  проговорил
я.
   - И никто не знает, каким он тогда окажется, верно?
   - К сожалению, да! Ты снова  обретешь  все  свои  старые  воспоминания  и
станешь моим врагом.
   - Нет. Никогда я не стану твоим врагом!
   - Тогда, значит, врагом Дамми. А это одно и то же. Мы ведь с ним заодно.
   - Не уверен, что тебе так уж все известно заранее!
   - Но у нас есть вполне определенные свидетельства, а у тебя - ничего.
   - У меня есть мои чувства. И вряд ли они  бы  у  меня  были,  если  бы  я
действительно ничего этого не испытывал, - возразил я. - Ведь в глубине души
я догадываюсь, что со мной происходит, но я совершенно  не  верю,  что  одна
часть моего ?я? станет обманывать другую.
   Глория рассмеялась.
   - Для этого есть чрезвычайно тонкие способы, - сказала она. - А разум, то
есть душа - механизм чрезвычайно восприимчивый.
   - Уж это-то я знаю! И мне, право, больше нечего добавить.
   - Тогда иди сюда, - сказала она и раскрыла мне свои  объятия.  -  Я  хочу
тебя - пока ты еще здесь, со мной.
   Я подошел, сел с нею рядом и стал на нее смотреть. Она тоже не сводила  с
меня своих огромных, влажных, широко расставленных и  поразительно  глубоких
глаз.
   - Ты явился сюда с самого дальнего края Вселенной, - медленно проговорила
она. - И тот меч, который видела матушка Шиптон, был,  должно  быть,  именно
твой. Судьба ведет тебя чрезвычайно запутанным путем...
   - Все это, возможно, вполне справедливо,  и  все  же  не  имеет  никакого
отношения к твоим теперешним страхам.
   - И наш компьютер оказался не в состоянии обнаружить  английский  перевод
того стихотворения, - продолжала она.
   - Ну это уж проблема вашего компьютера, а не моя.
   - Скажи мне что-нибудь - я хочу записать твой голос.
   Я сказал.
   - Знаешь, когда я тебя слушаю, то почти верю тебе! -  сказала  она.  -  Я
сама не понимаю, отчего это.
   - Однажды НА ЭТОМ СВОЕМ ПУТИ  я  умудрился  перехитрить  самого  себя,  -
пояснил я. - Вот с тех пор у меня это и осталось. Никак излечиться не могу.
   - Что ты хочешь этим сказать?
   - Я и сам не знаю. Но я отлично помню то созвездие,  в  которое  ты  меня
превратила, - я его и сейчас вижу перед собой. А  те  звезды,  что  горят  в
твоих глазах, на сегодня - моя единственная цель!
   И я рванулся навстречу этим звездам и утонул в их сиянии.

ГЛАВА 7
МНОГОГРАННАЯ ЛИЧНОСТЬ

   Последовавшая за этими событиями неделя была наполнена обычными рутинными
заботами, но Адама при этом  с  нами  НЕ  БЫЛО.  Отдельные  случаи  я  помню
особенно хорошо, например со Свистящей тенью. Синильным убийцей или с Трупом
на Конце Радуги.  Запомнился  мне  и  Робот,  которому  требовалось  сердце.
Интересным клиентом был Тот, у кого  перчатки  служили  руками,  а  также  -
Отнюдь  не  безгрешный  стигматик.  Некоторые  случаи   вызывали   серьезные
затруднения, иные же  были  совсем  легкими;  порой  я  переживал  внезапные
приступы панического страха или, напротив, безумного восторга, да и то  лишь
если рядом не  было  Глории,  а  ради  того,  чтобы  большую  часть  времени
проводить с нею рядом, я готов был вынести все, что угодно.
   Когда вернулись Адам и  Пранди,  они  казались  неразлучными:  все  время
держались за руки и счастливо улыбались. Пранди была в восторге от тех мест,
где они побывали, и от того, что они видели.
   - И Адам такой знаменитый! - сообщила она. - Один папарацци буквально  ни
на минуту не оставлял нас  в  покое  -  таскался  следом  и  все  время  его
фотографировал.
   - Вот как? - заинтересовался я. - И как этот тип выглядел?
   - Ну, волосы коротко подстриженные, рыжие... Майка в ярко-красную и белую
полоску... Тренировочные штаны... И еще  он  практически  не  снимал  темных
очков с зеркальными стеклами, а на  запястьях  у  него  были  такие  широкие
кожаные ремешки с заклепками.
   - Я уверен, что он просто спутал меня с кем-то, - сказал Адам. - Типичный
случай ошибочной идентификации личности.
   - Нет, - возразил я. - Ошибки тут никакой нет.
   - Послушайте, мне  просто  необходимо  вздремнуть  с  дороги!  -  заявила
Пранди.
   - Адам, ты со мной?
   - Конечно!
   Но я успел перехватить его взгляд и смотрел на него не мигая.
   - Сперва тебе придется выполнить одно небольшое обещание, мой дорогой,  -
твердо сказал я ему. - А потом можешь спать сколько угодно. Хоть всю зиму.
   - Да? И что же это за обещание? Я как раз  собирался  ответить,  когда  в
комнату вошла Глория.
   - Ты обещал мне некую выдающуюся память, принадлежавшую ранее Марселю
   Прусту, и я бы хотел получить обещанное немедленно.
   Мы продолжали смотреть друг другу прямо в  глаза.  Потом  плечи  у  Адама
опустились, и он как-то странно ссутулился.
   - Немедленно? - переспросил он. - Ты уверен?
   - Абсолютно.
   Глория стояла рядом со мной.
   - Тебе это действительно так необходимо? - спросила она.
   - Да. Можешь мне поверить. Пранди  выпустила  Адамову  руку  и  двинулась
прочь, бросив на ходу:
   - Это же дело нескольких секунд! - Она обращалась к Глории. - Зато  потом
все будет кончено.
   - Я знаю, - ответила ей Глория. Адам улыбнулся.
   - Верно, - сказал он. - Хорошо, Альф. Пойдем.
   И мы с ним направились к Дыре. Глория последовала за нами.
   - Я буду тебе ассистировать, Дамми, - сказала она.
   - Нет, - ответил он. - Никаких ассистентов.
   - Не волнуйся. Все будет в порядке, - попытался я ее успокоить.
   - Но я требую, Дамми! - возмутилась она. Он только головой покачал.
   - В данном случае, дорогая, ты ничего требовать не можешь,  -  сказал  он
ей.
   - В этом деле командую я. Идем, Альф.
   Я подмигнул Глории и шепнул:
   - Не беспокойся. Я скоро вернусь. - И мы  с  Адамом  нырнули  в  Дыру,  а
Глория вернулась в гостиную и уселась на диван.
   Я успел еще увидеть, как Пранди поднимается по лестнице наверх,  и  дверь
за нами закрылась. Мы пошли по коридору, а вокруг нас с тихим звоном  падали
откуда-то сверху ножи.
   - Момент истины для тебя, - заметил Адам.
   - Да, наверное, - откликнулся я,  следуя  за  ним  вдоль  ровной  цепочки
глубоких отметин, оставленных его когтями леопарда. Через некоторое время  я
спросил:
   - А мы не слишком далеко зашли?
   - Все самое ценное я храню в самой глубине, ближе к корме, - пояснил  он.
- Ага, вот и они!
   Действительно, впереди уже были видны знакомые семь  тел,  покачивавшиеся
на ветру времени. Адам сунул  руку  в  небольшой  пространственный  ?карман?
слева от себя и извлек оттуда табличку с инструкцией.
   - Перенос памяти потребует всего несколько секунд, - сказал  он.  -  Хотя
без сознания ты будешь несколько дольше - не могу, правда,  точнее  сказать,
как долго. Но ведь здесь время ничего не значит, ты же понимаешь.
   - Ладно. А когда я приду в себя, то хотел бы кое-что тебе сообщить.
   - Хорошо, - сказал он и легонько ударил меня по голове, чуть повыше  уха,
и все тут же куда-то провалилось.
   Я очнулся со вкусом летнего винограда ?мадлен? во рту. Вокруг было некое,
более широкое, чем обычно, статическое пространство. Я стоял лицом ко  входу
в Дыру. Дверь была закрыта, а Адама нигде не было видно. Уже через несколько
секунд я догадался: что-то не так, ибо входная дверь  была  повернута  вверх
ногами! Я, таким образом, стоял на потолке, хотя сам себя перевернутым вверх
ногами отнюдь не чувствовал. Впрочем, и спокойным я себя тоже не чувствовал.
Мне почему-то казалось, что я всегда умел стоять на  потолке  головой  вниз.
Просто никогда не пробовал. Вполне возможно, я мог даже пройтись по  потолку
и спуститься по стене на пол. Подумать - значит сделать, решил я. Как-то все
же привычнее было бы стоять на полу. Я поднял  ногу  и  стал  поворачиваться
влево.
   И тут справа от меня что-то промелькнуло, и с этой стороны я почувствовал
острую боль. Затем в поле моего зрения появился Адам. Это он только что меня
ударил.
   - Ты что это? - спросил я, скорее удивленный, чем напуганный.
   Снова что-то промелькнуло - теперь уже слева, - и  снова  я  почувствовал
боль.
   И тогда я резко подпрыгнул вверх,  поджав  колени  и  сжавшись  в  комок,
сделал несколько кульбитов и постарался преодолеть  странное  гравитационное
поле, прижимавшее меня к потолку. В общем, на потолок я не  вернулся.  Когда
мне удалось перевернуться ногами к полу, я рванулся к нему изо всех сил и  в
конце концов упал на пол, низко присев на напружиненных ногах и  выбросив  в
стороны кулаки. Левый мой  кулак  ткнулся  во  что-то,  и  я  услышал  тихое
ворчание. Тогда я ткнул вправо, повернулся и увидел, что ко мне приближается
чья-то нога. Я перехватил ее и резко вывернул.
   И увидел изумленное лицо Адама. Он, совершенно точно, никак не ожидал  от
меня такой прыти. А если и  предполагал,  что  я  перехвачу  его  ногу,  то,
безусловно, думал, что я дерну за нее  и  постараюсь  бросить  его  на  пол.
Однако я выкручивал ногу влево, точно в моих руках был руль  от  автомашины.
Тогда он вытянул правую руку, откинулся назад  и,  коснувшись  спиной  пола,
оттолкнулся рукой и  сам  повернулся  всем  телом  вдоль  вертикальной  оси,
используя  крутящий  момент.  Я  еще  сильнее  стиснул  руки  и  снова  стал
выкручивать его ногу. На этот раз он проделал то  же  самое  вращение  левой
рукой. Я еще несколько раз крутанул его ногу, но реакция  была  та  же.  Мне
было совершенно не интересно, где именно  он  научился  этим  приемам,  -  а
может, был просто достаточно талантлив, чтобы самому изобрести  их  по  ходу
дела. Мне-то они были известны под разными названиями -  ведь  их  применяли
различные народы в самые различные исторические периоды.
   И тут  Адам  улыбнулся  мне.  Я  выпрямился,  и  он  перестал  скалиться,
поскольку я закрутил его ногу еще сильнее. Вскоре он вращался вокруг меня на
расстоянии вытянутой руки, точно был моим спутником.
   - Почему ты напал на меня, Адам? - спросил я.
   - Ты и сам знаешь почему... теперь знаешь, - откликнулся он.
   - Ничего я не знаю! - возразил я.  -  У  меня,  конечно,  есть  кое-какие
подозрения, но я абсолютно ни в чем не уверен. Лучше скажи сам.
   - Черта с два! Я из тех, кто любит поиграть со своей добычей!
   Я отпустил его. Пришлось самому несколько  раз  повернуться,  прежде  чем
удалось затормозить.
   Он  весь  подобрался  по-кошачьи,  и  теперь   движения   его   были   не
поступательными, а вращательными; казалось, он в любую минуту готов прыгнуть
и приземлиться на ноги или на руки, а потом снова прыгнуть  -  на  меня.  Он
прыгнул, но мне удалось его отшвырнуть, и он ударился  прямо  об  одного  из
клонов, висевших на крюках, после чего они один за другим стали срываться  с
крюков и попадали прямо на  него.  У  меня  не  было  ни  малейшего  желания
откапывать его из-под этой кучи малы. Я некоторое время постоял молча, потом
крикнул:
   - Сладить с тобой действительно непросто, признаю. У  тебя  замечательная
координация движений. Слушай, пусть это будет ничья. У нас ведь есть  о  чем
поговорить и без драки.
   Я услышал, как он там злобно плюется.  Потом  он  выбрался  из-под  груды
клонов, таща за собой одного из них -  вандала,  по-моему.  Внезапно  вокруг
него появилась целая стая половых органов - человеческих и нечеловеческих, -
которые кольцом вились в танце и распевали:  ?Уходи,  Смерть,  уходи!?  Адам
оторвал вандалу правую руку и швырнул ею в меня. Я  руку  поймал  и  швырнул
обратно. Но он уже успел открутить вандалу голову, и этот снаряд тоже  летел
в меня. Честно говоря, довольно  обескураживающее  ощущение,  когда  в  тебя
летит твоя собственная голова -  так  сказать,  саput  decapitatum  (Голова,
отсеченная от тела (лат.).). Адам поймал брошенную мною руку  и  еще  что-то
оторвал от тела  бедняги  вандала,  а  круг  пляшущих  органов  вокруг  него
пополнила неровная вереница лилипутов обоих полов. Лилипуты спотыкались, как
зомби, и по внешнему виду каждого из них легко можно было  понять,  от  чего
именно он умер. Из их тел торчали ножи, шеи были перетянуты удавками; многие
были буквально изрешечены пулями; некоторые же оказались отталкивающего вида
утопленниками, неестественно бледными и распухшими. Лилипуты тоже  двигались
по кругу, но в направлении, противоположном  танцующим  половым  органам,  и
чуть ниже. Все это напоминало цепочки нот в  скрипичном  и  басовом  ключах.
Адам между тем выдрал из тела несчастного  вандала  горсть  внутренностей  и
швырнул ими в меня. И тут пошел кровавый дождь.
   Я отбежал в сторонку и крикнул ему:
   - Хватит тебе! Ведь это даже не мой клон! И мне  совершенно  безразлично,
будешь ты его дальше потрошить или нет.
   Он бросил останки вандала через плечо - куда-то в сторону  прохода  между
полями сингулярности - где останки и исчезли.
   - И зачем ты так грубо врешь? - спросил он.
   - К сожалению, я говорю сущую правду. А зачем ты так отвратительно ведешь
себя и дерешься?
   - Я намеревался убить тебя и полностью завладеть твоими воспоминаниями  -
вот тогда уж ты бы понял, почему сделать это мне было необходимо.
   - Ты эту идею в рассказе Кафки ?В исправительной колонии? почерпнул?
   - Вот именно. Я был уверен, что ты это оценишь, Альф!
   - Нет, тут ты ошибся.
   - И будешь отважно защищаться, проявив замечательные бойцовские качества!
   Представляешь - ?божественный? против Охотника! Мы ведь оба  с  тобой  из
лучших, сам знаешь. А разве тебе не интересно, кто из нас самый лучший?
   - Не особенно. А как тебе такой исход поединка: я уступаю, ты побеждаешь,
и потом мы мирно беседуем?
   Он снова злобно сплюнул и бросился на меня.  У  него  действительно  было
одно существенное преимущество, только он об этом не знал. Он мог вести себя
как угодно и использовать любые приемы, потому что хотел убить  меня.  Я  же
этого не мог - потому что хотел непременно оставить его в живых.
   Мы развлекались различными  бросками,  точно  в  баскетбол  играли,  и  я
понимал, что это может продолжаться довольно долго. Интересно, думал я, кому
все-таки достанется больше? Потом решил, что это, в  общем-то,  значения  не
имеет.
   Я весьма удачно успел присесть, когда он попытался врезать мне кулаком, и
мой первый настоящий удар пришелся ему точно в подмышку.
   - ?Удар, отчетливый удар? (У.Шекспир. ?Гамлет?,  акт  V,  сцена  поединка
Гамлета с Лаэртом. Перевод М. Лозинского.), - провозгласил он.
   И, повернувшись вокруг собственной оси, ударил меня своим  острым  локтем
прямо в бок. Я попытался сперва стукнуть его по шее, потом в висок, в нос, в
челюсть, под ухо - пять раз я пытался нанести ему молниеносные,  практически
незаметные для глаза удары, но ему удалось избежать их всех, и  он,  вытянув
вперед руки, бросился на меня. Я дал ему возможность обхватить меня за талию
и, отступая сквозь висящие в воздухе вереницы развеселившихся лилипутов, что
было силы ударил ему по вискам обоими локтями  одновременно.  Удар  был  так
силен и страшен, что любой другой на месте Адама  тут  же  отдал  бы  концы.
Ударив его, я перекувырнулся назад и откатился в сторону. А он упал!
   Я быстро вскочил и повернулся, готовый защищаться, ускользать, парировать
удары, но Адам, хотя и несколько замешкавшийся после удара, быстро пришел  в
себя и усмехнулся, качая головой.
   - Ты дерешься куда лучше, чем  я  ожидал,  тренируясь  перед  схваткой  с
идеальным Охотником, - заметил он.
   - А как же! Очень на это надеюсь! - откликнулся я, старательно  уходя  от
ударов или слегка отбивая их - скорее просто для поддержания боя.  -  Мы  же
собрали целую кучу борцовских качеств Охотников, торгуя вместе, но  было  бы
весьма печально, если  бы  они  действительно  соответствовали  моим  личным
качествам и умениям.
   Я сделал ложное движение, словно намереваясь схватить его за лодыжку.  Он
резко отскочил, но я уже перехватил инициативу и стал быстро наносить  удары
куда попало. Он присел, закрылся, попытался парировать, но ему, в  общем-то,
ничего особенно не грозило. Я наносил эти  удары,  просто  чтобы  подразнить
его. Я окончательно решил договориться с ним как-нибудь иначе.
   Нанеся  ему  сокрушительный  удар  справа  прямо  по  ребрам,  я  тут  же
почувствовал, что и мои ребра затрещали от точно такого  же  удара.  Я  даже
позволил ему несколько  отогнать  меня  назад,  а  потом  ловко  врезал  ему
каблуком по правой ляжке.
   -  Уй,  как  больно,  Альф!  Правда,  очень  больно,  -  прошипел   Адам,
прислоняясь  к  стене,  и  несколько  секунд  массировал  ушибленное  бедро,
перенеся всю тяжесть тела на левую ногу.
   Если мне  придется  довести  его  до  изнеможения  такими  вот  обманными
финтами, подумал я, это еще ничего. Я сделал вид, будто опять  собираюсь  на
него напасть, и заметил, как он поморщился, стоило ему двинуть правой ногой.
   - Я просто хотел занести это ощущение в твою память, -  сказал  я,  снова
отступая.
   - Я ведь могу ее и заблокировать!
   - Но не станешь. Как и я не стану блокировать свою. Мы должны следить  за
такими вещами, чтобы представлять себе структурную картину в целом.
   - Если тебе удастся меня как следует прижать, для тебя это будет отличный
козырь, верно?
   - Не то чтобы отличный... Мне нечего доказывать.
   - Я всегда слышал, что вы ужасно отважные ребята. И это правда.
   - Кто бы говорил! Это ведь твои слова: ?Мы с тобой из лучших.
   "Божественный? против Охотника!?
   Меж  нами  в  воздухе  проплыли  три  трупа  -  один  был  начисто  лишен
конечностей,  у  второго  перерезана  глотка,  третий  практически  разорван
надвое.
   -  Я  от  своих  слов  не  отказываюсь,  -  кивнул  он.  -   Есть   нечто
величественное  в  поединке  двух  героев-соперников,   обладающих   разными
убеждениями и сошедшихся наконец лицом к лицу. Каждый из  них  пребывает  на
вершине своего могущества и будет сражаться до самого конца - до победы  или
поражения.
   - Если ты думаешь, что это нечто вроде идиотского эпизода из ?Илиады?, то
ошибаешься. Ты попал в совсем  другую  историю,  -  сказал  я.  -  Соблюдай,
пожалуйста, правила игры. А если хочешь, дай мне пять минут, и  я  полностью
проясню наши с тобой отношения.
   - А я не хочу ничего прояснять! - заявил он и бросился в атаку.
   Он попал мне сбоку по голове, и этот удар на какое-то  время  практически
вывел меня из строя. Хотя я помню, что умудрился даже раза два заехать ему в
живот.
   Потом он схватил меня за плечи, заставил пятиться и  в  итоге  загнал  на
рабочую площадку. Стукнувшись затылком обо что-то твердое, я решил: ?Ну все,
с Альфа хватит!?
   Голова у меня жутко кружилась, и я с трудом  добрался  до  груды  тел  на
полу.
   Оттуда я поднялся вполне отдохнувшим, взяв себе тело воина-этруска Ларса,
и быстро отступил ко входу  в  Дыру.  Адам  уже  раскладывал  мое,  то  есть
Альфово, тело на столе.
   Я подскочил к нему и что было сил врезал ему в челюсть слева. Он  отлетел
к дверям, а я переместил свою,  точнее,  Альфову  сущность,  обретшую  новую
оболочку, на свободное пространство за рабочей площадкой.
   - Нечестно! Нечестно! - завопил Адам. - Нельзя посреди игры менять тела!
   - Черта с два! Можно!
   Мимо проследовал кто-то слоноподобный. Адам уже успел взбежать по стене и
мчался ко мне по потолку - вверх тормашками!
   И принялся наносить беспорядочные удары, буквально не замечая, куда  бьет
и  достаточно  ли  приблизился  к  противнику.  Можно   было   особенно   не
беспокоиться: он явно замедлил темп и несколько утратил контроль над  собой.
Я стоял спокойно, лишь время от времени приседая или уклоняя