Боннара.  В  принципе  нападкам
подвергался институт Барта как юридическое лицо. Единственным  исключением
была короткая статья  на  первой  полосе  популярной  газеты  "Экспрессе",
снабженная  многозначительным  заголовком:   "Почему   терпят   преступные
эксперименты?" Автор статьи отнюдь не отвечал  на  свой  вопрос,  добавляя
только в завуалированной  форме,  что  некоторые  высокопоставленные  лица
знали об экспериментах, проводимых  в  институте  Барта,  а  также  что  у
директора института, профессора Боннара, есть влиятельные друзья.
   Переступая порог  квартиры  де  Лима,  я  был  готов  поставить  вопрос
открыто.
   - Что с вами? - спросила хозяйка, провожая меня в гостиную. - Я жду вас
почти час. А вы обещали приехать через пятнадцать минут.
   - Муж дома? - спросил я, даже не пытаясь объяснить причину опоздания.
   - Вот-вот должен вернуться. Он  хочет  обязательно  увидеться  с  вами,
прежде чем вы внесете официальный иск... Прошу вас, садитесь.
   - Марио дома? - спросил я, усаживаясь в кресло.
   - Я же вам говорила, что отец Алессандри привезет его  после  обеда.  Я
послала телеграмму брату.
   - Ваш сын в институте Барта!
   Реакция была поразительной. Сеньора Долорес секунду  стояла,  глядя  на
меня расширенными от удивления и страха глазами, потом тяжело опустилась в
кресло.
   - Я знала, что так будет! - вдруг воскликнула она, направляя свой  гнев
на меня... - Вы довели до этого! Вы не хотели меня слушать! Вы  советовали
оставить Марио у Эстебано... А я, глупая, доверилась вам!
   - Мне очень неприятно... - неуверенно пробормотал я, несколько  выбитый
из колеи резким наступлением Долорес.
   - Что теперь будет? Надо сообщить в полицию. Немедленно! - Она вскочила
с кресла и подбежала к стоящему на столике аппарату. - Они его там  убьют,
как уже убили Хозе! Лучше, если в полицию позвоните вы!
   Она подбежала ко мне и потянула меня к телефону.
   - Успокойтесь. Никакая опасность мальчику не грозит, - сказал я мягко.
   - Вы просто успокаиваете меня... ну, звоните же! Скорее!
   - Я могу позвонить, если вы настаиваете, - начал я, - но, мне  кажется,
будет лучше, если мы дождемся  вашего  мужа.  Я  твердо  знаю,  что  Марио
находится в институте по собственному желанию и никто  не  собирается  его
там держать. Впрочем, могу вам поклясться, что не позже завтрашнего утра я
сам привезу его домой. В середине дня я выезжаю в Пунто де Виста и  сделаю
все, чтобы уговорить Марио вернуться.
   - Я поеду с вами! - неожиданно решила она.
   Дело начинало принимать нежелательный оборот.
   - Не знаю, будет ли это правильно... - осторожно ответил я.
   - Мать не пустят?! Так, значит, вы меня просто утешаете! Но  я  уже  не
могу сидеть дома! Я все равно туда поеду!
   Я не видел иного выхода, как согласиться.
   - Хорошо. Я возьму вас с собой. Впрочем, мы еще  посоветуемся  с  вашим
мужем.
   Она быстро взглянула на часы.
   - Он уже должен был прийти. Когда вы собираетесь выехать?
   - Самое позднее в час.
   - Сейчас половина двенадцатого. Вы успеете побывать у судьи...
   - Именно по этому вопросу я и хотел  с  вами  поговорить,  -  осторожно
начал я.  -  Мне  хотелось  бы,  чтобы  вы  правильно  меня  поняли  и  не
сомневались в моем доброжелательном отношении к  вам  и,  в  частности,  к
вашему сыну. Но, поразмыслив, я пришел к выводу, что будет лучше, если  вы
с мужем пригласите другого адвоката.
   Она была ошеломлена.
   - Сеньор! Мы и не думаем отказываться от вашей помощи. Кто-то,  видимо,
пустил сплетню...
   - Вы не так меня поняли. Это я хочу отказаться. Но  отнюдь  не  потому,
что имею к вам какие-либо претензии. Тут дело совершенно  в  другом.  Есть
достаточно серьезные Причины, чтобы...
   Я не докончил, так как услышал за  спиной  звук  открываемой  двери.  В
салон, протягивая мне руку, вошел хозяин.
   - Приветствую вас, дорогой адвокат! - расплываясь в улыбке,  воскликнул
он. - Сегодня наш большой день! Вы, конечно, читали утренние газеты?
   По-видимому, он не заметил холодного  тона  моего  ответа,  так  как  с
энтузиазмом продолжал:
   - Вечерние выпуски будут не менее интересными! Представьте себе,  Гомец
обнаружил, что бедный Браго по крайней мере последние три месяца  жил  без
мозга... Абсолютно без мозга. У  него  извлекли  мозг,  как  у  подопытной
свинки!
   Я почувствовал неприятный комок в горле. Сеньора Долорес стояла бледная
как полотно, тяжело опираясь на подлокотник кресла.
   - Это страшно, - прошептала она.
   - Да! Чудовищно! - подхватил де Лима. -  Причем  это  было  сделано  не
сразу... Они издевались над  ним  почти  год,  извлекая  мозг  постепенно,
кусочками... Профессор Гомец выявил это, изучая какие-то изменения  внутри
черепа. Нарастание какой-то там ткани или что-то в этом роде. Я в этом  не
разбираюсь, но профессор Гомец - авторитет!
   Я подошел к сеньоре Долорес и помог ей сесть.
   - Не знаю, сможете ли вы в таком состоянии поехать со мной... -  сказал
я сердечно и, обращаясь к де Лиме, добавил: -  Не  рассказывайте  подобных
вещей при жене.
   - Что с тобой, дорогая? - забеспокоился хозяин.
   - Ничего... ничего... - ответила она с трудом. - Мне уже лучше...  А  с
вами я поеду... - повернулась она ко мне. - Я должна поехать. Только разве
полиция...
   - Ваша супруга хочет поехать со мной  за  Марио,  который  находится  в
институте Барта, - ответил я на недоумевающий взгляд де Лимы.
   - Но удастся ли вам привезти мальчика? - спросил он.
   - Думаю, да. Только не знаю, сможет ли ваша супруга...
   - Пусть едет, - кивнул хозяин. - В конце концов, если  она  почувствует
себя скверно, она сможет подождать у да Сильвы.  В  случае  чего...  -  он
осекся и взглянул на часы. - Вам, пожалуй, уже пора.
   - Сеньор адвокат не хочет вести наше дело, - выручила меня хозяйка.
   Де Лима опешил.
   - Я готов помочь найти  другого  адвоката...  -  попытался  я  ослабить
впечатление.
   - Сеньор адвокат! Я не верю! - отрицательно покачал он головой.
   - Увы. Мое решение окончательно. Если вы очень спешите,  я  сегодня  же
готов  передать  судье  вашу  просьбу  о  привлечении  к   ответственности
профессора Боннара. Но я, увы, вести это  дело  не  буду.  Есть  некоторые
обстоятельства,  которые  настолько  изменили  ситуацию,  что  я  вынужден
отказаться.
   Де Лима внимательно посмотрел мне в лицо.
   - Вы боитесь их? -  с  сожалением  спросил  он.  -  Я  понимаю  -  они,
наверное, пытаются вас запугать. Но дело их уже проиграно.  Теперь  все  в
наших руках.
   - Никто  не  пытался  пугать  меня,  -  решительно  возразил  я,  хотя,
вспоминая утреннюю беседу с Катариной, был уже не очень убежден в том, что
сказал. - Просто я не хочу вмешиваться в политику!
   Хозяин изучающе посмотрел на меня.
   - Как хотите... - сказал  он  наконец.  -  В  конце  концов,  мы  можем
передать дело кому-либо другому. Но скажу вам между  нами:  вы  совершаете
глупость!  Хорошо  проведенное   дело   против   теперешнего   руководства
институтом Барта - это путь к карьере, большой карьере! Кто  может  знать,
что будет завтра?
   Он замолчал и задумался.
   Сеньора Долорес выжидающе смотрела на меня, но я тоже молчал.
   - Сделаем иначе, - сказал немного погодя де Лима. - Я не требую от  вас
немедленного ответа. Подумайте еще. У меня есть немного времени. Сейчас мы
проедем в префектуру, по пути забежим перекусить. А  потом  вы  поедете  в
Пунто.
   - Мне хотелось бы выехать не позднее половины второго.
   - Тогда в нашем распоряжении еще полтора часа - более чем достаточно.



10

   Де Лима сумел четко все организовать, и около двух часов мы с  сеньорой
Долорес были уже на шоссе  за  городом.  Головная  боль  понемногу  утихла
благодаря какой-то "чудесной таблетке", которую дала мне сеньора  Долорес,
оказавшаяся  к  тому  же  отнюдь  не  утомительной  спутницей.  Она  умело
поддерживала  беседу,  несмотря  на  то  что  нервное  напряжение  и  наши
опасения, связанные с целью поездки, вовсе не облегчали  ее  задачу.  Меня
тоже  беспокоило,  как  Катарина  и  тем  более  профессор  Боннар  примут
непрошеную гостью. Однако я утешал себя тем, что,  взяв  с  собой  сеньору
Долорес, отвожу от себя  обвинения  в  интриге  против  моих  клиентов,  и
Катарина поймет мое положение.
   Почти двухчасовая гонка до Пунто де Виста - уже четвертая за  последние
десять дней - пролетела довольно быстро. В конце дороги я  сказал  сеньоре
Долорес,  что  сначала  заеду  в   дом   священника.   Она   приняла   это
неодобрительно, подозревая, видимо, какой-то подвох,  но  я  успокоил  ее,
объяснив, что ожидаю там сообщения от Марио. Я опасался,  что  сеньора  де
Лима станет выспрашивать об источнике моей информации, но против  ожидания
она была весьма сдержанна, очевидно приписывая  роль  осведомителя  своему
брату.
   Альберди  мы  застали  в  саду  у  развалин  старого  дома.   Несколько
работников выносили  хлам,  отбивая  потрескавшуюся  штукатурку  и  убирая
остатки обуглившихся оконных рам и дверных  косяков."  На  площадке  перед
входом  в  старый  дом  вздымалась  ровно  уложенная  куча  кирпича,  а  в
нескольких метрах дальше лежали длинные балки. Еще  вчера  ни  бревен,  ни
кирпичей я не заметил.
   Священник увидел нас еще издалека и сделал несколько  шагов  навстречу,
но тут же остановился, узнав сестру. Сеньора Долорес  была  явно  смущена.
Она подошла к брату и сделала такое движение, словно хотела его обнять, но
он только смотрел на нее печальными, усталыми глазами.
   - Давненько ты не была здесь, Долорес... - тихо сказал он.
   Она кивнула и в замешательстве опустила глаза.
   - Так, значит, ты все-таки  настояла  на  своем,  -  с  горечью  сказал
Альберди.
   - Не понимаю, о чем ты... - неуверенно ответила она.
   - Отлично понимаешь...
   - Я приехала не для того, чтобы ссориться, -  она  решительно  изменила
тон.
   - Я вижу, вы взялись  за  ремонт,  -  включился  я  в  разговор,  чтобы
предотвратить стычку.
   - Да, - неохотно подтвердил он и, обращаясь к сестре, резко спросил:  -
Что тебе от меня надо?
   - Нетрудно догадаться. Я приехала за Марио!
   - Его здесь нет.
   - Знаю. Ты обманул меня. Ты в сговоре с Боннаром!
   Нападение было таким неожиданным, что Альберди даже побледнел.
   - Может, пройдем куда-нибудь, - снова вклинился я, показывая  движением
головы на работников, которые, услышав  повышенный  тон  сеньоры  Долорес,
прервали работу, с интересом прислушиваясь к нашему разговору.
   Сеньора де Лима тут же взяла себя в руки.
   - Ты мог бы пригласить нас в дом, - обратилась она к брату,  как  будто
ничего не случилось.
   Альберди тоже немного успокоился.
   - Прошу! - показал он движением руки на  тропинку,  ведущую  к  дому  в
глубине сада. - Я не знал, захочешь ли ты переступить мой порог, - добавил
он немного погодя.
   - Так это будет школа или ваш дом? - спросил я, указывая на  развалины,
чтобы помешать новой перебранке, но  оказалось,  что  тем  самым  невольно
затронул неприятную тему.
   - Не знаю... - ответил он почти грубо. - Не знаю, останусь ли  я  здесь
вообще...
   Больше я не пытался поддерживать разговор. Мы молча дошли до домика,  и
священник открыл дверь, впуская нас в прихожую.
   Сеньора Долорес уже пришла в себя. Она уселась в кресло и закурила.
   - Алессандри был здесь? - спросила она брата.
   - Был, - ответил Альберди, глядя в пол. -  Что  же  касается  Марио,  -
продолжал он, поднимая голову, - то  твое  обвинение...  обижает  меня,  -
закончил он уже беззлобно. - Я не сговаривался с Боннаром. Несколько лет я
даже вообще его не видел. А если твой сын убежал от тебя,  то  ты  сама  в
этом виновата.
   Сеньора  Долорес  побагровела.  Она  уже  готова  была  взорваться,  но
неожиданно силы словно покинули ее.
   - Знаю, что виновата. Но я должна его найти, -  просительно  прошептала
она.
   Она опять была бедной, несчастной матерью.
   - Я обещал Алессандри, что Марио вернется домой завтра утром. Я  сдержу
обещание! - проговорил Альберди серьезно. Хотя слова его звучали несколько
патетически, я знал, что он говорит искренне. Неужели он  тоже  побывал  в
институте? Только этого не хватало!..
   - Вы читали сегодняшние утренние газеты? - спросил я, направляя  беседу
на тему, которая не давала мне покоя несколько часов.
   - Не читал, но мне рассказал Алессандри.
   - А он уже знал о последних результатах? - задал я следующий вопрос.
   - Он только сказал, что экспериментировали...
   - А вы уверены, что разговаривали с Браго за две недели перед  смертью?
- спросил я, не спуская глаз с лица Альберди.
   - Могу поклясться, что разговаривал!
   - Но если все было так, как вы говорите, то это не мог быть Хозе Браго.
   - Это был он. Я видел его лицо и говорил с ним. Я же знал его давно...
   - Профессор Гомец утверждает, что последние три месяца  Браго  жил  без
мозга!..
   - Это ложь! - воскликнул со страхом и возмущением Альберди.
   - Гомец убежден в  своем  заключении.  Если  оно  появится  в  газетах,
положение может усложниться.
   - Боже мой... Что теперь делать?..
   Глаза священника были полны отчаяния, он хотел еще что-то добавить,  но
тихий стук в дверь но дал ему договорить.
   Альберди с трудом встал с кровати и, несколько помедлив, вышел.
   Немного погодя он вернулся.
   - Есть сообщение от Марио, - сказал он мне усталым голосом, - он  хотел
бы с вами увидеться...
   - Где он?! - воскликнула сеньора де Лима, вскакивая с кресла.
   - У Боннара. Я поеду с вами...
   - Я тоже поеду! - воскликнула сеньора Долорес.
   - Ты-то зачем? - резко возразил Альберди. - Ты  можешь  все  испортить.
Подождешь здесь или, если хочешь, у да Сильвы.
   - Нет. Я поеду с вами! Я не покину моего ребенка!
   - И ты не боишься Боннара? - неестественно рассмеялся Альберди.
   Долорес внимательно взглянула на брата.
   - У тебя есть здесь кто-нибудь, на кого можно  положиться?  -  спросила
она деловым тоном. - Я хочу послать письмо да Сильве. У тебя есть бумага и
конверт?
   - Что ты хочешь ему написать?
   Голос священника прозвучал предостерегающе.
   - Ты прав. Надо себя обезопасить. Если до полуночи я не приеду в  "Каса
гранде", да Сильва сообщит полиции.
   Альберди пожал плечами, подошел к столику, достал  из  ящика  бумагу  и
конверт и, положив их перед сестрой, крикнул:
   - Войди, Игнацио!
   В дверях появился высокий худой  паренек.  В  руке  он  держал  большую
широкополую шляпу, какие носят работники на плантациях, его черные глаза с
интересом и уважением глядели на нас.
   - Пойдешь в "Каса гранде"!
   Парень с беспокойством взглянул на священника.
   - Отнесешь письмо и отдашь его в собственные руки Да Сильвы.
   - Хорошо,  падре,  -  послушно  кивнул  мальчик.  -  Но  я  должен  был
проводить...
   - Не надо. Мы поедем на машине!
   Игнацио снова забеспокоился.
   - Но Марио говорил... - неуверенно начал он.
   Склонившаяся над столиком Долорес резко повернулась.
   - Ты видел моего сына?
   - Конечно. Вы - мать Марио? - с удивлением покачал он головой.
   - Да. Так Марио в институте?
   - В институте, сеньора. И вы тоже хотите туда поехать? К мужу?
   Сеньора Долорес не поняла.
   - Мы едем втроем.
   - Ну, я же говорил! А Марио боялся, что вы не позволите ему остаться  с
отцом...
   Сеньора де Лима раскрыла рот от удивления.
   - Мой муж в институте?
   Игнацио вопросительно взглянул на настоятеля.
   - Ну, говори что знаешь, - подбодрил его Альберди.
   - Да, падре. Он там.
   - Ты видел моего мужа? - спросила Долорес.
   - Не видел. Но слышал, как он разговаривал с Марио.
   - Ничего не понимаю. Как Карлос очутился у Боннара!  Ты  точно  знаешь,
что это был мой муж?
   - Марио говорил, что это его отец. Что наконец-то они встретились.
   - Что-о-о?!
   - Отец Марио умер шесть  лет  назад,  -  вставил  я,  предполагая,  что
произошло недоразумение.
   - Ну да. Умер шесть лет назад, -  сказал  он,  не  задумываясь.  Потом,
понизив голос, добавил: - Но он там... у  Барта.  Я  сам  слышал,  как  он
разговаривал с Марио. Он там... В подвале.
   Сеньора Долорес была близка к обмороку.



11

   Вместо института Барта мы поехали в "Каса  гранде".  Сеньора  де  Лима,
довольно быстро взявшая себя в руки после  шока,  в  который  повергли  ее
слова Игнацио, категорически заявила, что прежде должна обо всем  сообщить
да Сильве и посоветоваться с ним. Альберди был не  очень  обрадован  таким
оборотом дела, а может быть просто не хотел встречаться  с  полковником  и
предложил, чтобы Долорес осталась с Игнацио в "Каса гранде", а  мы  вдвоем
поехали дальше - в институт. Но моя клиентка была особой упрямой - в чем я
уже неоднократно имел случай убедиться - и так долго осаждала  нас  своими
доводами, что в конце концов мы капитулировали.
   Да Сильвы мы не застали. Однако сеньора Долорес чувствовала себя у него
как дома и, приказав слуге  проводить  нас  в  гостиную,  пошла  "выяснить
обстановку".
   Спустя несколько минут она вернулась, сообщив, что да Сильва поехал  на
лесопилку, там у него какие-то неприятности с рабочими, но она говорила  с
ним по радиотелефону, и он обещал быть через полчаса. Она приказала подать
"чего-нибудь выпить" и позвала ожидавшего в холле Игнацио.
   Паренек волновался все больше и то  и  дело  растерянно  поглядывал  на
священника, ища поддержки и помощи,  а  возможно,  даже  защиты.  Впрочем,
Альберди притормаживал, как  мог,  следовательские  порывы  своей  сестры,
понимая, что таким образом от Игнацио  многого  не  добьешься.  Напуганный
паренек отвечал на вопросы сеньоры Долорес односложно, и лишь  мягкие,  но
настойчивые слова священника заставили его отвечать более пространно.
   - Значит, Марио ночевал у тебя, а не в  институте?  Расскажи  подробно,
как все было. Никто ни в чем не обвиняет  ни  тебя,  ни  твоих  родителей.
Наоборот, мы вам  благодарны  за  то,  что  вы  присмотрели  за  Марио,  -
втолковывал Альберди. - Ну, когда он к вам явился?
   Игнацио доверчиво смотрел на священника.
   - Вечером, падре. Он говорил, что был у вас, но не застал.
   - Да. Я вернулся очень поздно, - кивнул Альберди.  -  А  почему  он  не
зашел ко мне утром?
   - Не знаю... Он уже не мог ждать.  Мы  вышли  из  дома  чуть  свет.  Он
говорил, что должен быть утром у Барта.
   - А когда он сказал тебе о своем разговоре с отцом?
   - Утром, пока мы шли-к Барту.  Он  говорил,  что  должен  идти  быстро,
потому что его ждет старик, то есть он сказал - отец. Тут я ему и  говорю,
что этого не может быть, потому что его отец помер. Но он  уперся.  Как-то
чудно стал мне доказывать, что это возможно. Я даже думал, что  у  него  в
голове помутилось... А пошел я с ним потому, что боялся,  как  бы  его  не
поймали.
   Игнацио замолчал и неуверенно взглянул на сеньору де Лима.
   - Не бойся. Говори, говори, - ободряюще сказал Альберди, подавая сестре
знак, чтобы та молчала.
   - Марио говорил, что  один  раз  его  уже  ловили...  А  я  знаю  такие
тропинки... - он вдруг замолчал  и  сменил  тему.  -  Когда  мы  уже  были
недалеко от Барта, Марио сказал, чтобы я подождал его в кустах, у  забора.
Потом его долго не было, и я решил посмотреть, что там делается. И тогда я
перебрался на другую сторону.
   - Через забор?
   Игнацио опустил голову.
   - Ну и что было дальше?
   - Потом вышел Марио и стал ругаться, что я перелез.  Но  потом  сказал,
чтобы я шел за ним. Мы спустились  по  лестнице  в  подвал.  Но  там  была
решетка...  Только  издалека  были  видны  какие-то  стеклянные   ящики...
Большие, словно... - он оглянулся, - словно эта  комната.  И  полно  труб,
трубочек... А Марио тогда сказал, что Он в этом сидит... Ну... отец его...
   - И ты не боялся?
   - А чего бояться? Да я ему и не очень-то верил. Я думал, он хочет  меня
надуть... Так я ему и сказал. И тогда он начал надо мной смеяться, а потом
приказал идти с ним наверх в какую-то маленькую комнату. Там  не  было  ни
окон, ни стола, только такой большущий  шкаф  с  ла