Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Фантастика. Фэнтези
   Научная фантастика
      Борунь Кшиштоф. Грань бессмертия -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  -
холма. На новой, по-видимому, недавно положенной плите блестели золоченые буквы и цифры. Мы остановились возле могилы, разбившись на группы. Следователь Кастелло, сопровождаемый протоколистом, подошел к Альберди и, чтобы все слышали, громко обратился к нему: - Спрашиваю присутствующего здесь священника Эстебано Бартоломео Альберди, настоятеля прихода Пунто де Виста, может ли он подтвердить, что на этом месте дня 25 марта 1979 года в его присутствии был захоронен гроб с телом, признанным телом Хозе Браго, писателя, родившегося в 1940 году в Рио-де-Жанейро, умершего 20 марта 1979 года в институте нейрокибернетики имени Сэмюэля Барта, вблизи Пунто де Виста? - Да, - ответил Альберди. - Спрашиваю священника Эстебано Альберди, - продолжал следователь, - дает ли он согласие на вскрытие могилы, признанной могилой вышеупомянутого Хозе Браго? На мгновение взгляд Альберди встретился со взглядом Алессандри. - Даю согласие! - я уловил в его голосе беспокойство. - Прошу вскрыть могилу, - обратился Кастелло к землекопам. Я подошел к следователю. - Вы сообщили об эксгумации профессору Боннару? - спросил я полушепотом. - Не думаю, чтобы в этом была необходимость, - лаконично ответил тот и, обращаясь к полицейскому, стоявшему по другую сторону могилы, приказал: - Сержант! Уберите этих детей! Движением головы он показал на кладбищенскую стену, на которой уже пристроилось несколько деревенских сорванцов, с любопытством рассматривавших нас. - А ну, прочь отсюда! - рявкнул сержант, и стена в одну секунду опустела. Я почувствовал прикосновение чьей-то руки. Это де Лима подошел ко мне и, беря меня за локоть, предложил: - Пройдемся немного... Вы не возражаете?.. Рабочие сдвинули каменную плиту и прислонили ее к соседней могиле. Он повел меня в боковую аллейку. За нами уже был слышен скрежет лопат о каменистый грунт. Некоторое время мы шли молча. Я ждал, когда де Лима заговорит, но он тянул, видимо не зная, с чего начать. - Я слышал ваш разговор со следователем... - произнес он наконец шепотом, как будто немного оробев. - Не поймите меня превратно, но... лучше не спрашивать об этом... напрямик... - О Боннаре? - Да. Вопрос ведь деликатный. Впрочем, вы и сами понимаете. Было бы тактически неверно уведомлять Боннара. А формально в этом нет необходимости. Это могло бы весьма усложнить обстановку. Дело в том, что существуют две возможности. Допустим, что труп, который мы найдем в могиле, действительно принадлежит Хозе Браго и нам вдобавок ко всему не удастся обнаружить на нем никаких телесных повреждений, указывающих на экспериментирование... Следствие будет прекращено, впрочем, формально оно еще и не начато... Против института Барта никто не выдвигал обвинений. Поэтому у Боннара не может быть никаких претензий. Даже если он узнает об эксгумации... Ведь у нас могли быть другие причины... Меня удивило, что он подчеркнул последние слова, но прежде чем я успел спросить, что он имеет в виду, де Лима продолжил: - Однако есть серьезные основания полагать, что дело примет иной оборот. Окажем, скелет, обнаруженный в могиле, не будет скелетом Хозе Браго или же окажется, что на нем производились какие-то подозрительные операции... Тогда все станет ясно. Следствие будет вполне оправданно, и мы по-другому поговорим с Боннаром!.. Если он преждевременно узнает, к чему мы стремимся, это облегчит ему контрдействие. У Боннара масса друзей... В стране и за рубежом... Не исключено, что где-нибудь нажмут кнопку и дело перейдет в руки другого следователя. - Понимаю. Хитро задумано... - Кастелло - твердый орешек, с ним они не справятся. Ему только было бы за что зацепиться. Впрочем, вы знаете, это человек с идеально чистыми руками. Его ни в чем нельзя заподозрить. - Да, я его знаю. Это он отыскал зубного врача? - Его вспомнила Долорес. Но пригласить предложил, разумеется, он. Проверка полости рта очень помогает при идентификации. - Вижу, вы позаботились обо всем. Пожалуй, забыли только пригласить фотографа. - Снимки будет делать ассистент профессора. Мы не хотели брать полицейского фотографа, чтобы раньше времени не придавать делу официальный характер. - Понимаю. Где сейчас ваша супруга? - Ждет результатов в "Каса гранде". Кроме того, мы хотели бы взять Марио домой. Я не скрывал удивления. - А разве не лучше оставить его, как мы договорились, на несколько недель у Альберди? Он тут наверняка чувствует... - Я весьма ценю моральный авторитет моего шурина, но есть опасения, что он не сможет как следует присмотреть за мальчиком, - не дал мне договорить де Лима. - Как вы это понимаете? - Марио видели неподалеку от... института. Я подумал о Катарине. - Он бродит по округе в компании деревенских лоботрясов. Это общество не для него, - де Лима осекся, прислушиваясь. - Надо возвращаться, - сказал он минуту спустя. - Кажется, уже дошли до гроба. Действительно, теперь слышались глухие удары лопат о доски. Мы быстро вернулись к месту эксгумации. Гроб уже был виден, и землекопы готовили крючья, чтобы его вынуть. На двух соседних могилах соорудили нечто вроде помоста, чтобы его поставить. Профессор Гомец, уже надевший резиновый фартук, стоял рядом со следователем, распоряжаясь работой землекопов. - Старайтесь не перекашивать! Медленнее! Так. Хорошо. Теперь вперед! Вот так. Поставьте на доски! Гроб лег на импровизированный помост. Рабочие принялись откручивать винты. Стоявшие поодаль от могилы дантист, протоколист и даже сержант подошли ближе. Мы ждали в нервном напряжении. Наконец крышка подалась. Ее подняли, и я увидел как бы завалившуюся в глубь гроба человеческую фигуру. Лысый череп коричневато-желтого цвета был обтянут высохшей кожей. Лицо не полностью потеряло человеческий облик: можно было видеть контуры губ и носа, но покойник больше походил на старика, чем на мужчину средних лет. Останки были одеты в темный костюм. Руки скрещены на груди, а в потемневших скрюченных пальцах блестел на солнце небольшой серебряный крестик. Щелчок фотоаппарата прервал напряженную тишину. Все, как по команде, подняли головы - на стене стоял молодой мужчина с репортерским аппаратом в руках. - Что вы делаете?! - закричал Кастелло, в его голосе было столько нескрываемого гнева и возмущения, что стоявший на стене репортер попятился, с трудом удержав равновесие. - Я из "Нотисиас де Ультима Хора". Простите... - заикаясь пробормотал он. - Кто вам позволил фотографировать? - кипятился следователь. - Немедленно отдайте пленку! Задержите этого человека! Репортер поспешно соскочил вниз, разумеется по другую сторону забора, и, прежде чем полицейский успел взобраться на стену, исчез. - Кто сообщил прессе? - спросил Кастелло, подозрительно поглядывая в нашу сторону, но стоявший рядом отец Алессандри попытался замять инцидент. - Это не важно. Он больше не появится. Да и вряд ли ему удалось сделать больше одного снимка... Тем временем профессор Гомец с ассистентом и дантистом подошли к гробу и склонились над останками. Кастелло и де Лима тоже приблизились. Однако я уже был сыт по горло подобного рода впечатлениями и отошел к стоявшему поодаль Альберди. Уже издали я заметил, что лицо его стало неестественно бледным. Действительно, Альберди едва держался на ногах. Мое предложение проводить его домой он принял с нескрываемым облегчением. Я взял его под руку, и мы медленно пошли к воротам. У ворот рядом с полицейским, охранявшим вход от непрошеных гостей, стояло трое мужчин, вооруженных фотоаппаратами и магнитофонами. Прежде чем мы успели сообразить, в чем дело, они обступили нас. Защелкали аппараты, посыпались вопросы. К несчастью, полицейский уже успел сказать, кто идет рядом со мной. - Можно попросить ваше преподобие об интервью для нашей радиостанции? - кричал крепко сбитый румяный репортер, подсовывая под нос Альберди микрофон... - Это вы причастны к обращению Хозе Браго? Альберди непонимающе взглянул на репортера. - Ваше преподобие, хотя бы несколько слов для "Ультима Хора", - напирал второй журналист. - Сеньоры! Неужели вы не видите, что человек себя плохо чувствует? - зло воскликнул я, оттесняя репортеров. - Всего несколько слов. Вы давали последнее отпущение грехов Хозе Браго, не так ли? - Пропустите нас! - проталкиваясь к церковной двери и таща за собой Альберди, кричал я. - Разойдитесь! Сеньоры, расходитесь! - кричал полицейский, который никак не мог решить, бросить ли ему пост у ворот и поспешить к нам на выручку или же оставаться на месте. - Так, может быть, хоть вы что-нибудь скажете? - подскочил ко мне еще раз репортер. - С какой целью проводится эксгумация? Есть ли результаты? Правда ли, что труп Браго исчез? - Отойдите, пожалуйста! Я втолкнул Альберди в притвор и захлопнул дверь церкви перед носом нахальных газетчиков. К счастью, они не решились войти внутрь... Священник, тяжело дыша, стоял у стены. Я провел его в ризницу, но он не хотел там оставаться, видимо опасаясь нового нашествия репортеров. Мы вышли через боковую дверь и потихоньку добрались до дома Альберди. Священник чувствовал себя скверно. Чуть ли не через каждый шаг ему приходилось отдыхать. Старая индианка, бормоча что-то насчет "сеньоров из города", помогла уложить Альберди в постель и принесла бутылки с лекарствами. Видимо, Альберди уже давно страдал от сердечных приступов, потому что домашняя аптечка была неплохо укомплектована. Постепенно бледность сходила с его лица и дыхание становилось спокойнее. Я сидел рядом с ним на кровати, он судорожно сжимал мне руку, словно боясь, как бы я не ушел и не оставил его одного. Однако, по мере того как к нему возвращались силы, любопытство начинало брать верх над страхом. - Может... вы... туда пойдете... и узнаете... а потом вернетесь... - были первые слова, которые я услышал от него. - А не лучше ли мне еще немного побыть с вами? - нерешительно сказал я. - Нет... нет... идите... идите и скажите Ноке, чтобы она осталась здесь, около меня... Я встал, Альберди испытующе смотрел мне в глаза. Я не знал, идти мне или еще подождать. - Вы видели... тот... крестик? - наконец спросил он тихо. Я кивнул. - Это я... - прошептал он. - Не могу себе простить... - Но... Ничего страшного не произошло, - пытался я его успокоить. - Еще ничего не известно. Сначала прочтите книгу... Он прикрыл глаза. - Идите и возвращайтесь, - сказал он уже почти спокойно. Когда я подошел к месту эксгумации, гроб был опущен и рабочие прикрывали могилу досками. Профессор Гомец, уже без фартука, диктовал что-то протоколисту, а его ассистент убирал инструмент. Рядом с ним на земле стоял закрытый металлический цилиндр. Кастелло отдавал какие-то распоряжения сержанту полиции. Я подошел к де Лиме, который прислушивался к тому, что диктовал профессор, а так как тот вскоре кончил, мое любопытство могло быть наконец удовлетворено. - Куда вы девались, сеньор адвокат? Вы уже знаете результаты? - воскликнул де Лима, увидев меня. - Мне пришлось заняться священником. Бедняга ослаб. Ну как наши эксперты? - Опасения полностью подтвердились! - сказал де Лима с плохо скрываемым удовлетворением. - Значит, это не Браго? - Браго. Несомненно, он. Дело в экспериментах! Бедный Хозе!.. С ним поступали, как с подопытным кроликом. Правда, еще нет окончательных результатов, но в принципе выводы однозначны. Остались только дополнительные исследования. У профессора здесь нет необходимых условий и всего инструмента. Поэтому он забирает череп в лабораторию. - Это займет несколько дней, - добавил Гомец. Я взглянул на цилиндр и почувствовал неприятную спазму в желудке. - Уверены ли вы, профессор, что это были эксперименты, а не неизбежные медицинские процедуры? - спросил я немного погодя. - Абсолютно. Да это же сразу видно. Если бы вы посмотрели, что они с ним вытворяли... Чудовищно!.. Впрочем, могу вам показать, - он подошел к цилиндру и уже потянулся к крышке, но я успел воспротивиться. - Благодарю вас... Нет, нет, я не хочу... Я верю вам на слово. Профессор снисходительно усмехнулся. - Нервишки сдают. Однако предупреждаю, что в качестве адвоката и представителя обвиняющей стороны вам придется ознакомиться хотя бы со снимками. 9 Под утро меня разбудил телефонный звонок. Я поднял трубку, проклиная в душе изобретателя телефона и того, кто, потеряв совесть, звонит ко мне в такую рань. Однако уже первых слов было достаточно, чтобы сон как рукой сняло. Звонила Катарина. - Прости, что поднимаю тебя с постели, но позже нам не удастся связаться, а дело очень срочное. Утром позвонишь или лично придешь к де Лимам и скажешь, что ты отказываешься вести их дело. Если хочешь, можешь помочь найти другого адвоката. Сделай это спокойно, без шума... Впрочем, ты это умеешь. Я был совершенно ошарашен требованием. - Но... это невозможно. В полдень я как представитель де Лимы должен официально внести иск против института Барта. - Значит, ты его еще не внес? - обрадовалась она. - Ну так и не вноси. Это сделает за тебя твой преемник. - А если они не согласятся? Я обязан в течение двух недель с момента извещения оказывать помощь клиентам. - Никто не может тебя заставить. Я думаю, у тебя есть серьезные основания отказаться... - Но почему такая срочность? Что я скажу де Лиме? В чем дело? - Очень просто: ты против обвинения профессора Боннара в недозволенных экспериментах над Хозе Браго. Ты не веришь, что профессор виновен. - Ха! Именно теперь-то у меня и возникли сомнения в его невиновности. Вскрытие показало, что на Браго экспериментировали. Профессор Гомец - авторитет. Уж не говоря о том, что это человек честный, заслуживающий доверия. - Это не имеет никакого значения, - голос Катарины звучал странно равнодушно. - То есть как не имеет значения? Что ты говоришь? - возмущенно воскликнул я. - Не нервничай. Это действительно не имеет никакого значения. В конце концов, ты можешь хотя бы немного доверять мне? - я почувствовал в ее голосе нетерпение. - Сегодня же узнаешь все. В полдень ты поедешь в Пунто де Виста... Не исключено, что придется заночевать в институте. Нам надо о многом поговорить. Быть может, профессор Боннар поручит тебе вести дело Браго. - Я не смогу принять такое предложение. Закон запрещает вести дело противной стороны. К тому же это идет вразрез с этикой... - Может, ты и прав, - вздохнула Катарина. - Это моя инициатива, а я, увы, не знаю законов. Боннар не зря сомневался. Но так или иначе, будь сегодня в первой половине дня в Пунто де Виста. - Я ничего не понимаю, и это все меньше мне нравится... - Слушай внимательно. Поезжай к Альберди и дождись там Марио. Возможно, он придет не сам, а пришлет своего дружка, сельского сорванца Игнацио. Впрочем, настоятель его хорошо знает. Альберди скажешь, чтобы он не волновался о племяннике. Если он не придет сам, ты встретишься с ним в институте у Боннара. Марио или Игнацио скажут, как туда добраться так, чтобы тебя не заметили люди да Сильвы. Вот и все. Меня начинала раздражать бесцеремонность Катарины. - Не уверен, должен ли я вообще встречаться с Боннаром, даже если откажусь вести дело де Лимы. - Знаю, профессор вел себя с тобой не очень вежливо, но это недоразумение. Он готов принести извинения! - Не в том дело. Я связан профессиональной тайной. - Могу тебя уверить, что ни я, ни Боннар не собираемся выпытывать доверенные тебе семейством де Лима секреты. - У меня могут быть серьезные неприятности! - Будут, если позволишь де Лимам и дальше водить себя за нос, - холодно сказала она. - Пока что этим занимаешься ты! И самое скверное - я не знаю, к чему ты клонишь. - Приедешь - узнаешь. - Оправдалась твоя гипотеза? - Нет, нет, - поспешно "возразила она. - А сеньору де Лима спроси при случае, что произошло с рукописью романа "Башня без окон". Интересуюсь ее реакцией. - Ей богу, не знаю, что мне делать... - Прежде всего выспаться! Катарина повесила трубку. Совет был правильный, но осуществить его было трудно. Слишком много сомнений посеял этот разговор, чтобы я мог после него заснуть. Лишь после семи меня сморил нервный неглубокий сон, как это обычно бывает, когда с волнением ожидаешь того, на что не можешь повлиять. Проснулся я около десяти. Сильно болела голова. Охотнее всего я никуда бы не ехал, но, разумеется, мое желание в счет не шло. Поэтому я только принял душ и позвонил де Лиме, сообщая о своем визите. Трубку подняла сеньора Долорес. У нее было отличное настроение, она что-то говорила об отце Алессандри, о возвращении Марио домой, но либо ее речь была слишком сумбурной, либо головная боль не давала мне уразуметь, что же она хочет сказать. По пути я заехал в бар выпить кофе. Рядом у стойки мужчина читал газету. Я глянул ему через плечо и чуть не уронил чашку - на первой странице сверху через всю полосу шел огромный заголовок: "ПРЕСТУПЛЕНИЕ В ИНСТИТУТЕ БАРТА", а под ним буквами поменьше: "раскрытое спустя шесть лет" и "Известный писатель Хозе Браго в течение многих месяцев подвергался бесчеловечным экспериментам". Я так резко поставил чашку, что недопитый кофе разлился по стойке, и выбежал на улицу. Киоск находился рядом со входом в бар; Вывешенные снаружи утренние издания кричали огромными заголовками о "преступных экспериментах", проводимых в институте имени Барта, об эксгумации останков Хозе Браго, результатах экспертизы профессора Гомеца и даже о том, что перед смертью писатель вернулся в лоно святой церкви. Купив пачку газет, я сел в машину и начал лихорадочно их просматривать. Только теперь я заметил, что тон прессы неодинаков. Первую скрипку в нападках на институт Барта вела бульварная печать, и это было совершенно понятно. Объемистая газета христианско-демократической партии "Темпо" была уже гораздо осторожнее и умереннее, вообще не употребляла слов "преступление" и ограничивалась полуофициальными сообщениями. Об обращении Браго она писала на второй странице, не выпячивая особенно этого вопроса. Еще более сдержанными были правительственные газеты и газеты левого толка, оправдывавшиеся отсутствием достаточно проверенных данных. Впрочем, сведения действительно были довольно скупыми и - если не говорить о репортерских домыслах и сплетнях - даже о результатах судебной экспертизы можно было узнать лишь то, что в черепе Браго имеются отверстия, существование которых трудно объяснить нуждами медицинских процедур. В частности, в месте срастания теменных костей обнаружено что-то вроде специально проделанного "хода", позволявшего достаточно часто и легко проникать внутрь черепной коробки. Снимков было немного. "Нотисиас де Ультима Хора" поместила, конечно, снимок раскрытого гроба, сделанный с кладбищенской стены. Большая белая стрелка показывала видимый довольно ясно крестик в руке покойного. Одна из газет напечатала фото, на котором были мы с Альберди. При этом меня окрестили представителем частного обвинения. Фамилия де Лима нигде не упоминалась, как не нашел нигде я и имени

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору