катере туда не дойти, даже  если  мы
спустимся по реке к океану. Тем более что близится сезон штормов: даже  если
мы попытаемся, нас опрокинет волной...
   - А если попробовать захфрахтовать самолет?
   Ингр фыркнул и изменил позу, взявшись за рычаги руками.  Андрей  еще  раз
посмотрел в атлас, пытаясь прикинуть пройденное  им  расстояние,  но  ничего
толком не понял -  выходило  около  десяти  тысяч  километров:  может  быть,
больше, может быть, меньше, он не мог определить масштаб карты.
   - На такое расстояние нужен военный  самолет.  Где  ты  его  возьмешь?  В
стране идет война... Или, может быть, ты думаешь обратиться к властям?  Тебя
или шлепнут, или упрячут к сумасшедшим, где ты будешь осушать болота...  Это
чепуха. Нам нужен корабль, да вот где его взять. И на  какие,  спрашивается,
деньги?
   - Ингр, я не верю в безвыходные ситуации.
   - А кто тебе сказал,  что  ситуация  безвыходная?  Ха,  в  стране  полный
бардак, идет внутренняя война, и сейчас нам это даже на руку - в таком хаосе
проще затеряться и попробовать доплыть  до  Виланского  архипелага.  Вопрос,
сколько это займет у нас времени?
   - Мы должны спешить, Ингр. Я и сам не знаю, стоит ли мне верить в то, что
я смогу изменить ситуацию, но попытаться, учитывая саму  такую  возможность,
мы должны. Или я не прав?
   Ингр снова помедлил с ответом, впрочем, Андрей успел  привыкнуть  к  этой
его манере - казалось, каждую  свою  фразу  он  обдумывает  с  тщательностью
опытного дипломата.
   - Когда-то, очень давно, отец сказал мне: "Многие считают, что суетиться,
стремясь к достижению каких-то целей, - дело  пустое,  потому  что  сбудется
только то, что предначертано. Я тоже думал так,  и  посмотри,  что  со  мною
стало: я еще не стар, но уже измучен - ожиданием...  Тебе  не  стоит  ждать,
парень, ты должен поворачивать  обстоятельства  так,  как  выгодно  тебе,  и
никогда, ни за что не плакать по поводу того, что  тебе  не  повезло.  Везет
тем, кто этого хочет!" Я не знаю, прав ли был отец, вот в чем дело... я  так
много суетился, что от этой суеты у меня мельтешит перед глазами. А толку?
   - Вопрос философский, - понимающе улыбнулся Андрей. - Ты не очень  внятно
излагаешь, но я должен тебе сказать, что  этот  вечный  вопрос  стоит  перед
каждым из нас, вне зависимости от того, в каком мире ты живешь. Передо  мною
- тоже. Тебе легче?
   - Тогда подсуетимся. - Ингр потянул какой-то рычаг, и Андрей услышал, как
заревели пришпоренные двигатели. - Мы вышли в основное русло.

   Глава 10
   1

   Туман был настолько плотным, что Андрею казалось, будто катер движется  в
сплошном сером бульоне. Даже чавканье двигателей доносилось до  него  словно
из-под одеяла. По хронометру дело шло к рассвету, но пока на лиманах  стояла
густая влажная тьма. Где-то справа по борту  осталась  пограничная  застава,
отделявшая Саарел от Страны Солдат, - по словам Ингра, они прошли  мимо  нее
почти полчаса назад, но он все еще не решался  прибавить  оборотов,  не  без
оснований  подозревая,  что  рев  движков  может  привлечь  к  ним  ненужное
внимание.
   - Как бы не сесть на мель, - нервно произнес Огоновский,  всматриваясь  в
мрак перед катером.
   - Здесь нет мелей, - спокойно ответил Ингр. - Правда, можем  налететь  на
островок... но будем надеяться, что я увижу  его  вовремя.  Через  час  река
станет шире, тогда уже можно будет не бояться стражи. Пока - надо терпеть.
   Огоновский мучился желанием закурить, но сигарет, увы, у него  больше  не
было. Страдая от этого, он  постоянно  жевал  бутерброды  с  тушеным  мясом,
заедая их пучками сладковатой местной травки: ему казалось,  что  из  тумана
вот-вот  выскочит  катер  пограничников,  и   у   них   начнутся   настоящие
неприятности. Ингр, правда, уверял его, что на этой  границе  всю  жизнь  не
было порядка и местные охотники шлялись  туда-сюда,  не  обращая  на  стражу
никакого внимания. Несколько раз ему даже чудилось, что  он  слышит  далекое
стрекотание мотора, но Ингр  вел  себя  достаточно  уверенно,  и  Андрею  не
оставалось ничего другого, как молча терпеть и жевать, жевать, жевать...
   Вскоре туман начал редеть. Над  рекой  поднималось  солнце,  его  первые,
далекие еще лучики заставили седой  мрак  отступить  до  следующего  вечера.
Огоновский с силой потер Тлаза и устало опустился на металлический стульчик.
Ингр поглядел на него и усмехнулся: - Пожалуй, пора...
   Рыкнув движками, катер слегка присел на корму и понесся по  центру  реки,
стараясь не приближаться к заросшим  кустарником  берегам.  Через  несколько
минут Андрею показалось, что слева по борту  промелкнули  несколько  темных,
островерхих построек с покосившимися деревянными причалами, нависавшими  над
водой.
   - Здесь уже живут люди? - спросил он.
   - Люди живут везде, - флегматично ответил Ингр. - Скоро мы увидим поселки
рыболовов. К вечеру надо будет продать катер и уходить в  глубь  страны.  Не
знаю, что произошло за время нашего отсутствия, но, когда  мы  отправлялись,
эта провинция еще не была задета мятежом.
   К полудню Ингр завалился спать. Вместо него за рычаги сел  Андрей.  Катер
ровно бежал по реке, иногда на далеком берегу Огоновский явственно  различал
небольшие селения, десятки лодок,  лежащих  вверх  дном  на  берегу,  людей,
занятых развешиванием сетей, - но на их катер, как ему  казалось,  никто  не
обращал внимания. Пологие, местами заболоченные берега  сменялись  песчаными
обрывами, над которыми качались на ветру высоченные ржаво-зеленые деревья, а
пару раз он видел рыбацкие лодки, из высоких узких труб которых валил густой
черный дым. Монотонность плавания действовала на него расслабляюще. "Что  бы
я делал сейчас, если бы не  проклятая  война?  -  думал  Андрей,  постукивая
пальцами по набалдашнику правого рычага. - Наверное, играл бы  с  Акселем  в
карты или ехал к больному... а может, пил бы с девчонками на веранде коньяк.
Черт поймет, который у нас нынче час..."
   Он вспоминал жаркие оксдэмские вечера,  желтые  фонарики,  качавшиеся  на
ветру по углам просторной веранды его дома, запах жаренного на  углях  мяса,
веселое щебетание троих его девушек - то ли служанок, то  ли  наложниц  -  и
ироничные глаза доктора Кренца, рассматривающего сквозь свет  новый,  только
присланный с Авроры коньяк. О Кренце, мобилизованном в десант  в  первые  же
дни войны, он не слышал ничего. При любых раскладах в сумятице первого  года
боевых действий найти друг друга было практически невозможно: он не знал,  в
какое соединение попал его приятель, а уж Кренц, конечно, и понятия не имел,
на каком корабле сражается Андрей.
   Девушки наверняка уже нарожали целую ораву чужих детей, роскошная некогда
усадьба  пришла  в  полный  упадок,  и  сейчас  там  скорее  всего   обитает
какой-нибудь чин из военной администрации... его сержанты бродят по  округе,
соблазняя фермерских дочек, большая часть шахтеров мобилизована, а  те,  что
остались, все  так  же  мрачно  вкалывают  и  пьют  дешевую  местную  бурду,
выгоняемую  из  плохо  растущей  пшеницы.  Огоновский  мрачно   сплюнул   на
металлический пол и долго тщательно растирал плевок подошвой ботфорта.
   От воспоминаний его отвлек Халеф, неожиданно всунувшийся в рубку: -  Есть
будешь? Огоновский поскреб затылок.
   - Буду. Что, опять каша?
   Он ужасно тосковал по обычной, старой как мир, жареной картошке с  добрым
куском свинины, но  на  Трайтелларе  о  ней  можно  было  только  мечтать  -
отправляя сюда людей, Айорс не озаботились этим элементом рациона, планета и
так была богата всякой съедобной всячиной.
   - Лучше дай мне кусок мяса с этой травой... как ее там?
   Халеф молча кивнул и исчез. Через минуту он появился с  большой  походной
тарелкой и кружкой, от которой пахло аррой. Андрей внимательно посмотрел  на
парня: за последние дни тот буквально почернел, под глазами появились темные
круги. На Андрея Халеф старался не смотреть.
   - Посиди, поболтаем, - предложил Огоновский. Халеф нахмурился.
   - О чем?
   - Разве тебе не скучно целыми днями сидеть в кубрике и молиться?
   - Если человеку скучно молиться, ему лучше  умереть.  Впрочем,  я  и  так
скоро умру...
   - С чего это ты взял? - поразился Андрей. - Ты чувствуешь  себя  больным?
Давай я осмотрю тебя. Халеф мрачно усмехнулся и опустил голову.
   - Ты думаешь, что я смогу выжить в Стране Солдат?
   - А что такое? В чем проблема?
   - Там не любят таких, как я. Слишком много еретиков бежало  туда  в  День
Солнцеворота.  Они  ненавидят  нас,   хранящих   Верность   Отцам.   А   моя
принадлежность к Светлым Сыновьям написана у меня на лице...
   - Халеф...  -  Андрей  глубоко  вздохнул  и  сделал  паузу,  чтобы  голос
прозвучал без намека на иронию. - Халеф, ваша Верность совершенно  абсурдна.
Те, кого вы привыкли называть Отцами, пали в очень давней войне, их нет,  ты
понимаешь? От них остались только развалины и кое-какие  случайно  уцелевшие
документы. Ты молишься призракам, Халеф.  Ты  и  те,  кого  ты  у  называешь
Сыновьями. Подумай сам, разве призраки стоят  того,  чтобы  ради  них  гибли
живые люди? Халеф, то, что ты называешь ересью, - на самом деле  всего  лишь
здравый смысл, а твоя вера, прости меня, - это просто жестокая  глупость.  Я
уверен, что после войны, когда  сюда  прилетят  наши  комиссары,  правителей
твоей  страны  ждут  ужасные  неприятности:  у  нас  с  такими   вещами   не
церемонятся.
   - Тогда получается, что мы тоже пострадаем за  свою  веру,  -  с  мрачной
решимостью в глазах отозвался юноша, - так,  как  другие  страдали  за  свое
безверие.
   Андрей замолчал. По-своему Халеф был прав... он  знал,  что  будет  после
того, как за Трайтеллар возьмутся всерьез. Наверняка состоится суд над теми,
кто устроил этот гнусный Солнцеворот,  отшвырнувший  почти  всю  планету  на
столетия назад. Большой  показательный  суд  с  присутствием  обвинителей  с
других миров: корварцев, россов, возможно, лидданов.  И  результат  известен
заранее... преступники будут  найдены,  изобличены  и  казнены.  Религиозный
геноцид - одно из самых тяжких преступлений, на которое  Сообщество  никогда
не смотрит сквозь пальцы.  А  потом  на  Трайтелларе  останутся  прокураторы
Конфедерации,  и  он  будет  долго  и  мучительно  врастать  в   содружество
человеческих миров, как это уже произошло с Рогнаром, Виолой и Ралторре. Эти
планеты так же были  заселены  жестокими  айоранскими  "экспериментаторами",
которые отрывали тысячи людей от родной планеты и тащили их через  бездны  в
десятки световых лет.
   - Я надеюсь, Ингр знает, как защитить тебя.
   Халеф угрюмо нахмурился и  вышел.  "Еще  одна  проблема,  -  сказал  себе
Андрей. - Что, в самом деле, с ним делать, если тут действительно  ненавидят
этих сумасшедших фанатиков с юга?"
   Ингр сменил его у  рычагов  незадолго  до  ужина.  Кое-как  поев,  Андрей
спустился в кубрик и лег на койку напротив сопящего во сне Халефа.  Какое-то
время ему не удавалось  заснуть,  перед  глазами  крутилось  невесть  откуда
взявшееся лицо Акселя Кренца, но вскоре захрапел и он.
   Его разбудила Касси.
   - Одевайся, - коротко распорядилась она. - Мы приплыли.
   Всунув ноги в ботфорты, Андрей выскочил  на  палубу.  В  лучах  закатного
солнца он увидел плавно поднимающийся  берег  реки  и  небольшой  городок  с
длинным каменным причалом, возле которого стояли несколько пароходиков.
   - Кажется, там пожар, - сказал он Ингру через иллюминатор рубки.
   - Да, - мрачно ответил тот. - И, по-моему, не один...
   Андрей смотрел на темные каменные дома с острыми скатами высоких  крыш  и
удивлялся почти полному отсутствию людей на улицах -  может  быть,  наступил
час молитвы, а может, здесь принято садиться за еду  в  строго  определенное
время? Он видел лишь редкие фигурки, двигавшиеся среди высоких,  похожих  на
свечи хвойных деревьев, в изобилии раскиданных  среди  строений  городка,  и
чувствовал, как озабоченность Ингра передается и ему. Прищурившись, он вдруг
вспомнил, что в пакете самоспаса должно быть оптико-электронное устройство.
   Тонкая черная  коробочка  пружинисто  раскрылась  в  миниатюрное  подобие
бинокля.  Поднеся  окуляры  к  глазам,   Андрей   прошелся   по   ступенчато
поднимающимся улочкам и остановился  на  одной  фигурке,  суетившейся  перед
воротами высокого темно-красного строения, из-за которого валил густой серый
дым.  Электроника  мгновенно  настроила  визир  на  цель  -  перед  ним  был
коренастый мужчина с бритой головой, завернутый в грязное подобие  юбки,  на
широком поясе Андрей разглядел нечто вроде топора с длинной  рукоятью,  а  в
руках бритоголовый держал автомат!
   - Посмотри, - сказал он Ингру, просовывая ему бинокль. -  Вот  туда,  где
дым...
   - Пять фурканов! - выдохнул тот. - Кажется, в городе банда мародеров!
   - А жители?
   - Наверное, бандиты здесь уже давно... но, по-моему, их тут немного. Я не
вижу ни трупов, ни разбитых ворот. Город как будто спит. Что все  это  может
значить?
   - Я, собственно, хотел спросить тебя о том же самом.
   - Ладно. - Ингр резко двинул правый рычаг,  разворачивая  катер  носом  к
причалу. - Это рискованно, но плыть дальше мы все равно не  можем:  горючего
осталось меньше чем на час хода. А отсюда идет дорога в  столицу  провинции.
Может быть, нам удастся обменять катер на машину.
   - Ты не боишься, что нас просто перестреляют?
   - Они трусливы. Впрочем, поглядим...
   Очевидно, пилот имел какие-то свои,  неизвестные  Андрею  доводы.  Минуту
спустя катер подлетел к причалу, и Огоновскому пришлось прыгать с  борта  на
осклизлые доски, чтобы привязать трос  к  одному  из  десятка  металлических
крючков,  вделанных  в  камень  опоры.  На  их  появление   в   городке   не
отреагировали.  Расстегнув  кобуру,  Андрей  быстро   оглядел   окрестности:
каменные ступени, ведущие наверх, к обсаженной кустарником дороге,  песчаный
пляжик с растянутыми на рамах сетями... кругом было пусто.
   - Халеф и  Касси,  останьтесь  здесь,  -  приказал  Ингр.  -  Зарядите  и
проверьте пушки. Если что, стреляйте и  уходите  вниз  по  реке  на  десяток
лонов. Потом мы догоним... Не бойся, - сказал он Андрею, прыгая на причал. -
Я умею разговаривать с этой сволочью.
   На плече он держал ручной пулемет, длинная полотняная лента была обмотана
вокруг ствола. Андрей зябко потер ладони и первым двинулся вверх по истертым
ступеням каменной лестницы.
   Белая улочка, над  которой  нависали  чьи-то  сады,  поворачивая,  полого
поднималась вверх - через несколько минут оба путника оказались на небольшой
площади, посреди которой застыл обгоревший остов некогда серого грузовика  с
какими-то эмблемами на странно уцелевшей двери кабины.
   - Армейский, - хмурясь, определил Ингр.
   - Значит, все-таки мятежники?
   - Значит...
   Площадь была окружена низкорослыми садами, распространявшими вокруг  себя
сладковатый аромат незнакомых Андрею цветов.  Ингр  решительно  прошагал  по
растрескавшимся белым плитам и нырнул в естественный  коридор,  образованный
наклоненными ветвями тесно посаженных деревьев. В глубине  садика  виднелось
желтое трехэтажное  строение,  покрытое  давно  облупившейся,  темной  снизу
штукатуркой. Дверь косо висела на одной петле, на пороге виднелось  успевшее
подсохнуть кровавое пятно.
   Огоновский  вытащил   бластер   и   оттянул   большим   пальцем   собачку
предохранителя. Держа оружие в напряженной правой руке, он  вошел  вслед  за
Ингром в здание. В большой комнате с красными стенами царил жуткий  разгром:
несколько письменных столов были опрокинуты, на полу валялись десятки  густо
исписанных желтоватых листков, в  углу  лежал  серый  пластмассовый  ящик  с
лопнувшим стеклянным экраном, красивый наборный пол был  изуродован  пулями.
Оглядевшись, Ингр двинулся в глубь здания. В  тесном  коридоре  они  увидели
труп молодого мужчины в длинной желтой куртке с какими-то значками на груди,
плававшего в  луже  собственной  крови.  Стены  коридора  были  обезображены
многочисленными пулевыми выбоинками.
   - Это полицейский участок, - тихо, почти шепотом проговорил Ингр.
   - Будем уходить? - так же тихо спросил Андрей.
   - Да. Но бандитов здесь немного. Если вести себя правильно, нам ничто  не
угрожает. Если бы банда была большая, город уже горел бы по-настоящему.
   Они вернулись на площадь. Андрей внимательно осмотрел садики, за которыми
виднелись характерные острые крыши, но нигде не было никакого движения. Ингр
тем временем пересек площадь и вошел в сад на  ее  противоположной  стороне.
Огоновский поспешил за ним. Здесь, среди цветущих деревьев, находилось самое
высокое, трехэтажное здание с  высокой  мансардой,  рядом  с  дверью  висела
какая-то узкая вертикальная табличка с вырезанной на ней надписью. Вероятно,
здесь тоже располагалось какое-то официальное учреждение.
   В передней их встретил такой же погром, что и в  околотке,  но  здесь  не
было ни крови, ни следов стрельбы. Не выпуская из рук оружия, Ингр  вошел  в
одну из  боковых  комнаток.  Перевернутые  шкафы,  опять  сплошь  заваленный
документами  пол,  но  теперь  -  здоровенная  куча  экскрементов  в   углу,
присыпанная изгаженной бумагой с какими-то красными гербами.
   Андрей с омерзением плюнул и задержался возле плаката на стене, почему-то
помилованного налетчиками. С глянцевой бумаги на него жизнерадостно скалился
молодой парнишка в серой мешковатой куртке, широченных шароварах и низеньких
ботинках, на голове у него косо  сидела  блинчатая  каска,  напоминавшая  по
форме раздавленный тазик, а в руках он держал пулемет - такой же точно,  как
у Ингра. Справа и слева от веселого воина ало змеились неровные вертикальные
надписи.
   - Уроды, - произнес Андрей и собрался  было  выходить  на  поиски  Ингра,
который, судя по звукам, обследовал второй этаж, но вдруг замер на месте.
   Он готов был поклясться, что только что слышал, как под его ногами кто-то
бормочет - тихо и жалобно.
   - Ингр! - крикнул он, высунувшись в коридор. -  Сюда!  Тут  кто-то  есть,
слышишь!
   Вход в подвал, очевидно не замеченный мародерами, они обнаружили в темном
коридорчике рядом с сортиром,  который,  к  изумлению  Огоновского,  сверкал
ничуть не хуже,  чем  аналогичные  заведения  на  "Парацельсе".  Дверь  была
замкнута изнутри. Ингр уже собрался  было  стрелять  по  замку,  но  Андрей,
отстранив его, вытащил из ножен свой десантный тесак.  Деревянная  дверь  не
устояла, подалась с недовольным скрипом, и Андрей ощутил чье-то дыхание.
   - А если будут стрелять? - прошептал Ингр.
   Огоновский пожал плечами и достал фонарь.
   Прикрывая лицо руками, на каких-то замшелых сундуках сидела  пышноволосая
женщина в коротком белом платье с прорезными рукавами. Яростный свет  фонаря
заставил ее отвернуться к стене,  она  почти  сжалась  в  комок  и  тоненько
завыла.
   - Спокойней, - мягко попросил ее Ингр. - Не переживайте,  мы  не  сделаем
вам ничего плохого... идемте, идемте отсюда.
   Спасенная оказалась перезрелой красоткой с  жутко  измазанным  косметикой
лицом. Андрею пришлось скормить ей таблетку успокаивающего  -  только  после
этого она немного пришла в себя и стала говорить: - Я не знаю, сколько их...
на  площади  я  видела  человек  десять,  слышала  выстрелы,  крики,   потом
загорелась машина, на которой они приехали. Было  очень  много  стрельбы,  я
спряталась, слышала, как они все здесь крушили,  ходили  и  хохотали...  все
время хохотали...
   - Так сколько их может быть?  -  перебил  ее  тираду  Ингр.  -  Двадцать,
тридцать... сто?
   - Я не видела, - продолжала женщина, - я только слышала, как  они...  они
хохотали...
   - Зеленый дым, - определил Ингр. - Это неудивительно... да, это наверняка
какая-то  маленькая  банда,  иначе  их  командиры  не  допустили  бы  такого
безобразия. Пошли, Андрей. Нам нужно их найти - и, если повезет, мы выменяем
какой-нибудь транспорт.
   - Где ты собираешься их искать?
   - Я знаю, где.

   2

   Ингр действительно знал, где следует искать - после  недолгого  блуж