Александр Беляев
   Ариэль

   OCR Палек, 1998 г.

   Посвящаю дочери Светлане

   Глава первая
   ПО КРУГАМ АДА

   Ариэль сидел на полу возле низкого окна своей  комнаты,  напоминающей
монашескую келью. Стол, табурет, постель и циновка в углу составляли всю
мебель.
   Окно выходило во внутренний двор, унылый и тихий Ни кустика, ни  тра-
винки - песок и гравий, - словно уголок  пустыни,  огороженный  четырьмя
тюремными стенами мрачного здания с крошечными окнами. Над плоскими кры-
шами поднимались верхушки пальм густого парка, окружавшего школу.  Высо-
кая ограда отделяла парк и здания от внешнего мира.
   Глубокая тишина нарушалась только скрипом  гравия  под  неторопливыми
шагами учителей и воспитателей.
   В таких же убогих, как и у Ариэля, комнатах помещались  воспитанники,
привезенные в мадрасскую школу Дандарат со всех концов мира.  Среди  них
были и восьмилетние и взрослые девушки  и  юноши.  Они  составляли  одну
семью, но в их негромких и скупых словах, в их глазах нельзя было  заме-
тить ни любви, ни дружбы, ни привязанности, ни радости при  встрече,  ни
горя при разлуке.
   Эти чувства с первых же дней пребывания в  школе  искоренялись  всеми
мерами воспитателями и учителями:  индусами-браминами,  гипнотизерами  и
европейцами, преимущественно англичанами, - оккультистами  новых  форма-
ций.
   На Ариэле была туника - рубашка с короткими рукавами из грубой ткани.
На ногах не было даже сандалий.
   Это был рослый светловолосый юноша лет восемнадцати. Но по  выражению
лица ему можно было дать иногда и меньше: светло-серые глаза смотрели  с
детским простодушием, хотя на высоком лбу уже намечались легкие  морщин-
ки, как у человека, который немало пережил и передумал. Цвет его глаз  и
волос указывал на европейское происхождение.
   Лицо Ариэля с правильными англосаксонскими чертами  было  неподвижно,
как маска.
   Он безучастно смотрел в окно, как смотрит человек, погруженный в глу-
бокое размышление.
   Так оно и было: наставник Чарака-бабу  заставлял  Ариэля  по  вечерам
подводить итоги дня - вспоминать все события, происшедшие от восхода  до
захода солнца, проверять свое отношение к ним, проверять свои мысли, же-
лания, поступки. Перед отходом ко сну Ариэль должен был давать  отчет  -
исповедоваться перед Чаракой.
   Заходящее солнце освещало кроны пальм и облака, быстро летящие по не-
бу. Дождь только что прекратился, и со двора  в  келью  проникал  теплый
влажный воздух.
   Что же случилось за день?
   Проснулся Ариэль, как всегда, на рассвете. Обмывание, молитва,  завт-
рак в общей столовой. На толстом деревянном подносе подавали лучи-лепеш-
ки из муки, совершенно несъедобные жареные земляные орехи и воду в  гли-
няных сосудах.
   Воспитатель Сатья, как всегда, переводя тяжелый взгляд с одного  вос-
питанника на другого, говорил им, что едят они бананы,  вкусные  рисовые
лепешки с сахаром и пьют густое молоко. И школьники,  поддаваясь  внуше-
нию,  с  удовольствием  съедали  все  поданные  кушанья.   Только   один
мальчик-новичок, еще не подготовленный к массовому гипнозу, спросил:
   - Где же бананы? Где рисовые лепешки?
   Сатья подошел к новичку, приподнял за подбородок его голову и повели-
тельно сказал, строго посмотрев в глаза:
   - Спи! - И повторил внушение, после чего и этот мальчик стал с  аппе-
титом есть жесткие орехи, принимая их за бананы.
   - А ты почему надела шарф? - спросил другой наставник, худой индус  с
черной бородой и бритой головой, обращаясь к девочке лет девяти.
   - Холодно, - ответила она, зябко пожимая плечиками. Ее лихорадило.
   - Тебе жарко. Сними сейчас же шарф!
   - Уф, какая жара! - воскликнула девочка, снимая шарф,  и  провела  по
лбу рукой, как бы вытирая выступивший пот.
   Сатья нараспев начал читать поучение: воспитанники  должны  быть  не-
чувствительны к холоду, жаре, боли. Дух должен торжествовать над телом!
   Дети сидели тихо, движения их были вялы, апатичны.
   Вдруг тот самый мальчик, который в начале завтрака спросил:  "Где  же
бананы?" - вырвал у соседа кусок лучи и, громко засмеявшись, засунул его
в рот.
   Сатья одним прыжком очутился возле ослушника и  дернул  его  за  ухо.
Мальчик громко заплакал. Все дети словно окаменели перед таким неслыхан-
ным нарушением дисциплины. Смех и слезы беспощадно искоренялись  в  этой
школе. Сатья схватил одной  рукой  мальчика,  другой  -  широкий  сосуд.
Мальчик совсем затих, только руки и ноги его дрожали.
   Ариэлю стало жалко новичка.
   Чтобы не выдать своих чувств, он опустил голову. Да, ему  было  очень
жалко этого восьмилетнего малыша. Но Ариэль знал, что, сочувствуя  това-
рищу, он совершает большой проступок, в котором должен покаяться  своему
воспитателю Чараке.
   "Покаяться ли?" - мелькнула мысль, но Ариэль подавил ее. Он привык  к
осторожности, скрытности даже в своих мыслях.
   По приказу Сатьи слуга увел мальчика с сосудом на голове. Завтрак был
закончен в полном молчании.
   В этот день после завтрака должны были уехать несколько юношей и  де-
вушек, окончивших школу.
   Ариэль чувствовал скрытую симпатию к уезжавшему темнокожему, большег-
лазому юноше и стройной девушке и имел основание предполагать, что и они
также дружески относились к нему. Несколько лет совместного пребывания в
Дандарате связывали их. Но свои чувства они прикрывали маской холодности
и равнодушия. В редкие минуты, когда глаза надзирателей  и  воспитателей
не следили за  ними,  тайные  друзья  обменивались  одним  красноречивым
взглядом, иногда рукопожатием - и только. Все трое хранили  свою  тайную
дружбу - единственное сокровище, которое согревало их юные  сердца,  как
маленький цветок, чудом сохранившийся в мертвой пустыне.
   О, если бы воспитатели проникли в их тайну! С каким ожесточением  они
растоптали бы этот цветок! Под гипнозом они заставили бы  признаться  во
всем и внушением убили бы и это теплое чувство, заменив его  холодным  и
безразличным.
   Прощание произошло во дворе возле железных ворот. Не  глядя  друг  на
друга, уезжающие сказали ледяным тоном:
   - Прощай, Ариэль!
   - Прощай, прощай! - И разошлись, даже не пожав рук.
   Опустив голову, Ариэль направился  в  школу,  стараясь  не  думать  о
друзьях, подавляя чувство печали, - для тайных  мыслей  и  чувств  будет
время глубокой ночью. Об этих думах и чувствах он не скажет никому  даже
под гипнозом! И в этом была самая последняя глубокая тайна Ариэля, о ко-
торой не догадывались даже хитрый Чарака и начальник школы Бхарава.
   Потом были уроки по истории религии, оккультизму,  теософии.  Обед  с
"бананами",  уроки  английского  языка,  хиндустани,  бенгали,  маратхи,
санскрита... Скудный ужин.
   - Вы очень сыты! - внушает Сатья.
   После ужина - "сеанс". Ариэль уже прошел этот  страшный  круг  данда-
ратского ада, но должен присутствовать при "практических занятиях" с но-
вичками.
   Узкий темный коридор, освещенный только слабым, колеблющимся огоньком
светильни с коптящим фитилем из бракованного  хлопка,  ведет  в  большую
комнату без окон с таким же тусклым огоньком. В комнате - грубый стол  и
несколько циновок на полу.
   Ариэль с группою старших воспитанников неподвижно, молча стоит в углу
на каменном полу.
   Слуга вводит четырнадцатилетнего мальчика.
   - Пей! - говорит наставник, протягивая кружку.
   Мальчик покорно глотает остро пахнущую, горьковатую жидкость,  стара-
ясь не морщиться. Слуга быстро снимает с мальчика рубашку и натирает его
тело летучими мазями. Мальчика охватывает  тревога,  смертельная  тоска.
Потом наступает возбуждение. Он часто и тяжело дышит, зрачки его  расши-
рены, руки и ноги дергаются, как у картонного паяца.
   Учитель поднимает с пола лампу с мерцающим огоньком и спрашивает:
   - Что видишь?
   - Я вижу ослепительное солнце, - отвечает мальчик, щуря глаза.
   Все чувства обострены. Тихий шепот кажется ему громом, он слышит, как
мухоловки бегают по стенам, как дышит  каждый  человек  в  комнате,  как
бьется сердце у каждого из присутствующих, как где-то на  чердаке  шеве-
лятся летучие мыши... Он видит, слышит, замечает, чувствует то, чего  не
замечает ни один нормальный человек.
   У одних это состояние кончается бредом, у других - сильнейшим нервным
припадком. Некоторых Ариэль уже больше не видел после таких бурных  при-
падков: они или умерли, или сошли с ума.
   Сам Ариэль имел крепкий организм. Он прошел все  испытания,  сохранив
свое здоровье.
   Когда зажглись первые звезды, дверь комнаты открылась. Вошел  Чарака,
ведя за руку смуглого мальчика с испуганным лицом.
   - Садись! - приказал он мальчику.
   Мальчик сел на пол как автомат. Ариэль подошел к Чараке и поклонился.
   - Это новый. Его зовут Шарад. Ты поведешь его сегодня. Ты доволен со-
бой?
   - Да, отец, - ответил Ариэль.
   - Тебе не в чем покаяться? - недоверчиво  спросил  Чарака.  -  Совер-
шенства может достигнуть лишь тот, кто никогда не бывает доволен  собой.
- Пытливо посмотрев в глаза Ариэля, Чарака спросил: - О прошлом  не  ду-
мал?
   - Нет, - твердо ответил Ариэль.
   В этой школе воспитанникам воспрещалось думать о жизни до поступления
в школу, вспоминать раннее детство, родителей и задавать вопросы, касаю-
щиеся их прошлого и будущего. Никто из воспитанников  не  знал,  что  их
ожидает, к чему их готовят, почти никто не  помнил  и  своего  прошлого.
Тем, у кого были еще слишком свежие воспоминания и крепкая память,  гип-
ноз помогал забыть прошлое.
   Чарака еще раз пытливо посмотрел в глаза Ариэля и вышел.
   Шарад сидел все в той же неподвижной позе,  как  маленький  бронзовый
истукан.
   Ариэль прислушался к удаляющимся шагам Чараки и улыбнулся - в  первый
раз за весь день.
   Перед воспитанниками Дандарата было только два пути: для  большинства
- полное, абсолютное обезволивание и, в лучшем случае, полная  расшатан-
ность нервной системы. Для ничтожного меньшинства - наиболее сильных фи-
зически и интеллектуально - путь тончайшего лицемерия, хитрейших ухищре-
ний, артистической симуляции. Ариэль принадлежал к последней группе. Ему
удавалось даже противостоять гипнозу, симулируя сомнамбулическое состоя-
ние. Но таких, как он, было немного. Малейшая ошибка - и обман  разобла-
чался. Наставники были хозяевами души и тела своих воспитанников.
   Ариэль быстро и бесшумно подошел к Шараду и прошептал:
   - Тебя будут пугать, но не бойся, что бы ты ни увидел. Все это нароч-
но...
   Мальчик с удивлением и недоверием посмотрел на Ариэля. В школе с  ним
еще никто так дружески не говорил.
   - И главное: не плачь, не кричи, если не хочешь, чтобы тебя били!
   Шарад перестал плакать.
   За окном бесшумно метались летучие мыши, иногда  влетая  в  окно.  На
стенах комнаты маленькие домашние ящерицы ловили насекомых. Мальчик зас-
мотрелся на них и успокоился.
   Ариэль зажег масляную светильню. Красный язычок пламени тускло  осве-
тил комнату Проникавший через окно ветер колебал пламя, и на стенах пля-
сала тень Ариэля. Углы комнаты оставались во мраке.
   В противоположном от мальчика углу что-то зашевелилось.  Шарад  вгля-
делся и похолодел от ужаса. Из щели выползала большая желтая змея с  ко-
роткой толстой головой, раздутой шеей, плоским брюхом, со светлым, окай-
мленным черными линиями рисунком на шейной части, похожим на очки. Наи!
   Вслед за первой наи - очковой змеей - выползла  другая,  черно-бурая,
за нею - совсем черная, потом серая, еще и  еще.  Змеи  расползались  по
комнате, окружали мальчика.
   - Сиди, не двигайся, молчи! - шептал Ариэль, бесстрастный, как  всег-
да, и сам словно застывший.
   Змеи подползли совсем близко Они высоко поднимали переднюю часть  ту-
ловища, сильно расширяли шеи в виде плоского щита  и  смотрели  прямо  в
глаза мальчику, готовясь броситься на него.
   Ариэль едва слышно засвистел унылую, однообразную мелодию, в  которой
чередовались всего три тона.
   Змеи замерли, прислушиваясь, потом опустили головы и, медленно отпол-
зая в угол, скрылись в отверстии пола.
   Шарад продолжал сидеть неподвижно. Капли холодного пота покрывали его
лицо.
   - Молодец! - прошептал Ариэль. Но  эта  похвала  была  незаслуженной:
мальчик не кричал и не двигался потому, что был парализован страхом.
   В комнату ворвался порыв ветра, принесший с собой сладкий запах  жас-
мина.
   На небе звезды покрылись тучами. Загремел гром, и скоро зашумел  тро-
пический ливень. Воздух сразу стал свежее.  Вспыхивали  молнии,  освещая
стену дома на противоположной стороне и отражаясь в воде, которая быстро
покрыла весь двор, превратившийся в озеро.
   Мальчик облегченно вздохнул, выходя из своего оцепенения. Однако  его
ждали новые испытания.
   Стена из циновки, разделявшая комнаты, неожиданно поднялась, и  Шарад
увидел ослепительно освещенную комнату, пол которой  был  застлан  белой
клеенкой. Посреди комнаты стоял огромный тигр. Свет падал ему в глаза, и
золотистое полосатое животное щурилось, недовольно  потряхивая  головой.
Упругим хвостом зверь бил по полу.
   Но вот глаза тигра стали привыкать к яркому свету. Щурясь,  он  уста-
вился на Шарада, издал тихое короткое рычание и, опустившись на передние
лапы, весь напрягся, готовясь к прыжку.
   Шарад схватился за голову и неистово закричал.
   Он почувствовал, как кто-то прикасается к его  плечу.  "Загрызет!"  -
цепенея от ужаса, подумал мальчик. Но прикосновение было слишком  легким
для лапы зверя.
   - Зачем ты закричал? - услышал он голос Ариэля. -  Наставник  накажет
тебя за это! Идем! - Ариэль взял Шарада за руку и почти насильно  поста-
вил на ноги.
   Только теперь Шарад осмелился открыть глаза. Стена из циновки была на
месте. В комнате полумрак. За окном шумит утихающий ливень. Слышатся от-
даленные, глухие удары грома.
   Пошатываясь, Шарад побрел за Ариэлем, почти не соображая.
   Они прошли длинный полутемный коридор, вошли в  узкую  дверь.  Ариэль
пропустил Шарада вперед и сказал громко:
   - Иди! Здесь лестница. Не упади. - И шепотом добавил: - Будь  осторо-
жен! Не кричи, что бы с тобой ни произошло Не бойся. Тебя пугают для то-
го, чтобы ты привык ничего не бояться.
   Ариэль вспомнил, как он сам впервые подвергался этим испытаниям. Тог-
да он шел один. Его никто не предупреждал и не утешал.
   Шарад, дрожа от страха, спустился по полуобвалившимся ступеням  лест-
ницы. Перед ним было темное подземелье. Пахло сыростью. Воздух  тяжелый,
застоявшийся. Каменный пол покрыт жидким холодным  илом.  Сверху  капали
крупные капли Где-то журчала вода. Мальчик, не зная куда идти,  протянул
вперед руку, чтобы не удариться о невидимую преграду.
   - Иди, иди, - подтолкнул его Ариэль.
   Шарад двинулся вперед в глубокой темноте. Где-то  послышались  заглу-
шенные стоны, дикие завывания, безумный хохот Потом  наступила  зловещая
тишина. Но темнота казалась наполненной живыми существами Шарад чувство-
вал чьи-то холодные прикосновения. Внезапно раздался чудовищный  грохот,
от которого дрогнула земля.
   - Иди! Иди!
   Мальчик прикоснулся рукой к осклизлой стене Скоро и другая рука  кос-
нулась стены. Подземелье суживалось. Шарад уже с трудом пробирался  впе-
ред.
   - Иди! Иди! - повелительно приказал Ариэль. И тут  же  шепнул:  -  Не
бойся, сейчас...
   Но он не договорил. Шарад вдруг почувствовал, что земля уходит из-под
ног и он падает в бездну.
   Упал он на что-то мягкое и влажное. На него опускается тяжелый свод и
прижимает к земле. Он задыхается, стонет.
   - Молчи! - слышит он шепот Ариэля.
   Но вот свод поднимается Кругом все та же темнота.  Вдруг  из  темноты
возникает светлое облако. Оно принимает форму гигантского старика с  бе-
лой длинной бородой Из светящихся, как туман при луне, одежд поднимается
костлявая рука Слышится глухой, низкий голос.
   - Если хочешь жить, встань и иди не оглядываясь.
   И Шарад повиновался. Тихонько плача, он встает и бредет по  коридору.
Стены подземелья начинают светиться тусклым красноватым  светом.  Стано-
вится тепло, потом невыносимо жарко. Стены все  краснеют  и  сдвигаются.
Сквозь щели пробивается пламя. Его языки пылают все ярче, все ближе. Еще
немного - и вспыхнут волосы, загорится одежда Шарад задыхается, начинает
терять сознание. Кто-то подхватывает его, и последнее, что он слышит,  -
это шепот Ариэля:
   - Бедный Шарад!..


   Глава вторая
   ДАНДАРАТ

   Ариэль проснулся, и первою его мыслью было "Бедный Шарад!"
   Нервное потрясение Шарада было столь велико, что его пришлось  помес-
тить в школьную больницу. Врач заставил Шарада выпить горячего молока  с
водкой, и ребенок уснул, а Ариэль, его невольный проводник,  вернулся  к
себе.
   Пока Ариэль умывался, взошло солнце  Прозвонил  гонг.  Вместо  грубой
будничной рубахи Ариэль надел полотняную одежду. В школе ожидали приезда
именитых гостей.
   После  завтрака  преподаватели  и  старшие  воспитатели  собрались  в
большом зале, уставленном креслами, стульями, скамьями. В конце длинного
зала возвышалась эстрада, застланная ковром и украшенная гирляндами цве-
тов. Окна были плотно закрыты, и зал освещался электрическими лампами  в
причудливых бронзовых люстрах.
   Скоро начали появляться и гости в самых разнообразных костюмах. Здесь
были важные смуглые седобородые старики в шелковых  одеждах,  украшенных
жемчугами и драгоценными камнями, и тощие факиры, и представители разных
каст со знаком касты на лбу, начертанным глиной из Ганга, одетые в  гру-
бую дхоти и старомодную короткую куртку, украшенную лентами, в  башмаках
деревенской работы с загнутыми носками. У иных  сбоку  висели  даже  ма-
ленькие медные котелки, по обычаю аскетов Были и такие,  одежду  которых
составляли простыня и деревянные сандалии.
   Последними появились сагибы. Белокожие, рослые, самоуверенные  англи-
чане в белых костюмах заняли кресла в первом ряду.
   Школьное начальство подобострастно ухаживало за ними.
   На эстраду взошел белокожий  человек  в  индийском  костюме-начальник
школы Бхарава. На чистейшем английском языке он приветствовал  гостей  в
изысканнейших выражениях и просил их "оказать честь посмотреть на дости-
жения Дандарата в деле воспитания слуг мира, господа и истины".
   Воспитатели начали показывать своих наиболее талантливых  воспитанни-
ков. Это было похоже на сеансы "профессоров магии и оккультных наук".
   Один за другим выходили на эстраду воспитанники.  Они  воспроизводили
целые сцены и произносили речи под влиянием гипноза, повторяли с  необы-
чайной точностью сказанное кем-нибудь  из  присутствующих.  У  некоторых
воспитанников внимание было изощрено до такой степени, что они  замечали
движения присутствующих, незаметные для других. По словам учителей,  не-
которые из воспитанников могли видеть излучения, идущие из головы упорно
думающего человека, "слышать  рефлекторные  движения  звуковых  органов,
бессознательно фиксирующих звуками процесс мышления", то есть не  только
"видеть", но и "слышать" работу мозга. Все это здесь же  "подтверждалось
на опыте", вызывая одобрение гостей.
   Демонстрировались и юноши-феномены, которые якобы вырабатывали в себе
сильные электрические заряды, зажигающие  лампочку  накаливания,  дающие
крупные искры, окружающие ореолом их тела. Другие видели в темноте.
   Затем следовали специалисты иного рода: услышав несколько слов  собе-
седника, наблюдая его лицо, движения, внешние признаки, они  безошибочно
рассказывали о ближайших событиях его жизни.
   Ариэль смотрел на это представление и думал:
   "Они бы лучше показали те испытания, которым подвергаются воспитанни-
ки".
   Ариэль прошел через все эти круги ада. Последним испытанием, которому
он подвергся, было  "приятие  духа".  Ариэль  с  внутренним  содроганием
вспомнил этот мрачный обряд, выполняемый воспитанниками последних ступе-
ней обучения. Их заставляли присутствовать при  кончине  людей,  держать
умирающих за руки, а когда наступал момент смерти, им приказывали  цело-
вать умирающих в губы и принимать в себя последний вздох. Это было  отв-
ратительно. Но Ариэль уме