ю ступеньку, пос-
тавил на колено дипломат,  откинул крышку,  выдернул листки -  скрепка
сорвалась и зазвенела об пол - смял в кулаке. Выйдя из подъезда, швыр-
нул комок в ближайший сугроб.
     Снег падал  степенно,  размеренно,  как будто у него впереди была
целая зима...



                          Михаил БАШКИРОВ

                            Р Е Л И К Т


     Кто-то долго скребся в дверь.  Андрей уже несколько раз отрывался
от чтения и прислушивался.  Иногда ему казалось,  что он  слышит,  как
трогают скобу...
     Наконец дверь медленно открылась,  и в комнату проскользнул тип в
рваной телогрейке.  От него несло тройным одеколоном и застоялым пере-
гаром. Андрей быстро захлопнул книгу и отвернулся к стенке.
     Нет, какая скотина этот председатель.  Встретил мятной улыбочкой,
хохоточками, наобещал с три короба, а жить устроил в развалюхе. У нас,
говорит, все  приезжие там останавливаются.  Да и мешать тебе никто не
будет, кроме кочегара,  - а он человек смирный, сутками работает, лишь
иногда ночевать приходит...  Ну председатель,  ну удружил...  Не мог к
какой-нибудь бабке устроить...  Сейчас,  наверное,  жрет наваристые щи
или благополучно храпит за женушкой.
     Андрей услышал, как что-то свалилось на пол, а затем похожий звук
повторился. Он догадался: это сапоги. И чтобы больше не думать о коче-
гаре, стал вспоминать сегодняшнее утро.  Как он,  радостный,  вылез из
рейсового автобуса,  закинул  на  плечо  рюкзак с притороченным к нему
спальником и двинул по центральной улице в поисках конторы. А радовал-
ся он потому,  что это было последнее хозяйство в нынешнем полевом се-
зоне.
     Андрей шел по широкой пустынной улице,  оставляя на земле, покры-
той изморозью,  четкие следы. Крыши домов поблескивали под низким сол-
нецм. За ними чернели сопки,  но сквозь плотную штриховку стволов про-
бивался светлым фоном снег, и было ясно, что там он лег уже до весны...
     Когда кочегар шумно вздохнул и заскрипел кроватью,  Андрей повер-
нулся на другой бок и стал наблюдать за ним.  Он увидел ноги в распол-
зающихся носках и дымок от папиросы. Остальную часть кровати загоражи-
вал кособокий стол. На его прожженной крышке лежала мятая пачка "Севе-
ра" и маленький сверток в замасленной бумаге.
     Андрей опять отвернулся к стене.  Она была измазана раздавленными
клопами.
     А началось все в мае. Он, дурень, с нетерпением ждал полевого се-
зона. Думал,  что будет так же, как в первый год его работы в институ-
те. Прошлое лето он успешно прокантовался под крылышком  начальника  и
всей душой желал,  чобы так было и дальше. Но его вызвал главный инже-
нер проекта,  торжественно вручил командировку в самый дальний район и
сказал, что  полевые  можно  получить в бухгалтерии.  Андрей оторопело
смотрел, как старательно главный инженер чинит огрызок толстого  крас-
ного карандаша.  Он только сейчас понял,  что отправляют одного,  и не
будет рядом ни многоопытного начальника отряда, ни машины с растрепан-
ным Эдиком, ни ночевок в тайге, ни бесшабашных выпивок...
     Андрей рассердился на институтское начальство,  но до  него  было
пятьсот километров,  и  он  опять принялся мысленно костерить веселого
председателя.
     - Нет,  - сказал Андрей внезапно вслух, - я этому самодуру завтра
устрою цирк.
     - Только  нервишки  рвать,  - сказал кочегар из-за стола,  - дело
швах, - и вдруг зашелся в кашле. Глухие удары сотрясали хилое тело. Он
попытался сесть,  и Андрей увидел,  как по его лицу скатываются мутные
слезинки.
     Доходяга.
     Андрей открыл книгу и стал делать вид, что читает. Ему было жалко
этого стонущего и хрипящего человека и в то же время было противно на-
ходиться с ним в одной комнате.  И если бы не ночь, он бы выскочил от-
сюда пробкой и рванул бы куда глаза глядят.
     Андрей решился забраться в спальник и поглубже зарыться  в  него,
чтобы не слышать надрывного кашля,  который,  казалось, вот-вот должен
был кончиться и не кончался. Но не успел Андрей раскрыть спальник, как
наступила тишина.
     Хоть бы уснул, а то будет всю ночь бухать.
     Андрей, прислушиваясь  к дыханию доходяги,  блаженно вытянулся во
всю длину кровати.  Ноги его уперлись в  спинку,  и  он  через  цигейку
спальника почувствовал твердость прутьев.
     - Парень, а парень, дай воды.
     Андрей нехотя  поднялся,  вышел  в коридор.  Там горела еле живая
лампочка, а в бочке поблескивала вода и на полке стояла большая алюми-
ниевая кружка с отломанной ручкой. Он зачерпнул воду. Кружка наполни-
ла ладонь холодом.
     Да он с такой воды вообще загнется. Ему бы чаю с малиной. Но раз-
ве в этой хибаре найдешь чайник.  Хотя там,  в углу,  болтается что-то
вроде кипятильника...
     Андрей воткнул кипятильник в розетку,  поставил кружку на стол  и
достал из рюкзака заварку и сушеную малину. Чай он таскал всегда с со-
бой, а малиной снабдила бабка,  у которой он жил в предыдущем колхозе.
Когда он  собрался уезжать,  бабка даже всплакнула и на дорогу всучила
ему ватрушек и полиэтиленовый машочек малины.  Ватрушки он умял еще  в
автобусе.
     Андрею было немножко не по себе, что он ничем не отблагодарил хо-
зяйку, но сунуть ей червонец не решился,  хотя и ценил ее заботы и пи-
тался у нее всю неделю, но знал - обидится...
     А здесь...
     Андрей заварил чаю покрепче и постучал о спинку кровати банкой, в
которой хранил двести граммов карамели.
     - Хватани, полегчает.
     - Благодарствуйте, - вдруг выпалил доходяга и пронзительно швырк-
нул носом.
     Андрей вернулся на кровать. Спать не хотелось, книга о белых мед-
ведях надоела.  Им-то хорошо, шляются себе по льдинам, жирок нагулива-
ют. Оставалось лежать и слушать, как где-то по деревне стучит ошалелый
трактор да перелаиваются сытые, скучающие собаки.
     - Давай побалакаем, - сказал доходяга и попытался кашлянуть.
     Андрей испугался,  что вновь повторится приступ, но кашель затих,
не успев разгореться.
     - Или храпака зададим?
     - Можно и потрепаться, - Андрей сел, прилонился к стене.
     - Наверное, студент?
     - Инженер-землеустроитель!
     - Гляди-ка!
     Кровать натужно вздохнула,  и на Андрея уставились большие,  вва-
лившиеся глазища.
     - А вы из местных? - спросил Андрей и сделал рукой какой-то неоп-
ределенный жест.
     Доходяга трудно засмеялся, провел грязными ладонями по шевелюре и
хрипло пропел:
     - По тундре, по тундре...
     Лицо его было покрыто плотными неуходящими тенями.  И только  рот
придавал маломальскую  живость лицу,  хотя лишь полуулыбка-полуусмешка
иногда кривила его.
     - Десять лет от звонка до звонка, понял? А за что? За кралю, чтоб
ей... - сказал доходяга и затих.
     Андрей подождал  минуты  три  и хотел было что-нибудь ляпнуть для
поддержания разговора, но тот опередил.
     - Может, чифирку сварганим?
     - Как хотите.
     - Эх,  паря, паря! Кого жизнь балует, а кого и наотмашь кулаком в
морду... Застрял в этой вонючей деревне,  и ходу мне отсюда  никуда...
По справке живу...
     Вдруг, спохватившись, он развернул сверток, который лежал на сто-
ле, и Андрей увидел два куска хлеба, густо намазанных маслом.
     - Угощайся.
     - Да нет, спасибо, - сказал Андрей и вспомнил, что в рюкзаке бол-
тается последняя банка тушенки.  Сначала он хотел красивым жестом изв-
лечь ее и бухнуть на стол, но передумал.
     - А все-таки заделаем чифирку, - доходяга облизнул пальцы.
     - Я лучше почитаю,  - сказал Андрей и раскрыл книгу на первой по-
павшейся странице...
     Через час они потушили свет и притихли.  Только иногда кашель вы-
рывался из тесной груди доходяги да сетка кровати ухала, когда он рез-
ко переворачивался с боку на бок.

     Андрей проснулся.  Не зажигая света,  натянул брюки, ткнул ноги в
холодные сапоги.  Половица пискнула.  Под кроватью звякнули пустые бу-
тылки.
     Почему такая тишина?  Ни хрипа, ни подкашливания. Неужели в такую
рань он уже смылся... Выключатель где-то здесь... Немного правее...
     Андрей увидел пустую кровать, и ему стало не по себе. Он бросился
к рюкзаку.  Тот по-прежнему стоял в углу,  застегнутый на все ремешки.
Андрей торопливо раскрыл его. Все на месте. И главное, туго скрученная
трубка - служебные карты.
     Надо же быть таким кретином -  оставить их здесь.  А если бы  этот
зэк намылился с рюкзаком?  Была бы потеха.  Придется действительно на-
жать на председателя. Хватит торчать в этих апартаментах.
     Андрей посмотрел на часы: без пяти семь.
     Он поспешно оделся,  скатал спальник и стал  его  пристегивать  к
рюкзаку. Спальник вертелся и никак не входил под клапан.  Андрей нада-
вил коленом - получилось. Осталось натянуть куртку с оторванным карма-
ном и топать в столовку.
     Хотя хибарка замыкалась,  Андрей не решился оставить рюкзак и по-
тащил его с собой.  Ключ он сунул под крыльцо. Доходяга еще вчера пре-
дупредил об этом.
     Столовая была рядом. В пустом зале ни души. Из глубины кухни пос-
лышались ленивые шаги. Появилась пожилая повариха с полотенцем в руках.
     - Ты откуда взялся? - спросила она и достала стакан. - Ведь моби-
лизованные все уехали.
     - Прибыл к вам для обследования земель.
     - Это дело хорошее, - повариха налила в стакан горячего чаю, пос-
тавила миску сметаны, положила в блюдце кусок белого хлеба. - Перекуси
пока. Раньше  для  мобилизованных  варили,  а  теперь  утром  человека
два-три зайдут.  В обед, правда, механизаторы подвалят... А ты, милок,
у кого остановился?
     - За конторой, в "теремке"...
     - Тикай оттудова скорее, он же, этот кочегар, чахоточный! И чаво
его председатель держит - гнал бы в три шеи из колхозу!  Без паспорта,
без имени. Шарахается по деревне, зыркает... Вон третьего дня у Степа-
ныча "Дружбу" сперли - небось треклятый руку приложил...  А у меня он,
голубчик, из отдельной миски жрет, как песик. У меня это дело четко...
     Андрей, обжигаясь, допил чай и потащился в контору. Но прежде чем
завернуть туда,  он вернулся к хибарке,  нашарил ключ  в  опилках  под
крыльцом и  вошел.  Расстегнув рюкзак,  Андрей достал пакет с малиной,
положил его на стол,  рядом поставил банку тушенки. На этот раз спаль-
ник легко пристегнулся к рюкзаку.

     Председатель смотрел на Андрея,  перекладывая бумаги, курил и на-
конец произнес:
     - У меня появилась замечательнейшая идея.
     Он подошел к карте колхоза, размахивая папиросой.
     - Видишь,  самый дальний чересполосный участок. Когда-то там была
деревня Соколовка,  теперь почти ничего не осталось. Летом гоняем туда
молодняк. Так вот,  земли там неплохие,  но запущенные - сам знаешь, и
под боком дел завались.  А эта Соколовка проклятая для меня как нож  у
горла. Выгоны зарастают кустарником, сенокосы закочкарены... Лет двад-
цать назад пробовали корчевать лес, да так и бросили... Представляешь,
если навести порядок да дополнительно освоить гектаров двести, то мож-
но весьма приличный резерв в кормах создать и поголовье молодняка уве-
личить. А в перспективе...
      Андрей встал, подошел к карте. Он уже понимал, куда клонит пред-
седатель, и это мало вдохновляло.
     - И сколько километров от центральной усадьбы до  вашей  запущен-
ной, но весьма перспективной вотчины?
     - Сорок с небольшим.
     - А поближе ничего нет?
     - Да ты пойми, без Соколовского участка задохнемся.
     - Но у меня по плану гораздо меньше гектаров, чем вы предлагаете.
     - Да брось ты канючить,  - сказал председатель и засмеялся. - Та-
кое дело затеваем!  А с планом все уладим.  Позвоню в город вашему ди-
ректору, договорюсь... В общем, собирайся. Жильем тебя обеспечим...
     - Таким же, как вчера?
     - Ох, и зануда же ты!
     - А машину дадите?
     - Там на машине делать нечего,  за день можно  все  обойти.  Туда
сходишь, сюда... Не торопясь за недельку-две справишься.
     - В принципе можно и за неделю,  - сказал Андрей, отошел от карты
и устроился на стуле. - Если рабочих дадите.
     - Сам же знаешь, что не дам, - председатель достал из кармана пла-
ток, тщательно вытер бритый затылок.
     - Тогда закройте на меня наряд.
     - Это обещаю.
     - И чтобы жилье приличное, и питание.
     В кабинет кто-то заглянул. Андрей повернулся и увидел парня в ма-
зутной кепчонке.
     - Заходи! - крикнул председатель. - Разговор есть.
     Парень с любопытством осмотрел Андрея,  приблизился к председате-
лю, поздоровался с ним за руку.
     - Как дед себя чувствует? - спросил председатель.
     - А что ему сделается!
     - Так вот,  передай ему,  чтобы срочно запрягал свою кобылу. Надо
землеустроителя в  Соколовку  доставить и договориться там с Федором о
жилье и прочем.
     - Мигом слетаю... А как с заявлением?
     - Да подпишу, подпишу!
     Парень, еще раз взглянув на Андрея, выскочил довольный из кабине-
та. Было слышно, как удалялись по коридору его быстрые шаги.
     Андрей пересел на другой стул, чтобы не мешать председателю.

     То и  дело  в кабинет заходили какие-то взбудораженные люди.  Они
что-то говорили.  Председатель улыбался всем без разбору,  лихо чиркал
авторучкой, подолгу слушал телефон.
     Андрея заинтересовали ботинки председателя,  которые торчали  под
столом. Казалось,  они  живут своей особенной жизнью - вот сердито за-
мерли, вот деловито потерлись рантами,  вот глупо заплясали на  каблу-
ках...
     Председатель резко поднялся из-за стола, уставился в мутное окно.
     - Такси подано.
     Андрей продолжал сидеть на расхлябанном стуле,  созерцая  пыльную
дорожку, на которой теперь отдыхал белый листик с жирной печатью. Вид-
но, председатель согнал его локтем.
     Андрей оторвался  от листка.  В кабинет без стука степенно вплыли
стоптанные порыжелые сапоги.  Над сапогами висели длинные  брезентовые
полы.
     Он догадался, что это по его душу.
     Из распахнутого дождевика выглядывал дедок - он был сух,  строг и
бел.
     - С добрым утречком!
     Председатель в ответ торопливо закивал.
     Дедок плавно развернулся - полы дождевика качнули прокуренный ка-
бинетный воздух. Его взгляд уперся в Андрея.
     - Этот, что ли, инженером будет? - И не дожидаясь ответа, добавил,
гнусавя: - Скорее на дьячка смахивает, ишь, патлы отрастил.
     Андрей встал,  поднял документ с дорожки, аккуратно пристроил его
на стол возле пепельницы.
     "Старый хрыч, прицепился..."
     - А бороденка-то,  чистый козел,  - сказал дедок и выдавил скупой
смешок.
     - Может быть, к делу перейдем, - Андрей вытащил из угла рюкзак.
     - Значит, к Федору тебя доставить, - дедок подступил к Андрею.
     - Хоть к черту на рога...
     - Иди,  иди, устраивайся, - сказал председатель, - дорожка предс-
тоит дальняя.
     Подхватив рюкзак, Андрей шмыгнул в коридор и остановился. Все-та-
ки интересно, о чем они трепаться будут. Может, председатель очередной
"финт ушами" состроит...
     Полминуты в кабинете стояла тишина, и вдруг Андрей услышал нарас-
тающее злое бормотание деда.
     "Пора на свежий воздух - у них,  видно,  старые счеты - так пусть
позабавятся".
     Андрей повеселел.
     - Ехать так ехать, - сказал он плоской корове на плакате.
     У крыльца дремала почти такая же плоская понурая лошадь.
     Потрясающая кляча.  Да этот дед любую до смерти заездит. А на нас
- где сядешь, там и слезешь.
     Андрей забросил  рюкзак в телегу,  прошелся вдоль сломанного шта-
кетника.
     Вскоре появился  возница,  молча  устроился на передке,  причмок-
нул... Андрей поторопился запрыгнуть, но кляча для начала потопталась,
а затем тяжело сдвинулась с места...

     Андрей лежал в телеге на ворохе сена и смотрел на провода. Иногда
он видел грустную крону березы с тремя скрученными листочками или  уг-
рюмый листвяк с редкой желтой хвоей.  Раз попался одинокий насупленный
ястреб на стобе. А может, это был вовсе и не ястреб?
     Небо почти не интересовало Андрея - оно было слишком обширное,  и
в недрах его серо-грязные сгустки готовились сбиться  в  массу,  чтобы
потом неделю рассеиваться по земле - бесшумно, монотонно.
     Лошадь, как казалось Андрею, шла рывками, и от этого телега мота-
лась из стороны в сторону, дребезжала и оставляла по краю тракта весе-
лые клочки сена.  Несколько раз Андрей приподымался и смотрел на доро-
гу, которая тянулась за ним, сползая с очередного бугра. Изредка проно-
сились автомобили,  а после гула и рева на губах оседала пыль и  долго
воняло бензином. Однажды проскочила забрызганная грязью по крышу "Вол-
га". Андрей долго следил за ней...  И вдруг он понял,  почему очутился
здесь.
     Ну и жук ты,  товарищ председатель,  ну,  обвел меня вокруг паль-
ца... Нет чтобы сразу предложить чересполосный участок...  Чувствовал,
что не соглашусь,  ломаться буду,  и изобразил "ход конем".  И, честно
говоря, сработало,  еще как сработало...  Когда бежал от доходяги,  то
готов был на все - лишь бы туда больше не возвращаться...
     Андрей повалился на спину и захохотал во все горло.
     Дедок на передке даже не оглянулся.

     Прошло два часа,  как они выехали из деревни.  Андрею уже надоело
смотреть и на провода,  и по сторонам. Начали подмерзать ноги, хотя он
и зарыл их в сено.  Осточертела неподвижная спина возницы, который си-
дел, молчал и курил.
     Телега по-прежнему шумно тащилась по тракту.
     Андрей попытался вспомнить что-нибудь хорошее, но то ли от посто-
янной тряски, то ли от озноба в голову лезла сплошная гадость... Даже в
какой-то момент ему стало казаться, что он никогда не вернется из этой
поездки, и будут вечно маячить перед ним  припорошенные  снегом  поля,
насупившиеся зароды, жирные пятна черемуховых кустов...
     Наконец телегу как следует тряхнуло,  и она скатилась с тракта на
плохо накатанную дорогу,  и лошадь поплелась,  часто дергая головой по
сторонам. Возница оглянулся, что-то сказал и заулыбался.
     Андрей перевернулся набок, поднялся на колени.
     Сплошной березняк подступал к самой дороге. Ближние березы одна к
одной, все среднего диаметра,  а дальше уже не различишь отдельных де-
ревьев, как будто вздыбилась пашня, смешав снег и землю.
     Какая-то хищная птица кружила в небе.  Может быть,  та,  которая
следила за ними со стоба.
     - Окоченел небось? - спросил повеселевший возница и остановил еле
бредущую лошадь. - Выскочь, пробегись, разгони кровушку.
     Андрей послушно выбрался из телеги.  Ноги заскользили по твердому
суглинку. Лошадь лениво тронулась с места. Андрей, ухватившись за жер-
динку, пошел рядом, затем побежал.
     Дедок, что показался вначале Андрею вредным и злым,  теперь с ка-
ким-то озорством поглядывал на него. Андрей в ответ весело махал рукой.
     Приличный дед попался. Зачем же тогда там, в деревне, перед пред-
седателем ворчал и брюзжал,  а потом,  угрюмо взгромоздившись на пере-
док, два часа с лишним сидел истуканом?
     Андрей прибавил ходу, поравнялся с лошадью и высоко подпрыгнул.
     - Полегчало? - дед натянул вожжи.
     - А можно, я рядом с вами сяду?
     - Валяй.
     Андрей взобрался на передок и осторожно сел.
     - Держись.
     Андрей поплотней прижался к вознице. Ему казалось, что шевельнись
- и сразу свалишься вперед, под колеса. Но довольно быстро освоился...
     Теперь можно было и поговорить.
     - Извините, я не знаю, как величать...
     - Кличь Семеном Карповичем.
     Дорога тянулась по краю узкой извилистой долины. Справа по склону
наваливался густой кашей березняк. Слева по цепочке кустов угадывалось
русло речушки.
     - Семен Карпович, места-то у вас красивые.
     - Это вполне. Седьмой десяток разменял, а все не могу к этой бла-
годати привыкнуть.  Когда силенка была, неделями в тайге пропадал... А
вот понял, что без тайги-матушки нет мне жизни, только после фронту...
Ох, и обидно тогда стало, жил валенок валенком...
     - Председатель у вас мужик хитрущий.
     - Ну,  наделал ты делов вчера, - сказал Семен Карпович, игнорируя
слова о председателе.  - Всю деревню переполошил...  Прибегла моя Марья
да