на кухню. Вернулся минуты через две. На усах его белели
капельки молока.
     Костик продолжал выпрашивать бананы.
     - Уважаемая теща,  - зять обтер ладонью усы.  - Есть идея. Не для
своего живота стараюсь... Надо пойти и взять два килограмма бананов...
Всего два...
     - Так в чем же дело?  - Наталья Петровна поерошила волосы притих-
шего внука. - Отпускных, что ли, жалко?
     - Наталья Петровна,  драгоценная, вы же знаете, что для меня оче-
редь хуже казней египетских...  Ну что вам стоит один раз, только один
раз воспользоваться удостоверением... Ради ребенка!
     - Надоел ты мне с войной - знаешь как?..
     - Хочу ба-на-ны!- Костик снова замолотил ногами. - Ба-на-ны!
     - Ладно, уговорили...
     - Ба!..  -  Костик мгновенно замолчал,  обнял Наталью Петровну за
шею, торопливо поцеловал в щеку.
     Зять подхватил  Костика,  в комнате они свалились на пол и начали
бороться, истошно крича и завывая.
     Наталья Петровна  отнесла  табуретку на кухню.  Убрала со стола в
раковину кружку, из которой пил зять.
     В спальне она достала из шкафа серый костюм,  но потом сунула его
обратно и надела блузку с юбкой.  Блузка была с короткими рукавами,  и
поэтому пришлось  натянуть джемпер,  хотя день,  впервые по-настоящему
летний, набирал силу.
     У зеркала Наталья Петровна подколола крашенную хной прядь, трону-
ла помадой губы.
     Возня в большой комнате не затихала. Кто-то задел стол, и тяжелая
хрустальная ваза подпрыгнула.
     У новой сумочки,  которую зять подарил еще на Восьмое марта, ока-
залась тугая застежка.  Наталья Петровна положила в одно отделение ко-
шелек и удостоверение ветерана, в другое - сетку.
     Ваза на столе опять подпрыгнула...
     Выйдя из подъезда, Наталья Петровна остановилась в тени дома.
     Наконец-то дождь перестал... Возьму бананов, а к вечеру, глядишь,
зять увезет всех на дачу... Пятый день в отпуске, а какой-то ершистый.
То ли дождь повлиял,  то ли на работе неприятности... Взял и ни с того
ни с сего внезапно сорвался в отпуск, да еще в начале июня... Покойный
Федя всегда к августу подгадывал...  Нет, наверное, с работой не в по-
рядке... Поговорю с Ольгой...  Но если у тебя на душе гадко,  то зачем
другим настроение портить?.. Опять начал приставать с вопросами. И что
ему эта война далась?
     Наталья Петровна перешла улицу. Навстречу от магазина, огибая лу-
жи, шли женщины с бананами.  Ровные,  один к одному,  плоды торчали из
сеток и пакетов.
     Вдоль "Овощного",  мимо тусклой витрины,  густо тянулась очередь;
она заворачивала у старого тополя и,  расширившись, упиралась в тупик.
Там громоздились импортные корзины.
     Осторожно проталкиваясь, Наталья Петровна почти добралась до при-
давщицы в распахнутом халате и колпаке, съехавшем набок.
     Наталья Петровна,  зажатая двумя толстухами в одинаковых платьях,
умудрилась достать книжечку, но протянуть руку к прилавку не успела.
     - Еще одна контуженная лезет!  - крикнул кто-то  визгливо  позади
нее.
     - Бананов захотелось!
     - Мы здесь маемся-маемся...
     - Развелось их,  ветеранов,  везде норовят пролезть!  -  толстуха
справа наддала плечом. - Тоже мне вояка!
     - Как вам не стыдно, ей по закону полагается!
     - Мне тоже кое-что полагается!
     Наталья Петровна вырвалась из очереди,  быстро спрятала удостове-
рение, захлопнула  сумочку и,  едва не налетев на тополь,  перебежала,
задыхаясь, на противоположную сторону...

     Пройдя квартал, Наталья Петровна остановилась передохнуть у забо-
ра. В щель была видна облупленная стена в лесах.
     Придется возвращаться  домой без бананов...  Костик разнюнится...
     Она отступила на два шага и увидела над забором ободранный купол.
     За церковью есть еще один магазин... Может, и туда завезли?..

     Очередь тянулась вдоль стены зигзагами,  вливаясь  в  стандартный
бетонный тупик - оттуда поодиночке вырывались на волю отоваренные.
     Наталья Петровна пристроилась в конец очереди за пареньком в  бе-
лой жокейке. Чуть сбоку от паренька стояла беременная - месяце на шес-
том, если не седьмом.  Она то и дело поправляла широкое платье, смуща-
ясь выпирающего живота.
     За Натальей Петровной заняли две старушки в линялых косынках.
     - Не бойтесь,  бабулечки, на всех хватит! - паренек снял жокейку.
- Обещали еще две машины подбросить, сам слышал...
     Старушки, потоптавшись,  отошли в тень к стене.  Наталья Петровна
хотела тоже встать рядом с ними,  но паренек сообщил,  что сбегает по-
пить квасу, и, размахивая жокейкой, свернул за угол.
     - Ты что,  голубушка,  по такой жаре маешься?  - Наталья Петровна
улыбнулась беременной - и когда только успела?  - Иди, отдохни в скве-
ре, история длинная,  часа на два,  не меньше...  Не бойся, я не уйду,
место за тобой...
     Становилось душно.  Наконец после недели  дождей  почувствовалось
лето.
     Такой же знойный день был тогда,  в сорок  третьем,  когда  Зинку
Коржину отчислили из части...  Накануне внезапно исчез лейтенант Реме-
зов - начальник РУКаї51ї0, а утром объявили построение радиороты. Правиль-
но, построение было утром,  а жара накатила позже,  когда они собирали
Зинке белье...
----------------------
     ї51ї0 РУК - радиоузел контрольный


     На ходу поправляя берет и воротничок  форменного  платья,  Наташа
выбежала на  утоптанную поляну и заняла место в шеренге рядом с Зинкой
и вдруг краешком глаза увидела,  что подруга не в парадном, как все, а
в старой гимнастерке и линялой юбке.
     - Ты что, Зин? Взгреют!
     - Мне сегодня можно...
     Из-за берез,  помахивая веткой у сапога, вышел замполит, приоста-
новился, отшвырнул ветку, поправил ремень и устремился на середину по-
ляны. Рядом с ним вышагивал ротный, беспрестанно поглядывая в какие-то
бумаги.
     Наташа обернулась к машине РУКа,  затянутой маскировочной сеткой.
Машина стояла  в дальнем конце поляны.  Возле нее маячил часовой - это
Верочка с карабином на плече. Лейтенант Ремезов так и не показывался.
     - Девочки, наверное, гонять будут за открытый текст...
     - Лейтенанта в деревне застукали с кралей. Мне Санушкин сказал...
     - Брехня...
     Но вот радиорота вздрогнула, напряглась, застыла.
     - Дорогие мои! Вот и пробил час, которого мы так долго ждали. Фа-
шист бежит, и недалек тот день, когда наши доблестные войска освободят
многострадальную Украину и Белоруссию, - замполит на шаг приблизился к
строю. - В грядущей победе есть и наш с  вами  вклад.  Так  давайте  и
впредь оправдывать доверие командования!
     На последнем слове замполит махнул рукой и обернулся  к  ротному.
Старший лейтенант качнул головой, развернул бумаги, бесшумно пошевелил
губами.
     И тут  Наташа опешила,  как опешил весь личный состав РУКа,  да и
вся радиорота. По команде ротного вышла на пять шагов вперед Зинка.
     Ротный ткнул пальцем:
     - Дезертир!
     Зинка стояла навытяжку,  странно выпятив живот, и бледные губы ее
с усмешкой повторяли каждое обжигающее слово командира:
     - За аморальное поведение...

     Наталья Петровна  отступила в сторону.  Мимо нее,  пыхтя,  прошла
женщина, прижав к груди связку бананов.
     Опять эта чертова Зинка Коржина в голову лезет.  А за Зинкой, как
обычно, потянется маленькая Верочка,  и лейтенант Ремезов,  и Настя, и
все остальные... Они будут в каком-то особом порядке выплывать из глу-
бины времени и подолгу стоять перед глазами, то неподвижные, как мону-
менты, то,  наоборот, почти неуловимые, с едва различимыми лицами, как
на любительских фотографиях той поры, - а фотографии эти лежат в шкафу
вместе с облигациями между письмами и поздравительными открытками...
     Раньше как-то вспоминалось редко и безболезненно, а сейчас каждый
раз словно к оголенному проводу неосторожно прикасаешься... И все зять
виноват... Появился четыре года назад... Федю как раз к операции гото-
вили -  назавтра  после  свадьбы лег в больницу,  чтобы под ножом уме-
реть... Говорят - сердце не выдержало...  У них всегда,  как  наломают
дров, - обязательно или сердце,  или поздно вмешались... Накануне опе-
рации у Феди аж губы посинели,  а он все об одном... Сомневаюсь насчет
зятя, шепчет...  Вдруг непутевый или,  чего хуже, себе на уме... Оста-
нешься на старости лет ни с чем...  Похоронили Федю,  а  жизнь  как-то
быстро вошла в колею,  и зять как само собой разумеющееся принял и да-
чу, и машину...  В гараже пропадал вечерами,  на даче старался все де-
лать сам...  Ближе  к  зиме стали иногда собираться втроем у телевизо-
ра... Ольга вязала или шила,  зять просматривал газеты... Но вот Ольгу
в роддом увезли...  Зять переживал,  дергался, метался... А в тот день
ввалился с шоколадным тортом на кухню, прислонился к стене.
     - Надо ж, сын родился... Три двести...
     Потом они долго пили чай, обсуждали, какую брать коляску, и вдруг
зять сменил тему.
     - Теща,  мне про вас Ольга до свадьбы все уши  прожужжала...  Так
вот я и думаю:  если у меня теща - героический человек, то ей есть чем
поделиться с  представителями  нынешнего  инфантильного   поколения...
Только, пожалуйста,  не отделывайтесь куцыми отговорками...  Дайте мне
почувствовать цвет,  запах,  вкус тех дней...  Побольше деталей - они,
как правило, истинны и правдивы, хотя кажутся часто случайными и несу-
щественными...  А  коляску  возьмем непременно импортную...  Не каждый
день сыновья рождаются...
     Мимо прошла еще одна женщина с бананами.  Наталья Петровна  сняла
джемпер, повесила  на  руку.  При  этом она легонько коснулась ближней
спины.
     - Нельзя  ли поаккуратней?  - к Наталье Петровне обернулись квад-
ратные зеркальные очки в пол-лица,  и она увидела в самой глубине свое
отражение, как будто в колодец заглянула.
     Всегда начинает вспоминаться с Зинки Коржиной - ведь  это  она  в
первую военную  зиму сманила на курсы,  сорвала из дому...  Кто знает,
как бы сложилась их жизнь? Может, было бы все гораздо проще или наобо-
рот... Да сейчас-то чего гадать?.. Поздно...

     Наташа подхватила в сенях ведро,  сбежала, запахиваясь на ходу, с
крыльца и, толкнув калитку, налетела на Зинку. Та выскочила из-за угла
и теперь, отдуваясь, не пускала к колодцу.
     - Ошалела, что ли?
     - Наток,  собирайся!.. Поедем до городу... С райкома товарищ аги-
тирует в школу радиотелеграфистов!
     - Какую еще школу?
     - Ра-дио-телеграфистов!
     - А с чем их едят?  - Наташа попыталась вырвать ведро из рук Зин-
ки, но та крепко держалась за дужку.
     - Хочешь под немца попасть,  дура? Вон как прет... Или с голодухи
загнуться... А  там и оденут, и обуют, и накормят...
     - Мама не отпустит, - Наташа еще сильней потянула ведро на себя.
     - Еще как отпустит...
     Вдеро гулко ударилось о дорогу,  подпрыгнуло на смерзшейся земле,
стуча дужкой...

     На следующий день в райкоме комсомола им выдали путевки и вечером
посадили в  переполненный вагон,  а через сутки они прибыли на курсы и
среди одинаковых унылых бараков за покосившимся  забором  смешались  с
оравой таких же девчонок.

     Наталья Петровна расстегнула сумочку, достала платок.
     Из-за угла появился паренек в жокейке.  Рядом с ним семенил маль-
чишка в пестрой майке.
     - Можно Витьке тоже встать в очередь? - паренек ткнул мальчишку в
живот кулаком.
     - Вел бы сразу всю банду,  - особа в черных очках надвинулась  на
паренька. - Места хватит...
     - Витька так Витька, - Наталья Петровна спрятала платок, расстег-
нула на блузке верхнюю пуговицу.
     - Тогда мы пока на фонтан слетаем?
     - Смотрите  не  опоздайте,  -  Наталья Петровна посмотрела вглубь
черных очков - особа, дрогнув, отвернулась.
     Что же  нам  выдали после бани?  Длинные черные шинели,  огромные
солдатские ботинки с обмотками и пилотки...  Нет, конечно, не пилотки,
а буденовки...  Точно, буденовки с пришитыми матерчатыми звездами... А
ведь зятю сказала про пилотки...

     Наташа в строю шагала сразу за Зинкой,  то и дело наступая ей  на
пятки. Зинка почти выскакивала из ботинок, поминутно оборачивалась, но
молчала.
     Миновали бараки, и за голыми деревьями мелькнула крыша столовой.
     - Запевай! - старшина остановился.
     Но в ответ ему - лишь сопение да топот.
     - Запевай... - старшина длинно выматерился. - Запевай!
     Вот уже близко крыльцо столовой. На гвозде сбоку белеет полотенце.
     - ... кругом!
     Теперь впереди бараки - холодные коридоры, кособокие двери, клас-
сы с узкими столами, а на каждом столе прибит телеграфный ключ.
     - Запевай!
     И тут Зинка, набрав побольше воздуха, начала:
     - А ну-ка, девушки, а ну, красавицы!..
     Остальные покорно подхватили...
     А вечером опять приказ старшины, и опять сопение и топот, и опять
лишний круг, и опять песня, надоевшая хуже ночных подъемов...

     Наталья Петровна сделала шаг и еще полшага за особой в черных оч-
ках, которая больше не оборачивалась - тонкое платье на ее  спине  шло
мокрыми пятнами.
     Старушки, намаявшись у стены,  притащили откуда-то пустые  ящики,
присели поближе к очереди.
     Наверное, им  тоже  есть что вспомнить?  Или они уже миновали тот
рубеж, когда оглядываться назад уже нет никакого смысла?..  А  эта,  в
очках, небось  и  не  подозревает,  что когда-нибудь наступит пора для
подведения итогов...  Впрочем,  кажется,  многие вполне обходятся  без
этого... Гораздо спокойнее и надежнее смотреть вперед, если даже там и
ничего нет... Когда зять состарится, пусть судьба пошлет ему человека,
не ведающего жалости, пусть натычет его, как котенка, в прошлое...

     Не раздеваясь,  только стянув шапку, прошел зять на кухню, бухнул
на стол пакет с апельсинами и пустые банки.
     - В окно видел...  Выглядит нормально,  улыбается... Апельсины не
взяли, говорят,  нельзя... Нужны яблоки... Вот записка... Сейчас пере-
кушу, и  снова  начнем душевные разговоры...  Есть в них что-то спаси-
тельное, настраивает на  философский  лад...  Только,  пожалуйста,  не
изображайте из  себя ветерана на пионерском сборе...  Зачем лепетать о
том, что вычитали в мемуарах или в кино увидели - будто своей  биогра-
фии мало...  Лучше вспомнить честно то,  что было - ни меньше ни боль-
ше... Правда,  ничего,  кроме правды, - зять расстегнул пальто, вышел,
на ходу  надевая  шлепанцы,  вернулся.  - Везет же мужикам,  сегодня в
списке одни мальчики!..  Да не разогревайте, и так умну... А вы, теща,
мне даже приснились, и почему-то с парабеллумом в руке...

     Голубь на краю тротуара забрался в лужу,  побил крыльями. С крыши
магазина к нему сорвался еще один - такой же важный...

     - Зин,  а Зин, - Наташа свесилась в темноту. - Ты молодчинка! Так
шпарить на ключе - одно загляденье.
     - Телки вы безрогие, ничегошеньки не понимаете, - Зинка протянула
руку вверх,  и пальцы их встретились. - Думаешь, я просто так в отлич-
ницы выбиваюсь?..  Может, при курсах инструктором оставят - понятно?..
Мужики-то дурачье, на фронт рвутся...
     - Сама ты телка дебелая,  - Ольга из Ростова,  прозванная Гвозди-
ком,  повернулась с боку на бок, вздохнула, как обычно, страдальчески.
-  Всех отличниц по окончании в партизаны засылают,  а оттуда мало кто
возвращается...
     - Не брешешь?  - Зинка отдернула руку и повернулась к Гвоздику. -
Не брешешь?
     - Стучи, подружка, стучи... - Гвоздик опять вздохнула и затихла.
     В дверях мелькнул свет,  и по проходу защелкали подковками сапоги
старшины.
     Наташа, затаив дыхание, натянула колючее одеяло по самый подборо-
док и стала ждать, когда вспыхнет лампочка.
     Это случилось,  как всегда, неожиданно, и сразу же старшина сипло
проорал команду и,  глядя на секундную стрелку карманных часов, отвер-
нулся к облупленной стене.
     Пока Наташа подхватывала обмотки и шарила ботинки,  Зинка, сколь-
знув в юбку,  натягивала косоворотку и вылетала босиком на построение.
А старшина,  по-прежнему глядя в стену, гнал всех обратно и снова объ-
являл подъем, и Наташа в который раз хваталась за обмотки...

     Достав бальзам, Наталья Петровна поддела ногтями тугую крышечку и
натерла виски. Глаза начали слезиться, кожу защипало. Бальзам почти не
помогал, но хоть отвлекал от наползающих болей.  А вот зять пользуется
бальзамом без всякой меры, при любом случае, для профилактики... С не-
го и прижился бальзам в доме...

     В очередной раз возвращаясь от Ольги, накупил штук двадцать вьет-
намского бальзама, высыпал из пакета в ящик серванта, где всегда лежа-
ли горчичники, пластырь и бинт с ватой.
     - Теща,  учтите, намаялся в очереди... Да было бы не обидно, если
бы все хватали дефицит, а то кому - аспирин, кому - анальгин... К тому
же за прилавком - старуха в чепчике,  и ползает еле-еле,  и рецепты по
десять минут разглядывает...  Вообще, ненавижу любую очередь и удивля-
юсь собственной  теще...  Иметь  на  руках удостоверение ветерана и не
пользоваться им!..  Другие выжимают все из своего положения, а здесь -
необъяснимое благородство и чистоплюйство... Ветеранствуй, если заслу-
жила... А может быть,  есть какая-то  причина,  достаточно  уважитель-
ная?.. Решил,  как представится возможность, поговорить с тещей по ду-
шам... Ведь не ради показухи такая позиция?..
     Наталья Петровна снова натерла виски бальзамом и отошла к стене.

     Наташа осторожно,  двумя  руками  сняла наушники,  положила их на
стол рядом с ключом и пододвинула инструктору листок. Тот быстро прос-
мотрел запись, отдельные цифры подчеркнул карандашом.
     - На третий класс потянешь...
     В коридоре,  прикрыв дверь, Наташа прислушалась. На ее место села
Гвоздик, а рядом уже работала на прием Верочка.
     - Вот и все,  - Зинка отвернулась к окну. - Что же теперь будет с
нами?
     Наташа поправила ремень и встала рядом.
     Вдали за темной полосой деревьев угадывались белесые горы. В иные
дни они виделись четко и, казалось, тяжело двигаются навстречу. Сегод-
ня мешала весенняя дымка. Полоса деревьев почти сливалась с верхом за-
бора, а перед забором - пестрый от луж плац. Через плац торопливо шел
незнакомый командир в новенькой шинели.  Он старательно обходил каждую
лужу. Когда  он  поворачивался боком,  возле бедра поблескивала замком
полевая сумка.
     - Что, девоньки, загрустили? - старшина, вечно замотанный делами,
вдруг остановился,  щелкнув подковами,  и тоже стал смотреть в окно. -
Радуйтесь, первый покупатель нарисовался из ОПСОНа - ишь,  фортеля вы-
писывает...
     - И откуда,  товарищ старшина, вы все знаете? - Зинка повернулась
спиной к опустевшему плацу. - Буквально все!
     - Будя-будя... Злость для фронту подбереги, - старшина переступил
с ноги на ногу.  - Я вам сапоги выбил,  панталоны самых нежных  цветов
раздобыл...
     В конце коридора хлопнула дверь.  Командир  постоял  у  порога  и
стремительно зашагал  к  старшине.  Когда  он проходил очередное окно,
эмблемы на черных петличках шинели вспыхивали.
     - Рановато  пожаловали,  -  старшина небрежно козырнул.  - Личный
состав курсов экзаменуется.
     - Товарищ  лейтенант,  разрешите обратиться!  - Наташа подмигнула
Зинке. - А что такое будет ОБСОН?
     - Не ОБСОН,  а ОПСОН, - лейтенант расстегнул шинель на груди, гля-
нул на старшину. Старшина крякнул в кулак, стиснул зубы, молча развер-
нулся на  каблуках  и  рванул  на себя дверь ближнего класса.  Оттуда,
толкнув старшину плечом, вывалилась раскрасневшаяся Верочка. Сапоги ее
хлопали голенищами.
     - Дево...
     - ОПСОН - это очень серьезно,  - лейтенант потрогал тусклую пуго-
вицу на вылинявшей гимнастерке.  - Отдельный полк связи особого назна-
чения.
     - Дево...
     - Если хотите,  запишу вас к себе,  - лейтенант похлопал рукой по
тугой сумке. - Не пожалеете.
     - Девочки, мне можно с вами, ну пожалуйста?
     - Кому такой недомерок нужен!  - Зинка отодвинула Верочку от лей-
тенантика и стала в упор разглядывать его.
     Лейтенант посмеивался,  касаясь пальцами свежего шрама над правой
бровью.

     Возле серой выщербленной стены ждать