ю ячеек, в каждой из которых в глубине сидела кукла, а ближе
к выходу лежал целлофановый пакетик.

К  великому  ужасу  Тура  Сайруса,  одна  ячейка - под номером 97 - была
пуста! Сайрус перевел взгляд на Гарда, Гард посмотрел на Таратуру.

- Здесь был Майкл Честер, - тихо сказал комиссар.
                        Глава 7. КУДА ВЕДУТ НИТИ

Сайрус  сделал  движение  головой,  словно  хотел сунуть ее в сейф и сам
себя гильотинировать дверцей.

-  Н-да, - сказал Гард. - Забавная ситуация. Самоубегающие куклы! Сказки
Ганса  Христиана  Андерсена!  У  вас здесь что, сейф или проходной двор,
господин Сайрус?

- Клянусь. - Владелец игротеки молитвенно поднял вспотевшие ладони.

- Кого вы подозреваете?

В  том  положении,  в  каком очутился Тур Сайрус, этот вопрос был острее
бритвы.  Инстинкт  самосохранения  требовал  немедленной выдачи фамилий,
лишь  бы подозрение перешло на кого-нибудь другого. Но Сайрус, вероятно,
был  психологом.  Он  понимал,  что  для  спасения  ему  нужно  оболгать
человека,  в  чьей  честности  еще  минуту назад он не сомневался, а это
произведет на комиссара неприятное впечатление. Как быть? Что делать?

Полуприкрыв  глаза, Гард внимательно следил за колебаниями Тура Сайруса.
Он  был  свидетелем  множества  подобных  сцен,  и  всякий  раз характер
человека обнажался перед ним с предельной ясностью.

-  Никого,  -  упавшим  голосом  произнес Сайрус - Никого не подозреваю,
господин комиссар! Но лично я не виноват!

Да, Сайрус был хорошим психологом.

-  Ну  что  ж,  -  смягчился  Гард.  -  Это мы выясним. Теперь запомните
простую  вещь. Я могу допустить, что в пропаже куклы вы не виноваты. Это
мои  личные  эмоции,  которые  для  следствия  значат  меньше, чем нуль.
Улавливаете?  Вас  может  спасти  только  поимка настоящего преступника.
Если   он   будет  пойман...-  Гард  сделал  многозначительную  паузу  и
выразительно  посмотрел  на  владельца  игротеки.  -  Тогда я постараюсь
замять дело с наркотиками.

- О! - вырвалось у Тура Сайруса.

-  Но  если  он  ускользнет от нас... Вы понимаете, что нам хватит одних
наркотиков?

-  О!-  вновь  воскликнул  Тур Сайрус. Гард чувствовал: с этим человеком
все  равно  придется  заключить  сделку.  Велик  ли  грех,  если  во имя
раскрытия большего зла будет прощено зло меньшее?

-  Многого  я  от  вас  не  потребую, - продолжал комиссар. - Во-первых,
гробовое  молчание.  Полное  и абсолютное! Во-вторых, сегодня же затейте
какой-нибудь  незначительный  ремонт  в  игротеке  Рабочих я пришлю сам.
В-третьих,  у  вас  в  хранилище,  как  мне кажется, не совсем в порядке
электропроводка.  Через  час  сюда  явится  электрик  и  приведет  ее  в
порядок.  Повторяю:  если  кукла,  вернувшись  в  сейф,  как  положено в
нормальных  сказках,  расскажет  нам,  где  и  с кем она была, вы можете
спать спокойно. Если же кукла не "расскажет" да еще по вашей вине...

В глазах у Сайруса была тоска.

-  Запомните,  -  сказал  Гард, - на случай, если нас кто-нибудь видел в
вашем  обществе  мы  из  фирмы  "Чиню  все, кроме препятствий" Приходили
договариваться  по  поводу  ремонта. И последнее выдайте моему помощнику
инспектору Таратуре наркотики и собственноручно напишите признание. Аминь!

Менее чем через час в игротеку явился вызванный Гардом "электрик".

Западни  бывают  разные.  Любознательный  человек  без  труда  найдет  в
охотоведческой  литературе подробное описание капканов на лисиц, волков,
гималайских   медведей   и  диких  крыс.  Напрасно  он  станет,  однако,
спрашивать,  где бы ему прочитать об устройстве капканов на людей. Он не
будет  правильно  понят  библиотекарем,  не  говоря уже о том, что таких
книг в каталогах просто нет.

Из  этого,  понятно, не следует, что подобной литературы не существует в
природе.  Она  есть!  И  занимает не одну полку! Только простой смертный
никогда  не  получит  к  ней  доступа. Это к лучшему: чтение "капканной"
литературы  может  надолго  испортить  аппетит,  а  как говорил покойный
Альфред  дав-Купер,  "аппетит  -  лучший барометр человеческой совести".
Зачем искушать совесть?

С  этой  точки  зрения люди полицейских профессий достойны сочувствия им
приходится  не  только  изучать  устройство  капканов  на людей, но даже
ставить их - по долгу службы.

Гард, естественно, был в числе просвещенных

По  его  распоряжению  "электрик" поставил ловушку, представляющую собой
миниатюрную    телекамеру,   которая   посредством   фотоэлемента   была
сблокирована  с дверцей сейфа. Лампу инфраподсветки "электрик" установил
на  тот  случай,  если  куклу будут возвращать в темноте. Кроме того, он
вмонтировал   сигнальный   передатчик,   приемное   устройство  которого
осталось   в   комнатке   дежурного   четвертого  полицейского  участка,
подчиненного  Гарду  За  какие-нибудь  двадцать  минут все эти несложные
приборы  были  запрятаны так ловко, что их незаметности мог позавидовать
клоп.

Отныне  комиссар  имел  право  не  волноваться У простодушного зверя еще
есть  шансы  избегнуть  западни  -  у  человека  их  гораздо меньше Если
кто-нибудь откроет сейф, ловушка захлопнется!

Гарда  волновало  другое зачем преступникам понадобились детские волосы?
Теперь  уже  не  оставалось  сомнения  в  том, что они выкрадывали куклы
именно   из-за  волос,  -  в  противном  случае  они  ограничивались  бы
целлофановыми  пакетиками,  в  которых  были  не только адреса и фамилии
детей,  но  даже  их  фотографии  Фас  и профиль! Чего ж еще? "В средние
века,  -  думал  Гард,  -  такое  похищение имело смысл по волосам не то
гадали, не то накликали беду на недруга. Но в двадцатом-то веке!"

Покидая  игротеку  "Крути,  малыш!",  Гард сел в машину, но вместо того,
чтобы  включить зажигание и срочно лететь к себе в отдел, зачем-то вынул
расческу  и  причесался. На зубчиках гребня осталось несколько волосков.
Три  из  них  были  совсем седые. С минуту он тупо их разглядывал. Потом
вздохнул. Господи, что может быть безобидней остриженных волос!

"Если  в  наши  дни,  -  подумал  Гард,  - случается нечто, граничащее с
колдовством, то консультироваться следует уж никак не со священником".

И  он  поехал в сторону, прямо противоположную той, в которую должен был
ехать.

Личная  лаборатория  профессора Чойза, оборудованная в принадлежащем ему
коттедже,   выдавала   себя   обилием   труб  и  запахами,  которые  они
распространяли  Когда  комиссар  полиции  подъехал  к  коттеджу Чойза, в
воздухе веяло какой-то сладковатой дрянью.

Никого  не встретив, Гард поднялся по лестнице на второй этаж, прочел на
двери лаборатории:

"ПОСТОРОННИМ  МЫСЛЯМ  ВХОД  ВОСПРЕЩЕН!", - прикинул, несет ли он с собой
посторонние мысли, и, решив, что да, несет, постучался.

Ответом  было  ворчание,  которое  при  некоторой  фантазии  можно  было
истолковать в благоприятном смысле Гард так и сделал.

Окна  затенялись  густыми  липами.  На столах скупо мерцало лабораторное
стекло.  Синеватый  факел горелки освещал большеголового лысого человека
примерно  шестидесяти лет в прожженном халате, который, наклонившись над
клокочущим стаканом, водил в нем стеклянной палочкой.

-  Не  помешал? - осведомился Гард. Чойз обернулся, шагнул к комиссару и
пожал ему руку с силой, неожиданной для старика.

- Помешать вы мне, конечно, помешали, но сегодня особенный день Садитесь!

Подтолкнув  Гарда  к высокому табурету, на каком сидят только химики или
заядлые  выпивохи  в  баре,  Чойз  с  треском  распахнул стенной шкаф, и
комиссар  полиции  не  успел  опомниться,  как  у него в руках очутилась
пробирка со странной бурой жидкостью.

-  Синтез  удался  только  вчера,  и  я чертовски рад живому человеку! -
воскликнул  Чойз.  - Вам не кажется. Гард, что мы - последнее поколение,
знающее  вкус  чистого воздуха? Хотя вряд ли вы над этим задумывались Мы
изменяем  все  -  химию  воды, воздуха, почвы, пищи - и хотим, чтобы эти
глобальные  изменения внешней среды не коснулись нас? Странный оптимизм!
Если старик Дарвин прав...

"О господи, - мысленно взмолился Гард, - зачем я все это слушаю?"

-  Безумно  интересно, профессор! - сказал он - Однако я пришел к вам по
другому поводу. Некоторым детям сегодня...

-  Совершенно  верно!  -  отрубил  Чойз  -  Дети наиболее восприимчивы к
загрязнению  воздуха  За  последнюю  четверть  века  число эмбриональных
уродств  возросло впятеро! Да-да! И об этом наша купленная наука молчит!
Так  будет  продолжаться  до  тех пор, пока мы, ученые, не осознаем свой
долг  и  свою  силу и не последуем примеру революционеров, которые, черт
возьми, умеют драться за свои права!

- Ничего не слышу! - воскликнул Гард, зажимая уши.

-  Извините,  -  буркнул  Чойз.  -  Совершенно  забыл,  что  вы комиссар
полиции...  Так  вот,  дорогой  мой  Гард,  с некоторых пор я решил быть
слугой  лишь  той  научной  проблемы,  разрешение  которой  даже в наших
идиотских  условиях  не  может  принести  людям  вреда. И вчера я достиг
кое-чего!  -  Чойз гордым победителем прошелся по комнате. - Адсорбент!-
И  он  ткнул  пальцем  в пробирку. - Адсорбент, дорогой мой Гард! Будучи
переведенным  в  газообразное  состояние,  он  моментально  и  полностью
очищает   воздух   от   инородных   газов.   И  стоит  он  леммы!  Пусть
промышленники  попробуют  теперь сослаться на дороговизну поглотительных
устройств, пусть только попробуют!

-  Скажите, профессор, - воспользовавшись паузой, спросил Гард, - а этот
ваш адсор..

- .. бент! - помог Чойз.

-  Он  может  очистить  воздух  от  ОВ?  Отравляющих веществ? От иприта,
люизита, метана?

-  Полагаю,  что...-  Чойз  задумался  на секунду, что-то прикидывая или
подсчитывая - Да! Конечно же, да! В его составе имеются...

-  А  вы  уверены,  -  перебил Гард, - что адсорбентом не заинтересуются
военные?  Генерал  Дорон, например? И не засекретят его в своих целях? И
не наложат на ваше изобретение лапу?

-  Дорон?! Этот гангстер и преступник?! - Чойэ даже позеленел от злости.
-  Вы  серьезно  говорите,  Гард?  О, подлый мир, в котором даже детская
соска может считаться стратегическим сырьем!

-  Кстати,  о  гангстерах,  - поспешил вставить Гард. - Как вы считаете,
профессор,  должны ли гангстеры красть волосы детей прежде, чем похитить
самого ребенка?

- Что? - не понял Чойз.

Торопясь,  чтобы  его  не перебили, Гард выложил профессору все. По мере
рассказа  удивление  сменилось у Чойза недоумением, затем отвращением, а
когда Гард кончил, лицо Чойза выражало негодование и даже брезгливость.

-  Не  хочу слышать о всех этих гадостях, - сказал он резко. - На чем мы
остановились? Ах, да, Дорон! Вы серьезно полагаете...

- Мне нужна ваша помощь, профессор, - жестко перебил Гард.

- В каком смысле?

-   Помогите   мне   понять   причинную   связь  между  кражей  детей  и
предварительной кражей их волос.

-  А  я-то  здесь  при  чем? - воскликнул Чойз. - Гангстеры были, есть и
будут,  даже  если  я  перейду  к  вам в штат. А разбираться в логике их
поступков  - дело криминалистов, а не химиков. Кроме того, у меня нет ни
капли времени.

-  Отлично! В таком случае я тоже умою руки! - неожиданно сказал Гард. -
Ведь  все равно ничего не изменишь, так? Даже сто моих советов не спасут
ваш адсорбент от Дорона.

Чойз задумчиво поскреб бороду.

- М-да, - сказал он - А что бы вы могли посоветовать, Гард?

-  Слушайте,  Чойз, -тихо сказал комиссар. - Два часа назад мне пришлось
заключить  отвратительную  сделку  с  одним  преподлым  человеком, чтобы
спасти  еще живого, надеюсь, ребенка и выяснить судьбу ста сорока девяти
других  детей.  Неужели  и вы потребуете у меня плату за помощь, которую
можете  мне  оказать,  и  будете  насиловать  меня,  требуя  советов?  Я
прекрасно  понял  значение  вашего  открытия. Но в своей увлеченности мы
все  немного  эгоисты.  Не  будем  подписывать  контракт,  ладно? Богу -
богово, а кесарю - кесарево.

- Что вы хотите, Гард?

- Ответьте на один вопрос: что можно определить по волосам?

Чойз обиженно вскинул плечи и прошелся по комнате.

-  Ерунда какая-то! - сказал он. - По волосам я могу определить, блондин
человек  или  брюнет,  шатен  или  рыжий. При чем тут химия? Хотя...- Он
сделал  еще  с  десяток  мелких шажков. - У всех детей, говорите, первая
группа  крови?  И отрицательный резус-фактор? Хм... Нелепо, конечно, но,
быть может, ваших гангстеров интересует генетический код?

- Что?

- Код. Генетический код. Наследственные признаки.

- Но зачем?!

- Уж это - ваше дело.

- Подождите .. Но ведь волосы - это, так сказать, мертвая ткань!

-  Кто вам сказал? Любые клетки тела обладают полным набором хромосом, в
которых  закодированы  все наследственные качества организма. Начиная от
цвета  глаз  и  кончая  предрасположенностью  к  сердечным заболеваниям.
Любые клетки, дорогой комиссар полиции!

- Это точно?

Чойз возмущенно фыркнул.

-  Нет,  я  не  в  этом  смысле,  - поправил себя Гард. - Это точно, что
волосы похищаются для определения наследственности?

- Откуда я знаю? Спросите ваших гангстеров!

- Но проверить это можно?

-  Пожалуй,  да,  -  после  некоторого  размышления ответил Чойз. - Надо
провести   сравнительный   генетический   анализ   волос   похищенных  и
непохищенных детей.

- Волосы будут у вас через сорок минут!

- Это еще зачем?

- Для анализа.

-  Что-о-о? Простите, Гард, но это уж слишком. Я не позволю запрячь себя
в  вашу телегу. Это в конце концов несправедливо! Когда гангстеры крадут
одного  младенца,  в  газетах  поднимается  визг,  и благородная полиция
развивает  бурную  деятельность,  как  было  с дочкой сенатора Доббса. А
когда  химические  концерны медленно, но верно травят сотни тысяч детей,
у  них  защитников  не  находится!  Я  вовсе  не  к тому, Гард, чтобы вы
помогли  мне,  и  тогда  я  помогу  вам.  Но  кто-то  же должен думать о
тысячах,  не  размениваясь  на единицы! У вас - свое благородное дело, у
меня - свое.

"В чем-то он прав, - уныло подумал Гард. - Скверно".

- Что же мне делать?

-  Обратитесь  в  медико-генетический институт, - сказал Чойз. - Они вам
не откажут.

-  Хорошо. - Гард встал. - Сколько надо провести анализов? И сколько они
будут стоить?

- Минимум десять проб. Во что это обойдется? Тысяч в двадцать, я полагаю.

- Во сколько?!

- Двадцать тысяч кларков! Вы что, стали плохо слышать?

Увы,  у  Гарда  был отличный слух... Двадцать тысяч кларков! Таких денег
ему,  конечно, не дадут. То есть дадут, если разрешит министр. Гард живо
представил  физиономию  Воннела,  слушающего  доклад,  и ему стало не по
себе.  Подобно  многим  чиновникам,  Воннел презирал науку и не верил во
всякие  там  гены.  А  уж  гены  в  сочетании с рэкетирами (которых, как
сообщила  официальная  пресса,  в  стране  больше  нет,  и  слухи  о них
распускаются   оппозиционерами)   да  еще  в  сочетании  с  мистическими
детскими  волосами - это же анекдот! Гард и так не включал отчет о своей
деятельности  в  ежедневную  сводку  на  имя  министра, не без основания
полагая,  что  Воннел  прихлопнет  ее одним росчерком пера. А тут идти с
докладом! Просить двадцать тысяч кларков!

- Чойз, - печально сказал Гард, - мне не дадут таких денег.

- Да? Вполне возможно

- А без анализов я не могу поймать преступников.

- И это возможно, - сказал Чойз. - Кстати, как вы думаете, их много?

- Шайка.

-  Десять  человек?  Двадцать?  Сто?  Поймаете  одних,  появятся другие:
святое  место  пустым  не  бывает.  Вы резальщик мозолей, Гард. Время от
времени эта операция необходима, но мозоли-то остаются!

-  Да  пропадите  вы  пропадом! - закричал Гард, свирепея. - Если вас на
моих  глазах  будет  приканчивать  бандит, я пальцем не пошевелю, потому
что есть еще другие бандиты! Все, Чойз, договорились!

Старик определенно смутился.

- Зачем же так, право, - сказал он, - у нас теоретический спор.

-  А  детей  похищают  практически!  И  убивают тоже практически! Черт с
вами!  Я  не  намерен  больше унижаться! Вы гуманист? Какой вы, к черту,
гуманист,  даже  если  вы  и  придумали  свой  адсорбент!  Вы черствый и
бездушный  тип,  которого  я  однажды по глупости выручил из беды, о чем
буду жалеть всю свою жизнь! Прощайте!

И,  хлопнув дверью, Гард бросился вниз по лестнице. Уже садясь в машину,
он  увидел,  как  раздвинулись  бамбуковые  шторы  и на балконе появился
старик, держа в руках белое полотенце.

-  Сдаюсь!  -  прокричал сверху Чойз - Тащите свои волосы! Пять образцов
похищенных детей и пять образцов непохищенных!

-  Вы  бы  еще  громче  орали!  -  зловеще  прошипел  Гард,  но сдержать
довольной улыбки все же не смог...

Ловушка  сработала  в  тот  же  вечер.  Часов около десяти в полицейском
участке  раздался  сигнал,  и  дежурный,  дожевывая  бутерброд, небрежно
ткнул   пальцем   в  кнопку  приема  изображения.  Удостоверившись,  что
аппаратура действует как надо, он включил кинокамеру, а затем вызвал Гарда.

Когда   тот   пришел,   сеанс,   длившийся  всего  полторы  минуты,  уже
закончился.  Дежурный  допивал последнюю жестянку пива и на немой вопрос
Гарда  мотнул  головой  в  сторону  проектора.  Туда уже была заправлена
магнитная лента.

-  Можете  полюбоваться на своего зверя, господин комиссар, - сказал он,
с сожалением встряхивая пустую жестянку.

Таратура прибыл минут через пять.

Вспыхнул экран.

-  Он!  - воскликнул Таратура, как только появилось изображение человека
с заячьей губой. - Чарльз Бенк!

Гард  кивнул.  Яркое и четкое изображение давало возможность видеть, что
у  старика  маленькие,  кроткие  глаза  и шамкающий рот. На мгновение он
исчез  с  экрана,  видимо,  нагнулся. Потом появился вновь, уже с куклой
Майкла  в  руках.  Бережно  поправил костюмчик, даже стряхнул пыль. Руки
его дрожали, но явно не от волнения.

-  Пьет,  -  сказал  Гард.  -  Сайрус  был прав. Морщинистая шея старика
напряглась:  он  приподнялся  на цыпочки, чтобы положить куклу на место.
Его  заячья губа шевелилась. Уж не мурлыкает ли он про себя какой-нибудь
пьяненький  мотивчик?  Гард  угрюмо  засопел.  Нетрудно  догадаться, что
скажет  этот  тип  на  допросе.  "Господин  комиссар!  -  Голос  у него,
вероятно,  плачущий.  -  Мне  дают  на  чай  за смешное и невинное дело,
помилосердствуйте! Да, я беру куклы, но я же их возвращаю целенькими!.."

-  Вы  знаете,  Таратура,  -  сказал  Гард,  -  у  нас  сейчас  даже нет
формальных оснований его брать. Ведь он не ворует, а кладет вещь на место!

Мелькнул  целлофановый  пакетик,  возвращенный  в ячейку, и экран погас.
Минута прошла в молчании.

-  Вам  придется стать тенью этого малопочтенного старца, - сказал Гард.
-  Очень важно не спугнуть тех, кому он относит куклы. Брать его пока не
будем.

-  Ясно,  шеф!  -  сказал  Таратура.  "Мне  бы  твою ясность", -тоскливо
подумал Гард.

Прошел  день  и еще один. Таратура уже раз восемь докладывал комиссару о
результатах  наблюдений,  и  все  эти  доклады  отличались поразительным
однообразием:  сидит  в  кафе  "Синяя лошадь" с рюмкой абсента; ходил на
бега  и  проиграл  четыре  кларка;  снова  сидит  в кафе; снова ходил на
бега...  "Нет,  не встречался, шеф. Нет, не разговаривал. Нет, не писал.
Сплошное алиби, шеф, а не человек!"

Ловушка  тоже  молчала,  хотя  ее  размножили еще в девяти экземплярах и
подсадили   к  каждому  сейфу.  "Рабочие"  все  еще  возились  с  мелким
ремонтом, регулярно сообщая Гарду, что Тур Сайрус ведет себя, как мышь.

И  каждое  утро  в  управление  приходил Честер. Он ничего не спрашивал,
просто  садился  на  стул  в кабинете комиссара, молча смотрел на него и
сидел  так  до  вечера.  От  этого взгляда Гарду хотелось сбежать хоть в
Антарктиду.

На третий день наконец позвонил Чойз.

- Приезжайте, - буркнула трубка.

В  лаборатории  был истинный кавардак, но относительно чистый воздух. По
всей  вероятности,  все  эти  дни  профессор  занимался  анализом, держа
пахучие жидкости под замком.

-  Нате,  полюбуйтесь,  -  ск