, как с нашей стороны, то есть по линии международного сообщества, так и... гмм... в рамках инициатив отдельных стран, особенно тех, которые граничат с Анклавом. Последнее, разумеется, нежелательно. Вы понимаете меня, Арсен?
     Я понимал его прекрасно. Часть гипотез о причинах, повлекших катаклизм, сводилась к применению нового оружия - пи-бамб, или планетарной бомбы, как называли его в западном мире. Было ясно, что такая штука в тысячу раз мощнее ядерных зарядов или, к примеру, орбитальных лазеров. Стереть с лица планеты целые хребты, развеять в прах территорию в миллион квадратных километров, сделать ее анклавом абсолютной недоступности среди живых и здравствующих стран и совершить все это по-тихому... Такое и в кошмаре не приснится! Кошмар, однако, был реален, и это значило, что гипотеза пи-бамб имеет не меньше прав на жизнь, чем все остальные.
     Кто мог изобрести подобное оружие? Талибы? Неведомый гений? Высокоразвитая держава, чей боевой продукт нуждался в испытаниях? Соседствующие с Афганистаном Иран, Пакистан или Туранская Федерация, в которой трудилось немало российских специалистов? Любое из этих предположений имело свои источники, свой вес в политических играх, своих сторонников и противников, но я-то знал, что в современном мире секреты долго не живут. Во всяком случае, такие секреты! Отсюда следовал бесспорный вывод, что если пи-бамб не иллюзия, то ее творцы покоятся прахом среди праха в созданной ими пустыне. Почему бы и нет? Скажем, решили испытать что-то перспективное, а процесс вышел из-под контроля...
     Этот вывод, однако, не исчерпывал всех последствий гипотезы пи-бамб. Тень ее дразнила воображение, эфемерный блеск могущества и власти кружил политикам головы, и потому в Анклав шли экспедиции одна за другой - в среднем каждый месяц. Совет по экологической безопасности ООН, ЕАСС, сменивший НАТО, СМГ, ТФ, ВостЛига, Россия, Индия, Китай... Кто раскроет тайну первым, тот и получит преимущество! И в результате многополярный мир, который Монро уподобил шестиглавой гидре, вмиг превратится в однополярный...
     .
     Да, я его понимал! Хотя вряд ли координатор мог оценить причины и степень моего понимания.
     - Вы, вероятно, слышали о многолетних исследованиях граничных областей Анклава, - произнес он, гипнотизируя меня взглядом. - Упомянув о неудачных попытках, я, собственно, имел в виду глубинное зондирование, хотя бы на тридцать-сорок километров... Этого сделать не удалось, но пограничную зону наши специалисты изучили. Даже разработали терминологию: вуаль, а в ней - проходы-щели, ведущие к пальцам и рукавам, к бассейнам, карманам и пазухам... Об этом много говорилось и писалось года четыре назад... Помните? Конечно, помните! У вас же эйдетическая память!
     Я молча кивнул. Память у меня и в самом деле неплохая.
     - Теперь мы знаем больше об Анклаве. Физики из МТИ  считают, что это зона повышенной энтропии, и с ними многие согласны - в Кембридже, в институтах Вейцмана и Макса Планка, в Беркли и у вас в Москве. Возможно, физики правы: любой источник питания разряжается там с поразительной скоростью, генераторы не вырабатывают ток, не действует радиосвязь, магнитные носители не держат информации, меняется период полураспада у радиоактивных материалов и не происходят кое-какие химические реакции...
     - Горение? - полюбопытствовал я.
     - Нет, взрыв... любая экзотермическая реакция со слишком быстрым и бурным выделением энергии. Но воду для кофе вы там согреете.
     - Если туда попаду. Мой гость усмехнулся.
     - Думаю, попадете, так как СЭБ планирует пешую экспедицию. Раз техника несостоятельна, нужно отправить людей, которые пройдут определенным маршрутом, выполнят первую рекогносцировку и, главное, докажут, что в Анклаве можно выжить. Людей с уникальной подготовкой, умелых, крепких телом и духом, и вдобавок таких, что будут трудиться из любви к искусству, а не за деньги или славу. Людей, способных...
     - ...к смертоубийственной игре, - закончил я. - Не продолжайте, Жиль, я понял. Вам в самом деле нужны экстремальщики.
     - Разумное решение, не так ли? - Монро снова усмехнулся. - Вы и подобные вам от природы приспособлены к выживанию, и все вы - любители смертельных авантюр. К тому же есть среди вас таланты, каких не сыщешь в МТИ и Кембридже. Вот вы, например... Вы не просто информационщик, вы - живой компьютер! О вашей памяти рассказывают чудеса!
     - Нет никаких чудес, координатор. И дар мой не такой уж редкий.
     - Редок не дар, а сочетание даров. Память, техническое образование и опыт, ваши спортивные подвиги, умение руководить людьми... - Я сделал протестующий жест, но он упрямо замотал головой. - Не спорьте, мсье журналист, не спорьте! Я знаю о вас побольше, чем дочка пани Клары!
     - Что же именно?
     - Все, что знаю, будет передано вам. - Монро наклонился к диску переговорника и буркнул: - Кейс! Живо!
     Модификант-телохранитель доставил плоский чемоданчик. Пиджак, распираемый мышцами, сидел на этом парне как седло на корове, шея была толще головы, а лоб - шириной в два пальца. Люди, люди! Что вы с собой творите!
     Мой гость откинул крышку, вытащил плоскую пластину ридера и перебросил мне.
     - Ознакомьтесь, Арсен. Здесь несколько разделов: самые свежие данные об Анклаве, план и маршрут экспедиции, список участников и сведения о каждом - в том числе о вас. Подробность оцените сами... - На его губах мелькнула улыбка.
     - Оценю.
     Я ткнул пальцем в клавишу ридера, и по экрану стремительно побежали шеренги букв и цифр, сливаясь в колонны строк и чередуясь со снимками и схемами. Документ был обширен. Пришлось прикинуться, что я его просматриваю по диагонали, хотя вся информация, от первой буквы до последней точки, уже отпечаталась в моей памяти.
     Кое-что вызывало вопросы - например, состав участников. Трое, кроме меня, и ни с одним не довелось свести знакомство! Конечно, я слышал о Макбрайте и ад-Дагабе - наше сообщество невелико, и на всей Земле не наберется пары сотен настоящих экстремальщиков. А эти были настоящими, пусть не из первой десятки, но уж в двадцатку они входили точно! Тем не менее я с ними раньше не встречался и предпочел бы посетить Анклав с людьми хорошо знакомыми, а значит, более надежными - скажем, с Уэсли Райкером и Ярославом Милошем. Что же касается некой двадцатилетней девицы по имени Цинь Фэй, то про нее я ничего не знал, и необходимость в ее услугах казалась мне сомнительной.
     - Вы включили девушку? Зачем? Тройка - оптимальный вариант: лидер с двумя помощниками. Если уж брать четвертого, то нужен обязательно мужчина, человек с опытом.
     Монро принял загадочный вид.
     - За нее, Арсен, не беспокойтесь. Опыта, согласен, маловато, но превосходно тренирована: сильна, вынослива, отличный пловец и скалолаз, владеет у-шу и знает русский и английский. Однако наш выбор определялся не этим. Она - ваш проводник!
     - Бывала в Анклаве?
     - Да, на границе, в составе нескольких китайских групп. Она ощущает вуаль на расстоянии... врожденное свойство, мой дорогой, - чувствовать то, что недоступно приборам! Драгоценный дар! Здесь, - он постучал пальцем по ридеру, - об этом нет ни слова, но мы провели тщательную проверку. Не сомневайтесь, она понимает, куда нельзя соваться!
     - Ясновидящая? Экстрасенс? - Я нахмурился: люди подобного сорта не пользовались моим доверием.
     - Термины слишком неопределенные, - с тонкой улыбкой заметил Монро. - Я бы выразился иначе: она умеет делать то, что делает. Ну, и еще кое-что... сложится вдвое, пролезет в любую щель... Говорю вам, Арсен, вы за нее не беспокойтесь!
     - В любую щель? Она модификант? - Эти продукты местной генной инженерии нравились мне еще меньше экстрасенсов.
     - Нет. Я же объяснил - врожденный дар плюс обучение, не изменяющее человеческого естества. На Востоке, мой дорогой, умеют многое, что и не снилось нашим мудрецам!
     - Хорошо. Поговорим о других.
     - Вас что-то смущает?
     - Да. Ад-Дагаб мусульманин. Особая пища, религиозные обряды, неприятие иноверцев и безбожников... Макбрайту пятьдесят. Слишком стар, слишком богат и, как я слышал, весьма капризен.
     Монро хохотнул.
     - Что есть, то есть! Но он в отличной форме и, думаю, вам не уступит. Богатство не помешало ему стать великолепным инженером, а нам необходимо выяснить, что происходит в Анклаве с техникой. Ну, и еще одно... Бюджет ООН невелик, а СЭБ и того меньше... Словом, Макбрайт взял на себя половину расходов.
     - С этого бы и начинали, - проворчал я. - А что с другой половиной? Внес Аллах или шейхи из нефтяных эмиратов?
     - Нет, обошлись своими силами, - с достоинством сообщил мой гость и покосился на ридер, куда я вызвал фото ад-Дагаба. - Учтите, этот - наименьшее зло из всех вариантов, предложенных правоверными. Человек военный, дисциплинированный и не фанатик... Специалист по рукопашному бою, силен и вынослив, как верблюд... - Монро поморщился и протяжно вздохнул. - Войдите в наше положение, мой дорогой... Это международная экспедиция, и в ней должны быть представлены три доминирующие в мире силы: Запад, Восток и исламисты. Плюс максимально нейтральный руководитель - лучше всего бразилец или индус, но там нет экстремальщиков вашего класса. Так что, по рукам, как говорят у русских?
     - Я подумаю.
     - Гмм... Мы еще не затронули вопрос о награде... Она...
     - Пусть наследная принцесса Дании поцелует меня в щечку. Как-то я ее видел... Очень милая девушка!
     Монро ухмыльнулся.
     - Если хотите, я уложу к вам в постель всех европейских принцесс и пару наложниц микадо в придачу. Вы согласны?
     - Подумаю, - повторил я и потянулся к бутыли с вином.

***

     На Уренире любят ясные ответы. Там ?да? означает согласие, ?нет? - отказ, и, если кто-то просит время на раздумья, такая просьба не диктуется капризом или стремлением набить себе цену. Там понимают, что не любому дано искусство мгновенного выбора, определение верных путей и всех последствий, к которым приведет то или иное решение. Случается, что нужно взвесить ?за? и ?против?, призвать на помощь опыт, логику, советы старших или, погрузившись в транс, услышать шепот интуиции. И это не игра; это - осознание ответственности за свой поступок, которая понятна всякому.
     Иначе на Земле. Здесь, если речь заходит о делах серьезных, каждое ?да? и каждое ?нет? сопровождается взаимным обнюхиванием и вылизыванием, оскалом челюстей, потоками слов, интригами и ритуальными жестами. Причем жесты эти весьма многообразны: жест доброй воли или адекватного ответа, разрекламированной гуманитарной помощи или последнего сто первого предупреждения. Требуя время для раздумий, я тоже совершаю жест, который должен подчеркнуть значительность моей персоны. Решения скорые здесь не ценятся, и принцип местной дипломатии таков: чем дольше вы тянете с ответом, тем выше его вес.
     Отправиться в Анклав, возглавить экспедицию, добраться к Тиричмиру, в район эоита? Что за вопрос! Конечно, я был согласен! Я - Наблюдатель, и все необычное и непонятное, что происходит в мире автохронов, мне полагается расследовать. У непонятного есть тенденция быстро становиться неприятным, а что может быть неприятней масштабных экологических катастроф, причины которых неведомы? Случившееся могло отразиться лишь на Земле и местной солнечной системе, но с равным успехом представить пангалактическую угрозу - а это уже касалось Уренира и множества других разумных рас. Взять хотя бы пресловутую пи-бамб... Не очень верилось, что технология землян способна на такое, а вот у талгов - очень может быть! Мои соперники-коллеги, что прячутся в точке Лагранжа, словно пауки при издыхающей мухе... Если они рискнут нарушить Равновесие, то неприятностей не оберешься!
     Но, кроме веления долга, был у меня в этом деле и свой интерес. Аме Пал, старый мудрец, мой добрый приятель... Конечно, он погиб, так же как погибли все его ученики из гиндукушской Общины Света и двадцать миллионов пуштунов и белуджей, таджиков, хазарейцев, чарамайков  и других, сцепившихся в братоубийственной войне. Когда рассыпаются горы, гибель людей неизбежна... Но Аме Пал относился к людям особым, владеющим даром предвидения, к тем, чья воля противоборствует смерти, и он к тому же постиг мою сущность. Правда, не до конца - для него я был Хранителем, спустившимся с небес, чтобы оберегать землян от зла и освещать им дороги мудрости... Но я всего лишь Наблюдатель и отлично помню, чему меня учили: мудрость, принесенная с небес, не прививается в земле чужого мира. Мудрость - капризный цветок, и каждая раса должна взлелеять его на собственной крови.
     Однако вернусь к Аме Палу. Внимательный и чуткий, он мог предвидеть катастрофу и уловить какие-то признаки бедствия, что надвигалось на его оазис тишины, лежавший средь горних высей. Возможно, он даже догадался о причине совершившегося? Как-никак, он был очевидцем событий и человеком наблюдательным, умевшим слушать и песни ангелов небес, и бормотание духов земли... И если он что-то услышал, то, может быть, оставил для меня предупреждение? Какой-то знак или намек? Не представляя, что это такое, но полагаясь на свое предчувствие, я верил, что знак существует и что он явится ключом к разгадке тайны.
     Только б добраться до Тиричмира...
     К сожалению, это было непросто даже для меня. Быстрый и привычный способ - накопить энергию для подпространственного прыжка и перенестись в интересующее место - в данном случае не подходил; ни в самом Анклаве, ни вблизи него не открывались телепортационные каналы. Сказать по правде, я сумел бы их открыть, но ощущаемый при этом дискомфорт являлся верным признаком беды; нарушенная ткань Вселенной сопротивлялась моему проникновению, и это значило, что в точке финиша меня поджидает опасность - скорее всего смерть.
     Что до других вариантов, доступных не Асенарри, а господину Измайлову, российскому гражданину, то все они были ненадежны. Я не мог претендовать на участие в экспедициях СЭБ или России, но если бы даже такое случилось, возникла бы масса проблем. В любой многолюдной команде я оказался бы лицом зависимым и подчиненным, решающим неразрешимую задачу: сбежать или идти со всеми, оставить спутников и двинуться своим путем или погибнуть в дружном коллективе. Если бы я удрал и если бы мне - единственному! - удалось вернуться из Анклава, то как объяснить подобное везение? Ясно, что появились бы вопросы... то есть сначала вопросы, а потом - допросы... Скорее всего я был бы вынужден расстаться с Арсеном Измайловым, сменить личину на запасной вариант или изобретать с нуля другую биографию... Слишком существенные потери! Но время шло, и я уже подумывал о собственной спортивной экспедиции вместе с Милошем и Райкером. Конечно, сей поход привлек бы ко мне внимание прессы, а это нежелательно для Наблюдателя - но что поделаешь? Super omnia veritas, как говорили латиняне.
     Да, истина превыше всего, а случай редко стучится дважды! И потому я знал, что рассмотрю предложение СЭБ благосклонно - оно развязывало мне руки и пришлось как нельзя вовремя. Официальный статус и небольшая группа, в которой мне отводится роль лидера... Хоть спутники мне незнакомы, но двое из них - экстремальщики, да и присутствие Цинь Фэй, если как следует поразмыслить, окажется совсем нелишним. Координатор, мой обаятельный гость, уверен в ее способностях... Что ж, великолепно! Если мы выберемся из Анклава, я объявлю, что этим успехом мы обязаны Цинь Фэй и собственной удаче. Удача, деленная на четверых, трех экстремальщиков и экстрасенса, уже не столь феноменальна...
     Усмехнувшись этой мысли, я поднялся и прошел в дом, к своему покет-компу , включенному в общепланетную сеть. Овальный голографический экран развернулся передо мной, мелькнули алые символы кодов защиты и связи, потом из хрустальной глубины всплыла бледная сосредоточенная физиономия Даренкова. Я приказал собрать все данные о будущих моих коллегах и просидел у компьютера до полуночи, просматривая поступающие файлы. Сиад Али ад-Дагаб - рост, вес, возраст, успехи в спорте, продвижение по службе... Макбрайт - большой любитель сладкого, женился многократно, но в данный момент свободен от брачных уз... детей и прямых наследников не имеется... последний спортивный вояж - в пустыню Калахари... Ничего важного, ничего такого, о чем не сообщил бы мне Монро. И ничего интересного, если не считать генеалогии Цинь Фэй. Она была не китаянкой, как я полагал, но аму, из новой народности, сложившейся в минувшее тридцатилетие, после того как Приамурье отошло к Китаю и началась программа по межрасовому скрещиванию. Отец - полукитаец-полукореец, мать - русская, с примесью нивхской крови... Я не сторонник подобного аутбридинга, но, глядя на юное личико Цинь Фэй, признал, что в данном случае эксперимент удачен. Брови, приподнятые к вискам, широковатые, но мягких очертаний скулы, маленький твердый рот и вертикальная морщинка над переносицей... В этой девочке чувствовался характер! Чем-то неуловимым она походила на Ольгу, мою земную возлюбленную, с которой мы... Впрочем, это грустная история, и мне не хочется к ней возвращаться.
     Я перевел компьютер в режим ожидания и отправился в постель, но долго не мог уснуть. Ольга и девушка-аму, будто живые, стояли передо мной, потом их лица слились, и я уже не различал, кто мне явился: призрак ли прошлого или грядущий неясный мираж.
     Память, память, вместившая два века моей жизни!.. Не раз я испытывал трепет перед ее необъятностью и думал, что помнить обо всем случившемся со мной, о всех потерях, одиночестве, долгих и страшных годах слияния - сомнительное благо. Память моя - палимпсест, переписанный многократно, но прежние тексты-личности не уничтожены, а лишь замазаны слоями краски, которую нетрудно снять. Снять, содрать, стереть и возвратиться к Даниилу Измайлову, затем к тому, кто жил на Рахени и Сууке, и, наконец, к Асенарри, страннику, явившемуся в этот мир из галактической бездны... Слои дробят мое существование, но все-таки оно едино, как прочная основа палимпсеста - пергамент с запечатленными на нем воспоминаниями. Я мог бы заблокировать их, но для чего? Нет радости без боли и боли без радости...
     Юное женское лицо маячило перед моими глазами, все больше делаясь похожим на Цинь Фэй. Я пристально разглядывал его, замечая новые и новые детали: ямочку на подбородке, густые, загнутые вверх ресницы, блеск безупречных зубов и детскую припухлость щек.
     Жаль, что она так молода, мелькнула мысль. Жаль!

Глава 3.

Бактрийская пустыня. Дни второй и третий

     Я уже говорил, что Анклав подобен сухой Деревяшке, источенной червями. Там, где древесина - вуаль, зона недоступности, а в червоточинах - карманах, рукавах, бассейнах - можно передвигаться, будто в лабиринте среди незримых стен. Собственно, ничто не мешает проникновению через вуаль, ни силовое поле, ни иные физические препятствия, и я бы сказал, что этот барьер присутствует лишь в нашем сознании. Некая информационная граница, психологический рубеж, отделяющий узкие тоннели жизни от более обширных и смертоносных пространств... Мы знаем, что в них скрывается опасность, но нам неведома ее природа. Сгорим ли мы, перешагнув роковую черту? Распадемся на атомы или растечемся слизью по каменистой земле?
     Хороший вопрос! Весьма актуальный для Джефа, Сиада и Цинь Фэй. В какой-то степени и для меня, ибо со смертью тела Арсена Измайлова закончится мое земное существование. Но, как сказал поэт, весь я не умру - в миг гибели мой разум и моя душа умчатся к звездам, пронзив земную ноосферу. Я совершу путешествие в далекий звездный кластер, я возвращусь в свою плоть, что ждет меня на Уренире, поведаю о том, что видел и слышал, коснусь руки отца, погреюсь в тепле улыбок Рины и Асекатту.. Да, в мгновение смерти я не умру, а лишь покину Землю, превратившись на ничтожный отрезок времени в энергоинформационный луч. Но стоит ли с этим торопиться? Определенно не стоит, думал я, глядя на гибкую фигурку Фэй в оранжевом комбинезоне.
     Второй наш день прошел без заметных событий. Утром мы миновали точку бифуркации за треугольным бассейном и углубились в левый рукав. Он ок