наконец! Все полностью роботизированные корабли, которые мы - цивилизованные существа, с которыми сталкивался человек, - строили, годились только для элементарной, если не сказать черновой, работы. А если ты отправляешься на разведку или в торговую экспедицию, или ведешь войну - в общем, попадаешь в непредсказуемые обстоятельства, - то число членов экипажа возрастает. Отчасти, разумеется, для того, чтобы снизить психологическое напряжение, а отчасти - чтобы выполнить задание, причем в любых условиях. Вот как, к слову, нам с Чи тяжело - от того, что нас только двое на корабле. Ладно, нас подстегивала опасность, но Гэхуда-то что подстегивало? Почему на связь выходит только Латимер?
     Направляемые лучом грависани миновали крейсер. Фолкейна снова поразило невероятное количество всяких пушек. Башенки в форме плавников оказались тоньше, чем он предполагал. Да, самое подходящее месте для лабораторий, и, похоже, там внутри действительно полно" приборов. Но интересно, какой такой зверь обслуживает их - ведь и в этих башенках, и в самом корабле наверняка не повернуться?
     Фолкейн постепенно добрался до ответа и потому не был особенно удивлен. Он включил встроенный в шлем передатчик и настроился на луч мазера, тянувшийся к "Бедолаге".
     - Ты слышишь меня, Чи Лан? - спросил он.
     - Да. Что нового?
     Фолкейн перешел на язык Эрио, который они все выучили за время совместного пребывания на Мерсейе - если Латимер и подслушивает, вряд ли что поймет - и кратко описал все, что увидел:
     - Я абсолютно уверен, что все корабли, кроме флагманского, - роботы, - закончил он. - Это многое объясняет, в том числе строй. Гэхуду приходится не спускать с них глаз, чтобы они, чего доброго, не разбежались по дороге. Зато его не тревожит мысль о потерях в бою - это ведь просто машины, хотя, скорей всего, с радиационной защитой. Если у него и имеется хоть один звездолет с экипажем, так это его собственный. Конечно, даже при высокоразвитой экономике посылать такую эскадру - удовольствие не из дешевых. Но ведь роботам найти замену куда легче, чем сотням или тысячам профессионалов. Что все эти кораблики в сравнении с таким лакомым кусочком, как Сатана!
     - И-ирх! Знаешь, Дэвид, звучит довольно правдоподобно. Особенно, если этот Гэхуд - какой-нибудь удельный князь со своей дружиной. Такие обычно ни с кем не советуются, никого не посвящают в свои планы... Что ж, одной надеждой больше. Мы с тобой намалевали черта, а он оказался не таким уж и страшным.
     - Не думай, он достаточно страшен. Если через час я не выйду с тобой на связь или если ты сама заподозришь что-то неладное, не строй из себя верного слугу - сматывай удочки.
     Чи запротестовала было, но Фолкейн ее перебил:
     - Я все равно к тому времени буду мертв, так что ты ничем мне не поможешь, оставшись здесь. Дома должны обо всем узнать - по крайней мере, будет кому за меня отомстить.
     Она помолчала.
     - Понимаю.
     - Шансов ускользнуть от погони немного. В гонке на скорость девятнадцать эсминцев так или иначе тебя догонят. Вот если бы тебе удалось перехитрить их... или хотя бы незаметно отправить другую капсулу... Ну ладно, я почти у цели. Кончаю связь. Удачных полетов, Чи.
     Ее ответа он не разобрал. Чи произнесла фразу на древнем языке своего племени. Но несколько слов Фолкейн понял - среди них было "удача". Голос цинтианки чуть дрожал.
     До линкора - так он окрестил флагманский корабль врага - было уже рукой подать. Фолкейн выключил автопилот и взял управление на себя. Когда грависани вышли из тени одной из башенок, в глаза человеку брызнул ослепительный свет. Он исходил из похожего на грузовой люк отверстия в борту звездолета - наверно, того самого шлюза, о котором говорил Латимер. Сани осторожно миновали широкий комингс. Притяжение корабля немного затруднило посадку. Выполнив необходимые процедуры, Фолкейн выскочил из кокпита. В отсеке никого не было; внутренняя герметическая дверца оставалась закрытой.
     Он торопливо отцепил висевший у пояса предмет и с решимостью отчаяния сжал его в руке. В ожидании Латимера он посмотрел на приборную доску саней. Фолкейн чувствовал, что сила тяжести на этом звездолете превышает стандартную земную, и шкала гравиметра подтвердила его ощущения: стрелка стояла на делении 1,07. Интенсивность освещения более чем на треть превосходила обычную. Спектральное распределение указывало на то, что эти существа, какими бы они там ни были, живут вблизи звезды F-типа. Но тогда почему такое освещение?
     Внутренняя дверца распахнулась, наружу вырвалось немного воздуха. Фолкейн отметил про себя, что шлюз - составной: за этим отсеком был еще один. В дверном проеме появилась облаченная в скафандр человеческая фигура. Сквозь стекло шлема виднелось суровое лицо Латимера. В руке он держал бластер обычного типа, приобретенный наверняка на Луне. Но за спиной человека маячил робот - весь из металла, длинные ноги, цилиндрическое тело со множеством рук, вместо пальцев - датчики или эффекторы.
     - Хорошо же вы принимаете посла, нечего сказать, - бросил Фолкейн. Рук поднимать он не собирался.
     Впрочем, Латимер этого и не потребовал.
     - Мера предосторожности, - пояснил он безучастно. - При вас не должно быть оружия. Сначала поищем бомбы.
     - Валяйте, - согласился Фолкейн. - Суденышко мое чисто, пистолет я, как было договорено, оставил в звездолете. Правда, у меня есть вот это. - Он поднял левую руку, показывая зажатый в кулаке предмет.
     Латимер отскочил.
     - Йагнат хамман! Что это?
     - Граната. Не ядерная, всего лишь противопехотная. Начинена торденитом с коллоидным фосфором для приправы. Здесь на расстоянии в пару метров разнесет что угодно. Про кислородную атмосферу я уж не говорю. Я вытянул чеку и отсчитал целых пять секунд, прежде чем вставить шток на место. Теперь гранате не дает взорваться только мой палец. Да, кстати, осколков от нее куча.
     - Но вы... вы... нет!
     - Не паникуйте, приятель. Пружина не такая уж тугая - я спокойно удержу ее в течение часа. Мне вовсе не хочется взрываться. Но еще больше мне не хочется попасть в плен, быть застреленным... Продолжите сами. Если вы будете придерживаться дипломатической учтивости, никаких проблем не возникнет.
     - Я должен сообщить об этом, - пискнул Латимер. Он наклонился над каким-то прибором - по всей видимости, интеркомом. Робот, как ему было приказано, проверил сани и замер в ожидании.
     - Он вас примет. Пойдемте, - сказал Латимер, делая шаг к двери. Он явно был рассержен. Робот пропустил вперед обоих людей и двинулся следом. Фолкейн чувствовал себя между ними как в мышеловке. Что толку в этой гранате? Если его сопровождающие только захотят, они без особых хлопот справятся с ним. Или не будут рисковать сейчас, а подстрелят его на обратном пути, когда он уже будет считать себя в безопасности.
     Хватит об этом. Ты пришел сюда, дабы узнать все, что можно. Да, ты не герой, ты бы отдал черту душу, лишь бы оказаться где-нибудь далеко-далеко отсюда, со стаканом в руке и со шлюхой на коленях, и хвастать напропалую своими приключениями. Но ведь назревает война. Атаке могут подвергнуться целые планеты. Представляешь, какая-нибудь девчушка не старше твоей маленькой племянницы, лежит под развалинами сметенного атомным взрывом дома - лицо обуглилось, глаза испарились - и зовет папу, который погиб вместе со звездолетом, и маму, которую взрыв застиг на улице. Быть может, дела не настолько плохи. Быть может. Как можно упускать возможность поговорить с противником? В конце концов, ты рискуешь лишь собственной шкурой. А шкура-то свербит. Тьфу ты, черт, и не почешешься!
     Фолкейн криво усмехнулся. Наружная дверца закрылась, давление внутри шлюза выровнялось, створки люка, ведущего в рабочие помещения звездолета, автоматически раздвинулись.
     Глазам человека предстал залитый ярким светом, отражавшимся от металлических стен, коридор. Тишину нарушали лишь рокот двигателей, приглушенное гудение вентиляции на форсированной тяге да гулкое эхо шагов. Дверей в стенах коридора не было, лишь всякие решетки, вентиляционные отверстия; кое-где попадались загадочного вида приборы. Впереди открылся перпендикулярный проход: по нему прошествовал еще один робот, совершенно не похожий на первого, - он очень напоминал ведро со щупальцами и усиками и явно был предназначен для обслуживания каких-то механизмов. На этом корабле, похоже, всем занимались машины - вернее, он сам по себе был одной огромной машиной.
     Если не считать Латимера, Фолкейну на борту не встретилось еще ни одной живой души, но что-то подсказывало ему, что на звездолете есть не только роботы. Воображению его вдруг представилась громадная туша, изготовившаяся к прыжку.
     - Здесь можно дышать, - раздался в наушниках голос Латимера. - Воздух чуть более плотен, чем на Земле на уровне моря.
     Имитируя движения своего проводника, Фолкейн свободной рукой открыл вентиль, чтобы давление внутри шлема постепенно сравнялось с наружным, потом поднял лицевой щиток и глубоко вдохнул. И тут же пожалел об этом. Воздух был горячим и сухим, как в пустыне; сильно пахло озоном. К этому запаху примешивались и другие ароматы - пряностей, кожи, крови, - усиливавшиеся по мере того, как маленький отряд все ближе и ближе подходил к жилым отсекам корабля. Латимер как будто не замечал ни жары, ни ослепительного сияния ламп. Наверно, он уже с этим свыкся. Свыкся ли?
     - Сколько народу у вас в экипаже? - спросил Фолкейн.
     - Вопросы будет задавать Гэхуд, - Латимер глядел прямо перед собой, одна щека его чуть подергивалась. - Я вам искренне советую: отвечайте ему вежливо и полно. Вы и так уже провинились с этой своей гранатой. Но вам повезло: ему так хочется вас увидеть, что он лишь слегка рассердился на подобную дерзость. Будьте очень осторожны, а иначе он вас достанет и на том свете.
     - Какая лапочка ваш босс, право слово, - Фолкейн попытался разглядеть выражение лица Латимера. - На вашем месте я давно бы ушел от него, хорошенько хлопнув дверью.
     - Если вас пугают трудности служения своему миру, своему народу, то я не из таких, - презрительно хмыкнул Латимер. Внезапно выражение глаз его изменилось, голос понизился почти до шепота. - Тсс! Мы совсем рядом.
     Фолкейн увидел впереди уходящую отвесно вверх шахту гравиколодца. Люди и робот поднялись по ней на добрых пятнадцать метров и очутились на другой палубе.
     Передняя? Сад? Грот? Фолкейн смятенно огляделся. Все помещение, большое как танцзал, заставлено было плантерами. В них росли самые разнообразные растения: от крошечных, сладко пахнущих цветов и высоких разлапистых папоротников до настоящих деревьев с пушистыми, заостренными или причудливо закрученными листьями. Основным цветом растений был темно-золотистый. В центре зала бил фонтан. Каменный бассейн его был очень дряхлым на вид, но сохранившиеся барельефы вызвали у Фолкейна чувство восхищения. Очарованию бассейна, его чужой, непривычной красоте разительно не соответствовали заляпанные большими пятнами краски переборки. Очевидно, вкус у владельца этого сада был весьма своеобразный. Следуя за Латимером, Фолкейн миновал арочный дверной проем в конце зала - и оказался в первом из, так сказать, дворцовых покоев. Каюта была обставлена - вернее даже заставлена - с варварской роскошью. Пол устилали шкуры, которые вполне могли принадлежать ангорским тиграм. Одну из стен покрывала грубой работы золотая плита, вторая в точности походила на раскрашенные переборки снаружи, на третьей висела чешуйчатая шкура, а четвертая стена представляла собой экран, на котором под рокот барабанов и завывание рогов метались в исступленном танце какие-то абстрактные тени. Над входом висел череп чем-то смахивающего на динозавра животного. Из стоявших тут и там курильниц поднимался к потолку горьковатый дымок. Две из них были настоящими произведениями искусства, древними и прекрасными, как и фонтан. Остальные мало чем отличались от железных болванок. Сесть можно было либо на подиум - таковых в каюте было два, причем столь широких, что на каждом из них спокойно улеглось бы по три человека, - либо на разбросанные по полу подушки. На полках и в самых неожиданных местах полно было всякой всячины. Что там такое, Фолкейн даже не попытался разобраться. Одни предметы походили на музыкальные инструменты, другие - на игрушки, но чтобы узнать истинную их сущность, надо сперва познакомиться с хозяином.
     А вот и мы!
     Плотный экран из прозрачного материала, скорее всего из витрила, закрывал второй вход в помещение. Если оставаться за ним, не страшна никакая граната. А еще безопаснее вести разговор по телекому. Но так ронять себя в глазах пришельца Гэхуд не собирался. Он вышел и встал за экраном.
     Хотя Фолкейн перевидал достаточно инопланетян, ему пришлось стиснуть зубы, чтобы удержаться от крика. Перед ним стоял... Минотавр!

16

     Нет... не точная копия, разумеется... если уж на то пошло, из него такой же Минотавр, как из Эдзела дракон. Но до чего похож!
     Это было двуногое существо, чем-то напоминавшее человека. Ноги - короче, а руки - значительно длиннее, чем у людей. На ногах по три пальца, все с подушечками, на руках - по четыре, похожих на обрубки с зеленоватыми ногтями на концах. Такой же оттенок имела кожа, поросшая золотистыми волосками - не настолько, правда, густыми, чтобы можно было назвать их мехом. Под кожей, вовсе не там, где у людей, перекатывались мускулы. Губы по-коровьи мягкие, но рудиментарные грудные соски отсутствуют, поэтому сказать наверняка, принадлежит ли он к разряду млекопитающих, невозможно. Одно было ясно, что это взрослый самец, по всей видимости теплокровный. Зубы - ровные, тронутые желтизной.
     Голова... Сравнивать между собой обитателей двух планет бессмысленно. Можно лишь описывать разницу между ними в пределах языковых возможностей. Скорее всего, эту массивную голову с широким рылом, мясистым подбородком, иссиня-черными широко расставленными глазами под низкими надбровными дугами, очень покатым лбом и длинными подвижными ушами можно было назвать бычьей. Но, разумеется, отличия преобладали над сходствами. У Гэхуда не было рогов; лицо его обрамляла роскошная грива, ниспадавшая сзади чуть ли не до пояса. Волосы были светлыми и полыми изнутри, а потому в свете ламп переливались всеми цветами радуги.
     Хотя Фолкейна с Латимером судьба ростом не обидела, Гэхуд возвышался над ними обоими. В нем было сантиметров двести тридцать. При таком росте, при неимоверной ширине плеч и грудной клетки, при столь развитой мускулатуре весу в нем было наверняка не меньше двухсот килограммов. На шее у него висело бриллиантовое ожерелье, пальцы унизаны были кольцами, на запястьях сверкали тяжелые золотые браслеты. Если не считать ремня, на котором с одного бока болтался кисет, а с другого - похожий на мачете нож, он был абсолютно голым. Дыхание Гэхуда напоминало гул вентилятора. От него исходил запах мускуса. Когда он заговорил, оказалось, что голос у него - очень низкий и требовательный.
     Латимер поднес бластер к губам - что это, салют? - потом опустил и обернулся к Фолкейну.
     - Вы стоите перед Гэхудом из Нешкета, - последнее слово он выговорил с трудом. - Он будет вас допрашивать. Я уже сообщил ему, что вы назвались Себастьяном Тумсом. Вы с Земли?
     Фолкейн собрался с духом. У этой твари за экраном устрашающий вид... Ну и черт с ней!
     - Буду рад обменяться информацией, - ответил он. - Нешкет - это его планета? Или как?
     Латимер даже переменился в лице.
     - Ну что вы делаете! - пробормотал он. - Ради себя же самого, отвечайте, как вам было сказано.
     Фолкейн обнажил в усмешке зубы.
     - Бедный ты маменькин сыночек! - воскликнул он. - Дрожишь за свою шкуру, а? Мне-то особо терять нечего!
     Врешь, приятель, мысленно оборвал он себя. Жизнь тебе терять вовсе не хочется. Ой как не хочется! А у Гэхуда, похоже, темперамент как у атомной бомбы. Вот если бы мне удалось пройти по доске над пропастью...
     Некий бесенок внутри него прокомментировал: "Какой поток метафор! Юмор висельника, а, дружок?"
     - В конце концов, - сказал Фолкейн вслух, глядя в искаженное страхом лицо Латимера и на бластер в его руке, - рано или поздно вы столкнетесь с Лигой. В схватке или как еще - этого уж я не знаю. Ну так отчего же вы не хотите поговорить со мной? В бою ведь ответ один - торпеда в борт, а так, глядишь, что-нибудь да выясните.
     Гэхуд что-то пробурчал. Латимер ответил. Лицо его было мокрым от пота. Хозяин положил руку на рукоять ножа, фыркнул и бросил короткую фразу.
     Латимер сказал:
     - Вы не понимаете, Тумс. Дело в том, что вы забрались на принадлежащую Гэхуду территорию. Он выказал редкую сдержанность, не уничтожив ваш корабль на месте. Поверьте мне. Мало кто из его родичей обладает подобным терпением. Но и у него оно скоро лопнет.
     Его территория, вот как? - подумал Фолкейн. Не настолько же он, в самом деле глуп, чтобы полагать, будто Лига испугается одной его эскадры и забудет про Сатану? Вполне возможно, что по их законам он получает приоритет перед своими сородичами, оказавшись тут раньше них. Скорей же всего это - авангард. Отправили сюда первое, что подвернулось под руку. А эта женщина - как ее там, сестра Теи Белдэниэл, - отправилась за подмогой. Или она связалась с другим минотавром? Судя по поведению Латимера, Гэхуд его хозяин... Ну что ж, блефую, похоже, не я один. Гэхуд, наверно, горит желанием прихлопнуть меня как муху. Латимер из-за этого и паникует. Ему-то от моей гранаты никуда не деться. Однако пока Гэхуд сдерживается. Видно, хочет припугнуть меня и выудить побольше сведений.
     - Кстати, - сказал Фолкейн, - раз уж вы переводчик, не вижу причины, почему бы вам самому не ответить на пару моих вопросов. Вам ведь впрямую это не запрещено?
     - Н-н-нет... Я... - Латимер судорожно вздохнул. - Я могу вам сказать... э... название, которое было упомянуто... это... э... поместье.
     Гэхуд что-то проревел.
     - А теперь отвечайте мне! Вы прибыли с самой Земли?
     - Да. Нас отправили исследовать планету-бродягу. - Утверждение, будто "Бедолага" натолкнулся на Сатану случайно, прозвучало бы уж слишком неправдоподобно. Кроме того, непонятно было бы, при чем тут Лига, готовая отомстить.
     Гэхуд, через Латимера:
     - Как вы узнали о ее существовании?
     Фолкейн, лукаво:
     - Да, вы, небось, все локти себе искусали, когда обнаружили нас здесь? Вы ведь рассчитывали, что у вас полно времени. Хотели сделать планету неприступной, а? Учтите, друзья, во всей галактике нет ничего такого, к чему Лига не смогла бы приступить. Как называется ваша родная планета?
     Гэхуд:
     - Ваш ответ уклончив. Откуда вы узнали? Сколько вас здесь? Каковы ваши дальнейшие планы?
     Фолкейн - молчание.
     Латимер, сглотнув:
     - Э... Не вижу в этом большой беды. Планета называется Датина, народ, живущий на ней, - шенны. В буквах Общего Алфавита, Д-А-Т-И-Н-А и Ш-Е-Н-Н-Ы. Единственное число - шенн. Приблизительно слова эти означают "мир" и "народ".
     Фолкейн:
     - Обычное дело.
     Про себя он отметил, что шенны живут на своей планете. Быть может, у них есть несколько колоний, но вряд ли много. Живут и не высовываются. Иначе разведчики Лиги обнаружили бы их давным-давно. Из этого, естественно, не следует, что они перестают быть врагами - быть может, смертельными врагами человечества. Те сведения, которые для них добывала "СИ", не говоря уж о самом создании фирмы, подтверждают как раз обратное. Одна-единственная планета, как следует вооруженная и искусно ведомая, может взять верх надо всей Лигой, вместе взятой, ибо способна причинить значительный ущерб. Даже если ее, в конце концов, и одолеют, она наверняка успеет уничтожить целые миры с их обитателями.
     Если Гэхуд типичный их представитель, эти шенны запросто могут выкинуть что-нибудь этакое, - подумал Фолкейн. - Слишком, черт побери, много неизвестных да и противоречий хватает! Ну почему они примчались сюда на такой скорости? Где та пресловутая выдержка, где то долготерпение, с которым создавалась "Сириндипити"? Куда это все вдруг пропало? Чего