ния, где находился Джордж. Пристально глядя на Джорд-
жа, Смани сказал раздельно:
    - Приют для слабоумных.
    Джордж Плейтен покраснел.  Для слабоумных! Он в отчаянии отогнал эту
мысль и глухо сказал:
    - Я ухожу.
    Он сказал это не думая,  и смысл этих слов достиг его сознания, лишь
когда они уже сорвались с языка.  Смани,  который снова принялся за чте-
ние, поднял голову.
    - Что ты сказал? Но теперь Джордж понимал, что говорит.
    - Я ухожу! - яростно повторил он.
    - Что за нелепость! Садись, Джордж, и успокойся.
    - Ну,  нет! Сколько раз повторять тебе, что со мной попросту распра-
вились.  Я не понравился этому доктору,  Антонелли, а все эти мелкие бю-
рократишки  любят покуражиться.  Стоит только с ними не поладить,  и они
одним росчерком пера на какой-нибудь карточке стирают тебя в порошок.
    - Ты опять за старое?
    - Да,  и не отступлю, пока все не выяснится. Я доберусь до Антонелли
и выжму из него правду.  - Джордж тяжело дышал,  его била нервная дрожь.
Наступал месяц Олимпиады, и он не мог допустить, чтобы этот месяц прошел
для него безрезультатно. Если он сейчас ничего не предпримет, он оконча-
тельно капитулирует и погибнет навсегда.
    Омани спустил ноги с кровати и встал.  Он был почти шести футов рос-
том,  и выражение лица придавало ему сходство с озабоченным сенбернаром.
Он обнял Джорджа за плечи.
    - Если я обидел тебя... Джордж сбросил его руку.
    - Ты просто сказал то,  что считаешь правдой,  а я докажу,  что  это
ложь,  вот и все.  А почему бы мне не уйти?  Дверь открыта, замков здесь
никаких нет.  Никто никогда не говорил,  что мне запрещено  выходить.  Я
просто возьму и уйду.
    - Допустим. Но куда ты отправишься?
    - В  ближайший аэропорт,  а оттуда - в ближайший большой город,  где
проводится какая-нибудь Олимпиада. У меня есть деньги. - Он схватил жес-
тянку,  в  которую  складывал свой заработок.  Несколько монет со звоном
упало на пол.
    - Этого тебе, возможно, хватит на неделю. А потом?
    - К этому времени я все улажу.
    - К этому времени ты приползешь обратно, - сказал Смани с силой, - и
тебе придется начинать все сначала. Ты сошел с ума, Джордж.
    - Только что ты назвал меня слабоумным.
    - Ну, извини меня. Останься, хорошо?
    - Ты что, попытаешься удержать меня? Смани сжал толстые губы.
    - Нет,  не  попытаюсь.  Это  твое личное дело.  Если ты образумишься
только после того,  как столкнешься с внешним миром и вернешься  сюда  с
окровавленной физиономией,  так уходи...  Да,  уходи! Джордж уже стоял в
дверях. Он оглянулся через плечо.
    - Я ухожу. Он вернулся, чтобы взять свой карманный несессер.
    - Надеюсь, ты ничего не имеешь против, если я заберу кое-что из моих
вещей?
    Омани пожал плечами.  Он опять улегся в постель и с безразличным ви-
дом погрузился в чтение.
    Джордж снова помедлил на пороге,  но Омани даже не  взглянул  в  его
сторону. Скрипнув зубами, Джордж повернулся, быстро зашагал по безлюдно-
му коридору и вышел в окутанный ночной мглой парк.
    Он ждал, что его задержат еще в парке, но его никто не остановил. Он
зашел в ночную закусочную,  чтобы спросить дорогу к аэропорту,  и думал,
что хозяин тут же вызовет полицию,  но этого не случилось. Джордж вызвал
скиммер, и водитель повез его в аэропорт, не задав ни одного вопроса.
    Однако все это его не радовало.  Когда он прибыл в аэропорт, на душе
у него было на редкость скверно.  Прежде он как-то  не  задумывался  над
тем, что его ожидает во внешнем мире. И вот он оказался среди людей, об-
ладающих профессиями. В закусочной над кассой была укреплена пластмассо-
вая пластинка с именем хозяина. Такой-то, дипломированный повар. У чело-
века,  управляющего скиммером,  были  права  дипломированного  водителя.
Джордж  остро  почувствовал  незаконченность  своей фамилии и изза этого
ощущал себя как будто голым, даже хуже - ему казалось, что с него содра-
ли кожу. Но он не поймал на себе ни одного подозрительного взгляда. Ник-
то не остановил его,  не потребовал у него профессионального удостовере-
ния.
    "Кому придет в голову, что есть люди без профессии?" - с горечью по-
думал Джордж.
    Он купил билет до Сан-Франциско на стратоплан,  улетавший в  3  часа
ночи.  Другие стратопланы в крупные центры Олимпиады вылетали только ут-
ром,  а Джордж боялся ждать. Даже и теперь он устроился в самом укромном
уголке зала ожидания и стал высматривать полицейских. Но они не явились.
    В Сан-Франциско он прилетел еще до полудня, и городской шум обрушил-
ся на него, подобно удару. Он никогда еще не видел такого большого горо-
да, а за последние полтора года привык к тишине и спокойствию.
    Да и  к тому же это был месяц Олимпиады.  Когда Джордж вдруг сообра-
зил,  что именно этим объясняются особый шум, возбуждение и суматоха, он
почти забыл о собственном отчаянном положении.
    Для удобства  приезжающих  пассажиров  в  аэропорту были установлены
Олимпийские стенды,  перед которыми собирались большие толпы. Для каждой
основной  профессии был отведен особый стенд,  на котором значился адрес
того Олимпийского зала, где в данный день проводилось состязание по этой
профессии, затем перечислялись его участники с указанием места их рожде-
ния и называлась планета-заказчик (если таковая была).
    Все полностью соответствовало традициям. Джордж достаточно часто чи-
тал в газетах описания Олимпийских состязаний,  видел их по телевизору и
даже однажды присутствовал на небольшой Олимпиаде дипломированных мясни-
ков в главном городе своего округа.  Даже это состязание, не имевшее ни-
какого отношения к другим мирам (на нем,  конечно,  не присутствовало ни
одного представителя иной планеты), привлекло множество зрителей.
    Отчасти это  объяснялось  просто самим фактом состязания,  отчасти -
местным патриотизмом (о, что творилось, когда среди участников оказывал-
ся земляк,  пусть даже совершенно незнакомый,  но за которого можно было
болеть!) и, конечно, до некоторой степени - возможностью заключать пари.
Бороться с этим было невозможно.
    Джордж убедился,  что подойти поближе к стенду не так-то просто.  Он
поймал себя на том, что как-то по-новому смотрит на оживленные лица вок-
руг.
    Ведь было же время,  когда эти люди сами участвовали в Олимпиадах. А
чего они достигли? Ничего!
    Если бы они были победителями,  то не сидели бы на Земле,  а находи-
лись бы где-нибудь далеко в глубинах Галактики.  Кем бы они ни были,  их
профессии с самого начала сделали их добычей Земли. Или, если у них были
высокоспециализированные профессии,  они стали добычей Земли из-за собс-
твенной бездарности.
    Теперь эти неудачники, собравшись здесь, взвешивали шансы новых, мо-
лодых участников состязаний. Стервятники!####Как страстно он желал,  чтобы они прикидывали сейчас его шансы! Он маши-
нально шел мимо стендов,  держась у самого края толпы.  В стратоплане он
позавтракал, и ему не хотелось есть. Зато ему было страшно. Он находился
в  большом  городе  в самый разгар суматохи,  которая сопутствует началу
Олимпийских состязаний.  Это,  конечно, для него выгодно. Город наводнен
приезжими. Никто не станет расспрашивать Джорджа. Никому не будет до не-
го никакого дела.  "Никому,  даже приюту", - с болью подумал Джордж. Там
за ним ухаживали, как за больным котенком, но если больной котенок возь-
мет да убежит? Что поделаешь - тем хуже для него!
    А теперь,  добравшись до Сан-Франциско,  что он предпримет?  На этот
вопрос у него не было ответа.  Обратиться к кому-нибудь?  К кому именно?
Как? Он не знал даже, где ему остановиться. Деньги, которые у него оста-
лись, казались жалкими грошами.
    Он вдруг  со  стыдом прикинул,  не лучше ли будет вернуться в приют.
Ведь можно пойти в полицию...  Но тут же яростно замотал головой, словно
споря с реальным противником.
    Его взгляд упал на слово "Металлурги", которое ярко светилось на од-
ном из стендов. Рядом, помельче - "Цветные металлы". А под длинным спис-
ком фамилий завивались прихотливые буквы: "Заказчик - Новия".
    На Джорджа  нахлынули мучительные воспоминания:  его спор с Тревель-
яном, когда он был так уверен, что станет программистом, так уверен, что
программист намного выше металлурга, так уверен, что идет по правильному
пути, так уверен в своих способностях...
    Квот он расхвастался перед этим мелочным,  мстительным Антонелли! Он
же был так уверен в себе,  когда его вызвали,  и он еще постарался обод-
рить нервничавшего Тревельяна. В себе-то он был уверен!
    У Джорджа вырвался всхлипывающий вздох.  Какой-то человек  обернулся
и, взглянув на него, поспешил дальше. Мимо торопливо проходили люди, по-
минутно толкая его то в одну,  то в другую сторону, а он не мог оторвать
изумленных глаз от стенда.
    Ведь стенд  словно  откликнулся на его мысли!  Он настойчиво думал о
Тревельяне,  и на мгновение ему показалось, что на стенде в ответ обяза-
тельно возникнет слово "Тревельян".
    Но там и в самом деле значился Тревельян. Арманд Тревельян (имя, ко-
торое так ненавидел Коротышка,  ярко светилось на стенде  для  всеобщего
обозрения),  а  рядом - название их родного города.  Да и к тому же Трев
всегда мечтал о Новии,  стремился на Новию, ни о чем не думал, кроме Но-
Вии. А заказчиком этого состязания была Новия.
    Значит, это  действительно Трев,  старина Трев!  Почти машинально он
запомнил адрес зала,  где проводилось состязание,  и стал в  очередь  на
скиммер.
    "Трев-таки добился  своего!  -  вдруг угрюмо подумал он.  - Он хотел
стать металлургом и стал!" Джорджу стало холодно и одиноко, как никогда.
    У входа в зал стояла очередь. Очевидно, Олимпиада металлургов обеща-
ла  захватывающую  и напряженную борьбу.  По крайней мере так утверждала
горевшая высоко в небе надпись, и так же, казалось, думали теснившиеся у
входа люди.
    Джордж решил,  что,  судя по цвету неба,  день выдался дождливый, но
над всем Сан-Франциско,  от залива до океана, натянули прозрачный защит-
ный купол.  Это,  конечно, стоило немалых денег, но, когда дело касается
удобства представителей других миров,  все расходы оправдываются.  А  на
Олимпиаду их съедется сюда немало.  Они швыряют деньги направо и налево,
а за каждого нанятого специалиста  планета-заказчик  платила  не  только
Земле, но и местным властям. Так что город, в котором представители дру-
гих планет проводили месяц Олимпиады с удовольствием,  внакладе не оста-
вался. Сан-Франциско знал, что делает.
    Джордж так глубоко задумался,  что вздрогнул,  когда его плеча мягко
коснулась чья-то рука и вежливый голос произнес:
    - Вы стоите в очереди,  молодой человек? Очередь продвинулась, и те-
перь Джордж наконец обнаружил,  что перед ним образовалось пустое прост-
ранство. Он поспешно шагнул вперед и пробормотал:
    - Извините, сэр.
    Два пальца осторожно взяли его за локоть.  Он  испуганно  оглянулся.
Стоявший за ним человек весело кивнул.  В его волосах пробивалась обиль-
ная седина,  а под пиджаком он носил старомодный свитер, застегивавшийся
спереди на пуговицы.
    - Я не хотел вас обидеть, - сказал он.
    - Ничего.
    - Вот и хорошо! - Он, казалось, был расположен благодушно поболтать.
- Я подумал, что вы, может быть, случайно остановились тут; задержавшись
из-за очереди, и что вы, может быть...
    - Кто? - резко спросил Джордж.
    - Участник состязания, конечно. Вы же очень молоды. Джордж отвернул-
ся.  Он был не в настроении для благодушной болтовни и испытывал  злость
ко всем любителям совать нос в чужие дела.
    Его внезапно осенила новая мысль.  Не разыскивают ли его? Вдруг сюда
уже сообщили его приметы или прислали фотографию? Вдруг этот Седой поза-
ди него ищет предлога получше рассмотреть его лицо?
    Надо бы  все-таки узнать последние известия.  Задрав голову,  Джордж
взглянул на движущуюся полосу заголовков и  кратких  сообщений,  которые
бежали по одной из секций прозрачного купола,  непривычно тусклые на се-
ром фоне затянутого облаками предвечернего неба.  Но тут же  решил,  что
это  бесполезно,  и  отвернулся.  Для этих сообщений его персона слишком
ничтожна. Во время Олимпиады только одни новости заслуживают упоминания:
количество очков, набранных победителями, и призы, завоеванные континен-
тами, нациями и городами.
    И так будет продолжаться до конца месяца.  Очки будут подсчитываться
на душу населения,  и каждый город будет изыскивать способ подсчета, ко-
торый дал бы ему возможность занять почетное место.
    Его собственный город однажды занял третье место на Олимпиаде элект-
ротехников,  третье место во всем штате! В ратуше до сих пор висит мемо-
риальная доска, увековечившая это событие.
    Джордж втянул голову в плечи и засунул руки в карманы, но тут же ре-
шил,  что так скорее привлечет к себе внимание. Он расслабил мышцы и по-
пытался принять безразличный вид,  но от страха не избавился.  Теперь он
находился  уже  в  вестибюле,  и  до  сих пор на его плечо не опустилась
властная рука.  Наконец он вошел в зал и постарался пробраться как можно
дальше вперед.
    Вдруг он заметил рядом Седого и опять почувствовал страх.  Он быстро
отвел взгляд и попытался внушить себе,  что это  вполне  естественно.  В
конце концов. Седой стоял в очереди прямо за ним.
    К тому же Седой, поглядев на него с приветливой вопросительной улыб-
кой,  отвернулся. Олимпиада вот-вот должна была начаться. Джордж припод-
нялся, высматривая Тревельяна, и на время забыл обо всем остальном.
    Зал был  не очень велик и имел форму классического вытянутого овала.
Зрители располагались на двух галереях,  опоясывавших зал,  а  участники
состязания - внизу, в длинном и узком углублении. Приборы были уже уцта-
новлены,  а на табло над каждым рабочим местом пока светились только фа-
милии и номера состязающихся. Сами участники были на сцене. Одни читали,
другие разговаривали.  Кто-то внимательно разглядывал свои ногти. (Хоро-
ший  тон требовал,  чтобы они проявляли полное равнодушие к предстоящему
испытанию, пока не будет подан сигнал к началу состязания.)
    Джордж просмотрел программу,  которая появилась из ручки его кресла,
когда он нажал кнопку,  и отыскал фамилию Тревельяна.  Она значилась под
номером двенадцать,  и,  к огорчению Джорджа, место его приятеля находи-
лось  в  другом конце зала.  Он нашел участника под двенадцатым номером:
тот,  засунув руки в карманы, стоял спиной к своему прибору и смотрел на
галереи, словно пересчитывал зрителей, но лица его Джордж не видел.
    И все-таки он сразу узнал Трева.
    Джордж откинулся в кресле. Добьется ли Трев успеха? Из чувства долга
он желал ему самых лучших результатов,  однако в глубине его души нарас-
тал бунт.  Он, Джордж, человек без профессии, сидит здесь простым зрите-
лем,  а Тревельян,  дипломированный металлург, специалист по цветным ме-
таллам, участвует в Олимпиаде.
    Джордж не знал, выступал ли Тревельян олимпийским соискателем в пер-
вый год после получения профессии.  Такие смельчаки находились: либо че-
ловек был очень уверен в себе, либо очень торопился. В этом крылся опре-
деленный риск.  Как ни эффективен был процесс обучения, год, проведенный
на  Земле  после получения образования ("чтобы смазать неразработавшиеся
знания", согласно поговорке), обеспечивал более высокие результаты.
    Если Тревельян выступает в состязаниях вторично,  он, быть может, не
так  уж и преуспел.  Джордж со стыдом заметил,  что эта мысль ему скорее
приятна.
    Он поглядел по сторонам.  Почти все места были заняты. Олимпиада со-
берет много зрителей, а значит, участники будут больше нервничать, а мо-
жет быть, и работать с большей энергией - в зависимости от характера.
    "Но почему это называется Олимпиадой?" - подумал он вдруг в недоуме-
нии.  Он не знал. Почему хлеб называют хлебом? В детстве он как-то спро-
сил отца:
    - Папа, а что такое Олимпиада? И отец ответил:
    - Олимпиада - значит состязание.
    - А когда мы с Коротышкой боремся, это тоже Олимпиада? - поинтересо-
вался Джордж.
    - Нет, - ответил Плейтен старший. - Олимпиада - это особенное состя-
зание.  Не задавай глупых вопросов.  Когда получишь образование, узнаешь
все, что тебе положено знать.
    Джордж глубоко  вздохнул,  вернулся к действительности и уселся пог-
лубже в кресло. Все, что тебе положено знать!
    Странно, как хорошо он помнит эти слова!  "Когда ты получишь образо-
вание..." Никто никогда не говорил: "Если ты получишь образование..."
    Теперь ему казалось, что он всегда задавал глупые вопросы. Как будто
его разум инстинктивно предвидел свою неспособность к образованию и при-
думывал  всяческие  расспросы,  чтобы  хоть по обрывкам собрать побольше
знаний.
    А в приюте поощряли его любознательность,  проповедуя то же,  к чему
инстинктивно стремился его разум. Единственный открытый ему путь!
    Внезапно он выпрямился. Черт возьми, что это он? Чуть было не попал-
ся на их удочку!  Неужели он сдастся только потому,  что там  перед  ним
Трев,  получивший образование и участвующий в Олимпиаде? Нет, он не сла-
боумный! Нет!!
    И, словно в ответ на этот мысленный вопль протеста,  зрители  вокруг
зашумели. Все встали.
    В ложу, расположенную в самом центре длинной дуги овала, входили лю-
ди,  одетые в цвета планеты Павий,  и на главном табло над  их  головами
вспыхнуло слово "Новия".
    Новия была  планетой  класса А с большим населением и высокоразвитой
цивилизацией, быть может самой лучшей во всей Галактике. Каждый землянин
мечтал когда-нибудь поселиться в таком мире,  как Новия,  или,  если ему
это не удастся,  увидеть там своих детей.  Джордж вспомнил, с какой нас-
тойчивостью стремился к Новии Тревельян,  и вот теперь он состязается за
право уехать туда.
    Лампы над головами зрителей погасли,  потухли и стены.  Поток яркого
света хлынул вниз, туда, где находились участники состязания.
    Джордж снова  попытался  рассмотреть Тревельяна.  Но тот был слишком
далеко.
    - Уважаемые новианские заказчики,  уважаемые дамы и господа!  - раз-
дался отчетливый,  хорошо поставленный голос диктора.  - Сейчас начнутся
Олимпийские состязания металлургов,  специалистов по цветным металлам. В
состязании принимают участие...
    С добросовестной аккуратностью диктор прочитал список, приведенный в
программе.  Фамилии, названия городов, откуда прибыли участники, год по-
лучения образования.  Зрители встречали каждое имя аплодисментами, и са-
мые громкие доставались на долю  жителей  Сан-Франциско.  Когда  очередь
дошла до Тревельяна,  Джордж неожиданно для самого себя бешено завопил и
замахал руками.  Но еще больше его удивило то,  что сидевший рядом с ним
седой мужчина повел себя точно так же.
    Джордж не мог скрыть своего изумления,  и его сосед,  наклонившись к
нему и напрягая голос, чтобы перекричать шум, произнес:
    - У меня здесь нет земляков.  Я буду болеть за ваш  город.  Это  ваш
знакомый? Джордж отодвинулся, насколько мог.
    - Нет.
    - Я заметил,  что вы все время смотрите в том направлении. Не хотите
ли воспользоваться моим биноклем?
    - Нет,  благодарю вас.  (Почему этот старый дурак сует нос не в свое
дело?)
    Диктор продолжал  сообщать  другие официальные сведения,  касавшиеся
номера состязания, метода хронометрирования и подсчитывания очков. Нако-
нец он дошел до самого главного, и публика замерла, обратившись в слух.
    - Каждый  участник  состязания получит по бруску сплава неизвестного
для него состава.  От него потребуется произвести количественный  анализ
этого  сплава  и  сообщить все результаты с точностью до четырех десятых
процента.  Для этого все соревнующиеся будут пользоваться микроспектрог-
рафами Бимена, модель ЛЮ-2, каждый из которых в настоящее время неиспра-
вен. Зрители одобрительно зашумели.
    - Каждый участник должен будет определить неисправность своего  при-
бора и ликвидировать ее.  Для этого им даны инструменты и запасные дета-
ли. Среди них может не оказаться нужной детали, и ее надо будет затребо-
вать.