лание, оно внушает
ребенку сильнейшую любовь, а затем тебя самого ставит перед возможностью
отказа, когда этот самый ребенок предлагает себя, и этот отказ эмоционально
ранит девочку на всю жизнь. И, вдобавок, еще испытываешь иррациональное
сожаление от ее отсутствия. Мы оба напрасно пострадали, и это целиком моя вина.
Я никогда не ощущал такого ни до, ни после.
   Фастальф впал в задумчивость, и Бейли мягко спросил:
   - Какую связь имеет это с Глэдис?
   Фастальф вздрогнул.
   - Ах, я и забыл. Так вот, все очень просто. То, что я сказал насчет Глэдис - правда.
Мне она нравилась, я симпатизировал ей, восхищался ее талантом.
Вдобавок, она похожа на Василию. Я заметил это сходство, когда впервые увидел
по гиперволне сообщение о ее прибытии с Солярии. - Он вздохнул. - Когда я
понял, что она как и Василия, получила эмоциональные шрамы от секса, это было
больше, чем я мог вынести. Я устроил ей жилище поблизости, как вы знаете, стал
ее другом и делал, что мог, для смягчения ее адаптации в чужом мире.
   - Значит, она замена дочери.
   - Да, пожалуй. Вы не представляете, как я рад, что ей не пришло в голову
предлагать мне себя. Оттолкнуть ее - это пережить то же самое, что с Василией,
а принять - еще хуже, поскольку я чувствовал бы, что сделал для чужой, хоть и
похожей на мою дочь, то чего не сделал для родной дочери. Теперь вы понимаете,
почему я вначале заколебался ответить вам. Ваш вопрос сразу напомнил мне
трагедию моей жизни.
   - А вторая ваша дочь?
   - Ламин? - равнодушно сказал Фастальф. - Я никогда не контактировал с ней,
хотя время от времени о ней слышу.
   - Как я понял, она на политической работе.
   - Да, у глобалистов.
   - Что это такое?
   - Глобалисты? Они заботятся только об Авроре, только о нашем шарике. Аврорцы
должны быть лидерами в заселении Галактики. Всем другим надо загораживать путь,
особенно землянам. Они называют это "Просвещенным эгоизмом".
   - Вы, конечно, не согласны с ними.
   - Конечно, нет. Я веду партию гуманистов, которые считают, что все
человеческие существа имеют право на долю в Галактике. Когда я упоминал о своих
врагах, я имел в виду глобалистов.
   - Значит, Ламин ваш враг.
   - И Василия тоже. Она член Роботехнического Института Авроры - РИА,
основанного несколько лет назад, и работающие там роботехники смотрят на меня,
как на демона, которого надо уничтожить любой ценой. Но мои бывшие жены,
насколько мне известно, все вне политики и, возможно, даже гуманисты. - Он
криво улыбнулся. - Ну, м-р Бейли, вы задали все вопросы, какие хотели?
   Руки Бейли бесцельно прошлись по бокам аврорских брюк в поисках карманов, но
не нашли их. Пришлось в качестве компромисса сложить руки на груди.
   - Да, д-р Фастальф. Но я вовсе не уверен, что вы ответили на первый вопрос.
Мне кажется, вы все время обходите его. З_а_ч_е_м в_ы о_т_д_а_л_и
Д_ж_а_н_д_е_р_а Г_л_э_д_и_и? Давайте в открытую, чтобы мы увидели свет во
тьме. Глава 29
   Фастальф снова покраснел, может, на этот раз от гнева, но говорил по-прежнему
мягко.
   - Не задирайте меня, м-р Бейли. Я вам ответил. Мне было жаль Глэдис, и я
подумал, что Джандер составит ей компанию. С вами я говорил более откровенно,
чем с кем-либо другим, во-первых, из-за своего положения, а во-вторых, потому
что вы не аврорец. И в обмен прошу разумного уважения.
   Бейли прикусил губу. Он не на Земле. У него нет здесь официальной власти, а на
карту поставлено больше, чем его профессиональная гордость.
   - Извините, д-р Фастальф, если я задел ваши чувства. Я не имел намерения
обвинить вас в неискренности или в отсутствии сотрудничества. Тем не менее, я
не могу действовать без полной правды. Позвольте мне намекнуть на возможный
ответ, каким я его вижу, и вы скажете, прав я, прав частично или полностью
неправ. Не могло ли быть так что вы дали Джандера Глэдис, чтобы он служил
фокусом для ее сексуальной тяги, и она, таким образом, не имела бы случая
предлагать себя в_а_м? Может быть, это не было сознательной причиной, но
подумайте об этом сейчас. Возможно ли, чтобы такое чувство содействовало
подарку?
   Фастальф как бы застыл. Только рука его захватила легкое прозрачное украшение,
лежавшее на обеденном столе, и вертела его. Наконец, он сказал:
   - Так могло быть, м-р Бейли. Верно, что после того, как я предложил ей
Джандера - это не было настоящим подарком - я меньше опасался, что она
предложит мне себя.
   - Вы знаете, пользовалась ли Глэдис Джандером для сексуальных целей?
   - А вы спрашивали ее об этом?
   - Это не имеет отношения к моему вопросу. В_ы знали? Были ли вы свидетелем
каких-либо сексуальных действий между ними? Кто-нибудь из ваших роботов
информировал вас о таком? Сама она говорила вам?
   - На все вопросы отвечу - нет. Я перестал думать об этом, потому что в этом
нет ничего необычного. Правда, обыкновенные роботы не очень приспособлены для
секса, но люди в этом отношении изобретательны. Что же касается Джандера, то он
так человекоподобен, как мы смогли его сделать...
   - Так что он мог быть партнером в сексе.
   - Нет, это не приходило нам в голову. Была абстрактная задача сконструировать
полностью человекоподобного робота, и мы с покойным д-ром Сартоном выполнили
ее.
   - Но ведь такие роботы идеально подходят для секса, не так ли?
   - Я полагал - когда позволил себе подумать об этом - что да, и допускаю, что
такая тайная даже для меня мысль была у меня с самого начала - что Глэдис
прекрасно может пользоваться Джандером в этом отношении. Если это так, я
надеюсь, что она получила удовольствие, и считал бы, что сделал для нее доброе
дело.
   - Не могло ли это дело быть более добрым, чем вы предполагали?
   - В каком смысле?
   - Что вы скажете, если я сообщу вам, что Джандер и Глэдис были мужем и женой?
   Рука Фастальфа, державшая украшение, конвульсивно сжалась, а затем выпустила
вещь.
   - Что? Это же смешно. Это по закону невозможно. Детей не может быть значит,
немыслимо и просить на них разрешение. А без такой просьбы не может быть брака.
   - Дело не в законности, д-р Фастальф. Глэдис солярианка, и у нее не аврорская
точка зрения. Дело в эмоциях. Глэдис сама мне сказала, что считала Джандера
мужем. Я думаю, теперь она считает себя его вдовой, и у нее новая сексуальная
травма, и очень тяжелая. Может, вы знаете, как можно подействовать...
   - Клянусь всеми звездами, не знаю. Что бы ни было в моих мыслях, я и
представить себе не мог, что Глэдис придет фантазия в_ы_й_т_и з_а_м_у_ж за
робота, хоть он и человекоподобный.
   Бейли кивнул и поднял руку.
   - Я верю вам. Не думаю, чтобы вы были настолько прекрасным актером, чтобы
обмануть меня с такой искренностью. Но я должен знать, была ли возможность...
   - Нет, не было. Чтобы я предвидел такую ситуацию? Чтобы по каким-то причинам
намеренно создал это отвратительное вдовство? Ни в коем случае. Это немыслимо,
и я этого не замышлял. М-р Бейли, что бы я ни имел в виду, помещая Джандера в
ее дом, я имел в виду благо. А э_т_о_г_о я не имел в виду. Говорить о
предполагаемом благе - плохая защита, я понимаю, но лучшей я не могу
предложить.
   - Ладно, оставим это. Но то, что я имею предложить может оказаться решением
проблемы.
   Фастальф глубоко вздохнул и сел, как-то диковато взглянув на Бейли.
   - Вы намекнули на это, вернувшись от Глэдис. Вы сказали, что у вас есть ключ;
зачем же вы прогнали меня через... все это?
   - Мне очень жаль, но без "всего этого" ключ не имеет смысла.
   - Ну, ладно, давайте насчет ключа.
   - Так вот: Джандер оказался в положении, которое вы, величайший теоретик
роботехники, не предвидели, по вашему собственному утверждению. Он был так
приятен Глэдис, что она влюбилась в него и считала своим мужем. Что, если,
будучи приятным, он был также и неприятным ей?
   - Не вполне улавливаю.
   - А вот смотрите. Она несколько скрытна в этом вопросе. Я слышал, что на
Авроре сексуальный вопрос не та вещь, которую скрывают любой ценой.
   - Мы не передаем этого по гиперволне, - сухо сказал Фастальф, - но не делаем
из этого большей тайны, чем и другого личного дела. Мы обычно знаем, кто был
чьим последним партнером, и в кругу друзей часто обсуждаем, насколько хорош
или плох тот или иной партнер, или они оба. Это просто случайный треп.
   - Да, но вы ничего не знали о связи Глэдис в Джандером.
   - Я подозревал...
   - Это не одно и то же. Она вам ничего не говорила. Вы ничего не заметили.
Ваши роботы вам ничего не сообщали. Она держала это в секрете даже от вас,
своего лучшего друга. Ясно, что ее роботы получили приказ помалкивать о
Джандере, да и сам Джандер наверняка тоже был проинструктирован соответственно.
   - Полагаю, что это правильное заключение.
   - Почему она так сделала, д-р Фастальф?
   - Наверное, по солярианской манере скрытности насчет секса.
   - Иначе говоря, она стыдилась?
   - У нее не было причин стыдиться, хотя намерение назвать Джандера мужем
вызвало бы насмешки.
   - Это она могла бы скрыть, не скрывая всего остального. Предположим, что она,
как солярианка, стыдилась.
   - Ну, и что из этого?
   - Никто не радуется, если ему стыдно, и она могла порицать Джандера за это - многие
стремятся свалить на кого-то вину за неприятности, в которых виноваты
сами.
   - Ну, и...?
   - Может быть, были случаи, когда вспыльчивая Глэдис разражалась слезами и
упрекала Джандера, что он источник ее стыда и несчастья. Она могла быстро
успокоиться и извиниться, но не считал ли Джандер, что он и в самом деле такой
источник?
   - Мог.
   - Не мог ли Джандер думать, что, продолжая эти отношения, он делает ее
несчастной, а отказавшись, тоже сделает ее несчастной? В обоих случаях он
нарушает Первый Закон, и единственным решением может быть полное бездействие. И
он вошел в умственное замораживание. Вы сами рассказывали о роботе-телепате,
введенном в стасис роботехником.
   - Сьюзен Кельвин. Значит, вы смоделировали ваш сценарий по этой легенде. Очень
изобретательно, но это не пойдет.
   - Почему?
   - Допустим, что этот рассказ - не просто фантастическая легенда. Давайте
примем ее всерьез. Но между ней и ситуацией Джандера нет параллели. Сьюзен
Кельвин имела дело с невероятно примитивным роботом, какой в наше время не
получил бы даже статуса игрушки. Он мог оперировать только такими понятиями:
А - создает несчастье; не-А создает несчастье. Отсюда умственное замораживание.
А любой современный робот сравнивает, какая из двух ситуаций - А или не-А
наносит б_о_л_ь_ш_е вреда, и быстро выбирает меньшее зло. Шанс, что он сочтет
альтернативы абсолютно равными, ничтожен, но даже в таком случае современный
робот снабжен фактором случайного выбора и выбирает наугад, совершенно
непредсказуемым манером, А или не-А и следует ему не задумываясь. Он н_е придет
к умственному заморажыванию.
   - Значит, сам Джандер не мог прийти к умственному замораживанию. Но вы
говорили, что в_ы могли бы произвести это.
   - В случае человекоподобного позитронного мозга есть способ отвести фактор
случайного выбора, и он целиком зависит от конструкции этого мозга. Даже если
вы знаете базисную теорию, это очень длительный и трудный процесс - сбить, так
сказать, робота с пути ловко направленными вопросами и приказами, которые в
конечном счете приведут к замораживанию. Случайно этого сделать нельзя, и
простое существование видимого противоречия в одновременных чувствах любви и
стыда не сработает без тщательной количественной подгонки в самых необычных
условиях. И мы остаемся, как я уже говорил, с неопределенным шансом как
единственной возможностью.
   - Но ваши враги обвинят в этом вас. Не можем ли мы утверждать, что Джандер
впал в умственное замораживание из-за конфликта, вызванного любовью и стыдом
Глэдис? Будет ли это звучать правдоподобно?
   - М-р Бейли, вы слишком нетерпеливы. Подумайте серьезно. Есди мы попробуем
вылезти таким бесчестным способом, каковы будут последствия? Не говоря уж о
стыде и горе, которые это принесет Глэдис, она еще будет страдать не только от
потери Джандера, но и от сознания, что она сама виновата в этой потере, если
она в самом деле стыдилась и говорила ему об этом. Я бы не хотел этого, так что
давайте оставим это, если можно. Кроме того, мои враги могут сказать, что я
именно для этого и отдал ей Джандера, чтобы свалить на нее все, что случилось.
Они скажут, что я сделал это для проверки метода умственного замораживания и
отвел от себя всякую ответственность. Мы окажемся в худшем положении, чем
сейчас, потому что меня обвинят не только в интриганстве, но и в чудовищном
поведении по отношению к ничего не подозревавшей женщине, другом которой я себя
называл.
   Бейли пожал плечами.
   - Они не могут...
   - Могут. Вы сами были почти склонны так думать всего несколько минут назад.
   Бейли покраснел и, не глядя на Фастальфа, сказал:
   - Вы правы, я не подумал и теперь могу только просить у вас прощения. Мне
очень стыдно. Видимо, единственный путь - правда, если мы сможем обнаружить ее.
   - Не отчаивайтесь. Вы уже открыли события, о которых я никогда не думал. Вы
можете открыть больше, и постепенно вся тайна станет для нас явной. Какой
следующий шаг вы собираетесь сделать?
   От стыда за фиаско Бейли не мог ни о чем думать.
   - Не знаю.
   - Ну, с моей стороны некрасиво спрашивать. У вас был долгий и нелегкий день,
неудивительно, что ваш мозг чуточку замедлился. Не лучше ли отдохнуть,
посмотреть фильм и лечь спать? Утром вам будет лучше.
   - Наверное, вы правы, кивнул Бейли. Но он не думал, что утром ему будет
сколько-нибудь лучше. Глава 30
   В спальне было холодно, и Бейли поежился. Будто Снаружи. Стены были почти
белые, без всяких украшений, что казалось необычным для дома Фастальфа. Пол,
казалось, был сделан из слоновой кости, но босая нога чувствовала ковер.
Кровать белая, одеяло гладкое, на ощупь холодное. Бейли сел на край матраца и
заметил, что он почти не проминается под его весом. Потом он вдруг заметил, что
матрац начал медленно проваливаться под ним и уже наполовину обернул его бедра.
Он резко встал.
   - Даниил, нельзя нагреть комнату?
   - Вам покажется теплее, когда вы ляжете под одеяло и выключите свет, партнер
Илия.
   - Ага. - Он с подозрением огляделся. - Может, вы выключите свет и останетесь
пока здесь?
   Свет исчез, и Бейли понял, что его впечатление о ничем не украшенной комнате
полностью ошибочно: как только стало темно, он почувствовал себя Снаружи:
слабый шелест листвы, приглушенные звуки живых существ, иллюзия ночного неба с
редкими облаками.
   - Включите свет, Даниил!
   Комната осветилась.
   - Даниил, я не хочу ничего этого - ни звезд, ни облаков, ни звуков, ни ветра,
ни запаха. Я хочу темноты, безликой темноты. Можно это устроить?
   - Конечно.
   - Вот и сделайте. И покажите мне, как выключить свет, когда я захочу спать.
   - Я здесь, чтобы защищать вас.
   - Вы можете делать это и за дверью, - ворчливо сказал Бейли. - Жискар,
наверняка по ту сторону окон - если за шторами действительно окна.
   - Да, окна. Если вы перешагнете этот порог, партнер Иладж, вы обнаружите
туалет. Эта часть стены нематериальна, вы легко пройдете через нее. Свет там
включится, когда вы войдете, и выключится, когда выйдете. Никаких декораций там
нет. Там вы можете побриться и сделать все, что нужно до и после сна. Что же
касается освещения комнаты - в изголовье постели есть углубление, положите в
него палец, и свет выключится или включится.
   - Спасибо. Теперь вы можете уйти.
   Через полчаса он уже лежал под одеялом, в теплых объятиях тьмы. Да, день был
долгим. Трудно поверить, что он только сегодня прибыл на Аврору. Узнал он
многое, но оно не дало ему ничего хорошего. Он лежал и перебирал все события
дня в надежде, что всплывет что-то упущенное им раньше, но ничего не всплыло. И
этого много для спокойно рассуждающего, проницательного, хитроумного Бейли из
гиперволнового фильма.
   Вообще-то не время пытаться усталым, ищущим сна мозгом пробегать по всему дню
снова, но он не мог удержаться. Он мысленно проследовал от космопорта до дома
Фастальфа, потом от дома Глэдис и обратно к Фастальфу.
   Глэдис стала еще красивее, но что-то в ней суровое... может, она просто
выросла из своей защитной раковины, бедняжка. Он тепло подумал о ее реакции на
то давнее прикосновение к его щеке... Если бы он мог остаться с ней, он научил
бы ее... идиоты-аврорцы... отвратительно-небрежное отношение к сексу... что-то
было... незначительное... несущественное... глупое... К Фастальфу, к Глэдис,
обратно к Фастальфу... Обратно к Фастальфу...
   Он слегка зашевелился. Обратно к Фастальфу. Что произошло, когда он
возвращался к Фастальфу? Что-то было сказано? Или не сказано? И на корабле
перед посадкой на Аврору... что-то подходящее...
   Бейли был в утопическом мире полусна, когда мозг освобождается и следует
собственному закону, как летящее тело парит в воздухе, освобожденное от
гравитации. Затем ему показалось, что он слышит звук. Он поднялся на уровень
пробуждения, прислушелся, ничего не услышал и снова погрузился в полусон, чтобы
поймать линию мысли, но она ускользнула. Она была как вещь, погружающаяся в
болото; он видел ее контуры, ее цвет, но они тускнели, и, как он ни тянулся за
ней, она ушла окончательно, и он не мог ничего вспомнить. Вообще ничего.
   Была ли то действительно нужная мысль, или просто иллюзия, рожденная в
засыпающем мозгу? Он же и в самом деле спал. Проснувшись не надолго ночью, он
подумал, что у него была идея. Важная идея. Но он ничего не мог вспомнить,
кроме того, что что-то такое было. Он некоторое время глядел в темноту. Если
что-то было, оно со временем вернется.
   А может, и не вернется. О, дьявол!
   И он снова заснул.  VIII. ФАСТАЛЬФ И ВАСИЛИЯ

   Глава 31
   Бейли, вздрогнув, проснулся и с подозрением втянул в себя воздух. Слабый,
непонятный запах, который тут же исчез. Рядом с кроватью стоял Даниил.
   - Надеюсь, вы хорошо спали, партнер Илия?
   Бейли огляделся. Шторы были еще спущены, но Снаружи явно был день. Жискар
разложил одежду, резко отличавшуюся от той, в которой Бейли был вчера.
   - Вполне хорошо, Даниил, - ответил Бейли. - Что разбудило меня?
   - В воздухе был распылен антисомнин. Он активизирует пробуждающуюся систему.
Мы дали дозу меньше обычной, так как не были уверены в вашей реакции.
   - Это вроде пинка в зад, - сказал Бейли. - Который час?
   - 07.05 по аврорскому времени. Завтрак будет готов через полчаса.
   Бейли встал. Жискар тут же начал сдирать белье с постели.
   - Могу я получить вашу пижаму, сэр?
   Бейли поколебался, но всего лишь на секунду. Это же просит робот. Он разделся
и отдал пижаму Жискару.
   Бейли с неудовльствием оглядел себя. Тело человека средних лет, но худших
кондиций, чем тело Фастальфа, который почти втрое старше Бейли.
   Он машинально поискал шлепанцы, но их не было. Видимо, они считались не
нужными: пол был теплый и мягкий. Он вошел в туалет и снова подумал, как
выгодно он отличается от земного и как легко привыкнуть к удобствам. Это
баловство, подумал он, но надеялся, что земляне, заселив новые миры, не будут
цепляться за концепцию общественного туалета. Возможно, подумал он, так и
следует определять баловство: то к чему легко привыкаешь.
   Он вышел, вымытый и выбритый, и начал одеваться с помощью Жискара.
   - Я вижу, Даниил, что вы с Жискаром все еще ходите за мной по пятам. Разве
есть признаки попытки сбить меня с моего пути?
   - Пока нет, - ответил Даниил, но разумнее мне и Жискару быть с вами все время.
На всякий случай.
   - А зачем, Даниил?
   - По двум причинам. Во-первых, мы можем помочь вам в любом аспекте аврорской
культуры, с которой вы не знакомы; во-вторых, друг Жискар записывает все
разговоры, которые вы ведете. Это может вам пригодиться. Вы помните, что во
время вашей беседы с доктором Фастальфом и мисс Глэдис друг Жискар и я были в
другой комнате...
   - Значит, этот разговор не записан?
   - Вообще-то записан, но с меньшей точностью: некоторые его части не так ясны,
как хотелось бы. Лучше, ес