залпы
пропадали втуне, поскольку станция располагалась не прямо по  его  курсу,  а
почти что на траверзе.
   -  Feu!  -  скомандовал  контр-адмирал,  и  на  линкор  с  сопровождением
обрушился шквал огня.
   Изображение укрупнилось,  и  теперь  в  кадре  оставались  лишь  обзорные
экраны. На вспомогательных было видно, что  стрельба  ведется  не  только  с
"Вермандуа"; палили также орудия всех остальных  станций.  А  те  шаттлы  из
свиты линкора, которые не попали под плазменный залп, были подбиты ракетами.
Некоторым из них все же удалось ускользнуть за  пределы  главного  обзорного
экрана, но Рашель объяснила:
   - Сейчас ими займутся наши истребители. Отсюда этого не видно.
   Между тем линкор полностью окутался огнем и стал разваливаться на  части.
Впрочем, он был только первой ласточкой (вернее, первым летающим  бегемотом)
массированной атаки  Иных.  Вслед  за  ним  двинулась  целая  армада  других
линкоров, крейсеров, дредноутов,  эсминцев  и  прочих  более  легких  боевых
кораблей.  Заградительные  станции  встречали   их   беспрерывными   залпами
плазменных орудий и роем позитронных ракет. Я заметил, как по ходу  боя  они
постепенно разворачивались, чтобы дать возможность остыть уже использованным
орудиям и пустить в ход новые.
   По  хронометражу  фильма  сражение  продолжалось   около   получаса,   но
многочисленные купюры свидетельствовали  о  том,  что  длилось  оно  гораздо
дольше - может, даже целые сутки. Авторы  отобрали  лишь  самые  напряженные
эпизоды,  используя  записи  не  только  со  станции,  но  также   с   борта
истребителей и крейсеров второго эшелона обороны.
   На  поверку  самыми  опасными  противниками  оказались  корабли   средних
габаритов, достаточно быстрые и маневренные, чтобы иметь шанс уйти  из  зоны
перекрестного огня станций, и вместе с тем обладающие большой огневой мощью,
чтобы защититься от пущенных им наперехват позитронных ракет. В бой  с  ними
вступали крейсера и эсминцы, и тут потери обеих сторон  были  приблизительно
равными. Если бы  не  шквальный  огонь  заградительных  станций,  охраняющих
дром-зону, противник попросту смял бы обороняющихся  своим  числом.  Но  так
подавляющее большинство кораблей чужаков  уничтожались  еще  при  выходе  из
гиперпространства, а те, которым все же удавалось прорваться,  были  слишком
малочисленны, чтобы представлять сколько-нибудь серьезную угрозу.
   Как я уже говорил, я видел немало фильмов о Космосе,  в  том  числе  и  о
космических сражениях. Там батальные  сцены  были,  пожалуй,  поэффектнее  -
более красочные, динамичные, с соответствующим  звуковым  оформлением  (хотя
даже последнему дураку известно, что в Космосе все происходит беззвучно), не
такие сумбурные и смотрелись гораздо  эстетичнее.  Однако  запись  на  диске
Рашели  поражала  своим  натурализмом,  своей  всамделишностью,  суровой   и
неприкрытой правдивостью. На этих кадрах уничтожались настоящие  корабли,  и
находящиеся в них мыслящие существа (пусть  в  большинстве  своем  это  были
нелюди) гибли действительно, а не понарошку, сгорая дотла в океане  бушующей
плазмы...
   Сражение  закончилось,  и  теперь   на   экране   демонстрировались   его
последствия. Армия  противника  была  сокрушена  подчистую,  зато  защитники
Терры-Галлии понесли незначительный урон. Ни одна из заградительных  станций
не была уничтожена, только у двух имелись заметные наружные  повреждения,  а
остальные были целехоньки. Потери среди кораблей и шаттлов-истребителей были
более существенными, но в  основном  они  (как  и  прорвавшиеся  за  пределы
дром-зоны суда чужаков) были не разрушены, а просто подбиты и, на мой взгляд
летчика с инженерным образованием, подлежали восстановлению.
   - Это была девятьсот сорок вторая массированная  атака  Иных  со  времени
начала войны, - сообщила комментатор. - В среднем восемь  раз  в  год  нашим
войскам приходится выдерживать  крупномасштабное  сражение,  подобное  тому,
фрагменты которого вы только что  видели.  А  более  мелкие  вторжения,  под
прикрытием  которых  в  наше  локальное  пространство  пытаются   проникнуть
диверсионные и разведывательные группы, случаются почти еженедельно. Их счет
идет уже на многие тысячи. Противник стремится измотать нас  психологически,
истощить наш промышленный потенциал, довести до полного краха нашу экономику
и тем самым заставить нас капитулировать. Но мы  держимся,  мы  боремся,  мы
живем! - Затем последовала выразительная пауза,  на  экране  вновь  возникла
зелено-голубая  планета,  окруженная  редкой   россыпью   звезд,   и   голос
проникновенно произнес:
   - А вы?
   Тот же  вопрос  ярко-красными  пульсирующими  буквами  вспыхнул  на  фоне
планеты Терра-Галлия. Единственной человеческой планеты в Галактике, которая
еще сохраняла свою свободу и независимость.

3

   Фильм закончился, и в кабинете воцарилось напряженное молчание.  Сидевшая
рядом со мной Рита взволнованно дышала, ее лицо выражало целую гамму  чувств
от недоверчивого  изумления  до  глубокого  восторга.  Если  я,  после  того
признания Рашели в толпе среди торгового центра, хоть частично был  готов  к
чему-то  подобному,  то  для  нее  все  увиденное   явилось   совершеннейшей
неожиданностью.
   Бимал стоял у двери, словно окаменевший. Раджив Шанкар неподвижно сидел в
кресле с закрытыми глазами. По его  сморщенному,  по-прежнему  безжизненному
лицу нельзя было судить об обуревавших его чувствах; однако  руки,  лежавшие
на подлокотниках, заметно дрожали. Наконец он  распахнул  глаза  и  устремил
взгляд на Рашель.
   - Если это правда...  -  прохрипел  он.  -  Если  только  эта  запись  не
провокация чужаков... Где ты ее взяла?
   - Я привезла ее с собой, - спокойно ответила Рашель. -  Терра-Галлия  моя
родная планета.
   Тщедушное тело старика сотряслось от кашля. Левой рукой он  схватился  за
сердце, а правую судорожно протянул вперед, к какому-то  флакону  на  столе.
Бимал тотчас встрепенулся и бросился к своему боссу.
   Впрочем, Шанкар  уже  без  его  помощи  вытряхнул  из  флакона  несколько
маленьких красных капсул и отправил их  в  рот.  Потом  снова  откинулся  на
спинку кресла, расслабился, но глаз уже не закрывал.
   - Ты был прав, Свами, - вновь заговорил он своим скрипучим голосом. - Это
великое открытие. Величайшее за последние сто лет...  -  Резким,  порывистым
движением Раджив Шанкар закрыл ладонями лицо. - О  боги,  я  не  верил,  что
доживу до этого! Я надеялся,  отчаянно  надеялся,  что  чужакам  не  удалось
покорить все человечество, что люди еще продолжают борьбу... Теперь  я  знаю
это и могу спокойно умереть. Теперь я не буду мучиться  мыслью,  что  прожил
свою жизнь напрасно, что...
   Его прервал вызов интеркома. Он схватил трубку:
   - Эй-второй на связи... Да... - Шанкар слушал две или три минуты, изредка
вставляя короткие междометия. Потом попросил собеседника  немного  обождать,
переключил интерком в режим паузы и посмотрел на нас:
   -  Базы  данных  метрополитена  полностью  уничтожены.  Магазин   успешно
ограблен - к нашему счастью, в  этот  день  там  сделали  много  покупок  за
наличные, так что полиция сочтет этот налет чистым криминалом. Но с записями
Махдева все прошло не так  гладко.  Когда  Ар-Ти-девятый  разбирался  с  его
компьютером, в дом нагрянуло трое пятидесятников.  К  счастью,  он  их  всех
застрелил, а дом подорвал - как и твой, Свами, и свой. Но, увы,  теперь  нам
неизвестно, как много Иные знают об этом деле. А что они кое-что  знают,  не
подлежит сомнению: по свидетельству Ар-Ти, появление  тех  трех  агентов  не
походило на простой визит  вежливости.  Поэтому  будем  считать,  что  врагу
известно все: и содержимое диска, и то, о чем вы говорили в доме. Какие  еще
меры нужно предпринять?
   Судя по его виду, Шанкар был  готов  на  все  -  вплоть  до  того,  чтобы
подорвать весь город.
   - В нашем разговоре, - сказал Агаттияр, - мистер Матусевич упоминал,  что
Рашель прилетела с Джерси.
   - Я солгала, - ответила девочка. - На самом деле я прилетела  с  Окинавы.
Но там говорят с  особенным  акцентом,  да  и  большинство  местных  жителей
принадлежит к монголоидной субрасе. Поэтому я выбрала Джерси.
   - Однако есть еще номера банкнот. Все из одной серии. Ведь  ты  наверняка
заплатила за авиабилет точно такими же деньгами.
   Рашель кивнула:
   - Да. Они сохранились у нас еще с тех времен,  когда  наши  планеты  вели
между собой торговлю.
   - Значит, - заключил Агаттияр, - теоретически  чужаки  смогут  вычислить,
откуда ты прилетела. И,  можно  не  сомневаться,  прочешут  каждый  кубометр
акватории острова.
   - Это не имеет значения. Челнока  там  уже  нет.  Я  отдала  ему  команду
перебазироваться в другое место - на дно юго-восточной океанической впадины.
   - Правильно сделала, - одобрил Шанкар. - Там уж его точно  не  обнаружат.
Зато теперь мы имеем возможность... Впрочем, это  обсудим  позже.  На  твоем
диске, кроме фильма, есть что-то еще?
   - Да, сэр. Полная спецификация  и  данные  о  состоянии  бортовых  систем
корабля. Но я уже  говорила  господину  профессору,  что  ни  координат,  ни
траектории там не указано. А он хорошо замаскирован,  чтобы  обнаружить  его
радарами. Я спрятала его в метеоритном поясе.
   - Отлично. Что еще?
   Рашель и Агаттияр переглянулись. Профессор покачал головой.
   - Больше ничего, - сказала девочка. -  Если  эти  записи  попали  в  руки
чужаков, они узнали только то, кто я, откуда, на каком корабле  прилетела  и
что с ним случилось в пути. Это все.  А  фильм  для  них  не  новость.  Наши
разведчики уже распространили его в инфосетях семи оккупированных планет,
   - Да, кстати, - заметил Агаттияр. - До отчета о состоянии бортовых систем
я добраться не успел. Поэтому не знаю, что случилось с кораблем.  И  чужаки,
скорее всего, не знают. Думаю, Махдев  видел  только  те  файлы,  которые  я
открывал. Параллельно получать запрашиваемые мной данные - это одно дело,  а
самостоятельно считывать их - совсем другое. Я бы  непременно  заметил,  что
кто-то посторонний управляет моими локальными ресурсами. Я, конечно, глупец,
но отнюдь не профан. Не "чайник", как выразился бы хакер.
   - Так, ладно... - Шанкар вновь активировал интерком и произнес:
   - Все в порядке, Джей-семнадцатый. Операция  завершена.  Эй-второй  связь
закончил.
   Положив  трубку,  старик  поднялся  из-за  стола,  подошел  к  настенному
терминалу и вынул оттуда диск Рашели.
   - Итак, мы уходим. Я обещал вам надежное убежище  -  и  предоставлю  его.
Хотя боюсь, что для Рашели любое убежище на Махаварше не будет в достаточной
мере надежным.
   Он  остановился   перед   книжным   шкафом   и   скороговоркой   произнес
бессмысленный набор слов.
   Шкаф бесшумно отъехал в сторону, открыв вход в кабину небольшого лифта.
   - Проходите, молодые люди, - сказал Шанкар, явно подразумевая, что к этой
категории   относится   и    Агаттияр.    Затем    повернулся    к    своему
секретарю-телохранителю:
   - Вы с намшне поедете, Бимал. Вам лучше не знать, куда  мы  направляемся.
Это в ваших же интересах, вы сами понимаете.  А  вскоре  за  вами  придут  и
переправят в надежное убежище. Вы слишком  много  знаете,  чтобы  оставаться
здесь.
   Бимал согласно кивнул и, попрощавшись с нами, покинул кабинет.
   Мы спустились на лифте в просторное подвальное помещение,  расположенное,
по моим грубым прикидкам,  на  глубине  метров  десяти  или  пятнадцати  под
поверхностью земли. Оно представляло собой не научную лабораторию, как можно
было ожидать, зная о прошлом хозяина дома, а, скорее, нечто вроде  гостиной.
В противоположной от нас стене находилось четыре двери, и я мог бы  побиться
об заклад, что они ведут в спальни.
   - Нет, - сказал Шанкар. - Это не то убежище, которое я  вам  обещал.  Это
всего лишь подземный гостевой этаж - для тех посетителей,  которые  приходят
ко мне не с улицы, а несколько другим путем.
   Он снова протараторил какую-то белиберду, и часть  стены  справа  от  нас
раздвинулась, обнажив  массивную  бронированную  дверь  с  буквенно-цифровым
замком. Шанкар подошел к ней и отстучал на клавиатуре невероятно длинный код
- по меньшей мере в сотню знаков.
   Дверь открылась, и за ней показалась очередная кабина лифта - на сей раз,
правда, гораздо просторнее и с несколькими откидными сиденьями.
   - Кажется, я начинаю понимать, - пробормотал Агаттияр, когда мы  вошли  в
кабину. -  Значит,  разговоры  о  Партизанских  Катакомбах  не  были  просто
сказкой?
   - Как видишь, нет,  -  ответил  Шанкар,  закрывая  двойную  бронированную
дверь. Затем он нажал кнопку со стрелкой, направленной вниз,  и  лифт  начал
спускаться,  быстро  набирая  скорость.   -   Прошу   вас,   присаживайтесь.
Путешествие займет у нас восемь с половиной минут.
   Мы опустили откидные сиденья и сели. Рита, которая уже немного опомнилась
от всего увиденного и услышанного, через силу выдавила из себя:
   - Что за катакомбы?
   - Ну, в действительности это разветвленная система подземных коммуникаций
с автономным обеспечением. Катакомбы начали строить еще в самом начале войны
на тот  случай,  если  планету  оккупируют  и  придется  вести  партизанские
действия.   Их   сооружали   в   строжайшей   тайне,   соблюдая   все   меры
предосторожности, поэтому схема входов и внутренних соединений была известна
только считанным единицам. Рабочие и инженеры трудились  месячными  вахтами,
их доставляли вниз и возвращали на поверхность,  погружая  в  глубокий  сон.
После капитуляции Махаварши  секретные  схемы  Катакомб  удалось  изъять  из
правительственных баз данных, и теперь  они  известны  только  руководителям
Сопротивления.
   Лицо Агаттияра на какую-то секунду исказила гримаса  иронии,  которая  не
ускользнула от цепкого взгляда Шанкара.
   - Ну, давай, Свами, говори. Скажи мне то, что  хотел  сказать  давно,  но
никак не решался. Ты всегда считал  наше  движение  пустой  и  бессмысленной
затеей Ты не видел особого смысла в  том,  чтобы  вылавливать  и  истреблять
шпионов-пятидесятников   и    каждую    годовщину    капитуляции    отмечать
террористическими актами против нашего коллаборационистского  правительства.
По-твоему, это просто глупо. Ведь так?
   Агаттияр неохотно кивнул:
   - Да, гуру. И я по-прежнему так считаю.
   - Представь себе, я тоже. Это мнение разделяют и  остальные  руководители
организации. Наша цель - полномасштабная  война  против  чужаков,  война  за
освобождение Махаварши. Но мы не можем вести ее, пока они там, -  он  указал
пальцем вверх, - а мы здесь. Нам нужна настоящая оккупация, а не  блокада  с
орбиты. Нужны их наземные базы, которые мы могли бы  атаковать,  захватывать
корабли и вооружение, а потом бить их в Космосе. И та наша афера с  ракетами
была задумана именно ради этого - ради того, чтобы  спровоцировать  Иных  на
установление  полноценного  оккупационного  режима.  Именно  поэтому  мы  не
ударились в бега сразу после ракетной атаки. Мы могли бы все спастись, но мы
решили остаться, чтобы не дать властям шанс отмежеваться  от  нас,  объявить
нас беглыми мятежниками. Мы ожидали, что чужаки потребуют нашей казни; но мы
не думали, что правительство окажется таким мягкотелым и бесхарактерным, что
пойдет у них на поводу. - Шанкар перевел дыхание. - Да, конечно,  ты  можешь
возразить, что оно решило пожертвовать  четырьмя  десятками  своих  граждан,
чтобы уберечь от гибели миллионы. Ты скажешь, что все  население  планеты  с
облегчением вздохнуло, когда правительство  приняло  ультиматум  Иных.  И  в
чем-то ты будешь прав. Но также ты должен признать, что  каждый  человек  на
Махаварше был на нашей стороне,  что,  со  страхом  ожидая  возмездия,  наши
соотечественники все же одобряли и поддерживали нас. Если бы власти пошли на
принцип  и  отвергли  требование  казнить  нас,  чужаки  были  бы  вынуждены
направить на планету  оккупационные  отряды  для  предотвращения  дальнейших
терактов - и столкнулись бы здесь со всенародным восстанием. У них бы  земля
горела под ногами, они бы...
   - Они бы просто уничтожили нас, - перебил его Агаттияр. - Сожгли  бы  всю
Махаваршу вместе с нами.
   - Может быть. А может, и нет. И скорее всего, нет. Даже  в  разгар  войны
чужаки не решались уничтожать целые населенные планеты, боясь подорвать свою
коалицию изнутри. А сейчас - тем более. С огромной вероятностью это  привело
бы к выходу из их союза альвов и дварков, которые никогда особо  не  жаждали
человеческой крови. А в случае раскола и противостояния между Иными у  людей
появился бы шанс вновь обрести свободу.
   - Ценой пяти миллиардов человеческих жизней, - мрачно заметил Агаттияр.
   - Пусть даже такой ценой! - запальчиво произнес Шанкар,  грохнув  кулаком
по стене лифта. - Свобода превыше всего, Свами, и в глубине души ты согласен
со мной. Согласны с этим и остальные люди  Махаварши.  Вот  скажи  мне:  где
сейчас те партии, чье правительство приняло ультиматум чужаков? Их нет,  они
исчезли!  Они  с  треском  провалились  на  следующих  же  выборах  -  и  на
федеральном,  и  на  региональном,  и  на  местном  уровнях.  Ни   один   их
представитель не был избран даже старостой самого захудалого селения.  Народ
убедительно выразил свое отношение к предателям - и с этим ты не поспоришь.
   Дальше  мы  ехали  молча.  Агаттияр  сидел,  потупив  глаза  и  о  чем-то
задумавшись. Рита все еще переваривала тот огромный массив  информации,  что
свалился на нее за последние пару часов. Тем же  был  занят  и  я.  Сидевшая
рядом Рашель держала меня за руку. Хотя теперь  появился  Шанкар  со  своими
Партизанскими Катакомбами и мощной организацией, способной  оградить  ее  от
опасности и помочь ей в  решении  всех  проблем,  она  по-прежнему  отдавала
предпочтение мне. Это вызывало у меня смешанные чувства.
   Лишь когда лифт начал притормаживать, видимо приближаясь  ко  дну  шахты,
Шанкар заговорил:
   - Я знаю, Свами, есть еще один вопрос, который ты хочешь  мне  задать.  И
знаю, что ты никогда не спросишь об этом. Поэтому отвечаю сам: я был  спасен
против собственной воли. Я отказывался бежать один, оставляя своих товарищей
на верную смерть. Тогда охранник, который был членом Сопротивления и получил
от руководства четкие указания, сделал мне укол снотворного. Очнулся  я  уже
на свободе. - Он помолчал. - А того охранника, что спас меня,  теперь  зовут
Бимал. Я до сих пор не простил ему своего спасения. Каждую ночь  мне  снятся
лица людей, которые шли за мной, которые верили мне и  которых  я,  пусть  и
невольно, предал... - Старик угрюмо покачал головой. - Нет,  этого  простить
нельзя! Это можно понять - но не простить...

4

   Потом мы стремительно неслись в капсуле гравикара  сквозь  погруженные  в
непроглядный мрак хитросплетения  тоннелей.  Машина  то  и  дело  виляла  из
стороны в сторону, ныряла и  подскакивала,  совершала  резкие  повороты,  то
притормаживала, то вновь ускоряла движение, подчиняясь командам  автопилота.
Оставалось лишь надеяться, что  его  программа  достаточно  интеллектуальна,
чтобы адекватно среагировать на какие-нибудь непредвиденные  обстоятельства,
вроде случайных обвалов.
   Наконец гравикар достиг одного из магистральных тоннелей  и  помчался  по
ровной  прямой,  все  больше  увеличивая  скорость.  Только  сейчас   Шанкар
соизволил сообщить нам кое-что конкретное:
   - Общая протяженность  коммуникаций  Катакомб  составляет  более  трехсот
тысяч километров. Полной их схемы нет ни у кого. Еще при строительстве  было
решено разделить их на отдельные автономные сектора, чтобы при потере одного
из них можно было немедленно изолировать его, не подвергая опасности другие.
Сейчас  у  каждого  сектора  есть  свой  куратор,  который  располагает  его
детальной схемой и обладает доступом в  соседние  сектора.  Мне,  как  члену
высшего руководства Сопротивления, известно несколько больше. Я  знаю  общее
расположение всех секторов, но без конкретных деталей, а  также  контролирую
часть магистральных тоннелей ме