Олег Авраменко
   ЗВЕЗДЫ В ЛАДОНЯХ



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  tp://www.bestlibrary.ru


   ПОСВЯЩАЕТСЯ НАТАЛОЧКЕ - ПРИНЦЕССЕ ИЗ САНКТ-ПЕТЕРБУРГА

   Автор благодарит  за  помощь  и  консультации  Владислава  КОБЫЧЕВА,  чьи
глубокие познания в области  астрономии  и  астрофизики  оказались  поистине
бесценными;  а  также  Владимира  ПУЗИЯ,  который  разработал  биологическую
классификацию всех упоминаемых в этой книге внеземных рас.

Пролог
ПОТЕРЯННОЕ НЕБО

   С раннего  детства  я  любил  смотреть  в  ночное  небо,  густо  усеянное
множеством  ярких  звезд.  Их  было  свыше   восьмидесяти   тысяч,   видимых
невооруженным  глазом,  и  около  миллиона  -  заметных  даже  в  слабенький
телескоп. Они сплетались в  затейливые  узоры  и  превращали  небосвод  моей
родной  планеты  в  сверкающий  ажурный  купол,  к  которому  так   хотелось
дотянуться рукой и зачерпнуть оттуда горсть мерцающих огоньков...
   Звезды казались мне такими близкими, такими доступными. Они  завораживали
меня, гипнотизировали, влекли к себе с необычайной силой. Глядя  на  них,  я
забывал  обо  всем  земном  и  мыслями  устремлялся  вверх,   к   бескрайним
космическим  просторам  Я  не  понимал,  как  люди  могут  жить  под   таким
потрясающим небом и не думать о звездах, сияющих в вышине.
   Но приходилось.
   Приходилось жить, не думая об этом, ибо думать  было  мучительно  больно.
Думать - значило страдать, терзать  себя  напрасными  надеждами  и  тешиться
несбыточными мечтами. Думать - это ворошить трагическое прошлое,  переживать
за унылое настоящее и с тоской  смотреть  в  безрадостное  будущее.  Гораздо
легче было жить бездумно. Просто жить - и не  смотреть  в  небо.  Не  видеть
звезд, которыми мы когда-то владели и которыми так бездарно распорядились. А
в конечном итоге мы их потеряли. Потеряли навсегда, безвозвратно.
   Звезды снова стали чужими, далекими, недосягаемыми. Они отвергли  нас,  и
мы смирились с их приговором. Не сразу, не  безропотно  -  но  смирились.  И
вернулись к земным делам, стараясь не поднимать взгляд к небу.
   Некогда могущественная человеческая цивилизация  оказалась  расколотой  и
рассеянной по Галактике. Среди ста миллиардов звезд, как песчинки в  океане,
затерялись несколько  десятков  миров,  оставленных  в  распоряжение  людей.
Миров,  превращенных  в  огромные  космические  резервации  для   умирающего
человечества.
   К числу таких резерваций принадлежала и планета Махаварша. С санскрита ее
название переводилось как "Великая Страна", однако на самом  деле  она  была
просто большой тюрьмой. А я был одним из ее узников...

Часть первая
РАШЕЛЬ

1

   Земля  неумолимо  приближалась.  Внизу  проплыли  продолговатые   корпуса
гидропонного  комплекса,  сверкнула  на  солнце  извилистая  лента  реки   и
потянулись  полосы  свежей  пашни.  А  впереди  по  курсу,  у  самой  кромки
горизонта, уже виднелись строения аэропорта.
   Не дожидаясь предупреждения диспетчера, я выпустил шасси.  С  технической
точки зрения это было совершенно бессмысленно, однако правила есть правила -
их надо выполнять. Чиновникам  из  Управления  по  безопасности  полетов  не
втолкуешь, что груженный под завязку суборбитальный лайнер весом в  двадцать
тысяч тонн способен лишь стоять на  своих  колесах.  Ну  и  еще  -  медленно
передвигаться по летному полю. Но уж никак не садиться со скоростью  пятьсот
километров в час.  В  том  невероятном  случае,  если  одновременно  откажут
антигравы лайнера и взлетно-посадочной полосы, ни одно шасси  не  спасет  от
катастрофы. Слишком уж велика вертикальная составляющая импульса - скорости,
умноженной на массу.
   - Центр Управления - восемьсот тридцать второму, - послышался из динамика
насыщенный женский альт. - Последняя проверка  перед  касанием.  Доложите  о
состоянии бортовых систем.
   - Все бортовые системы  функционируют  нормально,  -  отрапортовал  я.  -
Расчетное время до касания -  пятьдесят  секунд.  Подтвердите  окончательную
готовность полосы.
   - Готовность подтверждаю. Мягкой посадки, восемьсот тридцать второй.
   - Спасибо, Центр. Приземляюсь.
   Достигнув границы летного поля, лайнер с ощутимым толчком вошел в область
отрицательной гравитации  и  стремительно  заскользил  над  ровным  бетонным
покрытием посадочной полосы.
   - Есть касание! - произнес я. - Начинаем торможение.
   Заработали на полную  мощность  бортовые  антигравы,  отклонив  суммарный
вектор силы тяжести  в  противоположную  от  направления  движения  сторону.
Теперь лайнер как бы взбирался в гору,  быстро  сбрасывая  скорость,  а  его
кинетическая энергия, преобразованная  в  потенциальную,  поглощалась  полем
искусственного тяготения.
   - Скорость четыреста километров в час, - сообщила диспетчер. -  Триста...
двести...  сто  пятьдесят...  сто...  семьдесят...  пятьдесят...   Последний
километр пробега.
   Я начал сбавлять мощность антигравов, замедляя торможение, а метров через
пятьсот и вовсе отключил  их.  Инерции  хватило  ровно  настолько,  чтобы  с
черепашьей скоростью доползти до конца полосы и выехать на стоянку.
   Дальше  от  меня  уже  ничего  не  зависело.  Наземная  служба  аэропорта
перехватила контроль над лайнером и направила  его  к  свободному  грузовому
терминалу.
   - Отличная посадка,  восемьсот  тридцать  второй,  -  сказала  напоследок
диспетчер. - Работать с вами одно удовольствие.
   - Взаимно, Центр, - ответил я и протянул руку  к  контрольной  панели.  -
Восемьсот тридцать второй связь закончил.
   - Центр Управления связь закончил. Счастливо отдохнуть, Стефан.
   - До встречи, Мадри.
   Выключив переговорное устройство, я откинулся на спинку пилотского кресла
и стал разминать затекшие мышцы  шеи.  Мой  напарник,  Ахмад  Раман,  достал
сигарету, торопливо раскурил ее и сделал глубокую затяжку.  На  его  смуглом
лице было написано наслаждение. Во время полета он воздерживался от курения,
зато после посадки дымил как паровоз, с лихвой компенсируя полтора-два  часа
вынужденного "никотинового голодания".
   - Знаешь, Стас, - задумчиво произнес он, - я тебе не завидую. А порой мне
тебя даже искренне жаль. Я удивленно взглянул на него:
   - С какой стати?
   Ахмад заметно смутился. Видимо, эти слова вырвались у него непроизвольно.
   - Ты замечательный пилот, дружище, - неохотно ответил  он.  -  Лучший  из
всех, кого я знаю. Может быть, лучший на  всей  планете.  Другие  ребята,  с
которыми я  летал,  были  просто  хорошими,  знающими  свое  дело  пилотами,
профессионалами. Ты же - пилот от Бога. Ты не  работаешь  в  небе  -  ты  им
дышишь, ты им живешь. Оно для тебя роднее и ближе земли.
   Ахмад умолк и засмотрелся на тонкую,  подрагивающую  струйку  сигаретного
дыма. Ему явно не хотелось продолжать этот разговор.
   Тем временем лайнер уже доставили  на  место  и  теперь  состыковывали  с
терминалом. Пора было собираться на выход.
   - Ну и? - спросил я, вставая со своего места, - К чему ты ведешь?
   - Да к тому, что в нашем небе тебе слишком  тесно.  Ты  похож  на  птицу,
запертую в просторном вольере. Там вроде бы и летать можно, но все  равно  -
это неволя. Я же вижу, как жадно ты смотришь на звезды, когда мы  летим  над
стратосферой. Твои глаза прямо полыхают огнем. Иногда я боюсь... боюсь,  что
ты совершишь глупость.
   Я молча надел летный китель, старательно избегая встречаться  взглядом  с
напарником. Его слова стали для меня неприятным сюрпризом. Очень  неприятным
и очень тревожным. Если эти рассуждения достигнут ушей начальства, если  оно
только заподозрит, какие мысли бродят в моей голове, пока лайнер несется над
планетой  по  баллистической  траектории,  то  мои  дни  на   суборбитальных
маршрутах будут сочтены. Меня немедленно  переведут  от  греха  подальше  на
какую-нибудь тихоходную посудину, не поднимающуюся выше тридцати  километров
над уровнем моря, и я больше никогда не увижу звезд во всем их  многоцветном
великолепии, больше никогда не почувствую себя хоть  чуть-чуть,  хоть  самую
малость - но все же в космическом полете...
   Наверное, мои чувства были написаны у меня  на  лице,  потому  что  Ахмад
добавил:
   - Не переживай, Стас, я  никому  об  этом  не  говорил.  И  не  собираюсь
говорить.
   - Спасибо, - сказал я, застегивая сверкающие пуговицы кителя. -  Ты  тоже
можешь успокоиться: я не  стану  совершать  глупостей.  Ведь  ты  это  хотел
услышать?
   - В частности, это. Но  прежде  всего  я  хочу  быть  уверенным,  что  ты
осозна„шь свои проблемы. Я утвердительно кивнул:
   - Осознаю, Ахмад. Прекрасно осознаю. - С этими словами я надвинул на  лоб
форменную фуражку. - Ну ладно, пойдем. Рейс окончен.

2

   Аэропорт города Нью-Калькутты был крупнейшим на  Махаварше.  Когда-то  он
назывался космопортом, однако лет девяносто назад его тихо, без лишнего шума
переименовали. Такая же судьба постигла и все остальные космопорты  планеты,
с которых уже более столетия  не  стартовал  ни  один  космический  корабль.
Астровокзалы превратились в аэровокзалы, таможни и карантинные сектора  были
ликвидированы  за  ненадобностью,  огромные  ангары  для  межзвездных  судов
постепенно демонтировали, и в напоминание об ушедших временах  человеческого
владычества над Космосом остались только длинные взлетно-посадочные полосы с
мощными  антигравами,  рассчитанными  на  нагрузку  до   пятисот   килотонн.
Большинство этих полос давно были выведены из эксплуатации, а  те  немногие,
что еще продолжали функционировать, использовались едва ли на пять процентов
своей   рабочей    мощности,    обслуживая    полеты    трансконтинентальных
сверхтяжеловозов вроде моего лайнера.
   Неспешным  шагом  я  пересек  запруженный  людьми  центральный  вестибюль
аэровокзала  и  спустился  по  пандусу  на  второй  подземный  уровень,  где
располагались магазины, видеоигровые салоны, парикмахерские,  бары,  кафе  и
рестораны.
   Пассажиров здесь было еще больше, чем наверху. В  ожидании  своих  рейсов
они тратили время и деньги на разные, зачастую  бесполезные  покупки,  новые
прически, еду, выпивку и развлечения. Я любил окунаться  в  атмосферу  этого
небольшого,  но  шумного  городка,  где  всегда  царило  немного   нервозное
оживление. Порой у меня возникала иллюзия, что  я  перенесся  на  сотню  лет
назад и нахожусь среди людей,  которым  предстоит  не  короткое  путешествие
всего на несколько тысяч километров, а длительный межзвездный перелет...
   Побродив  с  полчаса  среди  пестрой  толпы,  я  почувствовал,  что   уже
достаточно нагулял себе  аппетит,  и  направился  в  небольшой  ресторанчик,
скромно приютившийся в самом конце одного  из  боковых  тоннелей  подземного
комплекса. Я частенько заходил  сюда  перекусить  после  работы,  мне  очень
нравилась  здешняя  кухня.  Тут  все  готовили  вручную,  исключительно   из
натуральных продуктов, и каждый раз одно и то же блюдо имело свой особенный,
неповторимый вкус. Для  меня  это  было  приятным  разнообразием  после  той
питательной, но несколько пресноватой  пиши  автоматического  приготовления,
которую я ел дома в перерывах между рейсами.
   Пока официант выполнял мой заказ, я неторопливо пил минеральную воду и от
нечего делать наблюдал за декоративными рыбками, которые плавали туда-сюда в
огромном, встроенном в стену аквариуме. Но  вскоре  мое  внимание  привлекла
сидевшая  за  соседним  столиком   худенькая   светловолосая   девочка   лет
одиннадцати или двенадцати в легкой цветастой курточке и брюках темно-синего
цвета. Она уже пообедала и теперь лениво ковыряла ложкой  в  десерте,  то  и
дело поглядывая в мою сторону. Я вопросительно  посмотрел  на  нее,  девочка
почему-то покраснела и смущенно уставилась на свой десерт.
   Наконец официант принес мне обед, пожелал приятного аппетита и  отошел  к
моей юной соседке. Приступая к  еде,  я  краем  глаза  увидел,  как  девочка
протянула ему банкноту в сто рупий. В ответ  официант  отрицательно  покачал
головой и тихо ей что-то  сказал.  Его  слов  я  не  разобрал,  однако  суть
происходящего была для меня очевидна: девочка пыталась расплатиться за  обед
наличными,  а  официант  отказывался  их  принимать  и   требовал   карточку
социального обеспечения.
   На хорошеньком личике девочки  отразилась  растерянность.  Она  бессильно
пожала плечами и сбивчиво принялась объяснять, что забыла карточку в  сумке,
которая с остальными вещами  лежит  сейчас  в  камере  хранения.  Ее  акцент
(вернее, почти полное его отсутствие) окончательно прояснил ситуацию: как  и
я, она была родом с Полуденных  островов,  жители  которых,  преимущественно
потомки британских и североамериканских первопоселенцев,  упорно  не  желали
интегрироваться  в  чересчур  социалистическое,  на  их   взгляд,   общество
остальной  Махаварши.  Полуденные  обладали  широкой  автономией  в   рамках
федерации и  жили  по  своим,  более  либеральным  законам.  Так,  например,
воспитание детей считалось  там  исключительной  прерогативой  родителей,  а
обществу в этом процессе отводилась  второстепенная  роль.  Судя  по  всему,
девочка впервые прибыла на  материк  сама,  без  сопровождения  взрослых,  и
совсем не учла того обстоятельства, что здесь все ее расходы контролируют не
папа с мамой, а государство.
   Выяснив, что соцкарточки у клиентки нет, а  ее  родители  остались  дома,
официант с явной неохотой  достал  свой  телефон,  чтобы  вызвать  дежурного
инспектора из детской комнаты полиции. Ему совсем не  улыбалась  перспектива
устраивать в ресторане скандал, однако ничего поделать он не мог - по закону
все расчеты с несовершеннолетними должны  были  производиться  только  через
фонд соцобеспечения, а брать у них "живые"  деньги,  будь  то  наличные  или
электронные, строжайше воспрещалось.
   Взгляд девочки отчаянно заметался по залу  в  поисках  спасения  и  почти
сразу остановился на мне. Я понял,  что  сейчас  она  совершит  какую-нибудь
глупость - бросится бежать или, чего доброго, попытается  всучить  официанту
взятку.  Самое  худшее,  что  ожидало  ее  из-за  отсутствия  карточки,  это
бесплатная лекция по основам социального государства и возвращение домой.  А
вот за злостный антиобщественный проступок она могла на месяц-другой угодить
в  специнтернат  для  трудных  подростков.  Но  дети  зачастую   неадекватно
реагируют на создавшуюся ситуацию и, убегая от мелких неприятностей,  вполне
способны вляпаться в крупные...
   Эти мысли молнией промелькнули  в  моей  голове.  Повинуясь  безотчетному
порыву, я немного приподнялся со своего места и жестом  подозвал  официанта.
Поскольку я был постоянным клиентом заведения, он сейчас же оставил  девочку
и подошел ко мне.
   - Да, сэр?
   - Извините, что вмешиваюсь не  в  свое  дело,  -  произнес  я  достаточно
громко, чтобы меня слышала и девочка, - но, кажется, я могу решить возникшую
проблему.
   Официант посмотрел на меня с легким недоумением, а  девочка  -  с  робкой
надеждой.
   - Да, сэр? - вежливо повторил он.
   - Насколько я знаю, никто не запрещает мне угостить юную леди обедом. Так
ведь?
   - Ну... безусловно, сэр.  Это  ваше  право.  Я  достал  из  кармана  свою
кредитку.
   - Сколько она вам должна?
   Будь я случайным посетителем ресторана, официант наверняка отверг бы  мое
предложение, заподозрив меня в  нечистых  намерениях  относительно  девочки.
Однако я здесь часто обедал, на мне  была  форма  летчика,  к  тому  же  моя
внешность и чистая английская речь выдавали выходца с Полуденных, поэтому он
решил, что я просто хочу выручить землячку из неприятностей.
   - Восемьдесят пять рупий, сэр.
   - Отсчитайте.
   Официант торопливо произвел расчет, словно боясь, как бы я не  передумал.
Возвращая мне кредитку, он сказал:
   - Благодарю вас, сэр. Нам ни к чему лишние проблемы с полицией.  -  Затем
он повернулся к девочке:
   -  А  вы,  мисс,  спрячьте  деньги.  Когда  выйдете  отсюда,   немедленно
отправляйтесь в камеру хранения и возьмите там свою карточку. Всегда держите
ее при себе. Понятно?
   Девочка молча кивнула, не в силах произнести ни слова от  охватившего  ее
облегчения. Было видно, что она сильно перенервничала, гораздо сильнее,  чем
следовало.
   Неприятный инцидент был исчерпан. Откланявшись, официант ушел обслуживать
других клиентов, а я ободрительно улыбнулся все еще  сидевшей  в  оцепенении
соседке и вернулся к прерванному обеду.
   Через минуту девочка поднялась со своего места и несмело подошла ко мне.
   - Большое вам  спасибо,  -  сказала  она  смущенно.  -  Вы  меня  здорово
выручили.
   - Пустяки, - ответил я. - В следующий раз будь внимательнее, не  оставляй
свою карточку в багаже. Здесь, на материке, она понадобится тебе  не  только
при посещении доктора.
   - Да, конечно. Я буду внимательной... - Девочка замялась. -  Я...  я  так
понимаю, что мне нельзя оплатить ваши расходы?
   Я кивнул:
   - Правильно понимаешь. Но не беспокойся - восемьдесят пять рупий меня  не
разорят. Если же совесть не позволит тебе  жить  в  долгу  передо  мной,  то
попросишь родителей перечислить эту сумму в фонд профсоюза летчиков -  и  мы
будем в расчете.
   Девочка наконец улыбнулась. От ее улыбки  вокруг  стало  светлее,  словно
солнышко взошло. Я невольно подумал,  что  с  такой  пленительной,  с  такой
лучезарной улыбкой она уже года через два или три начнет  разбивать  мужские
сердца.
   - Безусловно, мистер... - она сделала паузу, чтобы  прочесть  надпись  на
именной планке с правой стороны моего кителя, - ...э-э, капитан Матусивикз.
   - Матусевич, - поправил я. - Сочетание букв "с"  и  "z"  обозначает  звук
"ч". Впрочем, я еще не встречал человека, который с первого раза произнес бы
мою фамилию правильно. Да и со второго тоже. А тебя как зовут?
   - Рашель... то есть Рейчел.
   - И все-таки - Рашель или Рейчел?
   - Рашель. Но пишется так же, как Рейчел.
   Только сейчас я уловил в речи девочки некую странность. Жители Полуденных
разговаривали на чистом английском языке, но это, впрочем, не  значило,  что
произношение на всех островах было одинаковым. В  каждом  регионе  был  свой
акцент - очень слабый, почти неуловимый, но был. У Рашели акцент был сильнее
обычного, и я никак не мог привязать его к географии  архипелага.  Слова  ее
лились мягко, мелодично, будто она не говорила, а напевала.
   - Кстати, ты откуда?
   В больших серых глазах Рашели мелькнуло  немного  растерянное  выражение.
Казалось, она не сразу поняла смысл вопроса, а потом, когда наконец  поняла,
еще несколько секунд собиралась с ответом.
   - Спрингфилд, остров Джерси.
   - Гм, никогда там не был. Однако слышал, что  у  вас  отличный  курортный
комплекс.
   - Ага, - подтвердила девочка без особого энтузиазма. - Это  единственное,
что есть на Джерси. Если захотите отдохнуть, приезжайте к нам.
   - Обязательно приеду.
   На этом наш разговор  увял.  Рашель  еще  немного  постояла  возле  моего
столика, переминаясь с ноги на ногу, затем как-то неуверенно произнесла:
   - Ну, я пошла...
   - Счастливо, - ответил я. - Не забудь о карточке.
   - Не забуду. Еще раз спасибо.
   Одарив меня на прощанье улыбкой, Рашель направилась к выходу. Я  проводил
девочку долгим взглядом, с завистью думая о том, как крупно повезло ее отцу.
Человек, у которого есть такая дочь, должен считать себя счастливчиком...

3

   Когда через полчаса, сытно пообедав, я вышел из ресторана,  то  почему-то
совсем не удивился, обнаружив, что в тоннеле меня поджидает  Рашель.  Нельзя
сказать, что я рассчитывал ее снова увидеть, но что хотел - да.
   - Уже взяла карточку? - спросил я...
   Она мотнула головой:
   - Нет.
   - Почему?
   - Я оставила ее дома.
   Я мысленно обозвал себя недотепой. Мне следовало  сразу  догадаться,  что
Рашель солгала официанту насчет камеры хранения. Она никак не  могла  забыть
свою соцкарточку в багаже -  ведь  в  противном  случае  ей  нечем  было  бы
заплатить за пользование автоматической ячейкой. Следовательно, багажа у нее
совсем не было, она прилетела налегке - лишь с тем,