станусь здесь, пусть одна возвращается в девятнадцатый век.

Однако неимоверными усилиями удалось чуть ли не перед самым барьером
свернуть. Вернее, это сделала Звездочка по собственному желанию. Резко
повернула влево и, распластываясь, ринулась по лесной просеке в глубь леса.
Обессилев от пережитых волнений, я позволила ей мчаться, куда она хотела.
Наконец Звездочка перешла на рысь, а потом и вовсе встала, поводя боками. Я
тоже. То есть боками не поводила, зато пот лился с меня ручьем, сердце
отчаянно билось, руки дрожали, когда я заставила ее повернуть обратно. С
облегчением вздохнула лишь увидев просвечивающий сквозь деревья асфальт
дороги.

Домой вернулась благополучно, однако у меня не было возможности передохнуть
после пережитого. Надо было спешно переодеваться и мчаться в издательство,
председательствовать на совете директоров. Уж не знаю, что я там
наговорила, в памяти от издательства не осталось ничего абсолютно. И опять,
не передохнув, спешила домой, поскольку ожидала гостей. А еще по дороге
следовало заехать в магазины, самой накупить продуктов, из которых
Сивинская приготовит угощение. Очень непростая для меня задача, ведь
никогда ранее снабжать дом продуктами не входило в мои обязанности. Теперь
же у меня не было собственных коров, кур, гусей, индеек, ничего не было!
Все приходилось покупать. Нет добра без худа.


В Монику Танскую я так и впилась глазами, разглядывая эту неизвестную мне
пока даму. Как только она выскочила из машины, которую сама вела, и
бросилась ко мне, я и не сводила с нее глаз. Очень похожа на прежнюю пани
Танскую, тоже немного старше меня, и тоже очень красивая. Надеюсь, похожа
на ту и во всем остальном.

Я не ошиблась, Моника во всем себя оправдала. Для меня же она оказалась
сущим кладезем информации. Болтая с ней, я пыталась новых знакомых увязать
с их предками, одновременно угадывая судьбы старых родов. Значит, барон
Вонсович в конце концов женился, и не на мне, мужская линия в их роду
сохранилась. Янушек Бужинский женился на бедной сиротке Зосе Яблонской,
которая перестала быть бедной, получив какое-то богатое приданое, от кого -
Моника не знала, зато я не сомневалась - от меня, получила по моему
завещанию. Нет, скорее, не по завещанию, просто я аннулировала
первоначальное, по новому ей вряд ли что доставалось, но наверняка я просто
дала богатое приданое выходящей замуж сиротке. И выходит, современные
Бужинские - их потомки. А Моника Танская оказалась урожденной Танской,
девичья ее фамилия, по мужу она Стшелецкая, но развелась и взяла прежнюю
фамилию.

Каких сил душевных и умственных стоило мне все это сообразить! Ведь Моника
рассказывала, а я соотносила с делами давно минувших дней, задавая вопросы,
иногда неосторожные, чему Моника удивлялась, но отвечала, и сама болтала с
удовольствием. Мы сидели в столовой у большого зеркального окна с видом на
въездные ворота, которые оставались открытыми после Моники. И вот в ворота
проскочила машина, на которую я как-то не обратила внимания, занятая
разливанием чая.

- Гляди, к тебе гость! - сказала вдруг Моника. - Какой красавец парень!

Повернув голову, я глянула на гостя и застыла. Из машины вышел Арман Гийом.
Явился, не запылился!

Арман огляделся, посмотрел в наше окно и, увидев нас, помахал приветственно
рукой, нахал!

- Кто это, кто это? - нетерпеливо теребила меня Моника. - Потрясающий
парень!

- Арман Гийом, - с трудом вымолвила я. - Француз. Мой дальний родственник.

- Француз? - обрадовалась легкомысленная Моника. - Хорошо, что не
англичанин, французский я знаю лучше. Очень впечатляющий мужчина!

- Можешь взять его себе со всеми потрохами, - пробурчала я. - Но
предупреждаю - негодяй, каких мало.

- Какое это имеет значение?

У меня не было возможности предостеречь Монику - Арман собственной персоной
появился в дверях столовой. Должно быть, Сивинская приняла его за друга
дома.

- С приездом, дорогая кузина, - издевательски приветствовал он меня.

Вот, впервые признался в своем незаконном родстве, ничуть этого не стыдясь.
Хотелось мне напомнить ему, что совсем недавно он и намека боялся на такое
родство, представился мне совсем посторонним человеком! Теперь сбросил
маску. Где-то в моем сознании зажегся красный огонек тревоги.

Тем не менее, исполняя обязанности хозяйки, я представила гостей друг
другу, и Моника с места в карьер принялась обольщать пришельца. Да, в этом
отношении она - вылитая прабабка. Не на мои, а на ее вопросы и расспросы
должен был отвечать Арман. Да, сейчас у него отпуск, пришло в голову
съездить посмотреть Польшу, которой он совсем не знал, хотя какие-то
польские корни у него есть. Вот и я прихожусь ему кузиной и он вправе
рассчитывать на теплый прием. Да, он собирается здесь пожить какое-то
время, посмотреть незнакомую ему, но, несомненно, прекрасную страну.

И я совсем не удивилась, когда Моника сделала буквально то же, что и Эва
Борковская совсем недавно в Трувиле, а именно - пригласила Армана к себе на
воскресенье. На барбекю - мода, пришедшая из Франции. Гостей принимают в
садике, на воздухе, пекут на огне колбаски, делают подливу из сыра. И
Моника дала Арману адрес своей виллы на Служевце. У меня он был в блокноте.

На Армана я старалась не смотреть. Специально не останавливала на нем
взгляда, отвернувшись в сторону. Избегала отрицательных эмоций. Но вот
пришлось взглянуть прямо на него - и у меня затрепетало сердце.

В его левом ухе, под волосами, поблескивала миниатюрная серьга. Звездочка с
брильянтиком. И к чему было столько ломать голову над проблемой - кто же
любовник Луизы Лера?

Сам Арман признался в этом, нагло, открыто. Права была пани Ленская!

И тут я горько пожалела, что не последовала еще одному ее совету - не
повесила мое завещание в рамочке на видном месте. Теперь придется каким-то
другим образом известить негодяя о том, что мною подписана духовная и что я
теперь лицо неприкосновенное.

И куда подевался Роман? Неужели не знает, где в данный момент находится
Арман Гийом?

У хозяйки всегда найдется возможность оставить гостей ненадолго и выйти по
своим хозяйственным делам, ведь теперь приходится гостей обслуживать самой,
не то что в прежние времена, когда по звонку сбегалась прислуга. Я
извинилась и помчалась в кухню.

- Где Роман? - дико прошипела я.

- При лошадях, - ответила домоправительница, с удивлением глядя на меня. -
А у вас еще гость? Кажется, родственник? Приготовить ему одну из комнат для
гостей?

У меня потемнело в глазах. Этот негодяй времени зря не теряет, едва вошел,
а уже успел сказать прислуге о самом главном. По-польски плохо говорит, а
вот сумел же, холера! И что теперь мне делать? Роман при лошадях, там еще
три, кроме Звездочки, возможно, в данный момент объезжает одну из них. И на
кой черт мне столько лошадей? Арман наверняка намылился остановиться в моем
доме, только вчера я радовалась - я одна в нем, больше ни души, теперь он
лишит меня души. Ну да еще далеко до вечера, в случае чего оставлю Романа
на ночь в собственной спальне!

Тут мелькнула надежда на предприимчивость Моники, уж; прежняя пани Танская
сумела бы не выпустить добычу из своих когтей, не знаю, как эта,
современная. С другой стороны, в прежние времена воспитание не позволяло
кавалеру не выполнить желания дамы, теперь же с такими глупостями не
считаются. Нет, нельзя рассчитывать на это, имея дело с Арманом Гийомом, с
его беспринципностью, одержимого желанием прикончить меня во что бы то ни
стало.

Я попросила Сивинскую, во-первых, как можно скорее позвать Романа,
во-вторых, вместе с мужем остаться попозже в моем доме. Пусть поужинают,
потом посмотрят передачи по телевидению - в кабинете, во второй гостиной,
где хотят, только бы не уходили из моего дома, пока я не освобожу их. Такая
вот у меня просьба.

Сивинская согласилась охотно, поскольку мои телевизоры лучше. Подойдя к
окну кухни, она крикнула работающему неподалеку мужу, чтобы позвал ко мне
Романа. Наверняка женщина заметила мое волнение, но, возможно, приписала
его горячим чувствам по отношению к прибывшему кузену...

Мне все равно, пусть думает что хочет, лишь бы сделала то, о чем я ее
просила.

Вернувшись, я застала гостей в милой беседе. Арман, извинившись, вышел,
чтобы "вымыть руки". Я воспользовалась случаем и отчаянно прошептала
Монике:

- Умоляю, захвати его с собой! Иначе мне от него не избавиться. Одна
надежда на тебя!

- Ты серьезно? - изумилась Моника. - Неужели не хочешь его?

- Не хочу! Ни за что на свете!

- Удивляюсь я тебе, ну да твое дело. Я бы охотно, но не знаю, получится ли.
К тому же мы оба на машинах...

- Ну так что?

- А то - предлога нет. Не могу же я так просто, сразу тащить его к себе в
постель. Тем более не он меня охмуряет, а я его. И уже поняла - не так это
просто, придется потрудиться. Но я попытаюсь, обещаю тебе.

- А пока посиди у меня как можно дольше! Хоть до утра!

- Да что с тобой? - заинтересовалась Моника. - Красивый парень, чем
объяснить такую антипатию? Что он тебе сделал?

Я в полном отчаянии уже собралась ей все выложить - и что Арман давно
пытается меня убить, не говоря уже о компрометации, хотя какое значение
имеет в эти времена какая-то глупая компрометация? Но хорошо - вернулся
Арман, и я не успела проболтаться.

Тут в столовую заглянул Роман и скрылся, не произнеся ни слова. Я не успела
опять отчаяться, как он вернулся, неся в руках папку.

И поздоровавшись, обратился ко мне:

- Прошу прощения, что мешаю, но пани забыла у меня в машине эту папку с
копией завещания...

Тут сделал вид, что только теперь заметил Армана, и удивился:

- О, какой сюрприз! С приездом, господин Гийом!

- Завещания? - подхватила Моника, спасибо ей. - Какого завещания?

- Здравствуйте, господин шофер! - язвительно пробурчал в ответ Арман,
окидывая двусмысленным взглядом меня и Романа. И, такой наглец, позволил
себе довольно громко пробормотать: - Любовник леди Чаттерлей![15]

Моника, разумеется, услышала и с заблестевшими глазами тоже внимательно
посмотрела на нас обоих. Господи, да этот Арман не человек, а просто
какой-то ядовитый скорпион! Нет, не выдержу и сама прикончу негодяя!

Скрыв гнев, я как ни в чем не бывало ответила на вопрос Моники:

- Это мое завещание, сегодня я подписала его у нотариуса. Спасибо, Роман,
положите папку на стол.

Моника опять изумилась.

- Ты написала сегодня завещание? А зачем? Впрочем, извини, глупый вопрос.
Интересно, кому же ты оставляешь свои богатства?

- Все отписала церкви.

- Церкви? Да ты сошла с ума! Костел и без того самое богатое в мире
учреждение, зачем ему еще твои деньги?

- Ах, дорогая, да ведь я выполняю волю бабушки. Это она, умирая, взяла с
меня клятву, что все свое состояние я оставлю церкви. Ее желание для меня
закон.

- Тогда почему же она сама не отдала все церкви?

- Потому что у нее были дети. Если бы они были у меня, я бы тоже так не
поступила, но поскольку их нет - выполняю бабушкину волю.

- А если у тебя дети появятся?

- Ну, не знаю... может, тогда изменю духовную.

Арман слушал все это спокойно, глазом не моргнул. Небось думал - я еще не
оформила духовной, все это выдумала, равно как и волю бабушки. Тем более
что она умерла, когда мне было всего четыре года, так что никаких
предсмертных поручений она не могла мне давать. И все равно спасибо Роману.
Разумеется, не забывала я папки в машине, она спокойно лежала на столе в
кабинете, и он, увидев в моем доме Армана, решил таким образом поставить
его в известность о свершившемся факте.

Мы продолжали сидеть за столиком в столовой. Моника, выполняя мою просьбу и
наверняка повинуясь зову сердца, домой не спешила, Арман явно собирался у
меня навеки поселиться. По его лицу было видно - напряженно над чем-то
размышляет. Ясно над чем. Ведь я не сомневалась: ко мне явился с твердым
намерением меня убить, уже небось в подробностях все обдумал, а тут
ситуация внезапно изменилась. Значит, с несчастного случая придется
переключиться на другую тактику, скажем, охмурения меня, чтобы жениться и
уже потом подстраивать мне несчастный случай. Охмурять же меня в данный
момент весьма мешала Моника. Такую стряхнуть с себя не так-то просто. Да и
понравилась она ему, сразу видно, и общий язык эти двое как-то слишком
быстро нашли. Наверняка не решится ее обижать прямым переключением на меня,
зачем отталкивать красивую женщину, еще пригодится... Все эти мысли я
отчетливо читала на лице Армана и злорадствовала. Он даже не смог
поддерживать прежний фривольный разговор с Моникой, глаза уставились в одну
точку, весь напрягся.

Однако это длилось недолго. Расслабился и улыбнулся, значит, мерзавец,
что-то придумал. Явно наметил дорогу к цели, а времени у него для этого
достаточно, не только один сегодняшний вечер. Сначала закрепит свои успехи
у Моники, потом за меня примется, никуда я от него не уйду, особенно
теперь, при отсутствии конкурента в лице Гастона.

И вот когда Моника поинтересовалась, в какой гостинице он остановился, а
тот собрался ответить - пока еще ни в какой, зазвонил телефон. Я вскочила -
может, Гастон? Весь день не звонил.

И в самом деле это оказался Гастон.

- Ну, вот я и здесь! - услышала я любимый голос.

- Где? - не поняла я.

- Здесь, в Варшаве. Хотел устроить тебе сюрприз и явиться неожиданно, но не
вышло. Прилетел я вечерним самолетом, сразу взял такси, и тут выяснилось -
ни я, ни таксист не можем найти к тебе дороги.

Сначала подумала - нет, наверняка я ослышалась, это слишком хорошо для
того, чтобы быть правдой. Но Гастон еще раз повторил, и от радости я вся
обмякла. Если Гастон собирался устроить мне приятный сюрприз, ему это
полностью удалось. И как хорошо, что к телефону я побежала в кабинет,
теперь могу говорить свободно.

- Дорогой, где вы сейчас?

- Где-то в районе Магдаленки, точнее не скажу...

- В таком случае подожди минутку, я позову Романа, а ты передай трубку
таксисту, пусть они переговорят сами!

И положив трубку телефона на стол, выскочила из кабинета как ошпаренная,
собираясь бежать за Романом в гараж или еще куда. Не пришлось - он ожидал
меня в коридоре. Боже, какой же умница, знал что понадобится!

Не говоря ни слова, я за рукав втащила его в кабинет и сунула ему трубку в
руку, только теперь лихорадочно проговорив:

- Там Гастон с таксистом. Заблудились.

Он понял меня с полуслова и договорился с варшавским таксистом, где
встретиться. Сразу все замечательно продумал. Он, Роман, поедет к ним на
машине, Гастон пересядет к нему в машину, а по дороге он все расскажет
графу, предупредит о том, что делается сейчас в моем доме. Я же ни Арману,
ни Монике пока ничего о Гастоне не скажу. Сюрприз - так сюрприз! Слишком уж
этот Арман самоуверенный, не мешает немного сбить с него спесь.

Возвращаясь в столовую, постаралась немного притушить блеск, который
прямо-таки излучала - в зеркале увидела, да видно не совсем, ибо Моника,
отвлекшись на минутку от Армана, мимоходом заметила, что, должно быть, я
получила хорошее известие - вон как сияю. Арман
снисходительно-издевательски опять пробурчал что-то о моих многочисленных
любовниках, наверняка угадав Гастона, но считал - тот звонил из Парижа. Я
не поддержала разговора в таком тоне, но Арману было на это наплевать, он
продолжил парижскую тему, тем более что Моника была знакома с Эвой и Шарлем
Борковскими и знала, что у меня дворец в Монтийи, так что было о чем
поговорить. Арман завел разговор о графе де Монпесаке и сообщил Монике с
явным расчетом на меня, будто граф на уикенд собирается куда-то смотаться,
наверняка в приятном дамском обществе. Услышав глупые инсинуации, я чуть
было не расхохоталась, но сдержала себя, мстительно представив, какое
глубокое разочарование ждет его.

При одной мысли, что Гастон вот-вот будет здесь, я пришла в шампанское
настроение и вспомнила о шампанском, наверняка же оно имелось в доме. Опять
извинившись, оставила ненадолго гостей и сбежала в кухню, где ужинали
Сивинские. Они уже знали о новом госте, Роман успел сообщить, поэтому не
удивились, когда я велела сунуть в морозильник бутылку шампанского, после
чего вернулась к гостям.

Моника сразу почувствовала - атмосфера изменилась и с готовностью окунулась
в нее. Арман тоже оживился. А я прямо-таки читала его мысли: решил, сплетня
о Гастоне изменила мое отношение к графу, поэтому я приму его, Армана,
ухаживания и уже начала - вон какая оживленная, улыбающаяся, и в кухне явно
заказала вкусный ужин с вином. И видимо, я решила таким образом отомстить
неверному Гастону, избрав орудием мести его, Армана. Паршивец весь расцвел,
и надо ему отдать справедливость - талантлив, подлец: одновременно принялся
охмурять и Монику, и меня, делая это артистически. Каждая имела все
основания думать - только она интересует красавца.

Передо мной на стене висели часы, я незаметно поглядывала на них. Роман
уехал тайком, мы не видели и не слышали его машины, поэтому когда через
полчаса ворота осветили яркие автомобильные фары, все были очень удивлены.

- Опять гости? - весело вскричала Моника, явно пребывающая в восторге от
столь приятного вечера, хотя и многого не понимавшая.

- О, всего один человек! - смеясь ответила я, уже не сдерживая радости, и
кинулась встречать этого человека.

Уж не знаю, понял ли Роман мое желание устроить сюрприз гостям или просто
по собственному почину, но он постарался проехать так незаметно, чтобы из
окна столовой мы больше не видели машину. На нижней террасе я бросилась в
объятия Гастона, наплевав на приличия. Тот, страстно обнимая и целуя меня,
только приговаривал:

- Должно быть, не обошлось без вмешательства сил небесных, я как-то сразу
сорвался и к тебе кинулся, и вот...

И отпустив меня, он вытащил из кармана брюк маленькую коробочку и раскрыл
ее передо мной.

Вряд ли когда в жизни испытала я большее счастье, чем в тот момент, когда
он надел мне на палец кольцо с брильянтом в окружении рубинов.

Под руку с Гастоном я появилась в дверях столовой.

- Моника, познакомься, Гастон де Монпесак, мой жених. Мужчины, кажется,
знакомы?

Моника пришла в восторг, вот уж поистине вечер сенсаций! Арман прекрасно
владел собой, лишь на мгновение сжались челюсти, но он тут же принял
прежний беззаботный вид. Нет, я должна все-таки отомстить ему!

- Вы правы, Гастон действительно оказался в приятном дамском обществе, - с
милой улыбкой заметила я.

Ах, как же легко стало на душе, как я была счастлива! И уже не думала об
опасностях, пусть все катится куда подальше, для меня главное - Гастон
рядом! Арман не стал настаивать на том, чтобы непременно устроиться у меня
в доме, хотя я заранее решила - если останется, невзирая ни на какие
приличия запрусь в спальне с Гастоном! Я напрасно беспокоилась: Моника
сделала свое дело. Бедная пани Танская прошлого века! Да располагай она
такими возможностями и такой свободой, как Танская конца двадцатого века,
она произвела бы фурор, какой и не снился ее современницам.

Ну как она могла вести машину после такой прорвы выпитого шампанского?
Поскольку Арман тоже себя не ограничивал, пришлось Роману посадить обоих в
свою машину, переложив в ее багажник чемоданы Армана, и отвезти их к дому
Моники.

И наконец после всех треволнений я осталась наедине со своим Гастоном.

* * *

- Звоню, чтобы поблагодарить, - сказала наутро Моника. - Парень - слов нет!
Просто удивительно, как ты могла отказаться от него. Хотя твой тоже весьма,
весьма... Так вы женитесь?

- Да, в октябре свадьба.

- И такой перстень обручальный! Он у тебя что, миллионер?

- Не знаю, мне все равно. Но уж во всяком случае не бедняк.

- Дай вам бог счастья! А еще хочу сказать спасибо за вчерашний вечер,
знаешь, ничего более потрясающего мне еще не доводилось видеть, прямо
спектакль! С эффектами и неожиданностями. И носом чую - здесь что-то
кроется. Второе дно, я права?

Я прекрасно ее понимала и пообещала рассказать обо всем, как только
представится случай. Она высказала пожелание, чтобы случай пред