ом.

- Через полчаса настанет ночь. Нет, едем в гостиницу.

Роман не стал спорить, зная, что меня не переубедишь, когда я вот так
упрусь. А я с каждой минутой чувствовала, как во мне усиливается страх
перед собственным домом, и если бы Роман подвез меня к воротам против моей
воли - готова была выскочить из машины и мчаться без оглядки неизвестно
куда. И куда подевались любопытство и желание увидеть собственный дом? Нет,
не хотела я пугаться угадываемых в ночной тьме неизвестных мне фрагментов
совсем чужого дома. При солнечном свете это будет не так страшно.

Впрочем, жалкие попытки как-то логично оправдать мое нежелание ехать к
родовому гнезду растворялись в каком-то совершенно иррациональном, но
всепоглощающем стремлении переночевать в гостинице. Меня словно что толкало
к ней, и бороться с этим внутренним импульсом не было сил. Даже если бы эта
гостиница находилась в ста шагах от моего дома!

Последний участок дороги пролегал через лес. Это был не тот, запомнившийся
мне лес, который я знала как свои пять пальцев. Теперешний, насколько можно
было разглядеть в наступившей темноте, был намного моложе. И слишком часто
в нем встречались дома. Свет фар то и дело выхватывал из темноты то
симпатичную виллу, то простенький дом, то забор или металлическую решетку.
Я не могла определить, еду по своим владениям или пока еще нет.

Вот лес кончился, немного посветлело, оказывается, солнце не окончательно
зашло, просто село в тучу, что сулило наутро ненастную погоду. Роман выехал
на автостраду и, немного проехав по ней, свернул влево. А тут вскоре и
показалась ярко освещенная гостиница. Роман съехал на площадку автостоянки
и остановил машину. Я осталась сидеть в ней, он отправился договариваться о
ночлеге.

Вернувшись, доложил:

- Как я и боялся - все занято. Время отпусков, проше пани, вся Польша
срывается с места и мчится куда-то сломя голову. Единственное, что осталось
- двухместные апартаменты, очень дорогие по здешним ценам. Обо мне не
беспокойтесь, для себя я всегда что-нибудь найду.

Ответа моего не потребовалось - хватило взгляда. Что мне цена, пусть бы это
были даже королевские апартаменты.

Выяснилось, что апартаменты предназначались не для королей, а для
новобрачных, отправившихся в свадебное путешествие. Потому и такие дорогие,
что очень удобные для молодых, пожелавших дня два-три пожить вдали от
родных, хотя дорогой номер, как правило, как раз родные и оплачивали. Мне
его сдали на одну ночь. Повезло, как раз в эту ночь новобрачных не было, но
номер уже забронировали для приезжающих завтра вечером. Роман клятвенно
заверил строгую пани администраторшу, что мы освободим номер завтра утром.

Разместившись в гостинице, я сразу успокоилась. Конечно, так называемые
"апартаменты" этой придорожной польской гостиницы не шли ни в какое
сравнение со всемирно известным парижским "Ритцем", но здесь было все
необходимое и достаточно удобств. Я настолько успокоилась, что во мне опять
проснулось любопытство. Я выглянула в окно и даже вышла на небольшой
балкончик, а потом вовсе осмелела и спустилась на террасу, однако отовсюду
могла рассмотреть лишь темную зелень, немного освещенную фонарями - деревья
и кусты, больше ничего не разглядела. Однако и увиденного было достаточно,
чтобы засомневаться в утверждении Эвы, будто от прежних лесов ничего не
осталось, ведь до моей усадьбы оставалось не больше какой-то тысячи шагов,
значит, это были мои леса.

Успокоившись душевно, я сразу обрела и аппетит, а поскольку ресторан при
гостинице выглядел заманчиво, решила там поужинать. В меню поразили меня
польские блюда: вареники по-домашнему, бигос, зразы с кашей. А поскольку за
столом мы сидели вместе с Романом - теперь я и не могла бы поступить
по-другому, он уговорил меня приезд на родину отметить чаркой простой
чистой водки, польской, ясное дело. До сих пор не приходилось пробовать
водки, и я охотно согласилась.

Надо признать - вареники оказались отменными, хотя и хуже тех, что я
готовила. Ну вот, вырвалось - "я"! Кухарка моя, но я имела право так
говорить. А вот бигосу было далеко до нашего, да и зразы какие-то
безвкусные, у меня делали гораздо пикантнее. Однако в общем ужин я
одобрила. А что касается водки, так она меня просто удивила. Слышала я
много о ее зверской силе, валит с ног сильного мужика и вообще нет сильнее
алкоголя. А выяснилось - так легко проходит через горло, так мягко и
приятно, что я как-то сразу поняла алкоголиков, которые меры не ведают.

Кто знает, может, и я бы хватила лишнего, так вдруг благостно стало на
душе, но Роман бдил, как всегда. Водки больше не дал, а не спрашивая моего
согласия, заказал для меня чашечку кофе, "тройного", как он выразился,
значит, какой-то особой крепости.

- Просто я знаю - здесь умеют готовить кофе, - пояснил он в ответ на мой
недоуменный взгляд, - а это большая редкость в Польше. Впрочем, в Европе
тоже с этим худо. Настоящий кофе встретишь только у арабов, там в любой
самой завалящей деревухе встретишь отменный кофе, это мне один приятель
рассказывал, он весь свет объездил, так что ему можно верить. Да еще на юге
Италии, вернее, в Сицилии, там тоже кофе отличный.

В голове пронеслось - в Сицилию я не прочь съездить, с Гастоном,
разумеется, в свадебное путешествие. А как же тогда Польша? Ведь собиралась
ознакомить его с польской кухней, со всеми этими бигосами, колдунами,
фляками. Чтобы знал! Нельзя же сразу ехать в две противоположные стороны.
Ну да ладно, придется по очереди - сначала в Польшу, потом на Сицилию.

Я принялась было излагать Роману свои планы, но тот опять пресек мои
излияния, заявив, что мне не мешало бы отдохнуть. Ну, может, перед сном
немного посмотреть телевизор, чтобы получить представление о том, что
происходит в Польше. Ведь до сих пор смотреть польское телевидение у меня
не было возможности.

Полчаса я его посмотрела, но дискуссия каких-то политиков, на которую я
попала, была так скучна, таким показалась мне переливанием из пустого в
порожнее, что, переключившись на другой, развлекательный канал и вздрогнув
при виде польских актрис - ну и рожи! а еще говорят - польки красивы! - я
поспешила выключить аппарат, с наслаждением вымылась перед сном под душем и
легла спать.

Часть II

Проснулась я довольно рано. Открыв глаза, я сначала тупо разглядывала
место, где нахожусь, ничего не понимая. А поняв, порадовалась: какое
счастье, что это уже однажды со мной случилось! Представляю, как была бы я
растерянна и потрясена, не имей такого печального опыта. Даже и теперь
кровь в жилах заледенела и сердце вроде бы перестало биться, так что же
было тогда?!

Спать я легла в небольшой, но миленькой спальне, с телевизором на маленьком
столике в углу, с люстрой на потолке, с лампочкой и телефоном на тумбочке у
кровати.

Проснулась же... Проснулась я в просторной постели большой сумрачной
комнаты. Сквозь щель в неплотно задернутых тяжелых занавесях балдахина
виднелся низкий деревянный потолок с поперечными балками, маленькие
подслеповатые оконца, мраморный умывальник в углу, комод у стены, а под
самым моим носом на столике у постели торчала оплывшая свеча.

Какое-то время я лежала неподвижно, постепенно осознавая страшную
реальность. Рассудок все еще отказывался в нее верить.

Собрав остатки мужества и преодолев оцепенелость, я вылезла из-под перины
на пол и, пошарив под кроватью, нащупала то, что ожидала и одновременно
боялась обнаружить. Извлекла ночной горшок и горестно замерла над ним.

Ладно, сделаю последнюю попытку.

На цыпочках подкравшись к двери - второй в комнате не было, - я приоткрыла
ее и осторожно выглянула. За ней обнаружилась комната побольше, посередине
которой стоял большой обеденный стол, у стены - большие шкафы и буфет,
длинный узкий стол у стены и на нем - канделябр с несколькими свечами.

А ВАННАЯ ГДЕ?!

Теперь не оставалось сомнений - я опять оказалась в своем времени. И вместо
того, чтобы порадоваться этому, не стану скрывать - огорчилась так, что
слезы выступили на глазах. Не из-за того же только, что придется опять
пользоваться неудобными умывальниками, тазами, кувшинами, не только из-за
отсутствия ванной, на мой взгляд - главного достижения цивилизации с душем
и прочими столь ценными мелочами. Нет, не только из-за этого, но все же...

Забравшись опять под перину, я долго лежала неподвижно, осмысливая
случившееся. Признаюсь, очень помогало прийти в себя то, первое,
соображение, а именно - что мне уже довелось испытать подобный переход
через барьер времени. Я нарочно представляла женщину конца двадцатого века,
которая вот сейчас оказалась на моем месте. Как ее жалко, бедняжку!
Нормальная женщина 1998 года, увидев весь этот антураж, просто впала бы в
отчаяние, не зная, как вести себя, как пользоваться всеми этими предметами
и так далее. Я же все знала и умела, так зачем же расстраиваться? Возьми
себя в руки, графиня Катажина Лехницкая, и начинай новый день своей жизни,
а там видно будет. Однако вот не ожидала, что за столь короткое пребывание
в будущем так к нему привыкну.

Глянула в угол, где стояли мои вещи. Стояли, никуда не делись. Маленький
изящный чемоданчик и кожаный дорожный несессер. Большой чемодан Роман
оставил в машине, надеюсь, он не превратился в старинный сундук или какой
узел. Я о чемодане говорю.

Езус-Мария, а "мерседес"?!

Я бросилась к окну, пытаясь его открыть. Напрасно, было забито гвоздями.
Пришлось разглядывать сквозь мутное стекло. Ничего, разглядела во дворе
собственную карету, собственных лошадей и Романа, как раз начинавшего
запрягать. От счастья при виде Романа я чуть сознание не потеряла.

Сил, однако, хватило на то, чтобы дернуть за шнур звонка, рука сама его
нащупала, хотя невольно вспомнились кнопки во фрамуге двери моих
апартаментов в отеле "Ритц". Я услышала, как в глубине дома прозвенел мой
звонок, тотчас раскрылась дверь и вошла девка с огромным подносом в руках,
который помешал ей как следует отдать мне поклон.

Я велела поднос с завтраком поставить на столе, потому что она явно
намеревалась подать мне его в постель, и потребовала немедленно принести
горячей воды для умывания. Просто невероятно, как быстро человек привыкает
к утреннему мытью. Хоть сполоснуться, а потом уже приступать к завтраку.

Горячая вода задерживалась, и у меня было время глянуть, что мне подали на
завтрак, ведь я уже немного подзабыла, какие завтраки бывали в мое время.
Ах, ну конечно, подогретое пиво с пряностями и сыром, поджаренная со
свиными шкварками кровяная колбаса, целая сковорода еще скворчащей яичницы,
половина холодной пулярды, мед, свежий темный хлеб, масло, вишневое варенье
и ранние груши. Ко всему этому слабенький кофе со сливками. Странно, что
еще не присовокупили дрожжевых пирогов. Да мне этого на целый день хватит,
а может, и на два!

Умывшись, позавтракала и, честно говоря, всего отведала, хотелось вспомнить
вкус всех этих кушаний. Звонком вызвала опять девку, чтобы убрала поднос с
остатками еды - он загромождал и без того тесную комнату - и принялась
приводить себя в порядок, решив обо всем подумать после. С волосами я уже
научилась справляться самостоятельно, укладывая их на голове большим узлом,
помощь мне не требовалась. Платье я натянула вчерашнее, привела в порядок
лицо, наложив самый легкий макияж, сама запаковала несессер, пеньюар вместе
с ночной рубашкой засунула в чемоданчик. После чего опять звонком вызвала
прислугу.

Вместо девки в дверях появился Роман.

Долго-долго мы в молчании глядели друг на дружку. Иногда слова излишни. Да
и что тут скажешь? Наконец Роман заговорил и, как всегда, дал умный совет.

- Прошу прощения, но ясновельможная пани в таком виде показаться никак не
может.

Господи, как же я сама не подумала? Он прав, безусловно прав. Ехала я в
легком дорожном костюмчике: короткая, до колен, юбчонка, короткий жакетик и
блузка с большим декольте без рукавов. На ногах тончайшие чулочки,
самоприлепляющиеся, то есть колготки и туфельки летние на высочайшем
каблучке, которые очень полюбила! Ладно, от колготок и туфель избавиться я
могу, а как быть с остальным? И... о Езус-Мария! У меня не было шляпы!

- Черт побери! - с сердцем выразилась я, осознав весь кошмар своего
положения.

- И еще лицо! - добавил Роман. - Я так и думал, потому и поспешил первым
увидеть пани.

- Черт побери! - повторила я, отдавая себе отчет, что вряд ли еще когда
смогу таким образом облегчать душу, ведь не пристало даме так выражаться. -
Вы правы, Роман. Ну ладно, с лица все смою, а вот как быть с остальным?
Шляпа пляжная у меня в большом чемодане... А как там вообще наш большой
чемодан? Сохранился?

- Сохранился, - успокоил меня Роман, сразу поняв мои опасения. - Такой же,
как и прежде. Только что не в машине, а в карете.

Я стала лихорадочно соображать, во что же одеться, чтобы не шокировать
окружение. Есть у меня большая газовая косынка, могу всю голову замотать
ею, путешествующим дамам такое разрешается. А вот сама-то? Не в простыню же
заворачиваться. Ага, в маленьком чемоданчике лежит длинная пляжная юбка в
цветочки, зато до пят, хоть и с разрезом впереди. Да еще на пуговицах, черт
дери! Может, люди не обратят внимания на пуговицы? Ну и идиотский же у меня
будет видок, да что поделаешь!

Роман ушел, а я в темпе принялась за дело. Опять распаковала несессер,
косметическим молочком смыла с лица весь макияж. Хорошо хоть ресницы и
брови покрашены в парикмахерской стационарно, сойдут за свои. Пляжную юбку
надела прямо на дорожный костюмчик, пусть думают - на нижнюю юбку. К
несчастью, пуговицы доходили только до колена, снизу юбка катастрофически
распахивалась при каждом шаге, пришлось заколоть ее булавкой и вообще
застежку передвинуть на бок, чтобы проклятые пуговицы не так бросались в
глаза. Замотала косынкой волосы. Хорошо, в комнате не было большого
зеркала, я не видела, как выгляжу. Представить могла, но старалась этого не
делать.

Роман предусмотрительно подогнал карету к самому выходу, и я поспешила
юркнуть в нее.

Поехали.

- Далеко от дома? - поинтересовалась я.

- Полтора километра, - ответил шофер, то есть кучер Роман. - Пани графиня
не узнала? Ведь мы же в вашем постоялом дворе остановились.

- Забыла. И что, опять через какой-то дурацкий барьер перескочили?

- Похоже на то, пока я еще не разобрался.

- Сколько же это будет продолжаться? Мне уже надоело. Неужели теперь всю
жизнь каждый отель будет превращаться в постоялый двор? Или постоялый двор
в отель. И где мы, в конце концов, окажемся? В будущее попадем, залетев на
тысячу лет вперед, или, наоборот, угодим в Средневековье?

- Перемахнуть тысячу лет в будущее мне бы не хотелось, - отозвался Роман, -
а вот в Средневековье жить можно. Об этом мы еще поговорим, пока же пусть
пани графиня готовится ко встрече в собственном поместье, ведь все
дворовые, небось, собрались.

- Так пусть думают, что их барыня во время поездки в Париж малость спятила!
- вспыхнула я. - Или возвращаюсь с какого-нибудь маскарада. Или что это
последняя парижская мода. Босиком!

И с тоской подумала - жаль, что не могу сразить наповал всех, появившись и
в самом деле в моднейшем парижском одеянии - юбчонка мини, на бюсте
кружевная косынка, вокруг глаз зеленые тени. И босиком! Появиться,
естественно, не перед собственной дворней, а в обществе. Интересно, как бы
отреагировали? Каменьями побили, как проститутку, или сразу в дурдом
препроводили?

Вот так опять пережить душевную катастрофу мне помогли мелочи. Целиком
переключившись на проблему одежды, я не имела возможности впасть в панику,
и, может, это меня спасло от помешательства.


Возвращение мое в родное поместье прошло как-то буднично, как это случалось
раньше много раз. Единственным новым элементом было мое одеяние. Прислуга
ожидала на ступенях парадной наружной лестницы, и среди остальных Зузя,
которой я особенно обрадовалась. При виде своей барыни Зузя сделала большие
глаза, но сразу поспешила за мной, прислуживать. О, в данном случае ее
помощь была особо ценной.

Уже по пути в гардеробную я лихорадочно раздумывала над тем, во что же
одеться... Из Парижа в большом чемодане я привезла множество новейших
парижских туалетов, не сомневаясь, что смогу их носить и в Польше, ведь
тоже Европа, к тому же у поляков издавна уважительное отношение к парижской
моде. А тут на тебе! Вспомнила, что, уезжая отсюда в прошлом веке,
захватила минимум вещей - всего три платья, причем дорожное было на мне.
Значит, здесь остался весь мой гардеробчик более чем столетней давности, с
ума сойти! Но теперь выходит - то, что нужно. И корсеты, черт бы их побрал?

В отчаянии устремила я невидящий взгляд на Стефчу, а та, превратно
истолковав его, подумала, что барыня зазябли и гневаются, и от усердия
плеснула мне двойную порцию горячей воды. Сразу согревшись, я тем не менее
перестала получать наслаждение от успокаивающей ванны. Какая там
успокаивающая! Я всполошенно пыталась сообразить, нужно или нет мне в
данном положении завещание. Ведь тем, в будущем веке, оно требовалось в
основном для того, чтобы обезопасить меня от покусительств Армана Гийома.
Но здесь же нет никакого Гийома! Никто мне ничем не угрожает, так что...
Езус-Мария, но здесь же нет и Гастона!

Сообразив это, я запаниковала по-настоящему. Слишком много свалилось на
меня проблем, ну как их все обдумать спокойно? Как вообще мне теперь жить?!

Долго лежала я так бесчувственным бревном, но не в моем характере
бездеятельность. Заставила себя что-то делать. Для начала выскочила из
ванны, даже не позвав Зузю, разлив воду по всей гардеробной, и,
завернувшись в купальное полотенце, бросилась в кабинет, намереваясь
немедленно приступить к делу - начать писать письма поверенным. Дорогу
преградила мне Мончевская, моя экономка. Видимо, поджидала, когда я закончу
купанье, чтобы получить от меня распоряжения по хозяйству, и даже уже рот
раскрыла, приготовившись засыпать кучей вопросов, но, увидев мое одеяние,
так и застыла с раскрытым ртом. Ну, прямо жена Лота! Шокировала я ее,
видите ли. Ну, может, и в самом деле вверху и внизу мне малость не хватало
одежки, но я и не собиралась выходить из дому! Не в костел же я, в конце
концов, бегу, а в свой собственный кабинет.

Уже в своем доме не имею права одеваться, как мне нравится!

И не скрывая раздражения я бросила своей домоправительнице:

- Нечего стоять здесь соляным столбом! Пришлите мне Зузю, а потом жду вас у
себя в кабинете. Или мне после ванны сразу медвежью шубу набрасывать?

С трудом обойдя экономку - уж слишком толста баба, - я все же сменила
направление и вместо кабинета направилась в спальню. Там уже меня ждала
Зузя - сбитая с толку, растерянная, но вместе с тем и заинтригованная до
крайности, чуя своим безошибочным нюхом горничной какие-то потрясающие
новости. Да и не могли не сбить ее с толку распакованные вещи, которые я
привезла из Парижа, все эти легкие платьица, коротенькие юбочки, прозрачное
бельишко, трусики, колготочки паутинные. Застала я Зузю в тот момент, когда
она рассматривала вечернее платье с разрезами по бокам, держа его на
вытянутых руках, а лицо ее выражало одновременно восторг и ужас.

- Неужели, ясновельможная пани, теперь такое носят в Париже? - дрожащим
голосом спросила она. - А что же под него надевается? Ведь ничего не
поместится.

- Ничего и не надевается! - все еще раздраженная, буркнула я. - Для того и
разрезы, чтобы голые ноги показать.

- Езус-Мария!

Бедная девушка так и села с размаху на пол, должно быть ноги подкосились,
но не поверила барыне.

- Шановная пани шутить изволит над своей Зузей! Как такое возможно? Ведь
ксендз с амвона всенародно проклятию предаст! А вот если изнутри хоть
малость кружевец и кисеи... вот тут и тут... такой туалет получится! Только
уж обтягивает слишком фигуру.

Пришлось мне взять себя в руки и не начинать процесс деморализации в
современном мне обществе со своей горничной. Всем ведь давно известно -
мнение о нас, господах, создает и распространяет наша