ни  движения  -  только  кровь
хлынула широким потоком, окрашивая кармином белый снег. Животное умерло.
   Ухватив вожжи Таррантовой лошади - единственной, оставшейся в отряде, -
и вскочив в седло, он поймал взгляд Сиани.
   - Сонная артерия, - пояснил он. - Смерть почти мгновенная.
   Дэмьен встал во главе отряда. Сиани он указал место позади него.
   - Держись посередке. Все время. Если ты дашь себя схватить...
   "Тогда все потеряет смысл", - мысленно закончил он. Она хмуро кивнула в
знак того, что поняла, и встала за Дэмьеном. Следом за ней - Хессет, и они
отправились...
   В лес. Обледеневшие ветви ломались,  крошечные  лавины  скатывались  на
землю впереди и позади отряда. Дэмьен держал  арбалет  наготове,  прижимая
локтем приклад, палец на крючке. Другой рукой он вцепился в  вожжи.  Не  в
первый раз ему вспомнилась собственная лошадь -  ею-то  он  мог  управлять
одними  коленями,  а  руки  были  свободны  для  боя.  Но   она   погибла,
давным-давно - и что вспоминать?  Теперь  у  него  было  другое  животное,
спасибо, хоть прирученное. А впрочем, Таррант не взял бы плохую лошадь.
   Держаться следа не составляло труда, но идти  по  нему  было  трудно  -
беглый ксанди взрывал снег, описывая круги меж деревьев и скал, будто  сам
не знал, куда ему нужно. А может, и в самом деле не  знал.  Может,  чье-то
Творение подхлестывало его  под  зад,  и  он  мчался  слепо,  не  имея  ни
малейшего понятия о цели пути. По крайней  мере,  хоть  это  обнадеживало.
Если бы ксанди должен был завести их в ловушку, он скорее всего избрал  бы
прямую дорогу, а они следовали бы за ним в нужном  направлении,  с  нужной
скоростью, в нужном состоянии духа.
   Дэмьен  поднял  арбалет  и  обвел  прицелом  верхушки  деревьев,   ловя
какое-нибудь движение. Но в отличие от деревьев Запретного Леса здешние  с
приходом зимы сбросили листву;  луна  ярко  освещала  безжизненные  кроны.
Здесь неоткуда было грозить, негде спрятаться.
   Вскоре они догнали беглеца. На открытом пространстве,  ярко  освещенном
луной. Лошадь Дэмьена провалилась сквозь корку  наста,  и  фонтан  ледяной
воды захлестнул его икры. Родник, занесенный метелью. Дэмьен махнул  рукой
остальным, чтобы остереглись. Ксанди стоял перед ним,  яростно  фыркая,  а
глаза  его,  налившиеся  кровью,  бессмысленные,  таращились   в   никуда.
Казалось, он сопротивляется, но Дэмьен  не  мог  понять  чему.  Как  будто
невидимая привязь оттаскивала его  назад,  а  животный  инстинкт  понуждал
спасаться бегством;  тело  напряглось,  сопротивляясь  неощутимой  власти,
которая медленно, но неумолимо пересиливала его. На  его  губах  запеклись
пузырьки розоватой пены; животное копнуло  землю,  и  Дэмьен  увидел,  что
кровь струится и по его ногам. Священник с тревогой оглянулся на остальных
ксанди, но безумие как будто их не коснулось,  поразив  лишь  одного.  Как
будто властный зов был направлен  очень  точно  и  слышен  только  одному,
оставив остальных в покое. Дэмьен поежился.
   Вдруг ксанди отпрыгнул назад, и почва подалась под его  ногами.  Сперва
точно под  ним,  потом  трещина  расширилась  -  земля  потеряла  опору  и
посыпалась в  образовавшийся  провал.  Животное  взвизгнуло  и  попыталось
выбраться, но ему не  на  что  было  ступить,  земля  разверзлась,  ксанди
опрокинулся, в воздухе мелькнули ноги и пропали в темной дыре.
   Вопль разорвал ночь. Одинокий, ужасный вопль. Боль, страх,  бессилие  -
все смешалось в нем, в крике души, агонизирующей в невыносимом  ужасе.  По
коже Дэмьена пробежал мороз, он рванул вожжи,  удерживая  лошадь.  Женщины
позади пытались справиться со своими животными; Дэмьен мельком  оглянулся.
Хессет лихорадочно  обшаривала  взглядом  поляну,  держа  руку  на  спуске
арбалета. Лицо Сиани было  белым,  но  она  тоже  сжимала  меч;  страх  не
заставил ее потерять голову. Хорошо.
   И вдруг настала тишина. Абсолютная тишина, не нарушаемая  ничем,  кроме
прерывистого дыхания троих животных.
   Дэмьен быстро спешился.  Сапоги  его  глубоко  ушли  в  сугроб;  лошадь
беспокойно фыркнула. Сиани встретилась с ним глазами; похоже,  она  что-то
хотела сказать, но только молча перехватила его вожжи.
   Он медленно,  осматриваясь,  продвигался  вперед,  пробуя  дорогу,  как
тростью, длинным мечом. Впереди лежал глубокий снег, и неизвестно, была ли
под ним земля, так что Дэмьен ступал вперед, только определив, надежна  ли
опора. Он не мог позволить себе потерять равновесие.
   Теперь он слышал какие-то звуки оттуда,  куда  свалился  ксанди.  Тихое
шуршание, как будто одежду волокут по снегу. Или тело? От  этой  мысли  по
спине его побежали мурашки. Дюйм за дюймом он прокладывал путь  туда,  где
зияла дыра в земле.
   И вышел к огромной яме, заляпанной кровью. Со  дна  торчали  деревянные
колы, добрых шести футов длины и где-то на расстоянии двух футов  друг  от
друга. Толщиной с руку мужчины и заостренные, как шилья.  Острия  торчали,
как солдаты в строю, ожидая, пока кто-нибудь не провалится сквозь землю  и
не нанижется на них. Результат был очевиден.
   Вот он, их ксанди, в центре  ямы.  Бесформенная  куча  мяса  и  костей,
которая когда-то была ксанди. Распластанная на кольях окровавленная  туша,
пародия на живое существо. Переливчатые  рога,  покрытые  кровью,  торчали
безобразно и бессмысленно, и трудно было представить,  что  их  обладатель
всего несколько минут назад резво мчался по земле.
   "Охотничий призыв, вот что это было. Зверь захотел есть,  и  его  голод
задействовал Фэа. - Дэмьен повнимательней оглядел ловушку и поправился:  -
Не зверь".
   - Дэмьен? - окликнула его Сиани.
   - Посмотрите-ка. Только осторожней.
   Что-то шевельнулось в глубине ямы  между  торчащими  кольями.  Какая-то
смутно различимая тень то скрывалась во тьме, то вновь показывалась; а вот
и еще одна. Явно млекопитающие, хотя  кожа  их  чем-то  напомнила  Дэмьену
слизняков. Один из них  посмотрел  наверх.  Отдельные  детали  можно  было
разглядеть: голый, как у крысы, хвост. Огромные  бледные  глаза,  покрытые
толстым слоем слизи. Руки по форме  напоминали  человеческие,  но  пальцы,
чуть ли не вдвое длиннее нормальных,  переплетались  и  скручивались,  как
раздраженные змеи, пока их обладатель глазел на Дэмьена.
   Нет, это не кожа. Короткий, плотно прилегающий мех. Плоские уши прижаты
к черепу, но на концах видны маленькие кисточки.  И  в  глазах...  отблеск
янтаря?
   Он оглянулся.  Сиани  и  Хессет  стояли  рядом,  животные  привязаны  к
деревьям в отдалении.
   - Кто это? - выдохнула Сиани. Она  как  раз  подошла  к  краю  ямы.  Но
смотрела она на красти. Та подобралась к  обрыву,  присмотрелась  и  вдруг
отшатнулась с шипением, выпустив когти, как будто готовясь к битве. Уши ее
прижались к черепу, довершая родство. Или сходство.
   - Это ракхи, - сказал Дэмьен. - Потерянные.
   Их было пятеро. Вид их мертвенно-бледных глаз и скрученных  конечностей
чуть не заставил желудок Дэмьена  вывернуться  наизнанку,  но  он  подавил
отвращение. Глаза-студни,  пальцы-щупальца...  Он  взглянул  на  Хессет  и
увидел, что та дрожит от ненависти. Реакция на чужое, без сомнения,  ответ
инстинкта на присутствие своих-не-своих.
   - Хессет. - Он прошипел это  очень  тихо,  так  что  получилось  совсем
по-ракхански. Подождал, пока она не  обернется  к  нему,  потом  заговорил
снова: - Тебе нельзя сейчас подчиняться инстинкту. Не  имеешь  права.  Это
хорошо при спорах за территорию, но там, куда мы идем, это не  поможет.  -
Глаза ее полыхали дикой злобой. - Хессет. Ты слышишь?
   Чуть погодя она сухо кивнула. Казалось, судорога прошла по телу красти,
как будто ее внезапно поразило  болью.  Верхняя  губа  задралась,  обнажив
клыки; раздалось предостерегающее шипение.  Но  уши  слегка  приподнялись;
огонь в глазах приугас. Когти наполовину втянулись.
   - Человеческие фокусы, - прорычала она. Дэмьен хмуро кивнул:
   - Именно так это и называется.
   Там, внизу, четверо бесформенными  пятнами  припали  к  земле,  выжидая
чего-то. Пятый подобрался к  туше  ксанди  и  стал  обдирать  ее,  отрывая
небольшие куски при помощи грубого обсидианового ножа. Но и  это  существо
держалось настороже, бросая быстрые взгляды на путников, стоявших над ней,
убеждаясь, что они по-прежнему наверху.
   Она. Четверо из пятерых были самками. Пятый - самец,  но  телосложением
он напоминал своих товарок. Недомерок, понял Дэмьен, он занимается женской
работой - добывает пищу. Дэмьен понадеялся, что самца устраивает его роль,
иначе им бы пришлось состязаться с ним в мужественности.
   - Поговори с ними, - попросил он Хессет. -  Посмотрим,  поймут  ли  они
тебя.
   На мгновение она, казалось, утратила  дар  речи.  Потом  быстро  издала
несколько отрывистых звуков. Ей явно было трудно заставить  себя  говорить
вообще, тем более - мирным тоном. Недомерок посмотрел  на  нее,  выражения
его чужого лица было не разобрать. Потом он отступил  к  своим  товарищам,
гибкие пальцы плотно обхватили рукоять ножа.
   - Поздоровайся с ними, - предложил Дэмьен.
   Красти окинула его яростным взором, но все же повернулась к Потерянным.
И пролаяла еще что-то,  что  прозвучало  не  то  как  приказ,  не  то  как
оскорбление.
   На этот раз  они  отреагировали.  Самец  оглянулся  на  спутниц,  затем
протянул одной из них свой нож. И нырнул  во  тьму,  что  скрывала  заднюю
сторону ямы.
   - Плохо, - пробормотал Дэмьен. - Пошел за подкреплением?
   - Почему плохо? - спросила Сиани. -  Мы  вооружены,  а  им  понадобится
время, чтоб выбраться из ямы...
   - Не будут они выбираться. Сама видишь, что они сделали с ксанди. -  Он
поморщился. - Их враги сами приходят к ним.
   Сиани повернулась к Хессет:
   - Ты что им сказала?
   - Что надо, - сердито буркнула та. - На словах, поскольку они  утратили
все остальные языки.
   Дэмьен оглядел сверху  настороженную  четверку  и  вдруг  понял,  какая
преграда будет мешать их  общению.  Искаженная  физиология  изменила  язык
тела, ясно, что они больше не понимают знаков... остались только слова,  а
слова всегда имели вторичное значение в общении ракхов. Неудивительно, что
Хессет в ярости.
   "А еще и ее инстинкты. Дай Бог  ей  силы  преодолеть  их...  И  желание
тоже".
   Они ждали. В тишине нервно  переминались  и  фыркали  животные  позади.
Дэмьен осторожно переменил позу - снег под ногами растаял, и вода  затекла
в ботинки. Больше никто не шевелился.
   Вдруг в глубине ямы ожили тени,  из  тьмы  вынырнуло  несколько  фигур.
Недомерок. Двое таких же, как он. И кто-то  вдвое  больше  ростом,  самец,
явно не первой молодости. Мех его  торчал  клочками,  кожа,  изборожденная
морщинами, свободно болталась вокруг конечностей,  как  будто  он  напялил
одежду не по размеру. К тому же кожа его была проткнута во многих  местах,
да, собственно, по всей  поверхности  тела.  Колючки,  заостренные  щепки,
резные костяные иглы, блестящие каменные осколки торчали из  складок  кожи
жуткими украшениями. Палочка, выточенная из раковины, явно  очень  ценной,
торчала из щеки, на ее более толстый  конец  были  нанизаны  бусы.  Тонкие
иголки из резного янтаря прошивали насквозь кожу  пениса.  У  Дэмьена  при
виде такого волосы встали дыбом.
   Утыканный самец обратился к ним - он обладал  несомненным  авторитетом,
это было ясно без перевода. Авторитет окружал его, как аура, струился, как
кровь из его бесчисленных ран.
   Не советуясь с людьми, Хессет ответила. Ей некогда  было  переводить  -
вопрос следовал за вопросом, жуткая фигура  быстро  выкрикивала  что-то  с
вызовом в голосе, и ракханка не могла медлить с ответами.  Но  Дэмьен,  не
понимая ни слова и еще меньше разбираясь в жестах, все же улавливал  смысл
разговора.
   "Кто вы? - кричал утыканный ракх. - Откуда вы? Что вам здесь надо?"
   Дэмьен не знал, что отвечала Хессет, и никак не мог прервать  разговор,
чтобы посоветоваться.
   "Потерпи, - уговаривал он себя. - Она гораздо лучше тебя сумеет войти к
ним в доверие. Она гораздо лучше тебя знает свой  народ".  Он  разглядывал
утыканного  иглами  ракха,  пока  тот  говорил,  и  невольно   вздрагивал,
представив  себе,  что  тот  чувствует.  Какое  положение  он  занимает  в
социальной иерархии и почему он... так выглядит? Ничего  подобного  Дэмьен
не видел у равнинных ракхов. Он позавидовал своим предкам, на чьей  родной
планете было столько разнообразных культур;  как  облегчила  бы  понимание
привычка к разговору с теми, кто отличен от тебя!
   Наконец утыканный коротко  взмахнул  рукой.  За  его  спиной,  в  тени,
возникла быстрая суета. Потом прозвучали шаги. Потом  скрежет  металла  по
камню, как будто что-то с усилием вытягивали из  темноты.  И  вытянули  на
освещенное место.
   Меч Тарранта.
   Такой же сверкающий, каким его помнил Дэмьен, и такой  же  зловещий.  В
мертвенно-слепящем сиянии лица людей казались одутловато-бледными, а шкуры
Потерянных оно просто обесцветило. Но при этом тени, лежавшие на дне  ямы,
ничуть не рассеялись, виднее не стало. Тьма  по-прежнему  скрывала  тайный
проход в глубине. Она, казалось, наоборот, еще  сильнее  сгустилась.  Тени
обрели резкие границы, стали  почти  материальными.  Снизу  подул  ледяной
ветер, и Дэмьен вздрогнул, когда подземное дыхание  коснулось  его,  и  не
только от холода.
   Утыканный вновь обратился  к  ним.  Что-то  отрывисто  спросил.  Хессет
перевела:
   - Он спрашивает, это твое?
   Дэмьен судорожно вздохнул и оглянулся  на  Сиани.  Но  ее  взгляд  -  и
внимание - были прикованы к мечу. То, что меч оказался здесь...
   - Скажи ему... это принадлежит одному из моего народа. Моему родичу.
   Казалось, она едва заметно кивнула с одобрением, переводя ответ.  Видно
было, что диалект Потерянных очень отличается от  ее  языка  -  это  могло
объясняться  их  долгой  изоляцией,  -  но  общих  корней  хватало,  чтобы
утыканный понял.
   - Спроси, где он это нашел, - тихо подсказал Дэмьен.
   Она так и сделала.
   - Он говорит, на юге, очень далеко.  Много  переходов.  Кто-то  из  его
народа... почуял, что  там  что-то  есть,  и  пошел  на  разведку.  -  Она
запнулась. - Язык совсем другой. Я плохо поняла. Может быть - услышал?
   - Спроси, не было ли рядом тела. Вот что нужно узнать.
   Священник торопил ответ, он хотел услышать...
   - Он говорит - нет.
   Сиани за его спиной сжалась в  комок.  Дэмьен  заставил  себя  говорить
спокойно:
   - А где-нибудь поблизости?
   Она переспросила и получила тот же ответ.
   - Нет.
   - Может, они нашли части тела? Или... что-нибудь еще?
   Хессет  посоветовалась  с  утыканным;  похоже,  они  уточняли  значение
терминов. Наконец красти повернулась к Дэмьену:
   - Ничего. Только меч. И никаких признаков того, кто его принес.
   - Значит, он жив, - прошептала Сиани.
   - Или был жив, когда его поймали.
   Хессет остро взглянула на них:
   - Вы уверены?
   Дэмьен покачал головой.
   - Нет. Но это соответствует логике. Если бы им нужно было просто  убить
его, они бы бросили тело на месте. Или то, что от него осталось. Если б им
нужно было как-то подчинить его тело, получить какую-то власть над трупом,
трудно представить более подходящее для этого орудие. - Он указал на  меч.
- Даже если его убили и затем избавились от тела, они должны были включить
меч в свои планы. Он помог бы им надолго удержать его дух. Но если он  был
нужен им живым... что еще может означать брошенный меч? Значит,  так  было
безопаснее для них.
   Хессет задумчиво облизывала языком клыки. Медленно, один за другим. Это
выглядело страшновато.
   Утыканный вновь подал голос. Это прозвучало как приказ. Хессет застыла,
потом резко рявкнула в ответ.
   Утыканный попятился. Ракхи в яме подобрались, похоже, готовясь к бою.
   - В чем дело? - насторожился Дэмьен.
   - Он говорит, если это принадлежало твоему родичу,  значит,  это  твое.
Спустись и возьми.
   Дэмьен посмотрел на сияющее лезвие, чувствуя, как внутри все  сжимается
при мысли о том, чтобы прикоснуться к нему.
   - Хорошо, - тихо сказал он. - Я возьму.
   - Имеется в виду... - Хессет с трудом подбирала слова.  -  Он  вызывает
тебя.
   Тут  Дэмьен  понял.  Затронут  социальный   статус   ракха,   положение
критическое. И рискованное. "Женщины сражаются за пищу. Мужчины  сражаются
за статус. И чем сильнее жертва, тем выше честь".
   - Хорошо, - кивнул он наконец. И стал выбирать место,  где  спуститься,
надеясь, что правильно разгадал ситуацию.
   - Без оружия, - добавила Хессет.
   - Как?
   - Без оружия. Так он сказал. Собственно, он сказал "без угрозы".
   Дэмьен посмотрел на утыканного. И  какая-то  темная  пружина  задрожала
внутри - то, на чем держался его дипломатический такт,  казалось,  вот-вот
сорвется.
   - Скажи ему, что я с радостью оставлю оружие, - холодно  заявил  он,  -
если он спрячет зубы и когти.
   - У них нет когтей.
   - Переведи остальное.
   Она как-то странно посмотрела на него, но перевела. Утыканный  фыркнул,
но ничего не промолвил.
   - Будем считать, что он согласен, - пробормотал священник.
   - Дэмьен... - начала было Сиани. Помолчала и шепнула: - Будь осторожен.
   Он с усилием улыбнулся; от движения губ в бороде зазвенели  кристаллики
льда.
   - Это Мы уже проходили.
   Он нашел место, где ближайший кол отстоял на несколько футов от  стенки
ямы, и стал спускаться. Но земля, на вид утрамбованная,  раскрошилась  под
его пальцами, и он проехался по стене, поскользнулся на обледеневшей почве
и неуклюже шлепнулся на бок.
   Потерянные молча смотрели.
   Дэмьен быстро вскочил, заметив на будущее, что земля здесь не  послужит
надежной опорой. Снежная кашица, подтаявшая  на  солнце,  стекала  вниз  и
замерзала на ночном морозе. Он осторожно пробирался между острыми кольями,
замечая, что их основания глубоко  впаяны  в  лед.  Постоянно  действующий
капкан. Почти постоянно. На грубо обтесанных стволах, когда он цеплялся за
них, оставались клочки его одежды; пару  раз  он  с  трудом  протискивался
между кольями.
   "Если б я взял сюда меч, что бы я с ним делал?"
   Он миновал труп ксанди, ощутив внезапную острую жалость при виде  того,
во что превратилось  столь  грациозное  создание.  Обогнув  еще  несколько
стволов, он предстал перед Потерянными. Вблизи они были выше  ростом,  чем
казалось сверху; от них несло  затхлой  вонью,  смрадом  тесных  нор.  Еще
священник разглядел какие-то зеленоватые потеки на их  шерсти,  как  будто
неведомая  плесень  приспособилась  к   такому   местообиталищу;   круглые
бледно-серые  пятна  покрывали  плечо  одного  ракха,  грязно-бурая  корка
запеклась на ляжках другого. Эти новообразования источали собственную вонь
- пахло гнилью и  разложением.  Вдобавок,  казалось,  некоторые  украшения
утыканного  служили  услаждению  обоняния:  острый  аромат  сосновых   игл
вперемешку с едким мускусом поднимался, подобно испарениям, от его  шкуры.
Этакие своеобразные духи.
   Он подошел как мог близко к своему сопернику и встал  лицом  к  лицу  с
ним. Потерянный был  выше  ростом,  но  намного  тоньше,  к  тому  же  ему
недоставало съемных  шкур,  какие  были  на  Дэмьене.  Абориген  попытался
принять позу повнушительней, но сильное тело  священника  явно  смотрелось
выигрышнее - да и ритуальная враждебность ракха  не  могла  сравниться  со
сдержанной яростью, что скрывалась под маской  невозмутимости  человека  и
только ждала повода вырваться наружу.
   - Одно неверное  движение,  -  прорычал  Дэмьен,  -  и  я  оторву  твою
дерьмовую голову. Не переводи, - предупредил он Хессет.
   - И не подумаю.
   Утыканный что-то злобно прошипел,  но  не  сделал  попытки  напасть  на
священника. Вместо этого он отступил, и меч, который он  закрывал  спиной,
оказался на виду. Зловещей мощью Повеяло  от  него,  лицо  Дэмьена  словно
обжег арктический холод; он постарался не  выказать  своих  чувств,  чтобы
Потерянные  не  приняли  их  за  слабость.  Чувствуя,  как  в  животе  его
скручивается тугой ледяной  комок,  он  шагнул  туда,  где  лежал  меч.  И
остановился