упых гусей!

   -- Но зачем?!

   -- Чтобы не думали о себе слишком много! -- прозвучал еще более
презрительный ответ..

   Господи, неужели теперешний Ролан, это воплощение осторожности,
способен...

   -- Скажи, пожалуйста, -- совсем неожиданно попросил он, -- скажи,
какому богу молятся в лунных храмах?!

   Марина растерялась. Страстный тон, вызов... да и сам вопрос? зачем
Ролану знать то, что вообще чуждо людям?

   -- Я не знаю, как это объяснить, -- стараясь смягчить недомолвками
честность, проговорила она, -- но в лунном храме каждый сам находит
себе бога.

   -- А потом? -- не отставал Ролан.

   -- Что потом? -- удивилась Марина.

   -- Да, действительно! -- Ролан неприятно засмеялся. -- Когда бог
найден, что еще нужно?!

   Марина не совсем поняла его. Но какой пугающий напор! Кажется, Ролан
осознал наконец-то, что вокруг него происходят странные вещи...

   Однако меньше всего пристало торопиться.

   -- Давай спустимся на веранду, -- с негромкой настойчивостью
попросила Марина.

   Еще не хватало, чтобы преждевременные сплетни помешали осуществлению
ее планов! Если Инесса что-то всерьез заподозрит, то из одной женской
жадности может остаться возле Ролана. Одно дело -- уйти самой, и совсем
другое -- если тебя бросят...

   ...Хилим появился минут через сорок. Окинул Ролана безразличным
взглядом, скривил губы в усмешке:

   -- Что, еще раз попрощаться зашел? -- осведомился Хилим. Марина
удивилась: что за странная демонстрация? Ревность? У сильфа? Или
пародия на ревность -- для каких-то своих планов?..

   Впрочем, Ролан не смутился:

   -- Собственно, я хотел извиниться. Ну, и попрощаться тоже, конечно.
Ты ведь завтра уезжаешь?..

   -- Да, сразу как рассветет, -- ответил Хилим и добавил мечтательно.
-- Какие здесь неторопливые рассветы, до сих пор не могу привыкнуть...

   Марина вздохнула: нашел время рассуждать о рассветах! Или ему просто
не о чем говорить, так, отыскивает наобум темы для светской беседы?

   Но неужели Ролан не замечает эту оскорбительную холодность?! Или
замечает, но принимает за мужскую сдержанность? Считает, что Хилим
тревожится, оставляя Марину, и просто старается это скрыть?

   Ролану ведь тоже приходилось рисковать, приходилось бодро говорить
"до скорой встречи!", скрывая безжалостное "может быть, прощай!" Только
ему, в отличие от сильфа-изгнанника, всегда было куда возвращаться...

   Разговор как-то незаметно прервался, а пауза исподволь сменила
тональность. Сами того не желая, Ролан и Марина, отделились от Хилима.
Люди не друзья стихийным существам, живые не друзья мертвым! А Хилим и
в самом деле был уже почти _мертв_...

   Неожиданно во дворе послышались шаги, и на веранду, громко стуча
купленными навырост туфельками, ворвалась Нина.

   -- Ой, Мара! Ты все-таки пришла?!

   Единственный человек, который рад ее видеть! Мара подхватила сестру
на руки:

   -- Теперь я снова буду жить с вами!

   -- Правда?! -- возликовала Нина. -- А замуж больше не выйдешь?

   Устами младенца глаголет истина! Хилим, разумеется, не отреагировал,
а Марина откровенно покраснела.

   -- Кто же выходит замуж два раза подряд? -- заметила она наконец. В
этих словах не было внутреннего обмана: ведь женой Хилима Марина
никогда не была! А если теперь Ролан смутится, неправильно поняв, то
ему же хуже...

   К счастью, требовалось нечто большее, чтобы смутить Ролана. А Нина
так и вовсе ничего не заметила!

   -- Пойдем ко мне в комнату! -- позвала ее Марина.

   -- Ты привезла мне подарок, да? -- обрадовалась Нина.

   Марина, не задумываясь, кивнула. На самом деле она не припасла
подарков сестре и уже корила себя за это. Что стоило хоть раз пройтись
по базару? Но сказывалась извечная боязнь лишних трат, да и одинокие
прогулки по городу как-то не привлекали.

   Впрочем, и так найдется, чем обрадовать неприхотливую сестренку! В
конце концов, у Марины есть красивые блестящие бусы, парочка нарядных
косынок... да и отвергнутый Инессой дракон вполне годится! Конечно,
нехорошо дарить одно и то же дважды, но ведь Нина, в конце концов,
ничего не знает...

   Нарядившись и ухватив игрушку, сестренка первым делом сбегала
показаться маме. Согревшись в похвалах, снова спустилась на веранду.
Немного смутилась под чужими взглядами, пробежала туда-сюда и наконец с
облегчением выскочила во двор.

   -- Я еще погуляю до ужина, хорошо!

   Мгновенно из кухни появилась мама, не обращая внимания на гостей,
выбежала на крыльцо, сердито окликнула Нину:

   -- Куда ты собралась? Вечер уже!

   Та скорчила жалобную рожицу:

   -- Ну, я чуть-чуть, только до конца улицы!

   -- И не вздумай! -- мама была непреклонна. -- Услышу, что открываешь
калитку, завтра весь день из дома вообще не выпущу! -- и обращаясь к
Марине, добавила: -- Последи за ней, хорошо?

   Сквозь широкие окна Нину было отлично видно. Она забавлялась
подаренным драконом, не забывая, что на нее смотрят. Воистину,
артистическая натура! В тягостной домашней обстановке она одна
сохранила жизнерадостность. Черт возьми, надо будет потом забрать ее
отсюда! Неужели Ролан не согласится? Впрочем, об этом еще рано думать.
И даже страшно: как бы не сглазить...

   Мама снова заглянула на веранду:

   -- Скоро будет ужин... Ролан, вы останетесь?

   В ее голосе было нечто большее, чем просто вежливое приглашение.
"Скоро будет ужин" надо понимать "скоро придет Вир". Марина недовольно
поморщилась. Ролан поднялся:

   -- Нет, спасибо, я пойду...

   Собственно, задерживать его причин не было, но Хилим попросил с
внезапной и почти запретной искренностью:

   -- Останься, пожалуйста! Мне бы очень хотелось, чтобы Вир видел тебя
здесь...

   Ролан ощутимо растерялся. Желание лишний раз защитить, подстраховать
остающуюся дома женщину было более чем понятно, и он с удовольствием
выполнил бы такую просьбу, нуждайся в помощи кто-то другой, не Марина!
Но разве можно отказать, вслух назвав такую причину?

   -- Я подожду, но недолго, -- сказал он наконец. -- Мои уже
беспокоятся...

   Хилим кивнул. Похоже, он не сомневался, что Вир вот-вот придет:
возможно, просто чувствовал его приближение...

   ...И все же Вир появился неожиданно. Хлопок калитки, невнятное
проклятие, чужой, оскорбительный голос:

   -- Какого черта ты тут под ногами путаешься? Марш домой! Что это у
тебя за дубина?! А ну, дай сюда!

   Повернувшись к окну, Марина увидела, что Вир пытается отобрать у
Нины деревянного дракона, а та вцепилась в игрушку с таким отчаянием,
как будто от этого зависела ее жизнь! Марину буквально смело с места.

   -- Отстань от ребенка, мерзавец! -- завопила она, выскакивая во
двор.

   Вир наконец отшвырнул Нину, поднял дракона, недоуменно повертел его
-- и только тут заметил Марину. Удивленно поднял голову: что еще за
новое явление? Ах да, он же еще ничего не знает про ее переезд...

   Нина всхлипнула, поднимаясь с земли, и Марина ощутила ледяную
мстительную злость. Она спустилась с крыльца и медленно двинулась через
весь двор -- прямо к ненавистному врагу.

   Впрочем, Вир уже опомнился и смотрел с нагловатой насмешкой: в
первый же вечер показать дерзкой невестке, кто здесь главный, что может
быть приятнее! На секунду смешался, когда на крыльце вдруг появился
Ролан -- но тут же пришел в бешенство от собственного испуга. Трусость,
привыкшая к безнаказанности!..

   На какой-то краткий миг Марину охватило сомнение: а надо? Ведь и
вправду может отомстить, и отомстить жестоко! И даже не ей -- Ролану...
Но наваждение прошло и исчезло бесследно, бог весть почему, но Марине
стало вдруг отчаянно весело. Она уже не боялась драки, не стыдилась
скандала. Хотелось сделать что-то _эдакое_, напугать этого трусливого
подонка до самых потрохов! И если он не понимает слов...

   Марина подошла вплотную. Легко отодвинула в сторону Нину. Заглянула
в ненавистные глаза -- и наконец увидела, как сквозь наглую уверенность
проступает долгожданное недоумение.

   -- Если ты... еще когда-нибудь... хоть пальцем...

   Она мягко потянула к себе злополучного дракона. Гладкие ветки
откликнулись на прикосновение ласковым теплом. Как много, оказывается,
энергии в этой игрушке!

   Казалось, дерево запомнило все. И собственный трудный рост (как
страшно, должно быть, зимой в горах... счастье, что этого Марине все же
не довелось испытать!), и непростые раздумья Ролана о будущем (не
виноват он ни в чем перед Мариной, просто _все так сложилось_, и кто
знает, чем лучше жертвовать -- любимым делом или любимой женщиной?), и
искусство Хилима (и тревога его, и затаенная боль -- на грани смерти,
как он только держится?), и упрямство Гошки, и наивную смелость Нины...

   Окончательно растерявшись, Вир выпустил стек.

   Стек? Почему вдруг? Что за странная идея, не бывает деревянных
стеков!

   Но Марина уже знала, что права. Созданная ей игрушка острой
легкостью и изяществом очень напоминала храмовые стеки! Да и кто
рисовал эскизы? Ведь Хилим -- конструктор стеков! И этот он придумал --
специально для Марины...

   ...Реальность мягко отодвинулась, и Марина словно бы растворилась в
бесконечности темнеющего воздуха. И этот воздух вдруг стал... именно
_стал_! Раньше его словно не было -- так, окружающая среда, которую
можно только вдыхать и выдыхать, в лучшем случае чувственно пыхтя от
удовольствия.

   Но теперь Марину окружало холодное напряжение строгой гармонии, и на
эту чудесную структуру легко можно было опереться. Можно было,
разглядев паутину силовых линий, безошибочно вписаться в их пусть
сложное, но однозначное переплетение. Можно было _лететь_...

   Стек рвался вверх. Марина вспомнила школьные занятия: истошный бег в
ожидании полета. Теперь это показалось смешным: ведь бежать-то как раз
и не требовалось. Надо было только...

   Холодно взглянув в глаза Вира, Марина мысленно оттолкнулась от них.
И почувствовала, как покорно отодвинулось и поплыло вниз пространство!

   Козырек крыши -- надо же, как он близко, и какой острый, занозистый,
опасный! -- быстро надвигался на нее. Испугавшись удара, она
инстинктивно отгородилась стеком... и с удивлением ощутила, как
непонятная сила мягко откачнула ее от препятствия.

   Радость спасения, всплеснув энергией, мгновенно подкинула Марину еще
выше -- и вот уже впереди только темно синее небо с бледными искрами
далеких звезд! Хотелось подняться к ним, прикоснуться, раствориться в
призрачном свете...

   Впитывая в себя острые брызги лучей, замыкая безумное напряжение в
ласковом прикосновении стека, Марина карабкалась по силовой линии.
Выше, выше, скорее... кто знает, как долго еще продлится запретное
могущество полета?

   Ставший вдруг холодным и вязким воздух застревал в горле.
Оказывается -- или летать, или дышать... но здесь, на высоте выбор был
однозначным! А по-прежнему далекие звезды, мерцая, смеялись над
неумелой летуньей.

   Последним усилием сместив стек вниз, Марина еще немного приподнялась
на руке. Наклонилась, вытягивая ноги, и случайным толчком закрутила под
собой деревянного дракона. Тут же встречное вращение подхватило ее саму
-- безумное ощущение, когда нет дыхания даже чтобы вскрикнуть. Марине
показалось, что она умирает, умрет немедленно, просто беззвучно
растворится в безжалостном черном пространстве!

   Но неожиданный взгляд Хилима -- темный, запредельный, полный
чувствами, для которых нет и не может быть названия в человеческом
языке! -- удержал ее, не позволив уйти. С наивной надеждой она
ухватилась волей и взглядом за пробившееся к ней тепло. Надо же:
секунду назад ей казалось, что никого живого нет в этом странном
пронизанном игрой энергетических стрел мире...

   Короткими покачиваниями Марина принудила стек к покорности, и
неумело, но решительно развернула его и зафиксировала. Двигаться можно
было в единственном направлении, туда, где ее ждали... и словно по
бесконечному гладкому ледяному склону Марина скользнула к земле!


                                 *  *  *




Если животное питается
радионуклидами, его метаболизм
становится действительно жизненно
важным.


   ...Говорят, видеть во сне воду -- к несчастью. Впрочем, не
исключено, что примета эта придумана закоренелыми грязнулями!

   Марине снилось море, большое и теплое. Ласковые волны упруго
охватывали ее, плыть было легко и приятно -- пожалуй, даже слишком
легко и приятно. В какой-то момент, уловив окончательно ритм движения,
она сосредоточилась -- и с усилием оторвалась от поверхности воды!

   Воздух сразу стал плотным, непослушно-упругим и живым. В нем можно
было скользить и купаться бесконечно, почти не тратя сил. И лишь одна
мысль свербила, словно бы издалека, но непрерывно: что, если в
следующий раз не удастся вспомнить найденный механизм взлета?..

   -- ...Ты уверен, что врач не нужен?! -- озабоченно спросил Ролан. --
Она же без сознания!

   Хилим чуть улыбнулся:

   -- Не беспокойся, она просто в другом сознании! Поверь специалисту,
все будет нормально...

   Ролан покачал головой: специалисту, конечно, виднее, но... это что
же -- вот так после каждого полета?! И вообще, Марина ведь говорила...

   -- Она не обманывала, -- ответил Хилим на еще не заданный вопрос, и
непривычный к "чтению мыслей" Ролан вздрогнул. -- Она не умела летать.
До сегодняшнего вечера я и представить себе не мог, что...

   В самом деле, кто мог подумать, что шальная девчонка из Северной
Провинции окажется _первой_?! Как давно лунным храмам требовалось,
чтобы хоть кто-то из людей научился нормально двигаться в воздухе!
Странное сочетание энергетики двух миров: люди издавна мечтали о
полетах, но стихийные существа гораздо больше нуждались в осуществлении
этой мечты... И уже сейчас растревоженные дерзким полетом силовые поля
несут во все концы долгожданную весть: свершилось! И скоро начнутся
радостные переполохи в храмах, а самый большой -- в Храме-на-Мысу.

   Хилим мрачно усмехнулся. Какая горькая ирония: он чуть ли не больше
всех в храме мечтал о полетах людей -- и именно ему исполнение всеобщей
мечты принесло неминуемую гибель. Потому что Архелий наверняка уже
знает о происшедшем и окажется здесь раньше, чем новость успеет
распространиться. И не скрыться, не спрятаться, не убежать -- эманация
Марины прозвенела на весь континент...

   Как мало у него осталось времени! Пожалуй, он успеет лишь
подготовить Марину к ожидающим ее переменам. Да и то ее сначала надо
"пробудить"...

   -- Сходи, пожалуйста, на кухню, -- повернулся Хилим к Ролану, -- и
попроси у... тьфу, опять забыл, как зовут ее маму! В общем, скажи,
чтобы сделала яично-шоколадный коктейль.

   -- Что? -- удивился Ролан. Хилим мгновенно потерял терпение:

   -- Гоголь-моголь с тертым шоколадом, что непонятного?! И побыстрее!

   Ролан исчез, как призрак. Впрочем, из этого совсем не следовало, что
он не обиделся! Ладно, сейчас переживет, а потом уже будет не важно...

   А ведь были, были подсказки! Необычно сильная привязанность Карела к
рядовой ученице, неуемное любопытство в храме... А необычная энергетика
при зарядке кристалла беспамятства?! Прислушайся тогда Хилим к
выполнявшей экзекуцию саламандре, и все сейчас было бы проще. А теперь
-- слишком поздно! Для него поздно...

   Вот только... Почему появление первой летуньи-человека никем не было
предсказано?! Такое событие обязано было прочертить все гороскопы --
почему же ни в одном из них не угадывалась Марина?! Незадолго до своего
энергетического коллапса Хилим пытался искать замену погибшей Заре и
внимательнейшим образом изучил предсказания будущего. Летуньи-человека
не было в смутных указаниях светил, в этом он готов был поклясться! Там
вообще не было никого: "беззвездная ночь", полное затишье. Тогда он
объяснял это тем, что Зара ушла со сцены слишком рано, погибла
действительно трагически: не по судьбе. А чем объяснять теперь?..

   На лестнице послышались быстрые шаги: Ролан возвращался с заказанным
коктейлем. Не разлил бы второпях!

   -- На, возьми! -- чуть запыхавшийся Ролан поставил на стол огромную
керамическую кружку. -- Туда еще коньяк добавлен, ничего?

   -- Нормально, -- отозвался Хилим. -- Все нормально, спасибо... А
теперь отыщи спички или зажигалку, начнем будить нашу "звезду"!

   В глазах Ролана удивление мгновенно сменилось враждебным недоверием:
он явно пытался представить себе способ пробуждения с помощью спичек!

   Несмотря на подлинный трагизм ситуации, Хилим едва не расхохотался.

   -- Не бойся, мне нужно только зажечь вот это, -- он извлек маленький
флакончик с душистым маслом. -- Что-то вроде стимулятора: вдыхаешь дым,
голова проясняется...

   Пронзительно-горький, словно бы состоящий из иголочек ароматного
льда запах, заполнил комнату. Марина слабо пошевелилась, но глаза ее
оставались закрытыми. Ролан вопросительно посмотрел на Хилима.

   -- Подействует минут через десять, -- пояснил Хилим. -- А пока...
Пока я хотел бы предупредить тебя особо: когда за ней приедут из храма,
не вмешивайся ни во что!

   Роман мгновенно подобрался, вскинулся:

   -- Что значит "за ней"? Ее заберут? Кто? Когда? Что с ней сделают?!

   -- Да ничего страшного с ней не случится, успокойся! Наоборот, с нее
теперь пылинки сдувать будут. Она же через год... да какой там через
год -- через полгода чемпионкой станет: прогремит так, что никому и не
снилось...

   -- Ну да, и ты вместе с ней... -- с какой-то странной, совершенно
незнакомой неприятной интонацией откликнулся Ролан. -- Как духовный
наставник... или как это у вас там называется!

   Хилим ухмыльнулся: надо же -- ревнует! Понял, наконец, что мог
вернуть Марину -- и что именно теперь по-настоящему теряет ее...

   -- Ты, конечно, был бы прав и в своих предположениях, и в своей
ревности... -- с невеселой иронией ответил он, -- если бы не одно ма-
аленькое обстоятельство: воспользоваться будущей славой Марины мне не
придется. Вообще весь этот праздник не для меня, потому что... Часа
через два... Ну, может быть, чуть позже... В общем, совсем скоро
меня... -- он замолчал, поняв, что даже сейчас не может быть искренним
с обычным человеком.

   Ролан молчал. Он понял, разумеется, непроизнесенное слово "убьют" --
но не бросился расспрашивать или уговаривать, а спокойно ждал
продолжения. И Хилим решился.

   -- Есть вещи, в которых ни в коем случае нельзя ошибаться, -- начал
он, осторожно подбирая слова, чтобы не сорваться на непонятные обычным
людям определения. -- А я... Боюсь, где-то я допустил роковую
оплошность...

   В глазах Ролана промелькнуло странное выражение, он на секунду
задумался и спросил:

   -- Это связано... То есть, ты не догадался, что Марина научится
летать? Но разве это можно было узнать заранее?..

   Хилим удивленно на него взглянул: ничего себе проницательность! Видя
лишь маленький кусочек ситуации, так точно уловить ключевой момент!

   -- Это _нужно_ было узнать заранее. Такое событие не могло пройти
мимо гороскопов... -- он осекся, увидев, как мгновенно вытянулось лицо
Ролана. Ну конечно, если парень не верит в астрологию, для него
"гороскоп" -- слово ругательное!

   -- Ты хочешь сказать... -- недоверчиво начал было Ролан, но взглянув
в жесткие глаза Хилима, смешался: -- Нет, я понимаю, в ваших храмах...
Там все по-другому... Но неужели вы и в самом деле можете точно
вычислить нужного человека?! И в гороскопе будет указано, кто он, где
живет...

   -- Разумеется, нет, -- сердито остановил его Хилим. -- Это же
гороскоп, а не анкета! Но в хорошем предсказании будет вполне
достаточно примет. Вот, например, -- он вспомнил Зару и скрыл печальный
вздох, -- у нашей предыдущей солистки была вполне ясная ключевая фраза,
-- Хилим на миг задумался, вспоминая. -- "Изгнанная из дома, жизнью
обязанная воде, в храме обретет предназначение". На первый взгляд
расплывчато, а на самом деле все понятно: и про изгнание, и про
предназначение, а уж с водой... -- Хилим запнулся, сообрази