но в Северной Провинции...

   -- Подробности не должны тебя касаться, Марина, -- остановил Хилим.
-- Просто поверь, что Ролан вернется к тебе, и вы будете счастливы --
некоторое время!

   ...Мучительная пауза отсчитывала секунды. Марина вспомнила, что
когда-то, почти три года назад, уже слышала от Хилима эти слова. Тогда
ограниченность счастья разочаровала ее, казалось, что только вечная
любовь имеет смысл. Но теперь... теперь Марина хорошо знала, как дорого
стоят даже минуты счастья!

   Она едва удерживалась, чтобы не закричать -- просто так, для
разрядки напряжения. Нет, она не сомневалась в правдивости слов Хилима.
Она поверила, что сможет вернуться домой, все забыть и стать женой
Ролана. Безнравственный, невозможный, справедливый, счастливый исход!

   Больше спрашивать было не о чем -- оставалось лишь отвечать...

   -- Я согласна, -- выговорила Марина. -- Я, правда, согласна...

   Осознав, как мало времени осталось до рассвета, она кинулась
собираться. В темноте не очень-то хорошо укладывать вещи, однако Марина
быстро покидала в чемодан несколько костюмов, колготки, белье...

   -- Достань кристалл из тайника! -- сквозь зубы приказал Хилим. --
Или ты хочешь заряжать его заново?!

   Марина вздрогнула -- от неожиданного тона и от жутковатых
воспоминаний. Жалобно оглянулась на Хилима: что случилось? Но тот уже
справился с собой и на требовательный молчаливый вопрос ответил
извиняющейся улыбкой. "Не сердись, ничего страшного, просто нервы не
выдержали..."


                                 *  *  *




Измучившись бессонницей, вампир
уехал за Полярный круг.


   Негромкий ровный шум мотора, бесконечная лента шоссе, ветер сквозь
опущенное стекло, небо, голубое днем, иссиня-черное ночью -- и так двое
суток подряд!

   Инстинктивно или сознательно, но, приближаясь к Северной Провинции,
Хилим все настойчивее избегал населенных мест. Те немногие поселки,
которые нельзя было объехать, он пересекал невозмутимо и быстро, как
человек торопящийся и уверенный в себе. Разумеется, не было и речи о
том, чтобы останавливаться в придорожных гостиницах или заглядывать в
бары. Еще в самом начале пути Хилим запасся едой, примусом, одеялами...
ну, прямо-таки старый рейнджер, у Светланы научился, не иначе!

   Марину не раз подмывало спросить: как Хилим собирается поступить со
Светланой? Еще вернется к ней для последнего объяснения или просто
исчезнет? Но она молчала: чтобы спрашивать такие вещи у бывшего
магистра храма, надо обладать немалой смелостью...

   А, да и какая теперь разница! Кем бы ни был Хилим в жизни Марины,
скоро он перестанет быть даже воспоминанием. Хотя воспоминания о нем,
такие тревожные и недобрые, но единственные по-настоящему яркие, Марина
как раз предпочла бы сохранить. Приятно было бы порой вернуться
мысленно в страшное прошлое, которое (и ты это точно знаешь!) никогда
не повторится...

   Но Хилим поставил жесткое условие: став женой Ролана, Марина должна
будет забыть все о храме. Только так -- иначе он не будет ей помогать!
Марина нехотя согласилась, но тоже потребовала: вначале -- Ролан, потом
-- забвение... и ни в коем случае ни наоборот!

   Странно, но такая подозрительность не шокировала Хилима. Пожалуй, он
даже обрадовался... чему? Привычной для храма рациональности чувств,
проснувшейся вдруг в Марине? Но какая разница, если после использования
кристалла она все равно забудет и о храме, и обо всем, что с храмом
связано?!

   "Ну, не обо всем, на самом деле, -- с привычной дотошностью уточнил
Хилим. -- Кое-что ты сохранишь в памяти, особенно из последних событий.
Но главное, что Архелий уже не сможет вычислить тебя по эманации!"

   Господи, неужели нельзя по-другому?! Неужели начать новую жизнь
можно, только зачеркнув добрую половину прежней?!

   Да и вся ситуация -- что-то в ней есть невозможное и дикое. И не в
нравственности даже дело, не в совести! Сама с собой Марина была
честной: судьба Инессы не волновала ее совсем, судьба детей лишь слегка
тревожила. Старшему недавно исполнилось три года, в таком возрасте мало
что понимают и легко воспринимают перемены. Так что Марина не боялась
разрушить чужую семью -- ее пугал лишь способ, каким это будет
сделано...

   ...Она не догадывалась, что Хилиму предстоящие события тоже казались
дикими и странными. Не из-за Ролана, не из-за его семьи -- он не
сомневался, что так или иначе сумеет перетасовать людскую этику.
Сменить одно чувство на другое, что может быть проще? Тем более, что он
почти не сомневался: бывший жених Марины по-прежнему любит ее. Ведь и
расстались они скорее волей обстоятельств!

   Интересно было бы узнать, рассчитывал ли Ролан всерьез на
возвращение Марины, отправляя ее в Школу танцев? Не исключено: он ведь
не сразу женился, ждал почти два года! Так что бы все это значило?..

   Хилим подозревал, что кроме обычной человеческой суетной
нелогичности в этой истории вполне может обнаружиться еще что-то. И как
знать, не вскроются ли какие-нибудь подсказки, не возникнут ли новые
идеи? Логика абсурда -- у людей, кажется, это называется именно так!
Хилим был рад, что Марина не одолевает его расспросами: пожалуй, сейчас
ему было бы трудно отвечать ей...

   ...К счастью, Марине было не до расспросов. Предстоящее возвращение
домой целиком захватило ее мысли, вытесняя все остальное. Дорога
постепенно становилась извилистой и узкой, начался затяжной подъем --
значит, действительно почти приехали! Трудно поверить, что по этой
самой дороге почти четыре года назад Марина уезжала из дома... Теперь
ей больше всего хотелось понять: были ли ошибкой тот давний отъезд?
Почему Ролан уговорил ее уехать? Может быть, решил таким образом
избавиться от обязанностей перед пусть любимой, но бесприданницей? А
может быть, он и вовсе... ну, нет! Он любил Марину, действительно
любил!

   Интересно, как оно все будет? Говорят, большая любовь не умирает --
но кроме любви есть еще и долг, и привязанности, и просто людское
мнение. Как можно вернуть любовь, заставить ее победить все эти
кажущиеся такими непреодолимыми препятствия?

   "Это не твоя забота, -- отрезал Хилим. -- Сделаю. Плевать я хотел на
все ваши чувства, но я уважаю свои обещания!" Марина не обиделась на
неоправданную грубость, все становилось постепенно неважным -- все,
кроме возвращения домой...

   ...Было раннее утро, когда путешественники подъехали к городу. Вдоль
обочины дороги потянулись одноэтажные дома за сплошными заборами, из-за
которых кое-где выглядывали яблони. Несколько раз открывались калитки,
и любопытные хозяйки долгим взглядом провожали чужаков. Никого знакомых
Марина не встретила, но это ее не удивило: судя по всему в северной
части города жил народ в основном пришлый.

   А вот и главная улица. Надо же, как тут все изменилось! Похоже,
старые дома никто не собирается восстанавливать, зато новые строят
вовсю! Полно расчищенных пустырей, а на месте сгоревшего театра и
бывшего садика -- большой открытый рынок...

   -- Куда дальше-то? -- скептически поинтересовался Хилим, отвлекая
Марину от восторженного разглядывания.

   -- А? Вдоль по главной улице, потом налево. Юго-восточный квартал,
частная застройка.

   Хилим лишь покачал головой на такое объяснение, и поехал совсем
медленно. Впрочем, на неасфальтированных улочках старой окраины нельзя
было иначе. Поворот, еще поворот...

   -- Здесь останови!

   По Кривому переулку пешком пробежишь быстрее. Дом Швалевых (почему у
них так тихо?), дом Мехреных (надо бы потом зайти, поздороваться!),
и...

   -- Мама, Динка, Нина!!! -- как можно громче, чтобы сразу услышали и
узнали.

   Невыносимо долгие минуты ожидания, скрежет засова -- и незнакомый
парень в проеме калитки.

   -- Кто вы? -- хором, друг другу. Парень, впрочем, опомнился первым:

   -- А, ты, наверное, Мара, сестра Дины. Ну что ж, рад
познакомиться...

   Мара? Лишь после нескольких секунд недоумения Марина узнала свое
прежнее имя. Надо же, как давно ее никто так не называл! Но... кто это
такой, черт возьми? Почему он ее знает, а она... Вот что значит писать
домой редко и коротко!

   Парень насмешливо смотрел на нее, даже не приглашая во двор. Марина
вдруг почувствовала, что робеет -- здесь, на пороге родного дома! Но в
незнакомце было что-то хищное, вызывающее одновременно любопытство и
опасения... К такому не хотелось поворачиваться спиной!

   -- Кто вы такой? -- снова спросила она, на этот раз резко и
требовательно. Парня, однако, это ничуть не смутило.

   -- Меня зовут Вир, а Дина -- моя жена, -- с подчеркнутым
достоинством заявил он. -- Так что мы с тобой родственники.

   Что?! _Это_ Динкин муж? Да когда она вообще успела выйти замуж... и
неужели могла полюбить такого человека?!

   Марина уже не знала, что и сказать -- а Вир откровенно наслаждался
ее растерянностью. Не спешил приглашать в дом, ни о чем не спрашивал --
как будто специально затягивая неловкую паузу.

   Наконец с крыльца торопливо скатилась...

   -- Нина!

   -- Мара приехала-а-а!!! -- Нина с разбегу повисла у нее на шее у
сестры. -- А почему ты так долго не писала? Мама говорила, ты занята,
правда? А я твою куклу Тасе подарила, она меня обещала научить по
деревьям лазить...

   Подхватив Нину на руки (тяжелая-то какая!), Марина медленно пошла к
дому. Она едва слышала, о чем болтает сестра, лишь изредка кивая и
поддакивая.

   И вправду, почему она не писала? Некогда было? Не хотела делиться
проблемами?

   Ей всегда казалось, что только с ней самой постоянно могут
происходить всяческие приключения, а дома... Дома все должно оставаться
как прежде, неизменным и надежным! И вот на тебе... Теперь Марина уже
не удивлялась, что ни мама, ни Динка ее не встречают. Может, вообще
видеть не захотят. А этот... ведь чувствует себя в доме полным хозяином
-- и рано или поздно действительно им станет. В их доме, в мамином
доме!

   Мама, как же ты допустила такое?! Для всех соседей, всегда и везде
ты была поддержкой и советчицей, успевала найти выход из любой беды...
Всегда умела быстро принимать решения, всегда узнавала сплетни раньше
торговок на базаре -- и никогда ничего не боялась! Даже тогда, в
горах...

   ...Из летней кухни вышли две очень похожих женщины -- старая и
молодая. Марина заставила себя узнать в них маму и сестру. Воскликнула
не столько радостно, сколько оправдываясь:

   -- Здравствуйте! Я приехала...

   У стоящих напротив женщин были усталые лица и тревожные взгляды.
Марина видела, что ее приезду ничуть не рады.

   Вир, облезлый хорек, -- что же он сотворил всего за несколько
месяцев?! Каким обманом умудрился просочиться в дом?!

   -- Здравствуй, Мара, -- без улыбки сказала мама. -- Извини, тебя так
долго не было... боюсь, комната твоя занята. Ну, ничего, что-нибудь
придумаем... -- И обращаясь уже ко всем, добавила: -- Пойдемте в дом,
завтрак готов!

   Марина вздрогнула, как от удара. Опустила Нину на землю,
отвернувшись, неловко пробормотала:

   -- Да нет, спасибо, я пойду... Мне там нужно...

   Никто не спросил, что ей было нужно, не стал уговаривать
задержаться. Лишь чужое наглое торжество прозвучало сквозь повисшую
паузу... и Марина опрометью кинулась прочь со двора, стараясь только
сдержаться и не разреветься, прежде чем заберется в машину...


                                 *  *  *




Что движет солнце и светила? И
куда, черт побери?!


   Марина сидела на перилах веранды, с интересом следила, как сын
Ролана упорно штурмует низенькую корявую яблоню (ну, шлепнется в этот
раз или нет? вот ведь характер, хоть бы раз запищал!), и раздумывала:
почему она никогда раньше не замечала, что Хилим похож на Ролана? Или
Ролан на Хилима, как угодно -- но сходство прослеживалось очевидное...

   Впервые Марина могла сравнить их, увидев рядом. Странно, но Хилим не
казался хрупким и слабым рядом с Роланом, а скрытая напряженность
движений у обоих смотрелась совершенно одинаково. Недаром они и поняли-
то друг друга сразу, с первых минут встречи...

   ...Эта встреча сама по себе была похоже на чудо! Едва Марина,
выбравшись из негостеприимного родного дома, кое-как дошла до машины,
едва Хилим, безуспешно пытаясь пробиться вопросами сквозь ее всхлипы,
вспомнил о Ролане, как тот собственной персоной появился в конце
переулка.

   -- А, это-таки вы! То-то все удивляются, что за новый автомобиль в
этих краях? -- вместо приветствия весело воскликнул Ролан. И, коротко
представившись, обменялся с Хилимом рукопожатиями.

   Хилим тоже держался непринужденно. Не задумываясь, назвался
магистром Храма-на-Мысу (и правильно, зачем Ролану знать подробности?)
и очень любезно пригласил Ролана в машину.

   Тот уже видел съежившуюся на заднем сиденье Марину. Быстро забрался
в салон и, захлопнув дверцу, спросил, чуть приглушая голос:

   -- Что с ней? Дома побывала?

   Хилим кивнул. Ролан сверкнул глазами:

   -- Черт бы взял этого поганца!

   Марина подняла голову:

   -- Кто он такой? Откуда взялся?

   -- Да... козел, из амнистированных... -- непонятно пояснил Ролан.

   -- А теперь служит в полиции, -- даже не спросил, а просто
констатировал Хилим.

   Ролан промолчал -- но промолчал утвердительно. Марина вспомнила
рассказ Хилима. Так Вир, значит, из этих? Провокатор? Поэтому так нагло
держится, поэтому так ощущает свою власть? Но... черт возьми, почему
Хилим лучше нее понимает, что происходит в ее родном городе?! Почему
Ролан разговаривает с ним, как со старым знакомым?!

   Марина мрачно взглянула на Ролана:

   -- Ты можешь мне сказать сразу и честно: этот тип и Динка... Он что,
ее...

   Закончить фразу не получилось, впрочем, все и так было ясно.

   -- Нет, не думаю... хотя, конечно, все может быть, -- помедлив,
отозвался Ролан. -- Я бы таких стрелял на месте. Без суда. Как говорит
мой Гошка, "без суда и последствий". Знать бы тогда... эх, ладно, что
теперь говорить! -- И уже другим тоном: -- Так может быть, вы у меня
остановитесь?

   Марина открыла было рот для возражения, но Хилим успел раньше:

   -- С удовольствием, -- очень мягко, но с явным запретом на споры,
отозвался он. -- Конечно, если это вас не стеснит...

   -- Не стеснит. Поехали! Я покажу, куда...

   Дом Ролана был, судя по всему, где-то неподалеку, но по узким
разбитым улочкам юго-восточного квартала быстрее было идти, чем ехать.
Хилим проворчал:

   -- По таким дорогам нужен гибрид вездехода с мотоциклом! -- за что
заслужил очередной одобрительный взгляд, что-то вроде молчаливого
восклицания "соображаешь!".

   И откуда вдруг взялось между ними такое взаимопонимание?! Марина
чувствовала, что отчаянно ревнует -- но кого и к кому, понять
решительно не могла.

   -- Притормози, я ворота открою, -- сказал вдруг Ролан.

   Вот это дом... впрочем, можно было бы и догадаться! Неплохо... а
если тетя Слава с малышней живет не здесь, то это вообще дворец! И
сливные канавы сделаны грамотно, а не как у некоторых...

   Ролан толкнул створки ворот, обернулся, крикнул:

   -- Аккуратненько по мосткам и сразу налево!

   Они въехали на чистый просторный двор, где уже стояла одна машина.
(Хилим точно угадал: маленький джип, именно гибрид вездехода с
мотоциклом!)

   Оглядевшись по сторонам, Марина не могла сдержать удивленного
возгласа. Все было обустроено именно так, как мечталось когда-то ей!
Летняя кухня под навесом, глубокий колодец с насосом... и пусть
небольшая, но своя собственная баня!

   За домом огород с теплицами, большой сарай, похоже, еще мастерская.
И все кругом ухожено и вылизано до последнего сантиметра! Как бы там ни
было, а хозяйка Инесса хорошая...

   А вот и она сама! Неплохо, надо сказать, выглядит... Марине пришлось
сделать над собой усилие, чтобы держаться непринужденно. Радужные
обещания Хилима сейчас показались очень далекими и сомнительными,
реальной же была чужая счастливая семья...

   -- Проходите! -- позвал Ролан слегка растерявшихся гостей. -- Мне, к
сожалению, пора, но Инесса все вам покажет. -- Он повернулся к жене: --
Ну, с Марой ты знакома, а это -- Хилим, магистр Храма-на-Мысу. Устрой
их наверху, или... в общем, где захотят!

   -- Хорошо! -- улыбнулась недавняя трактирная подавальщица. -- Все
будет нормально, ты иди.

   Все действительно было нормально. Инесса предложила гостям на выбор
летнюю веранду или комнату наверху (разумеется, веранда, какие могут
быть вопросы?), согрела воды. А после бани Марина неожиданно заснула,
да так крепко, что если бы не солнце в глаза, проспала бы, наверное, до
вечера.

   Пришлось, однако, вылезти. Хилима нигде не было видно -- и это
задело Марину. Такое впечатление, что она здесь впервые, а не он! Кое-
как приведя себя в порядок (умывальник с прохладной водой висел в тени
на столбе), она уселась на перила в непонятном ожидании...

   ...Инесса появилась в поле зрения довольно скоро. Она несла желтый
эмалированный таз и, шуганув походя ребенка, принялась развешивать
полотенца и простыни.

   -- Давайте помогу! -- решилась Марина: Инесса притягивала ее,
вызывая почти болезненный интерес.

   -- Да что тут... -- неловкий ответ выдал смущение, и это было
приятно. -- Впрочем, если вам скучно...

   -- Скучно! -- насмешливо подтвердила Марина. -- А где Хилим, вы не
знаете?

   -- Ролан приходил обедать, а потом они вместе ушли. Сказали, до
вечера... а что?

   -- Да нет, ничего... Вот последнее полотенце... Может, я могу вам
еще чем-то помочь?

   Марине было тяжело находиться рядом с разлучницей, однако поговорить
хотелось: узнать последние новости. Одна история с Динкиным замужеством
чего стоит! Инесса, поняв что от настырной гостьи не отвяжешься, а
может, и сама не возражая пообщаться, пригласила Марину готовить ужин.

   -- ...Скажите, вы можете рассказать про Динкиного мужа? Что это за
человек? -- Марина не стала играть в светскую беседу. Ей надо было
_знать_, достоверно и без прикрас!

   Инесса хорошо подходила для роли "исполнителя сплетен": изрядная
наблюдательность и полное отсутствие деликатности!

   -- Вы ведь не то хотите спросить, -- тут же уточнила она. -- Вы
хотите спросить: как ваша мама допустила такое?

   Марина сердито промолчала. Тоже еще психолог выискался!

   -- Ваша мама была сильной, только пока ей было кого оберегать. А тут
вы уехали, а Дина...

   -- Что Дина?

   -- Ничего, -- Инесса пожала плечами. -- Взрослой девушке хочется,
чтобы за ней ухаживали...

   "А мама была слишком строгой, и в результате..." -- мысленно
продолжила Марина. Но позволять этой дочке трактирщика такие
высказывания о своей семье?! Она сердито взглянула на Инессу.

   -- Извините, я не хотела вас обидеть, -- сразу отозвалась та... со
скрытой издевкой, как показалась Марине! Однако достойных поводов для
отповеди не нашлось, можно было лишь отвернуться и молча чистить
овощи...

   Ну, почистили, нарезали, потушили с мясом. Ну, накрыли стол на
другой веранде, заварили чай, набрали уже поспевшего темно-лилового
крыжовника. Тут как раз вернулись -- вот приятели-то новоявленные! --
Хилим и Ролан.

   -- Я завтра еду в каменоломню, -- не поздоровавшись, на ходу бросил
Ролан. -- Выйду затемно, так что приготовь все сегодня вечером.

   Марина тут же мысленно возмутилась, как будто эта бесцеремонность
задевала и ее тоже. Что за феодальные замашки -- и как Инесса терпит?
Это ведь даже хуже, чем грубость: это равнодушие, безразличие!

   Ролан никогда раньше не вел себя так! Правда, со времени их разлуки
прошло уже четыре года, за это время он мог измениться...


                                 *  *  *




Исследование: птеродактилоскопия.


   Ночь пришла, принеся глухую тревогу, которую не разогнать было
вежливыми пожеланиям доброго сна. И это первая ночь в родном городе?! В
доме, который скоро станет больше, чем родным?..

   Марина не понимала, что происходит, но ей было страшно. Она боялась,
что прошлое вернется... и еще силь