е поступать в Школу
танцев. Как бесшабашно похожи были аргументы! "Почему бы и нет? Или ты
состаришься за четыре года?" Не состарилась конечно -- но прошедшие
четыре года настолько их изменили...

   -- Однако Ролан не жалеет, что уговорил тебя, -- парировал Хилим.

   -- Нет, -- улыбнулась Марина, -- не жалеет...

   -- Тем более не пожалеет, если и сам сменит образ жизни, -- кивнул
Хилим. -- О том и речь... Погоди-ка!

   Он вдруг запнулся и торопливо зашарил в кармане. Достал зеркальце-
нидикатор -- и, хотя солнце светило вовсю, а занавески на веранде были
совсем тонкие, Марина успела увидеть в глубине зеркального стекла
угасающий красный отблеск.

   -- Что это??? -- взвизгнула Марина, вскакивая.

   Хилим не ответил, всматриваясь в зеркало, не веря своим глазам.
Потом медленно, чужим голосом, проговорил:

   -- Будь добра, повтори свою последнюю фразу!

   -- Не жалеет... -- дрожащим голосом начала Марина, -- Ролан... не
жалеет... что уговорил меня в Школу танцев...

   Мгновенно потяжелевшее зеркало грозно полыхнуло красным! Хилим
напрягся, стараясь ощутить врага -- но не уловил ничего необычного...

   Неужели...

   -- Я боюсь!!! -- пронзительно прошептала Марина.

   Хилим вздрогнул на ее отчаянный беззвучный крик.

   -- Не бойся, -- заговорил он медленно, стараясь не взволновать ее, -
- Архелия здесь нет... _сейчас_ нет. Он был... давно. И... нет, это
просто невероятно! И тем не менее, -- голос Хилима дрогнул, выдавая
глубокое потрясение. -- Я, конечно, уточню, когда придет Ролан, но уже
сейчас практически уверен, что именно Архелий спровадил тебя в Школу!

   Марина не хотела верить своим ушам. Архелий? Четыре года назад? Но
зачем? Если бы она своими глазами не видела свет в зеркале... Да, но
ведь даже Ролан ей только советовал, она _сама_ решала!

   Или не сама? Неужели все это время она только думала, что действует
и выбирает, а на самом деле была лишь игрушкой в чужих... руках? или
что там у саламандров, лапы? Еще лучше -- в чужих грязных лапах! Или не
она, а Ролан?! Или сразу оба?..

   -- Я боюсь! -- снова воскликнула она, но теперь в ее голосе было
куда больше возмущения, чем страха.

   -- Теперь-то чего бояться? -- раздраженно откликнулся Хилим. --
Самое страшное позади... далеко позади! -- он вдруг невнятно выругался.

   Марина испуганно смотрела на него, не понимая.

   -- Самое страшное, -- мрачно заговорил Хилим, -- произошло четыре
года назад! Ты еще не поняла? -- вдруг взорвался он. -- Твоя поездка в
Школу и была самым страшным! Страшнее, чем схватка с саламандром!
Впрочем, извини, -- тут же сник он. -- Ты-то сама здесь ни при чем,
лицо страдательное... если не пострадательное. Но черт возьми, -- снова
вскочил он, -- как он мог рассчитать _такое_???

   -- Кто он? Архелий? -- осторожно спросила Марина.

   Хилима вдруг прорвало. Он начал говорить -- быстро, путано,
бессвязно... Марина понимала, что ему необходимо выговориться, и не
пыталась вмешиваться или переспрашивать -- но магистр сам постоянно
возвращался, старался разъяснить, потом без предупреждений перескакивал
на другое...

   И все-таки главное Марина поняла. Диверсия Архелия была не просто
растянутой во времени -- она оказалась _смертельно_ растянутой!
Ключевой фигурой была не Зара и не Игорь, а именно она, Марина!
Неудивительно, что Хилим никак не мог найти свою ошибку: ее и не было,
все началось гораздо раньше, в тот самый момент, когда Марина, еще не
имевшая ни малейшего представления о самом существовании Хилима,
согласилась на уговоры Ролана...

   Это казалось невероятным, сверхзапутанным, сверхсложным! Однако
Марина прекрасно помнила: все, что касается храма, никогда не бывает
простым...

   -- Я боюсь... -- в третий раз повторила она, и вдруг осознала, что
боится не за себя, а за Хилима. До нее наконец дошла причина его
отчаяния: что толку в подробностях, если уже нельзя ничего изменить,
если поезд давно ушел?

   Впрочем, Хилим уже начал приходить в себя.

   -- Спасибо, -- неожиданно поблагодарил он. -- За то, что
беспокоишься за меня... Да, ты права, теперь поздно что-либо менять.
Мне просто никто не поверит... а эта мерзость... это ведь даже не мина:
лежала, взорвалась, и все! Нет, она продолжает взрываться, ежеминутно,
ежесекундно!

   -- Но почему не поверят? -- с надеждой переспросила Марина. -- Ведь
есть зеркало...

   Хилим покачал головой:

   -- Такая растянутая цепь событий невероятна даже для храма. Ума не
приложу, как Арчи ухитрился с такой точностью все просчитать... Нет
никаких сомнений, что он пользовался помощью опытного астролога --
такую сложную игру не ведут без гороскопов. Но не всякий астролог
распутал бы такой клубок случайностей!

   -- Ты хочешь сказать, что нельзя составить гороскоп на четыре года?

   -- Никогда нельзя просчитать и истолковать _все_ события. Астролог
берет самые вероятные, остальные опускает. Но ведь если заранее знать,
что будешь вмешиваться в судьбу, то и гороскоп потребуется иной! Как же
Арчи сумел узнать, что именно ты можешь стать движущей силой в интриге
против меня? -- Хилим уставился на Марину, словно желая прочитать ответ
на ее лице. -- Это вовсе не было очевидно, события с разной степенью
вероятности есть в любом гороскопе... но все дело как раз в том, что
Арчи умудрился отыскать почти невероятное сочетание обстоятельств! И
честно слово, не понимаю, как он узнал, на какие именно события нужно
обращать внимание?!

   -- Но... что же теперь делать? Тебе, мне... -- Марина вдруг поняла,
что как раз собственная судьба ее почти не волнует. Но -- впервые за
все время их непростых отношений! -- Хилим понял ее неправильно.
Жестко, почти презрительно усмехнулся:

   -- Не беспокойся! Я верну инструмент на место, как и обещал! Туда,
откуда его четыре года назад взяли...

   Марина не сразу поняла -- какой инструмент? Вернуть разряженный
резец в храм? Но зачем? И лишь через мгновение сообразила, что речь
идет о ней самой! Ведь именно она была главным инструментом Архелия в
интриге против Хилима! А положить на место -- это что же, вернуть ее в
ту ситуацию, которая была до воздействия? До Школы?

   -- Именно так! Все остается, как договаривались, Марина, --
подтвердил Хилим. -- Так что как раз тебе бояться нечего...

   -- Ну, знаешь! -- Марина возмущенно вспыхнула и выбежала из дома.
Если так -- пусть! Пусть делает, все, что обещал. Она останется с
Роланом -- и с удовольствием активизирует кристалл. И ни на миг рука не
дрогнет!

   Хилим печально посмотрел ей вслед, подобрал забытого дракона,
машинально повертел в руках. Бедная девочка... Эх, посмотреть бы на нее
еще года через четыре... если он сумеет дожить! Пожалуй, хорошо, что
она убежала: он уже почти проговорился о вещах, которых ей лучше не
знать. О том, например что ликвидировать последствия столь "старой"
интриги практически невозможно. Что на самом деле возврат ситуации "на
прежний круг" ничего не гарантирует -- зато почти наверняка отзовется
на его участниках самым непредсказуемым образом. И что "круг" в данном
случае вполне рискует оказаться символическим...


                                 *  *  *




Если вас назвали занудой,
настойчиво требуйте объяснений...


   Ночь получилась тяжелая и почти бессонная: Марина то долго лежала,
пытаясь уснуть, то, чуть задремав, вскакивала от малейшего шороха.
Хилим лежал совершенно неподвижно и никак не реагировал на ее дерганья
-- но почему-то Марина была уверена, что и он не спит. Наконец, уже под
утро, ей удалось забыться непрочным тревожным сном...

   Разбудили ее громкий голос Инессы, донесшийся со двора. Марина
поднесла часы к глазам: какая рань, даже Ролан еще не уехал! Это с ним
она спорит? Что случилось? Марина вскочила, тихо подкралась к окну,
приоткрыла...

   -- ...и вообще, она давно звала меня в гости, а я только
отнекивалась, мол, не знаю, когда выберусь! -- теперь Инессу было
хорошо слышно.

   -- Не понимаю, о чем вообще разговор? -- отозвался немного
растерянный голос Ролана -- Если тебе надо ехать, то зачем меня и
спрашивать? А если не надо...

   Даже не видя его лица, Марина ясно уловила, что Ролан самым
банальным образом сбит с толку: похоже, Инесса вела себя как-то
непривычно. И тут же, словно подтверждая ее догадку, раздался резкий,
почти грубый голос Инессы:

   -- Ну вот, опять: надо, не надо... Мне просто хочется поехать!
Последние два года я не знала ни минуты отдыха, это тебе не приходит в
голову?! Мое единственное развлечение -- это ждать тебя по вечерам...
ты думаешь, я не устала от такой жизни?!

   Да, слово "хочется" в этом доме давно вышло из употребления: для
Инессы, во всяком случае! Так же, как "отдых" или "развлечение"... И
Ролан явно удивлен тем, что жена нарушила негласное табу. Во всяком
случае, он лишь слабо возразил:

   -- Мне бы не хотелось, чтобы ты уезжала, пока Мара... то есть
Марина... здесь. Сама понимаешь...

   Марина не видела Инессу, но знала, что аргумент на нее подействует:
ей ли, проведшей не один год за трактирной стойкой, не понимать, как
опасны и причудливы бывают сплетни!

   -- Однако, у парня хорошие инстинкты! -- раздался сзади голос
Хилима. Марина повернулась, как ужаленная: магистр сидел в кровати,
взгляд его был задумчивый и какой-то отрешенный, как будто куда-то
_сквозь_...

   -- Что ты хочешь этим сказать? Ты слышал?

   -- Конечно, слышал... кстати, у меня вообще слух лучше, чем у людей,
-- невозмутимо ответил Хилим. -- А сказать я хочу одно: собирайся.
Сегодня днем перебираемся к твоим. Вернешься, так сказать, под родной
кров... -- он неприятно усмехнулся.

   -- Мы? Домой? Из-за _этого_? -- Марина возмущенно кивнула на окно и
вдруг осеклась, соображая. -- Погоди... выходит, уже? Началось? И это
твоя работа? Но как... -- ее вдруг охватил непонятный страх: так вот
как это делается! Еще вчера счастливая семья вдруг перестает быть
счастливой... Люди начинают говорить друг другу гадости, совершать
необратимые поступки... А потом наваждение спадет, и ошарашенные, они
будут недоумевать, какой черт толкал их под руку!

   ...А ведь это как раз то, что четыре года назад проделал Архелий.
Опять судьба замыкает круг -- но как страшно получать счастье тем же
способом, который когда-то это счастье отнял! И... не вернется ли
когда-нибудь бумерангом нынешнее вмешательство в судьбу Инессы?!

   Хилим не отвечал на беззвучные вопросы Марины, не показывал даже
вида, что слышит их, просто смотрел спокойно -- но почему-то она читала
в его взгляде: "Хотела? Получи, но не задавай глупых вопросов."
Впрочем, теперь она уже не возражала получать и не задавать -- просто
не была готова к тому, что все произойдет настолько быстро, прямо на
глазах... Или Хилим после вчерашнего страшного открытия подстегнул
события, чтобы побыстрее отделаться от нее?

   Магистр снова проигнорировал немой вопрос, и Марина поняла, что нет
смысла повторять его вслух. Да и какая теперь разница? Она словно бы
спустилась с небес на землю:

   -- А как мы... как я вернусь домой? Ведь там... -- она не стала
договаривать очевидное: ведь там командует распоясавшийся наглец, маме
все безразлично, а Динка забита и запугана...

   -- Не делай из мухи слона, -- спокойно заговорил Хилим (снизошел
наконец, надо же!) -- Что может быть естественнее, чем пригласить в дом
родную дочь? Особенно, если только что поступила с этой дочерью скверно
и стремишься загладить вину. Так что сегодня к обеду все будет улажено.

   Нет, нельзя таким тоном говорить о человеческих чувствах! Хилим и
всегда-то был _прохладным_, но сейчас... Казалось, он все больше
отдалялся от людей, становился холоднее, делался каким-то бесцветным и
беззвучным -- лишь наблюдающим, но не живущим...

   -- Я ухожу, -- откликнулся Хилим, спокойно одеваясь и словно не
замечая ее настроения, -- а ты начинай собираться, только чтобы Инесса
не видела. Вообще, постарайся не попадаться ей на глаза. К тому
времени, как Ролан приедет на обед, все должно быть готово.

   -- Мы что, даже до вечера не останемся? -- испуганно спросила
Марина, чувствуя, как ее подхватывает какой-то безумный водоворот
событий, с которым невозможно справиться, и которому можно только
подчиниться.

   Хилим только молча качнул головой и вышел...

   Подавленная Марина, чувствуя себя совершенно разбитой после
бессонной ночи и утренних волнений, вернулась в постель, немного
поплакала -- и неожиданно крепко уснула. И, разумеется, проспала почти
до обеда!

   -- Вставай, соня! -- разбудил ее недовольный голос Хилима (надо же,
оказывается, он еще способен испытывать хоть какие-то эмоции!) -- Я же
говорил, что к полудню все должно быть готово.

   ...Ну, быстро собираться Марина уже научилась! Стряхнув с себя
остатки тяжелого сна, она выволокла сумку и заторопилась с укладкой.
Привычная работа не мешала мыслям. Было странно, что Хилим так легко
договорился с домашними. Интересно, как убеждал: словами, или... А с
Виром что, тоже нашел общий язык? Впрочем, Вир наверняка на дежурстве,
так что с ним еще предстоит "договариваться". Веселая перспектива!
Интересно, а как Хилим объяснил маме столь поспешный переезд?

   -- Элементарно, -- тут же откликнулся Хилим. -- Ты поживешь дома,
пока я занят важной работой в храме.

   -- Что??? -- Марина ошарашено остановилась. -- Ты что, меня
бросаешь? Там?

   -- Не беспокойся, у тебя будет защитник, -- со странной интонацией в
голосе отмахнулся Хилим. -- Вон, уже едет... Ну, собралась?

   Действительно, в отдалении послышался звук мотора джипа. Марина
схватила в охапку оставшиеся вещи, бросила в сумку, упала на нее,
пытаясь примять... Все! Но... Что Хилим имеет в виду? Что Ролан будет
ее защищать? А Инесса? Хотя, она как раз уедет... А вдруг нет? Все так
закрутилось перепуталось...

   ...Ролан был немало ошарашен поспешным отъездом гостей. Мрачные
взгляды, которые он то и дело бросал на Инессу, показывали, что он
нисколько не сомневается в истинной причине происходящего -- и это не
сулило скандальной супруге ничего хорошего! Но та как будто не замечала
их, стояла спокойно, только в глазах проскакивало мельком странное
выражение. Хилим подошел к Ролану, поблагодарил, и уже прощаясь,
упомянул как бы невзначай, что завтра утром уезжает (подобрал, умница,
момент, когда Инесса отвлеклась и не слышала!)

   Загрузились. Хилим подрулил к мосткам, притормозил, высунулся из
машины, еще раз прощаясь с гостеприимными хозяевами, Марина тоже
открыла дверцу. И тут из дома выбрался Гошка, таща за собой подаренного
Мариной деревянного дракона. Торопливо спустился с крыльца и направился
к отцу, поминутно оглядываясь на машину. Многострадальная игрушка
скребла длинным изогнутым хвостом по земле, поднимая пыль. Сообразив,
что делает что-то не то, Гошка попытался ухватить страшилище поудобнее,
но не удержал-таки равновесие и плюхнулся.

   Несмотря на смятение, Марина невольно улыбнулась: с этой игрушкой
Гошка выглядел так потешно! И приятно было, что сделанный храмовым
резцом дракон понравился ребенку... Она уже хотела было захлопнуть
дверцу, когда услышала неожиданный оклик Инессы:

   -- Подождите, вы забыли...

   -- Что такое? -- удивилась Марина. Удивилась не столько вопросу,
сколько необычный интонации... Что они могли забыть, о чем надо
напоминать _так_?

   Повелительным жестом подозвав Гошку, Инесса выдернула дракона из его
рук .

   -- Вот, возьмите!

   Не только Марина, но и Ролан непонимающе на нее уставились. Ведь это
же подарок! Кто же возвращает подарки? Возмущенный явным произволом
Гошка отчаянно заревел...

   -- Тетя пошутила, она ничего тебе не дарит! -- непреклонно заявила
ему Инесса. -- Она просто дала тебе поиграть, на время!

   -- Но... -- начала было Марина. И осеклась, сообразив, что ни в коем
случае нельзя спорить! Инесса явно нарывается на скандал, так зачем
доставлять ей это удовольствие?

   С подчеркнуто покорным, очень огорченным (и вполне искренне
огорченным!) видом Марина приняла злополучную игрушку. Крутанула в руке
на манер резной трости и небрежно бросила на заднее сиденье.

   Дверца захлопнулась. Хилим обменялся с Роланом молчаливыми
извинениями.

   -- Подержите, пожалуйста, ворота, -- тихо, ни к кому не обращаясь,
словно бы даже не нарушая неловкой паузы, попросила Марина.

   Ролан заторопился выполнить просьбу, автомобиль, плавно тронувшись,
выкатился со двора. Марина покидала дом Ролана -- для того, чтобы
вскоре вернуться...


                                 *  *  *




Маленький ежик вырос в большого
йога.


   Разве может быть, чтобы знакомая с детства обстановка осталась
прежней, а дом стал чужим? В комнате Марины за два года ничего не
изменилось: та же узкая кровать, те же коврики на полу, большой шкаф
для белья, старый и крепкий. Но ощущение чужого присутствия казалось,
лежало на знакомых вещах как слой липкой пыли!

   -- Вир жил в этой комнате? -- с трудом скрывая брезгливость,
спросила Марина.

   Мама неловко замялась. Она не умела обманывать, не научилась, всегда
считая это ниже своего достоинства. Вот и сейчас ей проще было ответить
правду:

   -- Иногда здесь ночевали его друзья. Но ты не думаешь, надеюсь, что
с тех пор я не прибиралась?!

   Что ж, для мамы еще не все потеряно, если она может бросать _такие_
взгляды! А вот Динка... Даже встретить не вышла, что же это такое! И не
исключено, что Вир еще отыграется на ней за вынужденное гостеприимство!

   Марина, невольно ища сочувствия, взглянула на Хилима -- но тот,
похоже, окончательно отстранился от человеческих эмоций.

   -- Я пойду, прогуляюсь... -- небрежно доложился он, едва за мамой
закрылась дверь. --Отдохни до вечера, а когда Ролан приедет, пусть меня
дождется.

   -- А он приедет? -- воскликнула Марина.

   -- Куда он денется? -- пожал плечами Хилим.

   ...Действительно, уже ближе к вечеру Марина услышала звук мотора и
из окна своей комнаты на втором этаже увидела, машину Ролана.

   Надо было спуститься, встретить его на глазах у всей улицы,
пригласить в дом: иногда лучшее средство от сплетен -- нарочно идти им
наперекор. Но Марина неожиданно и глупо застеснялась, как будто снова
ощутив себя невестой и обретя право на эту робость и смущение...

   Она сидела у приоткрытой двери и взволнованно ждала, но Ролан не
шел. Разговаривает с мамой, конечно... но неужели вообще не зайдет?
Узнает, что Хилима нет -- и предпочтет удалиться, соблюдая приличия? Но
Хилим просил... Да нет, те же приличия требуют извинений -- за
поведение Инессы! Отвергнуть подарок, да еще в такой оскорбительной
форме...

   -- Я хотел извиниться перед вами... -- Ролан по-прежнему умел
приближаться быстро и неслышно! -- Инесса...

   Марина готова была поклясться, что Ролан хотел сказать "Инесса
наказана", но в последний момент опомнившись, изменил фразу:

   -- Инесса сожалеет о своем поведении. Нервы, понятное дело, в наше
время...

   Смешно было слушать эти заготовленные фразы: Ролан обращался больше
к отсутствующему Хилиму, чем к Марине...

   -- Лима нет, -- стараясь говорить без насмешки, объяснила она. --
Разве мама тебе не сказала?

   -- Она предложила мне подождать его, -- уже обыкновенно ответил
Ролан. -- Не возражаешь?

   Еще бы Марина стала возражать! Она радостно кивнула, одновременно
прислушиваясь. Наконец по лестнице вниз проскрипели шаги: значит, мама
не боялась оставлять дочь наедине с Роланом.

   Впрочем, она ведь пока ни о чем не знает и не догадывается! А когда
узнает... Что будет, когда Марина и Ролан дерзко нарушат извечные
традиции? И пусть виноваты будут не они, пусть Инесса сама бросит
семью, пусть выяснится, что Хилим никогда не был мужем Марины -- все
равно! Осуждать будут тех, кто окажется поблизости...

   -- Ты не боишься разговоров? -- прямо спросила Марина. Ролан помотал
головой, энергично и презрительно:

   -- Честное слово, иногда мне хочется дразнить этих гл