.
Первым в щель проскочил Кроч и, радостно гавкнув, помчался прямо к нам. Рорк
нагнулся к собаке, но Кроч перескочил через него ко мне. Ошеломленный  столь
восторженной встречей, я шлепнулся на землю и тут  же  был  тщательно  вымыт
большущим мокрым языком.
   Мы с Рорком оба расхохотались, а Кроч уже облизывал и его лицо. Но тут из
темной дыры в склоне горы показались остальные, и наш смех  замер.  Все  они
выглядели измученными - особенно Такки - и держались настороженно,  опасаясь
присутствия бхарашади. Их лица и  одежда  были  вымазаны  в  золе  и  крови,
сочившейся из порезов и ссадин. Оружие держали наготове все,  кроме  Ирин  и
Кита, несших Тиркона.
   Вскочив, я бросился к ним. Они уже опустили самодельные носилки на землю.
В его правой руке был зажат кинжал, напоминавший те, что висели  у  меня  на
стене в Геракополисе.  Тот  же  крюк  на  обратной  стороне  лезвия,  только
обломанный. На клинке виднелось изображение, в котором  я  без  труда  узнал
Тиркона.
   Рорк опустился рядом с  ним  на  колени  и  мягко  приподнял  левую  руку
раненого, расстегивая ему куртку. В груди Тиркона, у подмышки, чернела дыра.
От запаха гниющей раны меня едва не стошнило - я тут же вспомнил  скульптуру
в замке Пэйн.
   Из раны, пузырясь, вытекала темная масса.
   - Рорк, отчего это?
   Он постучал пальцами по ножу.
   - Виндиктксвара, - и взглянул на Кита. - Что произошло, лейтенант?
   Кит повесил голову:
   - После  первой  ночи  мы  услышали  сильные  взрывы  и  решили  провести
разведку. Мы уже потеряли пятерых - вас, Нагрендру, Ксою  и  Аликса  -  если
считать пропавшего Кроча, то шестерых. Нам следовало  попытаться  найти  вас
прежде, чем Такки установила защиту, но...
   Я махнул рукой:
   - Вы все сделали правильно, Кит. Мне все равно было не помочь.
   Кит растянул губы в улыбке:
   - Спасибо. В общем, когда  мы  снова  открыли  проход,  Тиркон  и  Хансен
вызвались выйти наружу и осмотреться. Насколько мы поняли, они столкнулись с
группой бхарашади и вступили в бой. Тиркон вернулся с Крочем и  этой  дырой.
Хансен назад не пробился.
   - Мы пытались найти Нагрендру  и  Ксою,  -  Ирин  качнула  головой.  -  В
северной башне бхарашади хорошо поработали. И следа не осталось.
   Я сглотнул комок в горле и склонился над раной Тиркона:
   - Рорк, этот нож по размерам подходит к ране,  но  он  не  мог  причинить
такие разрушения. Создается впечатление, что порез заражен и гниет не меньше
недели.
   - У тебя когда-нибудь была крапивница?
   - Да.
   - Виндиктксвара работает так же.  Ее  магия  создает  антитела  для  того
человека, который на ней изображен. Если тот, кто ее изготовил, ранит  того,
для кого она приготовлена,  его  ненависть  действует  подобно  яду.  Оружие
разъедает и тело, и дух жертвы, - Рорк побарабанил  пальцами  по  клинку.  -
Хорошо еще, что у нас осталась Виндиктксвара, причинившая рану. Ее владелец,
надо полагать, мертв?
   Кит кивнул:
   - Тиркон успел сказать это прежде, чем потерял сознание.
   Такки пожала плечами:
   - Я знаю, что это  должно  облегчить  лечение,  но  я  не  владею  магией
исцеления.
   - И я тоже, - Рорк покачал головой. -  Нам  не  успеть  доставить  его  в
Империю. Он не проживет и двух дней.
   - Погоди, Рорк, - улыбнулся я. - Помнишь, ты  мне  рассказывал,  как  мой
отец поступил с одним из своих раненых?
   - Нет...
   - Ты говорил, он поместил того человека в одну из  медленных  зон  Хаоса.
Если я не путаю,  на  карте  Хаоса,  примерно  в  двух  часах  пути  отсюда,
обозначена зона с соотношением скоростей тридцать к одному.  Можно  оставить
его там, пока мы не доставим кого-нибудь, кто сможет ему помочь  -  тогда  у
нас будет для этого около полутора месяцев.
   Осана сосредоточенно обдумывала предложение:
   - Дорога может убить его. Она пролегает по очень пересеченной местности.
   - С этим мы справимся, святейшая, - я свистнул, и во  двор  рысью  вбежал
Изумрудный конь с высоко поднятой головой и развевающейся гривой.
   Ирин помрачнела:
   - Что делает здесь эта тварь?
   - Перестань, Ирин, он теперь со мной, - я повернулся к коню.
   Рорк поднялся:
   - Хорошая мысль, Лок, но тебе не удастся перевезти Тиркона на своем коне,
- под его ногами снова возник и скользнул под  носилки  красный  диск.  -  Я
доставлю его туда, а потом догоню вас.
   Такки отскочила от диска, как ужаленная.
   - Магия Хаоса! Кто  ты  такой?  -  она  подняла  руку,  готовясь  соткать
защитное заклинание.
   Рорк обернулся к  ней,  а  я  заметил,  что  и  остальные  наши  товарищи
попятились от красного диска. Ирин кое-как  удалось  сохранить  бесстрастное
выражение лица, но и Осана, и Кит с  подозрением  следили  за  Рорком.  Кроч
обнюхивал диск.
   - Теперь я - Рорк. Я тот самый человек, которого вы  знаете  и,  надеюсь,
считаете своим другом. Однако дело в том, что я не всегда был Рорком,  -  он
раскрыл ладони, показывая, что не скрывает никакого оружия, но Такки это  не
успокоило. - Двадцать лет назад я отзывался на имя Зефан. В Городе  Магов  я
славился своей поспешностью и бесцеремонностью. Я с самого начала  доставлял
немало беспокойства своим учителям. Они с нетерпением дожидались, когда же я
отправлюсь в Хаос и сгину там. А я, зная об этом,  ограничивался  охотой  за
чудовищами в провинциях Менал и Таррис.
   Жрица Феникса медленно склонила голову:
   - Я слышала, что пограничных охотников называют "зефцы".
   - Приятно, что меня не забыли, - Рорк усмехнулся, и  его  улыбка  немного
успокоила Такки. - Кардье и Дрискол прослышали обо мне и пригласили с  собой
в последний рейд. Они считали, что на всех магов в их отряде уже изготовлены
копья-виндиктксвары,  и  надеялись,  что  свежая  кровь  застанет  бхарашади
врасплох. Ликование в Городе  Магов  было  слышно  в  самой  столице.  Драка
оказалась не из приятных, и  то,  что  я  выжил,  не  доставило  мне  особой
радости. Фальчар вставил мне глаз Катвира, взамен вырванного у  меня  вождем
бхарашади. Ему это показалось забавным. После этого вся моя магия  оказалась
окрашена Хаосом. Вам известно, с каким подозрением в Городе Магов  относятся
к магии Хаоса. Мне запретили заниматься  магией  и  в  Городе,  и  вообще  в
Империи. Каково мне пришлось при переходе через стену, вы  видели,  так  что
возвращаться мне тоже не хотелось.
   Кит кивнул:
   - И тогда ты взял алебарду и стал Рорком, стражником караванов?
   - Алебарда - неплохое оружие. Она не требует особого искусства, а  только
грубой силы, - Рорк широко улыбнулся. - А глаз Катвира видел сквозь повязку,
так что у меня даже не уменьшился обзор. И он чутко спит, а это немаловажное
достоинство в тех местах, где я проводил свой досуг. Вам всем полезно  будет
выспаться, пока я отвезу Тиркона в спокойное место. До  Некролеума  еще  два
дня пути, и утром нам придется скакать во весь опор.
   Донла покачала головой:
   - Я думала, нам придется еще искать Некролеум. Откуда ты знаешь,  где  он
находится?
   Рорк прикрыл правый глаз и уставился на нее золотым шаром:
   - Я знаю все, что знает Катвир.  Он  не  возродится,  пока  не  заполучит
обратно свой глаз, и он уже шестнадцать лет дожидается его возвращения.  Ему
так не терпится, что он направляет меня к Некролеуму с той самой минуты, как
мы вступили на его сторону. Мой обморок и  объясняется  тем,  что  две  воли
сошлись в поединке за обладание моим телом. Я победил, и теперь у  нас  есть
Посох. Пора принять его приглашение посетить Некролеум и закончить начатое.

26

   Повинуясь жесту Рорка, красный диск воспарил вверх.  Он  поднялся  высоко
над двором, унося с собой волшебника и носилки с Тирконом, и пологой длинной
дугой ушел на юг. После того как он  скрылся  из  виду,  только  зеленоватое
свечение Изумрудного коня освещало двор.
   Ирин состроила гримасу вслед Рорку.
   - От души надеюсь, что этот диск сможет нести  больше,  чем  двоих.  Если
нет, нам не добраться до Некролеума и в два дня.
   - Почему? - я попытался заглянуть в темневший  дверной  проем.  -  Мы  же
оставили сменных лошадей там. Они не должны были пострадать.
   Кит кивнул:
   - Не должны были. Один из них  наступил  на  гнездо  гадюк-призраков  или
тварей, которые заменяют  их  в  Хаосе.  Табун  потерял  четырех,  укушенных
змеями, а еще две переломали ноги, вслепую уносясь  прочь.  Куда  подевались
остальные, мы не знаем, но те,  которых  нам  удалось  поймать,  не  склонны
позволять вывести себя во двор, заваленный трупами бхарашади  и  залитый  их
кровью.
   - И что нам теперь делать?
   Осана пнула ногой труп бхарашади.
   - Мы можем сжечь тела и не кормить лошадей. Когда они  проголодаются,  то
согласятся выйти.
   - Но это займет слишком  много  времени,  и  кроме  того,  от  ослабевших
лошадей толку будет мало, - Кит взглянул на Ирин и тряхнул головой.  -  Если
силы Рорка не хватит, чтобы поднять нас всех, нам  предстоит  добираться  до
Некролеума пешком.
   Я погладил изумрудное плечо коня.
   - По-моему, есть еще один выход, - я дотянулся и потрепал его по гриве. -
Призови свой табун. Моим друзьям нужны скакуны для битвы.
   Изумрудный конь взглянул на меня сверху вниз,  изогнув  шею  и  строптиво
раздувая ноздри, затем кивнул. Я отступил назад, когда он поднялся на задние
ноги и издал ржание, которое отозвалось молотом не в ушах, а  в  груди.  Эхо
вернулось с хребта призрачным шепотом.  Он  снова  ударил  воздух  передними
копытами и послал новый призыв  своему  табуну.  Его  копыта  опустились  на
землю, превратив в щебень каменные плитки, а потом он боднул меня лбом, и  я
погладил его могучую шею. Все оглядывались по сторонам, молча прислушиваясь,
не будет ли ответа на его зов. Лицо Ирин на время разгладилось, но все  было
тихо, и она снова помрачнела. Скрестив руки на груди, она грубо плюнула  под
ноги коню:
   - Когда это вор возвращал краденое?
   Изумрудный конь вскинул голову и дерзко встретил взгляд  ее  переливчатых
глаз. Его хвост засвистел в воздухе, взмахивая все быстрее, а на щеках  Ирин
все яснее обозначались желваки. Жеребец коротко фыркнул  и,  подняв  голову,
вырвался через тоннель на передний двор.
   Ирин торжествующе расхохоталась:
   - Похоже, Лок, тебе тоже предстоит пешая прогулка.
   У меня загорелись щеки, но я открыто встретил ее взгляд:
   - Увидим.
   - Конечно, увидим, как ты сотрешь подошвы, а там и ноги  до  волдырей,  -
Ирин покачала головой. - Придумано было красиво, Лок,  только  вот  в  Хаосе
редко исполняются красивые мечты.
   Кит тронул ее за локоть:
   - Подожди, Ирин, я что-то слышу.
   Донла улыбнулась:
   - Я тоже слышу. Гром с ясного неба.
   Далеким барабаном возник вдали звук подков. Я не столько слышал,  сколько
чувствовал его. Табун приближался, все сильнее сотрясая землю. Меня потянуло
на двор, как моряка, заслышавшего песню сирен,  тянет  на  рифы.  Остальные,
толпясь, потянулись за мной, но Ирин вырвалась вперед и первой оказалась  на
дворе.
   На краю открытой площадки собрался табун. Кони, словно готовясь к штурму,
выстраивались в шеренгу напротив здания Первого Дворца. Выбегая из  тоннеля,
мы невольно построились в том же порядке лицом  к  ним.  Между  нами,  среди
изломанных, окровавленных тел бхарашади, замер в ожидании  Изумрудный  конь.
Он бросил презрительный взгляд на  Ирин,  а  потом,  несколько  раз  тряхнув
головой, заржал и посмотрел на Кита.
   Я догадался, что он хочет сказать:
   - Кит, выйди вперед!
   Мой кузен тут же повиновался. Изумрудный конь  дважды  топнул  ногой.  Из
рядов лошадей  выдвинулось  темное  создание  с  глазами,  горящими  "светом
Хаоса". Паре рогов на его голове мог бы позавидовать горный тур, если бы они
не пылали пламенем. Пока конь подходил к Киту, я заметил, что передние  ноги
у него массивнее задних и что копыта пылают так же, как рога.
   Как только зверь приблизился к Киту, кузен без колебаний вскочил  ему  на
спину. Тот вскинулся было на дыбы, но удар копытом и ржание Изумрудного коня
немедленно положили конец его бунту. Кит похлопал его по шее и улыбнулся:
   - Сам не понимаю, откуда, но я знаю, что его зовут Курад.
   Изумрудный конь снова заржал  и  взглянул  на  Донлу.  Она,  как  и  Кит,
выступила вперед и ждала. Изумрудный топнул, и еще один из его табуна  рысью
пробежал через двор. Его покрывал серый  панцирь.  Шипы  и  выросты  на  нем
напоминали цорита или краба. Он  с  готовностью  подбежал  к  Донле,  и  его
панцирь у нас на  глазах  прогнулся,  образовав  седло  с  высокой  лукой  и
стременами, уходящими в выступы панциря, защищающего ноги.
   Мгновение помедлив, она поднялась в седло и рассмеялась:
   - Теплое! - она почесала шею скакуна, и цвет под  ее  рукой  сменился  на
голубой, а потом опять поблек. - Познакомьтесь, это Гиломах!
   Тот же ритуал повторился еще дважды. Осане досталась лошадь, напоминающая
механическое изделие кузнеца,  выполненное  из  золота.  Глаза  ей  заменяли
стеклянные линзы, но "свет Хаоса" горел в них так  же  ярко,  как  в  глазах
других коней. Лошадь казалась нелепой и угловатой,  но  двигалась  мягко,  и
когда она подбежала к Осане, я не  услышал  звона  металла.  Жрица  радостно
приняла ее, объявив нам ее имя: Гриан.
   Такки заметно побледнела, когда навстречу ей по призыву Изумрудного  коня
выступил большой белый жеребец. Сперва он показался мне  обычным  конем,  но
когда  он  приблизился,  я  разглядел,  что  его  грива  и  хвост  ниспадают
серебристыми колечками. Приглядевшись внимательно, я убедился, что такие  же
колечки составляют его шкуру, пробить которую наверняка было не  легче,  чем
настоящую кольчугу. Я не сомневался, что уже  видел  его,  когда  Изумрудный
конь уводил лошадь Ирин, но не мог  вспомнить,  чем  он  тогда  привлек  мое
внимание.
   Такки забралась на его широкую спину. Примостившись  на  спине  огромного
зверя, она казалась  совсем  крошечной.  Постепенно  на  ее  лицо  вернулась
краска, и она улыбнулась:
   - Это - Сейлида.
   Я медленно кивнул:
   - Когда-то она служила Нагрендре, - при этих словах мне в  голову  пришла
праздная мысль: не уводил ли когда-нибудь Изумрудный  конь  лошадь  у  моего
отца?
   Ирин повернулась ко мне:
   - Кажется, в наказание за  мое  упрямство,  мне  придется  добираться  до
Некролеума пешком.
   В ответ Изумрудный конь издал высокомерное ржание. Я строго  взглянул  на
него.
   - Такое величественное животное не  может  не  быть  великодушным.  Выйди
вперед.
   Ирин послушалась, но Изумрудный конь молчал и не топал  ногой.  Он  замер
статуей, скосив один глаз на нее, а другой на  свой  табун.  В  первом  ряду
никто не двинулся с места, и на мгновение я испугался, что Ирин права.
   В это время лошадь из заднего ряда растолкала передних и прыгнула вперед.
Жестко приземлившись на камни мостовой, конь  вздыбился,  купаясь  в  свете,
играющем  на  его  чешуйчатой  коже.  Оранжево-черный  узор  на  его   спине
усложнился, а острые клыки стали чуточку длиннее, но, несмотря на это, я без
труда узнал коня Ирин.
   Она бросилась ему навстречу и мигом оказалась у него на спине. Он  кивнул
головой и гордо прогарцевал к другим лошадям. Ирин обнимала животное за  шею
и  впервые  на  моей  памяти  широко  улыбалась.  Поймав  мой  взгляд,   она
подмигнула:
   - Я знаю, что его зовут Тротгард.
   Изумрудный конь повернулся к остальному табуну  и,  заржав,  помчался  на
него.  Животные  бросились  врассыпную.   Некоторые   приостанавливались   и
оглядывались, но новое яростное ржание прогнало их в темноту. Встав на дыбы,
он еще раз заржал и вернулся ко мне. Я оглядел наш отряд.
   - Отлично, теперь мы готовы к завтрашнему путешествию, -  я  увидел,  что
конь Ирин пристроился рядом с конем  Кита,  и  они  потихоньку  отъезжают  в
сторону.  -  Рорк  советовал  нам  всем  выспаться   перед   дорогой.   Надо
распределить вахты.
   Кит кивнул:
   - Мы с Ирин отстоим первую, а потом разбудим Такки  и  Донлу.  Последними
можете дежурить вы с Осаной. Рорку, когда он вернется, надо дать отоспаться,
чтобы он завтра был в форме.
   Я согласился. Изумрудный конь принял гордую позу и застыл. Я ушел  следом
за другими в скальное убежище и расстелил  на  полу  одеяла.  Укладываясь  и
ощущая, как усталость этого  дня  заполняет  мои  кости  свинцом,  я  заснул
прежде, чем голова моя коснулась свернутого плаща, заменявшего подушку.
   Я так вымотался, что должен был  спать  мертвым  сном,  однако  этого  не
случилось. Меня захватило яркое сновидение. Едва открыв глаза в  мире  этого
сна, я уже знал, что не хочу его смотреть, но было ясно, что проснуться  мне
не удастся. Меня снова охватило чувство отчаяния и обреченности,  испытанное
в замке Пэйн. Не в силах сопротивляться, я отдался на волю сновидения.
   За мной и вокруг меня  собрались  рейдеры.  Под  ними  были  скакуны,  не
уступавшие в странности подданным Изумрудного коня. В отряде были и  собаки,
среди которых я заметил Кроча. Я поискал глазами Рорка, но ни в ком  не  мог
узнать его. Зато темноволосый человек со "светом Хаоса" в глазах вполне  мог
оказаться отцом Марии, Зеиром.
   Все мы, рейдеры, были  так  или  иначе  изменены  Хаосом.  У  меня  глаза
прятались за необычно высокими скулами, а взглянув на свои  руки,  я  увидел
костяные шпоры на запястьях и костяшках пальцев. Я знал также, что кожа  рук
под рукавами испещрена бесчисленными шрамами.
   Подъехавший  всадник  взглянул  на  меня  поверх  огненных  рогов  своего
скакуна, и сперва мне показалось, что это Кит. Сходство было  поразительным,
но этот человек был плотнее сложен и выше ростом. "Сон изменил его  так  же,
как меня".
   - Что нового?
   - Наши разведчики доносят, что бхарашади собрали войско, которое достойно
нашего внимания, но маловато, чтобы одолеть нас.
   - Стало быть, Катвир задумал втянуть нас в стычку с этим войском,  а  сам
пока остается в резерве?
   - Как ты и предполагал, брат мой.
   Дрискол улыбнулся, и я понял, что рядом со мной давно  умерший  дядя  или
его двойник. А значит, мне в этом кошмаре отводилась роль отца.
   - То ущелье, которым ты интересовался, охраняется слабо, и  если  мы  его
займем, бхарашади нелегко будет выбить нас оттуда.
   - Хорошо, туда и направимся. Обозначим ложную атаку на  главные  силы,  а
сами оттянемся в  ущелье.  Катвир  поступил  разумно,  не  желая  привлекать
внимание усиленной охраной, но его попытка отвлечь нас нам скорее на руку.
   - Вперед, Доблестные Копьеносцы! Сегодня бхарашади ждет гибель!
   Мы  скакали  впереди.  Я  заметил,  что  сновидение  оставило  подо  мной
Изумрудного коня. Затем, по капризной логике кошмара, я завернул за  поворот
тропы и  немедленно  оказался  в  гуще  битвы,  кипевшей  по  всей  равнине.
Бхарашади подступали со всех сторон, и хотя ни один пока не  прорвался,  все
мои спутники сражались впереди меня.
   Слева Дрискол вместе с конем сорвался  с  уступа,  исчезнув  под  лавиной
камней и мертвых тел бхарашади.
   Я крикнул, но крик затерялся в воплях Черных Теней. В тот же миг я понял,
что он убит, и вина в этом моя.
   Впереди послышался рев  вызова.  Я  обернулся  и  увидел  могучего  воина
бхарашади, шагавшего ко мне через ряды своих демонов. В его руках был меч  -
виндиктксвара, предназначенная специально для меня. Рисунка на ней я не  мог
разобрать, но и во сне я твердо знал, что одно ее прикосновение прожжет  мою
кожу и отравит кровь.
   Наклонившись в седле, я выдернул копье из тела бхарашади. Катвир  прорвал
собственные ряды и потряс мечом, выкованным, чтобы выпить мою кровь.
   - Кардье, настал твой черед. Ты давно раздражаешь  меня.  Теперь  я  тебя
уничтожу!
   - Никогда! - выкрикнул я в ответ и метнул в него копье.
   Оно проплыло в воздухе и с силой ударило Катвира в грудь. Тот ответил мне
смехом, но я видел лиловую пену у него на губах. Он выдернул копье из  груди
и с презрением отбросил прочь и даже  не  попытался  зажать  рану  рукой,  а
шагнул вперед, пошатнулся и упал.
   Что-то тяжелое и твердое ударило Изумрудного коня, сбив на землю. Я успел
в