Кэббот-стрит дорогу экипажу перегородила ломовая телега, груженная  сеном,
там что-то случилось  с  упряжью,  и  извозчик,  вяло  поругивая  лошадей,
возился с ремнями. Вездесущие уличные мальчики, само собой, комментировали
происходящее. Какая-то женщина лет сорока, в одежде служанки, с  корзиной,
полной овощей, стояла неподалеку и тоже  наблюдала  за  событием.  Драйвер
вылез и пошел к извозчику торопить события. Пит  угрюмо  посмотрел  ему  в
спину. Вздохнул. Раньше он бы  выскочил  сам,  помог  извозчику,  потрепал
лошадок по холкам, погладил  по  крупам,  улыбнулся  мальчикам,  хотя  эти
сорванцы порой и надоедливы до беса...
     Рассеянно скользнув взглядом правее, Пит вдруг отметил, что женщина с
корзиной пристально смотрит на него. Ее лицо ему было абсолютно незнакомо.
Может, служанка одного из приятелей-бизнесменов, узнала  его,  Пита?..  Но
что ей надо, уставилась-то, уставилась!.. Он ответил ей таким же  взглядом
в упор. Она не опустила глаза, и  Пит  немного  удивился.  Обычно  в  этом
городе женщины низшего сословия себе так не позволяли смотреть на  господ,
разъезжающих в автоэкипажах. Если сами не были  молоды  и  пригожи  собою.
Молодость  и  красота  многое  позволяла  в  этом  городе  женщинам.   Пит
вопросительно  приподнял  брови,  женщина  не  отреагировала,   продолжала
пялиться темными глазищами. И Пит вдруг  ощутил,  как  по  спине  побежали
ознобные "мурашки". Он внезапно почувствовал себя "не  в  своей  тарелке",
как говорят янки. Будто это он, ОН НЕ ДОЛЖЕН так СВЕРХУ  смотреть  на  эту
служанку, ОН должен опускать подобострастно взгляд, а вовсе не она. Не  он
"сильный мира сего", а - наоборот! И  помимо  воли  Пит  опустил  глаза...
Опомнился, встрепенулся, поднял их снова, но, выходит, лишь  затем,  чтобы
зафиксировать исчезновение странной женщины. Мелькнули подол платья и край
корзины, и незнакомка канула за углом дома.
     Ошалело помотав головой, Пит раздраженно крикнул драйверу: -  Джеймс,
садитесь на место, поедем по другой улице!
     Отпустив драйвера,  Пит  открыл  своим  ключом  калитку  в  узорчатой
чугунной  ограде  и  вошел  домой.  Особняк,  после  исчезновения  Катруси
воспринимаемый Питом как скорбное место, таковым и выглядел для него, хотя
для других, наверное, внешне не изменился. Он предлагал Лесе сменить  дом,
ей тоже каждый уголок напоминал о Кэти, но  она  сказала:  "А  вдруг  Кэти
вернется, она же сюда вернется!", и он согласился - "ТАК". Все эти полгода
они с Лесей жили в ожидании, оно окрасило их взаимоотношения  в  грустные,
пастельные тона, но кроме как в объятиях друг у друга, они нигде не могли,
естественно, отыскать утешения,  и  потому  сблизились  настолько,  что  -
исчезни теперь  кто-то  из  них  двоих,  вслед  за  Кэт,  -  и  оставшийся
(оставшаяся) умер(ла) бы не сходя с места.
     Пройдя через лужайку по дорожке к ступенькам, ведущим  к  двери,  Пит
остановился. Одна из створок была  приоткрыта.  Слуги  обычно  никогда  не
оставляли двери нараспашку, даже старая Фло, цветная кухарка, изумительная
повариха, но находящаяся уже в том  возрасте,  когда  начинают  забываться
события последних дней. Впрочем, Фло через парадное и не ходила. Пит пожал
плечами и вошел в холл. Пусто. По спине побежали  "мурашки"...  Он  бросил
шляпу на пол и быстро зашагал в большую гостиную первого этажа, в  которой
Леся обычно ждала  его  (и  возможных  сообщений  о  судьбе  Кэт!),  читая
какой-нибудь немецкий роман или сборник стихов.  Он  входил,  присаживался
рядом, целовал ее пахнущие ожиданием распущенные  золотистые  волосы,  она
прижимала к своим иссушенным тоской  губам  его  ладони,  целовала  каждый
палец, потом он поднимал ее  на  руки  и  нес  ее,  маленькую  и  хрупкую,
доверчиво прильнувшую к нему, такому большому и  сильному,  наверх,  в  их
спальню, и там они любили друг друга, и только там, в постели, ТРЕТЬЯ была
с ними почти зримо, привычно и полновластно, будто никуда и не исчезала...
Господи Исусе, думал теперь всегда в постели Пит, исцеловывая ножки  Леси,
почему мы не ценим те мгновения, которые нам отпущены, и  не  наслаждаемся
каждым из них, пока не поздно, и пока те, кого любим,  рядом  с  нами,  не
ценим так, словно каждое из них - единственное, и последнее...  Теперь  он
научился ценить КАЖДОЕ из них. И знал, что уж Лесю-то он никому не отдаст.
Он много чему научился с тех пор, как в его жизнь вошли эти  две  Женщины.
Он научился грамотно говорить, узнал много таких слов,  что  раньше  и  не
подозревал об  их  существовании,  научился  читать  книги,  а  не  только
бухгалтерские талмуды, и даже понял, ЧТО такое стихи и чем они  отличаются
от прочих текстов, состоящих  из  букв.  Впервые  в  жизни  он  оценил  по
достоинству свою память, которую раньше проклинал за  то,  что  она  такая
"добрая", и ничего не забывает. Будь она похуже, не так ярко помнилась  бы
Ганка, и не видел бы Пит рожи москалей на  всех  посетителях  шинков...  С
другой стороны, в  бизнесе  такая  память  -  самое  то,  шо  надо...  Все
увиденное, прочитанное, услышанное в своей  жизни,  сколько  себя  помнил,
Пэтро запоминал до последнего штриха. Теперь, только теперь он оценил, что
у этого свои преимущества... И вообще, в последние  месяцы  Пит  страшенно
изменился.  Он  стал  думать  по-другому,  чувствовать  по-другому,   ЖИТЬ
ПО-ДРУГОМУ. Сам он по-настоящему  научился  только  трем  вещам  -  пахать
землю, рубить лес и делать деньги. Всему остальному  его  научили  Леся  и
Катруся, и он благодарил долю за то, что она ему подарила встречу с  ними,
за то, что Кэт пришла к нему после шпиталя, положив глаз. Он понял главное
- не делятся люди на плохих, женщин, и хороших, мужчин. (И наоборот,  если
глянуть с ТОЙ стороны). Делятся люди на плохих людей и  хороших  людей.  И
еще он понял: деньги и власть - еще не все.  Все  деньги  и  влияние  Пита
Непа, миллионера и  крупного  предпринимателя,  готов  он  был  отдать  за
лачугу, в которой оказались бы они ВТРОЕМ. На жизнь он бы заработал,  руки
и голова на своих местах. Но все деньги миллионера Пита Непа  не  в  силах
вернуть Кэти... Доля не берет зелеными бумажками и эфемерными  категориями
вроде власти. У нее в ходу другая валюта, самая настоящая - чувства.
     А их только три. Свободы, любви, одиночества.
     Теперь доля взяла плату...
     В гостиной Леся не ждала его. Он крикнул:
     - Любимая, где ты?! - и  тут  же:  -  Жан-Пьер,  Бетти,  я  дома!!  -
дворецкому и горничной.
     Ответом ему была тишина.



                      47. ФРАГМЕНТ ВОСПОМИНАНИЙ - 4

     "Когда человек чего-то ужасно  хочет,  ему  кажется,  что,  заполучив
желаемое, жизнь его круто изменит свое содержание, и вот  тут-то  начнется
самый что ни на есть кайф.
     Я на собственной шкуре убедился - ни хрена  подобного.  Когда  я  был
вынужден прозябать в больном,  источенном  недугами  и  изглоданном  болью
теле, я мечтал только об одном: вот бы дал мне Бог какой  новый  организм,
новую материальную оболочку, телесную ипостась, и уж тогда я решу все свои
проблемы, одним махом всех побивахом и хеппи энд, сиди как король на  горе
и поплевывай на головы беспечных парижан. Я думал, что  можно  решить  ВСЕ
проблемы, сменив материальную  оболочку  на  более  функциональную,  более
приспособленную к решению проблем, в их понимании этим миром и  мной,  как
частицей его.
     Я получил желаемое. И сразу возникло  великое  множество  проблем,  о
которых я и не подозревал. Да, что да, то да,  теперь  я  могу,  пользуясь
свойствами своей новой оболочки, о получении которой молился  Своему  Богу
денно и нощно, "исполнять" такие вещи,  что  мне  раньше  только  снились.
Такие даже, что  и  не  снятся  подавляющему  большинству  так  называемых
здоровых, нормальных человечьих организмов... НО.
     Вот именно. Внутри-то я остался таким же как был. Из собственного "Я"
никуда не убежишь...
     НО второе: И это хорошо.
     Как-то я в одной книжке  прочитал  о  том,  что  у  одного  инвалида,
передвигающегося с великим трудом на костылях, но - талантливейшего ПОЭТА,
спросили о том, выбрал бы он здоровые ноги или поэтический талант... И  он
ответил - талант, конечно. Я тогда  не  понял  сути  его  выбора,  дураком
обозвал. Теперь понимаю, что выбор его был мудр  и  единственно  правилен,
несмотря на то, что выбором сим он  обрекал  себя  на  одиночество  (какая
самка захочет зачать потомство от слабого самца!) и прекращение его личной
цепочки поколений. Если ты не поэт, а просто инвалид,  то  спору  нет,  от
здоровых ног ни в  коем  случае  отказываться  не  надо!..  Но  -  за  все
приходится платить. Тот парень - за талант - заплатил здоровьем. Ходил  бы
он на своих "двоих", а не четырех, почти наверняка не стал бы поэтом...
     А что может быть ценнее дара творчества? Кто счастливее  -  тот,  кто
создаст "нетленное для тленных", пусть даже заплатив за это "материальным"
бесплодием,  или  тот,  кто  пробегает  всю   жизнь   и   помрет   духовно
"бесплодным"? Каждый отвечает на этот вопрос  для  себя  САМ.  Я  ответил:
конечно, ПЕРВЫЙ.
     Лучше всего,  конечно,  совместить  "приятное  с  полезным",  но  так
получается почему-то очень редко. Потому что - где-то прибавилось, значит,
по закону сохранения энергии где-то убавиться должно...
     Я подозреваю - за то, что я получил "походный боевой скафандр", как я
его зову, с помощью которого могу возвращаться в родной мир "на  коне",  с
триумфом, кто-то где-то заплатил. Боюсь и думать, какую цену...
     Но подозреваю - я страдал и потому также, что кто-то где-то по закону
сохранения получил нечто подобное моему скафандру.
     Который, такой, как он есть - воплощение моей  мечты.  ТАКИМ  я  себе
КАЗАЛСЯ. Вот, изволь, заполучи, не обессудь... за что  боролись  на  то  и
напоролись. По высшему классу - в пределах возможностей.
     И справедливо. Духовной и мыслящей ипостасям, сумевшим настроиться на
преодоление границ среды обитания,  полагается  соответствующая  телесная.
Чтоб уж не оставалось претензий.
     И кого волнуют  переживания  души,  некогда  сформированной  больным,
страдающим телом; именно благодаря страданиям которого  она  стала  такой,
как есть, Я стало таким "Я", а не иным.  Кого  волнуют  переживания  души,
тоскующей по тому, не менее родному, чем нынешнее, и даже  более  любимому
(больного ребенка всегда жальче!) телу... кого волнует, что  так  отчаянно
хотелось, чтобы и оно было счастливо, но в силу сложившихся стереотипов  -
оно было обречено на одиночество...
     Замкнутый круг, словом.
     Но как бы там и тут ни было, именно благодаря тому, что тело было  НЕ
ТАКИМ, КАК У ВСЕХ, душа и разум стали также  ДРУГИМИ,  и  то  отличное  от
нормы, что имелось у них, позволило выйти на Дорогу.  Причем  безо  всяких
"костылей" типа хитромудрых электронных приборов и прочей машинерии.  Тело
- это химические  и  физические  процессы,  функционирующие  в  сложнейшем
взаимодействии, в  комплексе,  и  вот,  мой  комплекс  оказался  настолько
уникален, протекающие в нем процессы метаболизма настолько перестроены  по
только Богу Моему  ведомому  "ноу-хау",  что  сначала  начал  приоткрывать
смотровые окошки в стене, а потом сумел  открыть  дверь,  отыскав  голубой
ключ мечты. Нету счастья для тебя в этом мире, иди искать за его  пределы.
Идущий да обрящет...
     Так стоит ли сожалеть теперь, когда любят новое тело, а тебе хочется,
чтобы тебя любили во всех ипостасях, даже в той,  которая  приносила  лишь
страдания? и все это, блин горелый, из-за того лишь, что настоящий ты  был
в ТОМ виде, а сейчас - в мечте - сам себе кажешься  сном,  хотя  на  самом
деле, выходит, воистину реален ты здесь, на Дороге, раз уж сумел выйти  на
нее и изначально являлся ее Путником. Чужаков она  не  терпит.  К  ней  не
примажешься и случайно на нее тоже не угодишь.
     Впрочем, вряд ли тому, кто  не  испытал  на  собственной  шкуре,  все
станет понятно на словах. Я убедился, что даже самые умные люди далеко  не
всегда могут "влезать" в системы координат других людей и ПОНИМАТЬ, о чем,
собственно, речь.
     Потому ergo: тот, кто по-настоящему выстрадал, получит  по  заслугам.
Надо только очень-очень захотеть... ну и капельку удачи впридачу, улыбочку
капризной дамы по имени Фортуна. У которой недаром - женское имя.
     И тот, что был, и тот, что есть, и тот, что будешь... ТЫ.
     В развитии. В процессе.
     В Пути.
     Идя по которому, от боли все равно не избавляешься. Тот,  у  кого  не
болит, дома сидит. Хотя, если вдруг на мгновеньице боль уходит, это  такое
наслаждение!.. Бывает,  встретишь  кого-нибудь,  почувствуешь  родственную
душу, и боль уходит хоть на миг, потому что ты так рад  тому,  что  кто-то
понимает тебя и ты его тоже понимаешь... А бывает,  встретишь  женщину,  и
она тебе подарит ночь ласки, согреет озябшее в одиноких ночевках у  костра
тело, и чувствуешь тоже - уходит боль, уходит... Потом, правда, чаще всего
случается так, что болит еще больше, но - Дорога на  то  и  Дорога,  чтобы
н_е_  _к_о_н_ч_а_т_ь_с_я_...  Кончаются  только  улицы,  потому   что   их
ограничивают  размеры  городов,  порожденных  человечьим   страхом   перед
одиночеством, в поисках любви. А наделенные даром  творить,  а  значит,  и
любить по-настоящему, уходят по грунтовкам  прочь,  в  глушь,  в  скит,  в
шалаш...
     Чтобы сохранить себя и сохранить свои иллюзии. Как я мечтал  когда-то
уйти в тайгу какую-нибудь, затеряться в  степи,  очутиться  на  Острове  в
Океане... Спастись  от  тех,  кого  считал  главными  убийцами  иллюзий  -
ж_е_н_щ_и_н_.
     И как болела моя голова, в которой живет ВСЕ, в том числе и  то,  что
принято называть "сердечной болью", и душа в ней же, и разум... Величайшее
сокровище человечье - МОЗГ. Материальное Вместилище  духовной  и  мыслящей
ипостасей...  Обиталище  чувств,  памяти,  талантов.   Многоуровневый,   с
подвалами и чердаками, Дом, где-то в недрах выделивший каморку в том числе
и для того загадочного ОТЛИЧИЯ, благодаря которому люди -  это  люди.  Как
болела моя голова,  в  которой  было  также  и  мое  _о_т_л_и_ч_и_е_,  мое
проклятие и мое благословение, моя Болезнь...
     Как хотел я, чтобы она перестала  болеть.  И  не  понимал,  что  если
перестанет, то "Я" перестану быть Я.
     И на вопрос: что бы ты  выбрал,  ноги  или  талант?  отвечу  -  ноги,
конечно! И тем самым утрачу единственный шанс сохранить все свои иллюзии -
получить такие НОГИ, с помощью которых  сумею  уйти  гораздо  дальше,  чем
позволяют размеры одного, пусть даже и самого большого,  мира...  и  даже,
быть может, уйду от одиночества..."



                      48. ОДИН (ОСТАТОК ТРЕУГОЛЬНИКА)

     ...все три этажа были пусты, Пит заглянул в шкафы и  комоды  даже,  в
безумной надежде, что пустота в доме - какой-то глупый розыгрыш, и  сейчас
Леся выскочит, сопровождаемая слугами, из какого-нибудь укромного  уголка,
и воскликнет: "Ку-ку!". Но тишина царила в  доме,  и  Пит  с  помертвевшим
лицом бродил по нему, натыкаясь на косяки дверей и мебель.  Мысли  о  том,
чтобы  вызвать  фараонов,  даже  не  возникло  в  его  мозгу,   охваченном
лихорадкой ужаса. Он отказывался верить глазам и ушам своим... Сколько  он
так бродил, неизвестно, но после того, как опомнился, первой мыслью  было:
сообщить Карпентеру. Этот сыщик казался самым  толковым  из  всех,  с  кем
пришлось иметь дело. Пит даже задержал взгляд на аппарате  Белла,  не  так
давно  установленном  в  его  доме.  Но  решил  повременить.  Надо  быстро
прикинуть план действий, и без промедления начать его  выполнение.  Голова
постепенно остывала, ужас сменялся холодной  яростью.  Будучи  в  подобном
состоянии,   Пит   некогда,   еще   будучи   Пэтром,   крушил   в   шинках
подпоручиков-москалей.
     Войдя  в  кабинет,  Пит  достал  из   ящика   стола   ножи.   Старый,
полусточенный, из тех, что на родине звались  "засапожными",  он  купил  у
старика-львовянина еще на лесопильне в Канаде. Второй, изумительной работы
дамасский кинжал в ножнах бычьей кожи, украшенных серебряным  причудливыми
узорочьем, он как-то купил  в  лавчонке  у  старого  еврейского  торговца,
расположенной неподалеку от конторы. Шел мимо, заглянул, увидел... Рукоять
легла в его ладонь, как родная, будто по ней делалась, и  когда  Пит  сжал
ее, прильнула к пальцам доверчиво, отдалась ему безоговорочно, и он  понял
- МОЕ ОРУЖИЕ. Клинок лукаво  поблескивал,  отражая  слабый  свет  масляной
лампы, и Питу показалось, что  он  ему  подмигивает.  У  каждого  мужчины,
наверное, должно быть СВОЕ оружие...  Сжав  кинжал,  Пит  вдруг  отчетливо
ощутил и руки всех его прежних владельцев, у кинжала была долгая жизнь,  и
вот он добрался к нему. Пит, бывало, и раньше воспринимал память  вещей  и
мест, но считал это блажью, дурныцей... Правда,  раньше  он  очень  смутно
"видел" тех, кто трогал вещи или находился в конкретном месте, нерегулярно
и с разной степенью  длительности...  И  старался  побыстрее  выкинуть  из
головы. Сейчас, в самый страшный момент своей жизни, Пит взял его в руки и
сразу ощутил незримую поддержку, вроде как и все прежние владельцы  пожали
ему руку; с ножами в руках он вышел  из  кабинета,  вышел  из  дома  через
черный ход и зашагал по внутреннему дворику особняка к  гаражу.  Когда  он
купил роллс-ройс, то переоборудовал бывший хлев в гараж.  Ему  понравилось
водить авто, и он быстро  научился  этому.  Выведя  экипаж  во  двор,  Пит
подкатил к воротам, заглушил мотор, вылез и вернулся в  дом.  Было  совсем
темно, он, оказывается, гораздо дольше бродил в шоке по дому,  чем  думал.
Глянув на часы,  Пит  узнал,  что  уже  заполночь.  Хорошо,  электричество
провел, а то  пришлось  бы  лампы  зажигать...  Воспользовавшись  полезным
изобретением Александера Белла, Пит сказал барышне номер, и  когда  сонный
голос Карпентера ответил ему, вкратце  обрисовал  ситуацию.  Добавил,  что
оставил все как было, что  двери  открыты,  и  пусть  детектив  немедленно
приезжает; сам он сейчас уедет,  но  надеется,  что  "...мистер  Карпентер
приложит все усилия, и разумеется, вознаграждение будем самым  что  ни  на
есть щедрым...". Голос Карпентера, моментально сделавшись четким,  заверил
мистера Непа, что все усилия будут приложены, и даже более чем все.
     Мистер Неп повесил рожок,  который  прижимал  к  уху,  на  надлежащее
место, и покрутил ручку аппарата, давая отбой.
     Прошелся по первому этажу, включая электричество везде, где оно  было
проведено. Хотел было перед отъездом подняться на второй этаж, погладить в
спальне покрывало постели, еще сохранившее очертания фигуры Леси,  видимо,
прилегшей было отдохнуть, она часто прихварывала в  эти  последние  месяцы
ожидания... Но закусил губу,  убрал  ногу  с  первой  ступени  лестницы  и
повернулся, чтобы выйти во двор.
     - Не двигаться, - негромко приказала женщина в штанах, стоящая  перед
ним,  у  выхода  во  внутренний  двор.   Странно   выглядящее,   но   явно
огнестрельное, оружие, которое она держала в поднятой левой руке,  стволом
было направлено ему в грудь. - Привет от Кэтруси,  Пиэтрро.  Она  довольна
тобой, ты сохранил Лорелейн в отличной сексуальной форме, не давал спуску.
Благодарит даже, но это у нее пройдет, новенькие все такие, с атавизмами.



                      49. ФРАГМЕНТ ВОСПОМИНАНИЙ - 5

     "Своему старшему брату я благодарен за две вещи.  За  то,  что  очень
рано начал слушать музыку и читать книжки, которые люди, с их пристрастием
на все вешать ярлычки и придумывать имена, называют "фантастикой". Если бы
брат не приносил в дом эти книги и не вынудил родителей купить  магнитофон
("ЯУЗА-6", как сейчас помню! мы всей семьей (и я,  третьеклассник)  ходили
его покупать, в первой половине семидесятых века ХХ-го н.э. по эту сторону
Железного  Забора   то   было   достаточно   нетривиальное   событие   для
совклассически    среднестатистической    ячейки    общества     категории
"папа-инженер и мама-учитель"), который со временем как бы смен