-  Что  делать!  Такова   цена,   которую   приходится   платить   за
терраформирование планет.
     -  Вихрь  терраформированию  не  подвергался,  -  страстно  парировал
тамплиер, -  а  юпитерианские  животные  тем  не  менее  были  истреблены.
Охотниками.
     - Никто, однако, не доказал, что цеппелины разумны, - возразил  Дюре,
чувствуя несостоятельность собственных доводов.
     - Они пели, - с  горечью  сказал  тамплиер.  -  Разделенные  тысячами
километров атмосферы, они общались друг  с  другом  песнями,  исполненными
смысла, любви и печали. А их выслеживали и убивали,  как  белых  китов  на
Старой Земле.
     Дюре скрестил руки на груди:
     - Вы совершенно правы - мы виноваты. Но разве  нельзя  искупить  вину
как-нибудь иначе? Разве обязательно поддерживать  бесчеловечную  философию
культа Шрайка... или эту войну?
     Капюшон тамплиера качнулся из стороны в сторону.
     - Нет! Будь это обычные людские прегрешения, иной путь  к  искуплению
был бы возможен. Но это  не  просто  болезнь  -  это  безумие,  погубившее
множество  видов  и  рас,  опустошившее  целые  миры...  И  порождено  оно
греховным симбиозом.
     - Симбиозом?
     - Человечества и Техно-Центра, -  бросил  Сек  Хардин,  поразив  Дюре
резким, не свойственным тамплиерам тоном. -  Человек  и  его  механический
разум. Кто тут на ком паразитирует?  Сами  симбионты  запутались  в  своих
отношениях. Но это смертный грех. Это козни  Анти-Природы.  И  даже  хуже,
Дюре, - это эволюционный тупик.
     Иезуит  встал  и  отошел  к  балюстраде,  окинув  взглядом  сумрачные
древесные кроны, парящие в ночи, подобно флотилии облаков.
     - Неужели  из  этого  тупика  нет  другого  выхода?  Только  Шрайк  и
всегалактическая война?
     - Шрайк не более  чем  катализатор,  -  живо  откликнулся  Хардин.  -
Очистительный огонь, возрождающий  чахлый,  больной  лес.  Грядут  трудные
времена, но они вызовут новый виток развития, новую жизнь,  очищение  всех
видов... и не где-то вдали, а здесь, в доме человечества.
     - "Трудные времена", - задумчиво повторил Дюре.  -  И  ваше  Братство
готово лицезреть гибель миллиардов в процессе этой... прополки?
     Тамплиер сжал кулаки.
     - Этого не случится! Шрайк - лишь предупреждение. Наши братья Бродяги
стремятся  взять  под  контроль  Гиперион  и  Шрайка  только   на   время,
необходимое для нанесения удара по Техно-Центру. Это  будет  хирургическая
операция:  уничтожение  симбионта  и  возрождение  человечества  в   новом
качестве - партнера Природы в священном круговороте жизни.
     Дюре вздохнул.
     - Если бы знать, где находится Техно-Центр. Как можно нанести удар по
тому, чего никто никогда не видел?
     - Можно, - ответил Истинный Глас Мирового Древа, но уже  без  прежней
уверенности.
     - Значит, вторжение на Рощу Богов - одно  из  условий  соглашения?  -
помолчав, спросил священник.
     Теперь  уже  тамплиер  вскочил  и  начал  прохаживаться  от  стола  к
балюстраде и обратно.
     - Вторжения не будет. Именно  потому  я  и  задержал  вас:  чтобы  вы
увидели все собственными глазами и рассказали Гегемонии.
     - Если вторжения не будет. Гегемония и без меня  об  этом  узнает,  -
озадаченно сказал Дюре.
     - Да, но там не поймут, почему Бродяги пощадили наш  мир.  Вы  должны
Передать им эту весть и истолковать ее.
     - К черту... - невольно  вырвалось  у  отца  Дюре.  -  Я  устал  быть
всеобщим посыльным. Откуда у вас  эти  сведения?  Например,  о  пришествии
Шрайка и причинах войны?
     - Пророчества... - начал Сек Хардин.
     Дюре ударил кулаком по перилам. Как втолковать тамплиеру, что все они
- игрушки в руках существа, способного манипулировать самим временем, или,
как минимум, служащего силе, которая на такое способна?
     - Вы увидите... - снова начал Тамплиер, и, словно в подтверждение его
слов, по планете прокатился глухой ропот. Казалось, миллионы ее обитателей
вздохнули все разом, сорвавшись на негромкий стон.
     - Боже Милостивый, - воскликнул Дюре, глядя на  запад,  где  медленно
поднималось недавно зашедшее солнце. Зашелестев  листвой,  в  лицо  ударил
горячий ветер.
     Ночь превратилась в сверкающий день, и над  горизонтом  выросли  пять
чудовищных грибов. Дюре инстинктивно прикрыл глаза рукой, а когда свечение
пошло на убыль, перевел взгляд на тамплиера.
     Сек Хардин откинул Капюшон, и раскаленный ветер  трепал  его  длинные
зеленоватые волосы. Скуластое  азиатское  лицо  окаменело  от  потрясения.
Потрясения и растерянности. В капюшоне Хардина щебетали позывные множества
комлогов, тревожно звенели похожие на птичьи голоса.
     - Взрывы на Сьерре  и  Хоккайдо,  -  прошептал  тамплиер.  -  Ядерные
взрывы. Орбитальная бомбардировка.
     Дюре вспомнил, что Сьерра - это закрытый для  посторонних  континент,
расположенный менее чем в восьмистах километрах от Мирового  Древа.  А  на
священном   острове   Хоккайдо   росли   и    приуготавливались    будущие
корабли-деревья.
     - Жертвы? -  спросил  он,  но,  прежде  чем  Хардин  успел  ответить,
ослепительные стрелы рассекли небосвод Рощи Богов. Два десятка тактических
лазеров, протонных  пушек  и  плазмометов  за  несколько  секунд  выкосили
пространство от горизонта до горизонта. Казалось, по крыше древесного мира
Рощи Богов шарят безобидные лучи прожекторов,  но  вслед  за  ними  бежали
волны пламени.
     Дюре пошатнулся - луч стометровой ширины ураганом  пронесся  по  чаще
менее чем в километре от Мирового Древа. Древний пес мгновенно вспыхнул, в
ночном небе выросла десятикилометровая оранжево-алая  стена,  и  воздух  с
ревом устремился в эту адскую топку. Другой луч, летевший с севера на  юг,
прежде чем исчезнуть за горизонтом, чудом не  срезал  Мировое  Древо.  Все
новые и новые столбы огня и дыма поднимались к вероломным звездам.
     - Они обещали... - прошептал Сек Хардин. - Братья Бродяги обещали!
     - Вам нужна помощь! - выкрикнул Дюре.  -  Свяжитесь  с  Сетью,  пусть
поспешат на выручку!
     Хардин схватил Дюре за руку и потянул к краю площадки. Лестница вновь
была на своем прежнем месте, и ярусом ниже в воздухе мерцал портал.
     - Это... только авангард,  -  прохрипел  тамплиер,  силясь  перекрыть
хищный клекот лесного пожара. Зола и дым заполнили воздух, отовсюду летели
горящие головешки. - Сфера  сингулярности  будет  взорвана  с  секунды  на
секунду. Спасайтесь.
     - Без вас я не уйду! - Иезуит  не  слышал  себя  в  ужасающем  вое  и
треске.
     Внезапно в нескольких километрах к востоку в  небе  вспыхнул  голубой
круг плазменного взрыва и  стал  судорожно  распухать,  гоня  перед  собой
концентрические окружности ударных волн. Охваченные огнем деревья-исполины
гнулись и  ломались,  мириады  листьев,  срываясь  с  веток,  вливались  в
сплошную лавину обломков, несущуюся  к  Мировому  Древу.  Позади  голубого
круга взорвалась еще одна плазменная бомба. И еще одна.
     Дюре и тамплиер скатились по ступеням, и ветер понес их через  нижнюю
площадку,  как  два  листка  бумаги.  В  последний  момент  Хардин   успел
схватиться за горящую балюстраду из мюира и удержал  Дюре.  Затем  кое-как
поднялся  на  ноги  и,  пригнувшись,  будто  шагая  навстречу  буре,  стал
пробираться к пока еще мерцающему порталу,  волоча  за  собой  потерявшего
сознание иезуита.
     Когда Дюре пришел в себя, портал  был  уже  совсем  рядом.  Священник
взялся за раму и оглянулся, не в силах сделать последний шаг.  Его  глазам
предстало зрелище, навсегда запечатлевшееся в его памяти.
     Много лет назад маленький Поль Дюре стоял вот так же у узкого  оконца
в прочном  бетонном  убежище  на  вершине  скалы  и  смотрел,  как  цунами
сорокаметровой высоты катится на их родной Вильфранш-сюр-Сон.
     Огненное цунами Рощи Богов имело  в  высоту  почти  три  километра  и
неслось к Мировому Древу с немыслимой скоростью, оставляя  за  собой  лишь
пепел. Все ближе и ближе, все выше и выше - пока лес, небо и весь  мир  не
потонули в воющем пламени.
     - Нет! - вскричал отец Дюре.
     - Уходите! - Тамплиер впихнул иезуита в портал, и в то  же  мгновение
площадку, ствол Мирового Древа  и  сутану  самого  Истинного  Гласа  объял
огонь.
     Портал тут же захлопнулся, как ножом срезав каблуки на ботинках Дюре.
Одежда на священнике тлела, от разности давлений уши пронзила резкая боль.
Ударившись затылком обо что-то твердое, он вновь провалился - в куда более
глубокую тьму.

     Военные и политики в безмолвном ужасе смотрели на агонию Рощи  Богов,
а спутники посылали  через  ретрансляторы  нуль-сети  все  новые  и  новые
изображения горящей планеты.
     - Надо срочно взорвать ее! - адмирал Сингх старался перекричать треск
горящего леса. Мейне Гладстон казалось, что она различает  крики  людей  и
животных. - Нельзя подпускать их ближе! У  нас  там  только  дистанционные
детонаторы.
     - Давайте, - произнесла Гладстон, не слыша собственного голоса.
     Сингх отвернулся и кивнул полковнику ВКС.  Тот  дотронулся  до  своей
оперпанели. Горящие леса исчезли, в гигантских голонишах воцарилась  тьма,
но крики все еще были слышны. Гладстон не сразу осознала,  что  это  кровь
шумит у нее в ушах.
     Она обернулась к генералу Морпурго.
     - Сколько... - фраза потонула в кашле.  -  Генерал,  сколько  времени
осталось до нападения на Безбрежное Море?
     - Три часа пятьдесят две минуты, госпожа секретарь.
     Гладстон  посмотрела  на  бывшего  капитана  третьего  ранга  Вильяма
Аджунту Ли.
     - Ваша эскадра готова, адмирал?
     - Так точно, госпожа секретарь, - ответил Ли. Даже  густой  загар  не
мог скрыть его бледности.
     - Сколько кораблей участвуют в вылазке?
     - Семьдесят четыре, госпожа секретарь.
     - И вы отобьете Бродяг от Безбрежного Моря?
     - Прямо в облаке Оорта, госпожа Гладстон.
     - Отлично, - голос Гладстон обрел  прежнюю  силу.  -  Удачной  охоты,
адмирал.
     Молодой  человек  щелкнул  каблуками  и   удалился.   Адмирал   Сингх
наклонился к генералу Ван Зейдту и что-то прошептал ему на ухо.
     Седептра Акази, неслышно подойдя к Гладстон, тихонько произнесла:
     - Охрана ДП сообщила, что на резервный терминекс  только  что  прибыл
человек с просроченным  чипом  спецдоступа.  Он  ранен.  Его  отправили  в
лазарет Восточного Крыла.
     - Ли? - быстро спросила Гладстон. - Северн?
     - Нет, госпожа секретарь, - ответила Акази.  -  Священник  с  Пасема.
Некто Поль Дюре.
     Гладстон кивнула.
     - Я навещу его после встречи с Альбедо. - И объявила во всеуслышание:
- Если нет желающих прокомментировать увиденное,  -  перерыв  на  тридцать
минут. Затем обсудим меры по обороне Асквита и Иксиона.
     Все встали.  Секретарь  Сената  со  своей  свитой  направилась  через
постоянный соединительный портал в Дом Правительства и исчезла  в  дальней
двери. Зал тут же взорвался ожесточенными голосами спорящих  и  возгласами
тех, кто еще не пришел в себя.

     Мейна Гладстон откинулась на спинку кожаного кресла и закрыла  глаза.
А когда, ровно через пять  секунд,  она  открыла  их,  помощники  все  еще
толпились вокруг. Одни выглядели потерянными, другие излучали энергию. Все
ожидали ее следующего слова, следующего приказания.
     - Уходите, - тихо  произнесла  секретарь  Сената.  -  Полежите  минут
десять лапками кверху. В ближайшие сутки - двое отдыха не предвидится.
     Все удалились. Лишь некоторые жестами выражали недоумение,  остальные
не отреагировали - они едва держались на ногах.
     - Седептра,  -  позвала  Гладстон,  и  молодая  женщина  вернулась  в
кабинет. - Приставь двух моих личных телохранителей к священнику,  который
только что прибыл. К отцу Дюре.
     Акази, кивнув, сделала заметку в своем факс-блокноте.
     - Какова политическая ситуация? - спросила Гладстон, потирая глаза.
     - В Альтинге полный разброд, - низкий голос Акази  был,  как  обычно,
деловитым и ровным. - Фракции зарождаются, недееспособная  оппозиция  пока
не сформировалась. Другое дело - Сенат.
     - Фельдстайн? - спросила Гладстон. Неполных сорок два часа оставалось
до появления Бродяг на орбите Мира Барнарда.
     - Фельдстайн, Какинума, Питерс, Сейбенсторафен, Ришо... даже  Сюдетта
Шер требует вашей отставки.
     - А что ее муж? - Гладстон отлично знала, каким влиянием пользуется в
Сенате Колчев.
     - Сенатор Колчев молчит. Ни публично, ни конфиденциально не  произнес
ни слова.
     Гладстон задумчиво прикусила нижнюю губу.
     - Как по-твоему, Седептра, сколько осталось жить администрации,  пока
вотум недоверия не отрубит нам головы?
     Акази,  наделенная  редким  политическим  чутьем,   не   задумываясь,
ответила:
     - Максимум семьдесят два часа, госпожа секретарь. Голоса уже  поданы.
Просто чернь пока не поняла, что вправе вершить суд. Но  очень  скоро  они
найдут козла отпущения.
     Гладстон рассеянно кивнула.
     - Семьдесят два часа, - пробормотала она. - Больше чем достаточно.  -
Подняв голову, она улыбнулась. - Это все, Седептра. Ступай и ты отдохни.
     Лицо помощницы оставалось по-прежнему хмурым. Как только дверь за нею
закрылась, в кабинете воцарилась тишина.
     На какую-то минуту Гладстон, подперев подбородок кулаком, задумалась.
Затем распорядилась:
     - Советника Альбедо, пожалуйста.
     Спустя двадцать секунд  воздух  перед  столом  Гладстон  затуманился,
замерцал  и  отвердел.  Представитель  Техно-Центра  выглядел  как  всегда
импозантно. Коротко подстриженные волосы блестели в свете  ламп,  открытое
спокойное лицо покрывал здоровый загар.
     - Госпожа секретарь, -  начала  беседу  голографическая  проекция.  -
Консультативный Совет и прогнозисты Техно-Центра вновь предлагают вам свои
услуги в это время серьезных...
     - Где находится Техно-Центр, Альбедо? - перебила его Гладстон.
     Ни один мускул не дрогнул на приветливо улыбающемся лице.
     - Простите, госпожа секретарь?
     - Я говорю о Техно-Центре. Где он находится?
     На доброжелательном лице  Альбедо  отразилось  легкое  смущение,  без
малейшей тени враждебности.
     -  Госпожа  Гладстон,  надеюсь,  вам  известно,  что  основа  внешней
политики   Техно-Центра   после   Раскола    -    сохранение    в    тайне
местонахождения...  э-э...  материальных  элементов  Техно-Центра.   Иначе
говоря, Техно-Центр не имеет определенного местонахождения, поскольку...
     -   Поскольку    вы    существуете    в    сопряженных    реальностях
киберпространства и инфосферы, - вновь перебила его Гладстон. - Всю  жизнь
я слушаю этот бред, Альбедо, а до меня его слушали мой отец и  отец  моего
отца. А теперь я задам свой простой,  очень  простой,  прямо-таки  детский
вопрос: где находится Техно-Центр?
     Советник смущенно и в то же время с сожалением покачал  головой,  как
взрослый, уставший от бессмысленных вопросов  ребенка:  "Па,  почему  небо
голубое?"
     - Госпожа Гладстон, на  ваш  вопрос  не  существует  ответа.  Ответа,
доступного человеческому  существу,  привыкшему  к  трехмерности  мира.  В
каком-то смысле Техно-Центр существует и в пределах  Сети  и  вне  ее.  Мы
плаваем в той реальности, которую вы называете инфосферой, но что касается
материальных   элементов   -    "аппаратуры",    как    выражались    ваши
предшественники, - мы считаем необходимым...
     - Держать  их  местонахождение  в  секрете,  -  насмешливо  закончила
Гладстон и скрестила руки на груди: - Сознаете ли  вы,  советник  Альбедо,
что  в  Гегемонии  найдутся  люди...  миллионы  людей...  убежденных,  что
Техно-Центр в лице вашего Консультативного Совета предал человечество?
     Альбедо развел руками.
     - Это весьма прискорбно, госпожа секретарь. Прискорбно, но объяснимо.
     - Люди привыкли думать, что ваши прогнозы непогрешимы. Но,  Советник,
вы ни единым словом не обмолвились о гибели Небесных Врат и Рощи Богов.
     Печаль, появившаяся на лице проекции, казалась почти искренней.
     - Госпожа секретарь, ради всего святого позвольте напомнить вам,  что
Консультативный Совет предостерегал вас.  И  неоднократно.  Разве  вас  не
предупреждали, что  присоединение  Гипериона  к  Сети  чревато  появлением
случайной переменной, нефакторизуемой даже для Совета?
     - Но речь сейчас не о Гиперионе! - сорвалась на крик Гладстон. - Речь
в Роще Богов - она гибнет в огне! Небесные Врата превращены в кучу мусора.
На очереди Безбрежное Море. На кой черт нам Консультативный Совет, раз  он
не в силах предупредить даже о таком вторжении!
     - Мы предсказывали неизбежность войны с Бродягами, госпожа  Гладстон.
Мы также предупреждали вас об опасностях, связанных с обороной  Гипериона.
Поверьте,  включение  Гипериона  в  любое  уравнение   настолько   снижает
коэффициент надежности прогноза, что...
     - Хорошо. - Гладстон на секунду  прикрыла  глаза.  -  Мне  необходимо
поговорить еще с кем-то  из  Техно-Центра,  Альбедо.  С  кем-то  из  вашей
непостижимой иерархии, кто обладает реальным правом принимать решения.
     - Заверяю вас, что представляю все элементы Техно-Центра...
     - Да-да, конечно, но сейчас я должна услышать кого-нибудь из  властей
предержащих... Властителей - так, кажется, вы их называете. Кого-нибудь из
старейших ИскИнов. Мне необходимо поговорить с  кем-то,  кто  в  состоянии
объяснить, почему Техно-Центр похитил художника Северна и моего  помощника
Ли Хента.
     Голограмма удивленно выгнула брови.
     -   Уверяю   вас,   госпожа   Гладстон,   клянусь   памятью    нашего
четырехсотлетнего союза, что Техно-Центр не  имеет  никакого  отношения  к
прискорбному исчезновению...
     Гладстон медленно встала.
     - Вот потому-то мне  и  нужен  Властитель.  Время  заверений  прошло,
Альбедо, настало время говорить правду. Если,  конечно,  мы  хотим,  чтобы
ваша  и  наша  цивилизации  уцелели.  Все.  -  И  Гладстон  углубилась   в
разложенные на столе бумаги.
     Советник Альбедо постоял еще немного, и, пролившись мерцающим дождем,
исчез.
     Гладстон, выждав  с  минуту,  вызвала  личный  портал,  назвала  коды
лазарета ДП и поднялась с кресла. Но буквально за миг до соприкосновения с
непрозрачной  поверхностью  энергетического  прямоугольника   замешкалась.
Впервые в жизни испугалась портала.
     Что, если Техно-Центр намеревается  похитить  ее?  Или  хуже  того  -
убить? Или...
     Какая  непростительная  наивность!  Ведь  Техно-Центр   распоряжается
жизнью и смертью любого гражданина Сети, пользующегося нуль-сетью - только
привычный взгляд  на  порталы  как  на  безопасное  транспортное  средство
вселяет уверенность в том, что они обязательно должны куда-то вести. Хента
и Северна могли перенести  просто  в  никуда.  Прямиком  в  сингулярность.
Разумеется, порталы не телепортировали людей и предметы - смешно думать об
этом. Но куда смешнее и страшнее довериться устройству, которое  пробивает
ткань пространства-времени и пропускает своих клиентов сквозь люки  черных
дыр.  Разве  не  величайшая  глупость  доверяться  сейчас  Техно-Центру  в
надежде, что он благополучно перенесет ее в лазарет?
     Гладстон вспомнился Военный Кабинет: три гигантских зала, соединенных
постоянно функционирующими прозрачными порталами. Господи!  Эти  три  зала
отделены  друг  от  друга  тысячами  парсеков  реального  пространства   и
десятилетиями во времени. Каждый раз, когда Морпурго или Сингх отходили от
голографической  карты  к  графикам,  они   перешагивали   огромные,   уму
непостижимые пропасти пространства и  времени.  Стало  быть,  Техно-Центру
достаточно слегка разрегулировать порталы, чтобы любой из граждан  Сети  и
сама Гегемония перестали существовать, словно их никогда и не было.
     Да пошли они к черту! - подумала Мейна Гладстон и решительно  шагнула
в портал, чтобы навестить Поля Дюре в лазарете Дома Правительства.

     39

     Две узкие, с высокими потолками комнатки  на  втором  этаже  дома  на
Площади Испании погружены в сумрак, который не в  силах  рассеять  тусклые
лампы    -    видимо,    зажженные    привид