оя струна.
     - М... для чего же? Эсте, Март, он давно тут?
     Март бурчит в ответ:
     - Давно. Внутрь просился, я сказал, чтобы тебя ждал.
     Ингельс же, перебивая его, жалуется на судьбу:
     - Вы меня взяли в плен. Теперь я не унглинг. Теперь я  никто,  и  мне
нет жизни тут. Я прошу... я хочу улететь с вами как можно  дальше  отсюда,
где я смогу начать снова.
     - Что начать?
     - Все начать.
     Длинный заявляет:
     - Он нас всех перережет, подослан.
     Март:
     - А что бы и не взять?
     Студент:
     - Точно подослан.
     Хао:
     - А хоть и бы и нет, а потом вдруг решит выслужиться?
     Эсте:
     - Ну, раз моя очередь, то я не против. Только за плату -  пусть  язык
развяжет.
     Студент:
     - Ой, он тебе тут такого наплетет!
     Базар заканчиваю я, и шмякаю свое веское слово:
     - Возьмем, по дороге побеседуем. Я сказал. Ингельс, лезь!
     Приглашенный со старательным достоинством поднимается в салон, следом
я. И тут же из темного леса раздается могучий голос:
     - Никогда больше нога уртаза не коснется этой земли, если  на  то  не
будет воли! - а хор подхватывает:
     - Так будет, будет так!
     Я захлопываю дверь, с наслаждением сдираю шлем,  и  расстегиваю  свой
панцирь. Март заводит моторы, разбег - все,  прощай  Долина,  для  кого-то
гостеприимный  дом,  а  для   наших   теперь   запретная   зона.   Впереди
неизвестность, а пока вся команда с интересом ждет допроса Ингельса,  даже
постовский пилот где-то в глубине маячит, проснулся наконец. Разговаривать
берется Эсте, и надо признаться,  довольно  умело  ведет  дело,  правда  и
парнишка не запирается. Оказывается, аж месяц назад четверо  унглингов,  в
число которых входил и он,  получили  форт-пост  "Запад"  в  безраздельное
пользование на предмет упражнений по диверсиям и беспокоящим  действиям  -
не война на уничтожение, а так, давление на психику. Мотивировок  не  было
никаких, кроме приказа короля, который лично унглингов опекает. Если бы не
это пленение, через пару лет Ингельс бы стал уже воином,  причем  высокого
доверия. И потом, еще через пять-шесть  лет  "практики"  в  самых  горячих
местах унглинг становится  "молодым  рыцарем",  а  дальше  уж  как  судьба
сложится.
     - А теперь я не имею ни звания, ни возможности  его  вернуть.  У  нас
строго, раз запятнавшись  уже  не  вернешься  в  строй.  Просто  воином  -
пожалуйста, а в светлые рыцари путь закрыт.
     - А ты уже как, в серьезных делах бывал? - Студенту интересно.
     - Ну, так, немного. К нам отряд Херута нагрянул, пришлось поработать.
Пока выследили, пока приперли, месяца  два  прошло.  Сам  я  всего  только
восьмерых орков убил.
     - Молодец. А с теорией у вас как?
     - С чем?
     - Ну, со знаниями.  Языки,  история?  -  оказывается  неплохо.  Знает
Ингельс и эльфийский, и ирчисленг, и гномий  немного,  по  Средним  землям
хоть с закрытыми глазами пройдет.
     - Нас вообще-то против Херута готовят. Так что в  основном  про  него
нам рассказывали.
     Я  включаю  запись  и  предлагаю  Ингельсу  рассказать  о  Херуте   -
любопытно, что за версию он даст. Мы  хоть  и  получали  кое-что  по  этой
своре, но такое впечатление, что союзник наш венценосный сообщал отнюдь не
все.
     Ингельс рассказывает без особых подробностей, как повторяет сотый раз
ученый и в общем-то всем известный урок. Итак: Херут  Гоблин,  неожиданное
объединение темных народов после большой Войны. Организатор Арш Ахан был в
свое время близок к самому Старикашке, а после поражения ушел в леса,  где
и начал сколачивать свою "страну без границ". И как-то так странно  вышло,
что очень быстро Херут оброс боевыми отрядами, тайными селениями, шпионами
и торговцами. Даже снабжение организовали -  и  легально  -  закупками,  и
просто грабежом. И королевство Севера Юга,  и  Круглое,  и  Йорлинги  тоже
воюют с ними - то деревню найдут разорят, то караван перехватят, то  отряд
раздавят, но решительных побед не было давно. А Херут наглеет,  год  назад
он применил даже ракеты, правда  примитивные  и  слабые,  но  все  же  Кун
монополию потерял. У Херута и с Восточной Степью  связь  есть,  -  словом,
организация сильная и опасная, другое дело,  что  Объединенное  ей  не  по
зубам, ну а Круглое и подавно. Почти  готова  была  против  орков  большая
операция, но помешали неполадки на северных границах (а вот  о  планах  на
бербазе ничего не знали, это новость. И что Херут предлагал королю  мир  и
сотрудничество - тоже новость. Он-то, оказывается, нашу  информацию  брал,
не брезговал, а свою прижимал, чего-то боялся).  Словом,  Ингельс  выложил
немало того, что мы не знали, хотя сам того явно и не подозревает  -  Эсте
ни намеком своего особого интереса не выдал. Винты прилежно рубят  воздух,
за стеклом висят звезды, иногда самолет переваливается с крыла на крыло  -
спокой, благодать. Студент уже уткнулся носом в  спинку  впереди  стоящего
кресла, да и мне надо бы вздремнуть.
     - Хао, давай тоже, мы-то сегодня без отдыха!
     Хао себя упрашивать не заставляет и откидывает кресло. Я туда же,  но
сон не идет, а идут мысли, еще и еще раз перебираю  предстоящие  действия.
Главное - уйти от места  высадки.  Наша  техника  в  здешних  краях  гость
нечастый, и любопытство будет со всех сторон. Дальше - судя по картам пара
дневных переходов до предгорий, и там придется искать пещеру. Вряд  ли  ее
будут охранять, уж больно хитро документ к нам попал. В сожженной  деревне
Херута его раскопал бродячий ремесленник, а у него ее украл  Худышка  Ойг,
наш неплохой агент давней вербовки.  Через  неделю  после  передачи  карты
Худышка сгорел вместе со своим кабаком и деньгами, так что  вряд  ли  кому
успел проболтаться. Итого - нам сейчас нужны будут  ноги  и  только  ноги.
Ингельса придется либо усыпить, либо тащить с собой, лучше пусть летит  до
форпоста. В дверях кабины появляется пилот:
     - Все, команда, готовьтесь. Этот, - кивок  на  унглинга,  -  со  мной
остается?
     - Да, да, ты его не бойся, деваться сейчас ему некуда.
     - Давайте вояки, удачи вам!
     И снова к  себе  -  посадка  будет  трудной.  Март  без  лишних  слов
принимается будить спящих, Студент спросонья заявляет что "а я ужинать  не
хочу, лучше завтра пораньше встану", но пара толчков по  плечу  возвращает
ему чувство реальности. К двери сволакиваются мешки и оружие, а  затем  мы
все вместе в последний раз проверяем  обмундировку.  Эх,  помню,  были  же
времена - разгуливали в нормальной одежде,  как  люди.  А  нынче  -  тошно
перечислять: навивка грудная, навивка локтевая, пластина  реберная,  набор
поясной, шейное соединение - тьфу ты, словно в танке сидишь в этой  броне.
Да и вооружен не хуже - дай бог, чтобы эта мощь не пригодилась  -  в  этом
мире и так хватает трупов всех оттенков. Самолет берет вниз, и  начинаются
кошмарные минуты - летчик примеривается к площадке, а мы, пассажиры, вроде
канарейки в клетке, которую так и этак  рассматривая,  крутит  покупатель.
Март это переносит спокойно, остальные более-менее, а  Ингельсу,  бедняге,
совсем плохо, держится лишь на собственном  достоинстве.  А  вот  болтанка
прекращается - значит курс взят. Земля совершенно черная, лишь пара  ярких
точек - неизвестно чьи костры, но они остаются позади  и  сбоку.  Пол  под
ногами начинает мелко  дрожать  -  заработали  нагнетатели,  значит  земля
близко. Еще немного - и могучей силой  меня  тянет  вперед,  точно  -  уже
приземлились. Тормозимся быстро, и пилот говорит:
     - Все, пока, давайте живей! - его можно понять, каждая лишняя секунда
- это улетающие в небо килограммы керосина. Март уже кидает мешки в проем,
а в промежутках между ними валятся ребята - я  среди  них.  Прыжок,  удар,
падение, затем снова встаю - и рядом валится бледно-зеленый Ингельс.
     - Ты это чего? - ору я, хотя  в  реве  воздуха  подушки  он  меня  не
слышит, да и сам я уже вижу чего. Из освещенного овала летит в  обнимку  с
мешком последний - кажется Длинный, и тут огненная черта полосует темноту,
и затем еще одна ракета рассыпается в искры о валуны чуть-чуть дальше нас.
Пилот еще слышит меня и я кричу, хотя мог  бы  и  шептать,  микрофону  все
равно:
     - Уходи быстро! Это Херут, мы с ним справимся.
     - Но я...
     - Береги машину, взлетай!
     Орать-то я ору, а сам уже прилег  за  камень,  а  потом  оборачиваюсь
слежу, как  самолет  величаво  разворачивается  на  месте,  как  плывет  к
удобному месту, подняв двойной фонтан грязи из  какого-то  болота  и  рвет
разбег, а вслед ему идет еще одна ракета, но не долетев,  жахает  мощно  и
бесполезно. Я уже засек, откуда идет стрельба, да и не только я -  в  этом
же направлении тянутся паутинки прицельных лучей, две или три, одна гаснет
- другая зажигается, но наших выстрелов нет. Самолет  уже  в  воздухе,  но
вместо того чтоб уйти он кладет глубокий вираж и включает  фары,  пробегая
ими по возможному расположению вражеского войска -  летчику  видно  лучше,
какая  никакая,  но  аппаратура  стоит.  Пятно  света  скачет  и  прыгает,
выхватывая  то  какую-то  низкорослую  рощицу,   то   груду   камней,   то
ровнехонький лужок, по траве которого перекатываются какие-то волны  -  да
это же орки кидаются врассыпную от света! В  сторону  луга  уже  ушли  две
очереди, и я решаю не добавлять. Пилот ровным тоном дает корректировку:
     - Слева, в рощице кучка, вокруг луга расползлись, еще отряд  идет  со
стороны гор, будет здесь через минуты три. Ракетный станок в роще.  Сейчас
я кидаю люстру и  ухожу  -  горючего  в  обрез.  Вам  лучше  двинуться  на
юго-запад через болото и дальше по долине ручья, там чисто. Удачи! -  и  в
небе вспыхивает маленькое солнце, действительно как люстра,  роль  абажура
выполняет блестящий парашют-отражатель.
     Итак - до болота надо перебежать  через  проплешину,  на  которую  мы
садились, а к ней уже ползет с пяток орков -  вернее,  ползли,  да  так  и
застыли под неожиданным светом. Упираю свой луч  сначала  в  одну  фигуру,
выстрел, затем в другую - а остальные успевают скатиться в тень.
     - Внимание, ребята, к болоту - бегом, имущества не кидаем,  -  а  сам
рву вперед, и неподогнанный как следует мешок колотит по спине.
     А ракетчик у гоблинов - смелый парень! Попытался сшибить бомбу, но не
попал, и огненная дуга рвется в темноте. Около болотца передышка,  и  пока
группа собирается, я отгоняю смелого парня неточным, но  частым  огнем,  с
новой позиции хорошо виден и станок, и любой кто к  нему  приблизится.  Мы
уже хлюпаем по голень в грязи, когда свет наконец гаснет. С одного боку  -
ряска да осока, с другого тоже осока и пологий  берег.  Слышится  натужное
дыхание и бумажный шелест травы. Скоро грязь исчезает, и под уже  порядком
заледеневшими ногами - чистый песок, да и течение ощутимо - ручей.
     - Из воды не вылезать, они могут нас по запаху  учуять!  -  это  Хао,
хоть и против субординации, но по делу сказано. Теперь, когда погони  нет,
уже ощущается и неудобство  мешка,  и  тяжесть  винтовки,  но  еще  с  час
приходится мутить воду под светом звезд, а основная забота - не попасть  в
яму, или еще  какую-нибудь  западню.  Разведкой  "дороги"  занят  Длинный,
которому я с разгону и тыкаюсь в спину, когда он остановившись произносит:
     - Дальше глубоко. Надо, наверное, вылезать.
     - Да, пора. Эгей, команда сзади, все на сушу, передохнем. Март, ставь
сразу сторожа.
     На берегу сухо,  все  еще  зеленая  трава  мягка  и  заманчива.  Март
надувает баллончик, ставит режим, и отпускает вверх, проводок дергается  и
раскачивается.
     - Костер жечь не будем, - говорю, - лучше по брикету истратим.
     Студент:
     - Мы-то истратим, да ведь не у всех в костюме грелка есть.
     - Не понял.
     - Я говорю, Ингельсу наше топливо не в помощь!
     - Кому? - оборачиваюсь - тьфу, ты пропасть, как же я не досмотрел!
     Ингельс сидит во фривольной позе, выжимает  свои  культурного  покроя
штаны. Ноги наверное синие, да в темноте не видно. Не успел, значит.
     - Хорошо, Студент, Эсте - давайте за  дровами,  да  все  кроме  Марта
поищите, кто что найдет.
     Народ расходится, а я продолжаю речь:
     - Ну и что с тобой делать, милый? Пустим-ка мы  тебя  поутру  на  все
четыре стороны, и дело с концом. Идет?
     - Значит, ты хочешь меня убить? Не своими, так орковскими руками.
     - Ну зачем же так. Не все же гоблины вокруг.
     -  Хорошо,  только  последняя  просьба.  Дайте  мне  с   собой   хоть
какое-нибудь оружие, чтобы погиб в равном бою.
     - Да, ну и жизнь у вас тут, если в мирное время, на  свободной  земле
шаг ступить боишься. Ладно уж, если так страшно - оставайся с нами.
     - Нет, ты сказал - и я уйду.
     - Твое дело, - и на том порешили.
     С дровами плохо. Эсте  притащил  с  корнем  выдранный  колючий  куст,
Длинный наломал где-то веток - и все. Костерчик,  конечно,  жиденький,  но
хоть что-то. В округе все спокойно, хотя и  не  чисто.  Сторож  показывает
небольшой фон, но это ничего - меня беспокоят  только  орки.  Ингельс  уже
дремлет у огонька, да вообще надо передохнуть до рассвета. Оставляю  вахту
- Студента с Хао, за то что дров мало принесли  первыми  стоять  будут,  а
остальные кто как может располагаются вокруг огня и  на  этом  все,  будит
меня уже Март, а рядом Эсте угольки ворошит, и дымок от них смешивается  с
туманом, белым и легким - даже удивительно,  как  это  через  него  нельзя
разглядеть что-нибудь дальше, чем в десяти шагах. Холодно, светло.
     - Все спокойно, - это Март. - Полчаса назад в километре пробежали два
орка, и все, тишина.
     - Прекрасно, давай поднимай ребят. А где Ингельс,  я  его  что-то  не
вижу?
     - Ушел, взял мой нож и ушел. А что, ты сам так решил, так что ничего.
     - А, хрен с ним. Еще я буду заботится о том, кто в меня  камни  кидал
пару дней назад.
     Проснувшиеся охая тянутся к костру, но от него тепла не больше чем от
свечки.
     - Давай-ка поедим,  и  вперед  как  можно  быстрее,  -  народ  и  сам
догадался, я тоже тащу из мешка небольшую банку, и повернув донышко  кладу
в карман, выжидаю минуту, а  затем  уже  сидя  на  рюкзаке  как  на  троне
вскрываю консерву. От горячей жижи поднимается пар,  но  ради  быстроты  я
даже не жду, пока подостынет. Ребята тоже управляются быстро и  складывают
банки в кучу, а Эсте кидает спичку. Под змеиное шипение  превращающейся  в
зеленоватую пыль свалки мы покидаем поляну, растянувшись  цепочкой  метров
на двадцать. Судя по снимкам  где-то  здесь  должен  быть  кусочек  старой
дороги, без начала и без конца - вот к нему-то и лежит сейчас наш путь,  а
по этой дороге идти будет проще, не то что сейчас:  то  густые  кусты,  то
каменистые склончики, то овраги с темными озерцами на дне. К этим  озерцам
Хао приближаться настойчиво не посоветовал, да и сторож тоже -  отнюдь  не
на нуле, а около каждого  второго  оврага  начинает  фиолетовой  лампочкой
мигать. Куда спокойней по бугоркам, да по горбылям  глиняным  карабкаться.
Солнце уже вышло на небо, и туман разогнало, играет радужинками в  камнях,
на пожелтелых стеблях, скрашивает  спокойным  светом  мрачную  угловатость
елей и сосен, просеивается через решетку еще не опавших листьев. Я на ходу
беседую со всеми кому не лень - конкретно с Эсте и  Хао  Шэном  по  поводу
ночных событий. Общее мнение склоняется к тому, что это была  случайность.
Шел себе боевой отряд, увидел садящийся самолет, ну и решил встретить, как
подобает. Причем на серьезное дело шли херутовцы, раз ракеты  тащили,  они
это оружие применяют крайне редко -  всего  раза  четыре  и  было  за  всю
историю (если конечно, король нам и здесь не врал). Продвигаемся мы все же
крайне медленно, несмотря на то, что сил уходит неимоверное количество,  и
к дороге выбираемся лишь к полудню. Первым просветы  замечает  Длинный,  и
машет рукой остальным. Уже тихо, спокойно и  осторожно  мы  подбираемся  к
последним стволам - сторож сторожем,  а  береженого  бог  бережет.  Дорога
ничего особенного собой не представляет - просека,  чуть-чуть  подсыпанная
подушка, а на ней остатки мостовой - посеревшие от времени плиты,  поближе
к обочине замшелые... Сквозь стыки пробиваются тщедушные деревца - не  то,
чтобы молодые очень, а просто уродцы, и травка тоже  здесь  не  ахти.  Хао
поясняет:
     - Древняя дорога очень, если на ней уже что-то расти может.
     - А кто строил?
     - Эльфы, пожалуй, больше некому.
     - А из щепкачей если взять кого?
     - Нет, щепкачи они на то и есть, что ничего серьезного  не  оставили,
слишком короткая судьба у них была. Да и сильным дороги ни к чему.
     - Ладно, двинулись, теперь дело быстрей пойдет, -  и  мы  выходим  на
дорогу. До чего  же  приятно  топать  по  твердой  и  сравнительно  ровной
мостовой, которая правда  виляет  из  стороны  в  сторону,  обходя  скалу,
холмики и болотца.
     Солнце светит, воздух  чуть  прохладный  и  прозрачный,  неприятности
позади, ну и настроение естественно, под стать. Студент шлем вообще  снял,
шагает  себе,  песенку  поет,  да  и  у  остальных  кольчуги  расстегнуты,
надворотники  сняты  словно  на  прогулке.  Пока  мешать  не  буду,  пусть
поотдохнут, а самому  надо  бы  повнимательней.  Вон  поворот,  а  что  за
поворотом? Эсте вытаскивает на ходу нужный кусок карты,  и  я  разглядываю
маленький кривуль - это он и есть. И торчит на  этой  кривульке  маленькое
пятнышко, отмеченное как "возможно обитаемый объект". Пусть так, сейчас мы
немножко возьмем себя в руки и попробуем там не задержаться.  Я  вспоминаю
уроки Чисимета и Анлен, представляю в строгом  порядке  четыре  образа,  и
говорю три слова. И в тот же  момент  шестеро  уртазов  приобретают  шесть
теневых образов белых урхов. Сидящая на ветке сорока яростно вскрикивает и
кидается прочь, зелень вокруг  явственно  меркнет,  а  сторож  дает  такой
сигнал, что я и сам рефлекторно хватаюсь за пистолет. О ребятах и говорить
нечего. Это не паника, но и не реакция которую хотелось бы видеть. Студент
одной  рукой  шлем  нахлобучивает,  другой  винтовку  выводит   в   боевое
положение, хорошо бы третий фиксатор снять, да где ж ее  возьмешь,  третью
руку-то! Хао с Длинным очень грамотно спина  к  спине  встали,  и  забрала
поопускали, да вот беда, защемился между ними Эсте, он как  третий  лишний
пришелся. Даже Март, крутанувшись, оступился и  чуть  не  подставил  брюхо
возможной стреле. Отбой, и я снимаю маскарад, Хао подчищает. Но  не  особо
успешно. Теперь еще с полчаса от нас гоблинами разить будет, вот и  сторож
пищать не  прекращает.  Все  сконфужены,  комментариев  не  надо.  Студент
пристегивает шапку, Эсте ушибленной рукой трясет, а  Март  просто  головой
качает - ай-ай-ай, надо же так опростоволосится. - Впереди,  -  говорю,  -
объект... в общем, если по человечески, возможно нас встретят,  кто  -  не
знаю. Никаких превентивных акций, слышите? Итак наследили. Ну вот,  теперь
пошли,  и  давайте-ка  посерьезней.  Поворот  плавно  открывает   панораму
длинного, чистого озерца, уютно расположившегося вдоль дороги.  На  берегу
чуть в стороне стоит странного вида строение - изба - не изба, сарай -  не
сарай, а что-то наспех сколоченное и  почерневшей  соломой  крытое,  двумя
маленькими окошками уставившееся на нас довольно-таки недружелюбно.  А  на
коньке крыши сорока сидит, башкой  вертит.  Март  замечает:  -  Что-то  уж
больно сильный фон. Наш остаточный таким быть не должен. Хао начинает было
оправдываться - мол, чистил как надо, но  давится  на  полуслове  -  из-за
сарайки выходит до жути безобразный  орк-снага,  одет  в  драные  латанные
тряпки, зато ятаганом медным блестит, как зеркалом. Изламываясь  на  своих
кривых ногах он живенько приближается и ведет такую речь:
     - Во, добрались, а мы-то уж ждали-ждали. Да сгинет проклятое  солнце,
как я его ненавижу, а вот все же вышел встретить вас. Ну так  пойдемте  же
скорее, поговорим обо всем в уютном уголке, а не здесь... Последние  слова
тонут в шипении и сипе. Никто инициати