- Кх... - опять напомнил о себе докладчик-фейри. - Если господа грозные
рыцари не против. - Он замялся.
  - Ну шо ты мнешься, шо фантик, говори уж.
  - Если вы не против, - повторил он, - мы бы все, - фейри показал рукой на
группу поддержки, смирно ждущую за его спиной, - мы бы очень хотели
забрать домой нашу двоюродную бабушку.
  - Да пожалуйста! - хмыкнул Лис. пожимая плечами. - Вам как, самовывозом
или вместе с клеткой?
  - Самовывозом, - залопотали фейри. - Зачем нам клетка?
  - Ладно, братцы, время за полночь, берите старушку, целуйте ее в лобик и
валите по домам. Нам бы тут еще покемарить маленько перед тем, как с
величеством общаться. Да, не забудьте у соседей насчет девоньки поспрошать.
  - Непременно, о повелитель Черного дракона. Опросим всех, кого только
сможем, - затараторили фейри, скрываясь под лавкой.
  - Эй, Ансельм! - Лис перевел взгляд на ученика, по-прежнему стоявшего в
полном обалдении, словно витринный манекен. - Шо с челюстью? Захлопни рот,
кишки простудишь!
  - О великий! - приходя в сознание, прошептал юноша. - Вы научите меня
этому заклятию, если я буду достоин?
  - Фигня делов! С утра и начнем, - щедро пообещал Лис. - Вот фейри
замахаются сюда бегать...
  - Лис, - поинтересовался я. - А что мы скажем епископскому суду по поводу
пропажи подследственного?
  - Епископскому суду, - Лис почесал затылок, - вот в чем вопрос. Пожалуй,
мы им скажем, чтоб катились сексуально-пешеходным маршрутом и не
попадались нам под горячую руку.

  * * *

  Наутро за завтраком государь-император Фридрих II, выслушав наш с Лисом
план, согласно кивнул головой:
  - Ну что ж, разумно. Отправляйтесь в путь. - Он вызвал референтария. -
Составь-ка, мой милый, письмо моему другу и кузену королю Людовику,
рекомендующее этих двух господ как моих посланцев. Да попроси у него
содействия во всех их начинаниях.
  - Слушаюсь, - склонился в поклоне тот. - Через час все будет готово, ваше
величество.
  - Вот и славно, - кивнул он, отпуская слугу. - А пока же, дорогой Лис
Венедин, расскажи-ка мне, будь так любезен, о вашей затее с раздачей
наследства блаженного Дезодорана. По-моему, это блестящая возможность
пополнить казну, не вводя новые налоги.


                                  Глава 21


  Не знаешь - молчи, знаешь - помалкивай.
  Девиз клуба "Диоген"

  Дорога по каменистой Лотарингии была не то чтобы трудной, но довольно
унылой. Мало что изменилось здесь со времен древнего Лотара, владевшего
этой землей во времена первых франкских королевств. Безлюдный, почти дикий
край у отрогов Вогезов, изредка ощетинивавшийся зубцами замковых башен,
порой давным-давно заброшенных и служивших убежищем для бродяг и воронья.
Наш небольшой отряд временами привлекал нездоровый интерес обитателей этих
мрачных сооружений, но стрелы Лиса, молнии Ансельма и мой меч быстро
охлаждали пыл нападающих, предпочитавших искать более легкую добычу.
Неспешно, к великому нашему сожалению, значительно более неспешно, чем нам
хотелось, мы пробирались к замку Рош ле Сьон, где располагалось
лотарингское прелатство могущественного ордена Богоматери Горной.
  - Думаешь, сработает? - в который раз спрашивал меня Лис, похоже, больше
меня волнующийся за успех подготовленной нами операции.
  - Должно. Я приезжаю в Рош ле Сьон на Мавре, но в одежде простолюдина,
называю себя скромным паломником, желающим отправиться в Святую землю, и
предъявляю в их банковскую контору ганзейский вексель, прося оплатить его
мне по соответствующему курсу.
  - Ты точно знаешь, что они принимают к оплате долговые обязательства
Ганзейского союза? - беспокоился Венедин.
  - Принимают. У них дела с ганзейцами, так что с этим никаких проблем быть
не должно. Правда, десять процентов от суммы они оставляют себе на святые
дела, но для нас это сейчас не главное.
  - Вот ведь как сколачиваются состояния! - возмущался мой напарник. - Тут
корячишься, жилы тянешь, надрываешься, пока монеты из окружающей среды
вытряхнешь, а тут сидят какие-то умники и знай себе отщелкивают проценты.
А нельзя просто припереться в замок, найти того кренделя с постоялого
двора, стуканугь ему, что под их марку какие-то буквально польские
кооператоры подделываются, ну и дать им соответственно возможность
восстановить историческую справедливость?
  - Ты видел, как они общаются с чужаками? По сравнению с этим телеграмма -
Песнь песней. Можешь не сомневаться, дальше калитки тебя не пустят, а
привратник выслушает молча сквозь зарешеченное окошко, благодарно кивнет,
и на этом сеанс связи закончится. Наверх твое сообщение доложат, вероятно,
даже меры по нему примут, но только нам от этого ни холодно ни жарко.
Девочку они искать не будут. Так что придется дать им себя поймать, а
дальше они, радуясь, как им ловко удалось разоблачить хитрого шпиона, сами
приведут меня к своему руководству. А тут уже наша игра.
  - Ладно, - горестно согласился Лис. - Черт с ними, с процентами. Но только
ты уж с ними не миндальничай, веди себя поподозрительней, а то еще решат,
что все нормально, выдадут деньги да вслед ручкой помашут.
  - Ты уж не волнуйся, - обнадежил я друга. - Я буду подозрительным, как
Ленин на долларовой купюре.
  И вот наконец на горизонте замаячила высокая, почти отвесная скала с
семибашенным замком, казавшимся ее логическим продолжением.
  - Рош ле Сьон, - пояснил местный виллан "Вилан - крестьянин". - А полдня
пути отсюда Шато-Мегир. - Он махнул рукой куда-то на юг. - Тоже их замок.
И дальше еще есть, но я там не бывал. Люди говорят, до самого Пайена, что
в Шампани, такие башни. Полдня пути - замок.
  Поблагодарив словоохотливого крестьянина, мы отправились в скальную
цитадель храмовников, где, вероятно, находился ключ к решению нашей
многотрудной задачи.
  - Удачи, - напутствовал меня Лис. - Ежели что - свисти, подойдем поможем.
Но все-таки постарайся, чтобы этих "ежели что" не было.

  * * *

  Первая фаза операции прошла без сучка и задоринки. Я появился у ворот
твердыни перед самым закатом. В час, когда дневные службы орденской братии
были уже закончены и начались помышления о горнем, духовные чтения, ну, в
общем, занятия, никак не совместимые с финансовыми операциями, процентами
и пересчетами курсов. Понятное дело, я не стал называть орденским
служителям свое настоящее имя и нарекся Кнутом, СЛУГОЙ ганзейского купца
Хельмута Штолля. Правда, назвал я это имя тем самым тоном, которым оглашал
свой титул на рыцарских турнирах, а получив разрешение остановиться на
ночь в орденском странноприимном доме, с такой небрежностью кинул поводья
Мавра молчаливому служке, что только откровенный недоумок мог еще
сомневаться, что так называемый слуга Кнут не слишком привык сам
заботиться о своем благородном животном.
  - Задай ему овса! - прикрикнул я. - Да смотри, не скупись!
  Служка молча посмотрел на меня, кивнул и, держа Мавра под уздцы, скрылся
за воротами конюшни. Похоже, желаемый эффект был достигнут, осталось лишь
закрепить результат, не оставив ни малейшего сомнения у местного
руководства по поводу коварства моих тайных замыслов. Все, что
понадобилось для этого: стило, грифельная доска и получасовой вечерний
моцион. Наткнувшись во время полуночных брожений на четырех часовых,
несших неусыпную вахту на кругинах, я удовлетворенно направился в свою
келью-люкс и с чувством выполненного долга заснул сном праведника.
  Поутру в дверь апартаментов настойчиво забарабанили сначала тихо, потом
все громче и громче.
  - Ну кто там еще? - недовольно рявкнул я.
  - Мастер Кнут, - раздалось с той стороны двери, - за вами прислали.
  - Прислали, прислали. Чертова гостиница! В номерах холодно, из окон дует!
Какие-то идиоты будят ни свет ни заря. Эй! - прикрикнул я. - Вели подавать
завтрак!
  Если у кого-то еще оставались сомнения в моей принадлежности к сословию
купеческих слуг, в этот момент они развеялись. Я поднял запирающий дверь
засов и распахнул ее навстречу гостям. Людей, собравшихся пожелать мне
доброго утра, собралось немало. Кроме виденного мною вчера служки, рыцарь,
два оруженосца и шесть сержантов. Неплохо для начала.
  - В чем дело? - придавая своему лицу как можно более суровое выражение,
нахмурился я.
  - Рыцарь Вальтер фон Ингваринген, - отчеканил старший из моих гостей. -
Оставьте свои вещи и оружие и следуйте за нами.
  - Повинуюсь насилию, - гордо вскинув подбородок, прокомментировал я,
активизируя связь.
  - "Ну что, захомутали?!" - радостно оживился Лис.
  - "А как же!" - гордо изрек я. - "Девять человек конвоя. Чувствуется
серьезный подход".
  - "Да ну!" - восхитился Венедин. - "Это по крути! Но вот если б они еще с
собой баллисту прихватили, тут бы всем стало ясно, в каком ты авторитете".
  Вели меня долго. Сначала мы спускались куда-то глубоко вниз по винтовой
лестнице, так что по моим ощущениям оказались изрядно ниже основания
скалы, на которой стоял замок. В конце концов мы очутились в самом низу
лестницы, к которой примыкали широкие, выложенные камнем тоннели, веером
расходящиеся в разные стороны.
  - Они, похоже, здесь не теряют время даром, - пробормотал я.
  Услыхавший это рыцарь-проводник едва заметно ухмыльнулся и молча указал
мне на одну из подземных троп. Пещера, в которую она вела, была скудно
обставлена, но вполне хорошо освещена парой десятков факелов, закрепленных
на стенах.
  - Ждите, - кратко произнес мой сопровождающий и запер за собой дверь,
оставляя меня одного.
  "Интересно, - подумал я, осматривая свои новые хоромы, - чего было тащить
меня в такую даль? Вернее, в такую глубь. Неужто только ради того, чтобы
продемонстрировать, каких успехов в шахтном деле добился досточтимый орден
Богоматери Горной?" Ответа не было. Я продолжал рассматривать помещение,
хотя, говоря по правде, экспонатов, достойных рассмотрения, здесь
практически не было: два табурета, весьма добротных, но лишенных даже
намека на изящество, большой стол под стать им, факелы да неизменный шит с
червленым крестом, подозрительно смахивающим на древнюю руну "алгис" в ее
правильном, верхнем написании. В центре креста на вмешенном щитке
красовался орденский герб с пятилепестковой розой, окруженной терновым
венком. Над щитом была отчетливо видна латинская надпись: "Sub rosa est".
  - Суб роса эст, - услышал я за спиной резкий мужской голос.
  - Спасибо, - поворачиваясь на звук, поблагодарил я. - Мне известна латынь.
Все сказанное здесь - сказано под розой, то есть втайне.
  - Верно, - несколько удивленно кивнул пришедший. - Что ж, обладание
знаниями весьма похвально. А тяга к ним - одно из качеств, отличающее
человека благородного от смерда. - Он подошел поближе.
  Я не ошибся, передо мной был тот самый немногословный рыцарь с постоялого
двора под Штраумбергом.
  - Что вы еще можете сказать, глядя на этот крест? - произнес он, пытливо
глядя на невесть откуда взявшегося умника.
  - Немного, - пожал плечами я. - Вот, скажем, форма вашего креста
напоминает одновременно и человека, поднявшего в молений руки к небесам, и
одну нашу руну, означающую либо рога лося, либо же осоку. О ней сказано:
"Лосиная осока, произрастая из болота, больно ранит и изгоняет, поранив до
крови, любого, кто попытается срывать ее; эта руна призывает защиту в
истине; в магии она используется для предохранения от зла, усиления удачи,
жизненной силы".
  - Неплохо, - с уже нескрываемым интересом, глядя на меня, произнес
собеседник. - Хотите еще что-нибудь добавить?
  - Пожалуй. Вот эта эмблема, - я указал на розу в кругу терний, - ее также
можно толковать двояко. Либо мы говорим о розе как о символе Богоматери и
о терновом венце как о напоминании о мучениях Сына Ее, нашего Спасителя,
либо же мы вспоминаем, что роза также означает тайну, о чем, кстати,
свидетельствует сей девиз, а венец означает не столько мучения Сына
Божьего, сколько колючую изгородь, защищающую тайну от непосвященных.
  Мой слушатель стоял, покачиваясь с пятки на носок, и, сложив руки на
груди, смотрел на меня удивленно.
  - Очень хорошо, - кивнул он, дождавшись, пока я договорю. - Мне отчего-то
кажется, что вы, господин рыцарь, довольно пристально интересуетесь нашим
орденом. И даже более того, вы знаете куда как больше, чем вам должно
знать.
  - Вас, вероятно, беспокоит - откуда? - усмехнулся я.
  - Сказать по чести, да.
  - А если я заявлю, что просто хорошо разбираюсь в искусстве составления и
чтения гербов, вы мне, очевидно, не поверите.
  - Несомненно, - кивнул храмовник.
  - Ну, тогда, - я развел руками, - мне остается только заявить, что перед
тем как узнать все то, о чем я вам только что рассказывал, я также
прочитал слова "суб роса эст".
  Это была чистейшая правда. Несколько лет назад, готовясь к очередной
командировке, я проработал массу первоисточников, относящихся к
шотландскому франкмасонству, и наткнулся на упоминание о таинственном
рыцарском ордене Розы и Терновника. И величался сей манускрипт именно так:
"Сказано под розой". Однако не мог же я поведать об этом орденскому
иерарху!
  - Что ж, неплохой ответ, - кивнул хозяин апартаментов. - Во всяком случае,
он показывает вас человеком, стремящимся сохранить чужие секреты.
  - Сохраняющим секреты, - поправил его я.
  - Возможно, - согласился он, садясь и указывая мне на оставшийся табурет.
- Однако я пришел сюда говорить совсем на другую тему. Вальтер фон
Ингваринген, - неспешно произнес храмовник, внимательно отслеживая мою
реакцию на свои слова, - вы же не станете отрицать, что именно таково ваше
имя?
  - На родине меня звали немного по-другому, но в Германии действительно
называли так.
  - Хорошо, - кивнул мой собеседник, - я буду именовать вас, как вы того
пожелаете. Мое же имя Сальватор де Леварье, и я являюсь приором Лотарингии.
  - Весьма польщен. - Я привстал, демонстрируя глубокое почтение.
  - Полноте, - махнул рукой мсье Сальватор. - Мы здесь просто рыцари, а
рыцари равны между собой, будь то король или же последний башелье "Башелье
- нижний слой рыцарства, не имеющий своих отрядов", выезжающий в бой на
чужой лошади.
  - Как прикажете, - пожал плечами я.
  - Для начала, Вальтер, я хотел бы задать вам вопрос: на что надеялись вы,
соглашаясь идти соглядатаем в это командорство? Разве вы ничего не слышали
о том, что наши люди внимательно следят и за тем, что делается при
европейских дворах, и за тем, кто побеждает на рыцарских турнирах...
  - Да, я знаю об этом.
  - Тем более, - продолжал приор. - Быть может, вы и не помните, но однажды
мы встречались. Не так давно, на постоялом дворе у Штраумберга. У меня
прекрасная память на лица.
  - У меня тоже.
  - Вот как. Как же тогда, зная все это, вы приезжаете сюда, устраиваете
какое-то нелепое представление, выдавая себя за купеческого слугу? Как вы
осмеливаетесь так грубо и неумело составлять план крепости на виду у
стражи? Я не могу понять, о чем вы думали в этот момент.
  - Начистоту?
  - Конечно! Какой смысл здесь говорить по-другому?
  - Я думал, что если служка окажется недостаточно наблюдательным и не
опознает во мне опоясанного рыцаря, если брат-казначей по какой-то нелепой
случайности примет меня за купеческого слугу, если встреченная мной на
стенах стража сочтет, что я вышел полюбоваться ночными пейзажами и не
донесет об этом кому следует, то мне придется покинуть командорство
несолоно хлебавши, и ума не приложу, где бы я после этого искал вас среди
десятков командорств и хозяйств Лотарингии.
  Глаза де Леварье округлились.
  - Вот как! Значит, вы искали именно меня?
  - Именно вас. Вы мне очень нужны, и, можете мне поверить, если бы мне не
удалось разыскать вас сегодня, я бы придумал что-нибудь еще более
заковыристое, чтобы найти вас хоть в любом из ваших замков, хоть как
здесь, под землей, хоть на дне океана.
  Приор Лотарингии смерил собеседника удивленно-заинтересованным взглядом.
  - Забавно. И зачем же, позвольте узнать, я вам так понадобился?
  - Вы хорошо помните нашу встречу на постоялом дворе?
  - А что, собственно говоря, о ней можно помнить? Мы виделись всего лишь
краткий миг, не сказав друг другу и двух слов.
  - Верно. А утром, точнее, даже и не утром, а еще ночью вы отправились
дальше в путь.
  - Таков наш обычай, - согласно кивнул де Леварье. - Мы никогда не
останавливаемся вне владений ордена на срок больший, чем нужен для того,
чтобы поесть самим, накормить коней и немного передохнуть. День или ночь,
погода или непогода, для нас это не имеет значения.
  - Речь не о том, - мягко прервал я приора Лотарингии, явно настроенного
продолжить разговор о нравах и обычаях ордена Храма Богоматери Горной. -
Спустя сутки на этом же постоялом дворе пропала девочка, которую мы
сопровождали. Ее подменили фейри.
  - Я слыхал, что фейри временами грешат тем, что подсовывают в колыбель
подменышей вместо человеческих детей. Но, если не ошибаюсь, ваша спутница
давно уже переросла детские колыбельки, - неспешно заметил мой собеседник,
явно не понимая, каким образом рассказанное мной связано с желанием
отыскать его скромную особу.
  - Да, - согласно кивнул я. - Ей было немногим менее четырнадцати лет. И
фейри похитили ее, понуждаемые к этому могущественным заклятием. Нам
удалось заставить их сознаться в этом.
  - И что? - недоуменно поинтересовался мсье Сальватор.
  - Ровным счетом ничего. Разве что на похитителях были одеяния вашего
почтенного ордена, и, по утверждению фейри, направлялись они в Рош ле
Сьен. И вот что еще. - Я посмотрел на дернувшееся как от удара лицо
приора. - Эта девочка - невеста сына императора Фридриха II принца Людвига.
  - Вы полагаете, - мрачнея на глазах, произнес де Леварье, - что мы,
движимые известной вам неприязнью к императору Священной Римской империи,
похитили невесту его сына? Я верно понимаю ваши слова?
  - Ни в коем случае. - Я покачал головой. - Пришел бы я сюда таким вот
образом, ежели б подозревал вас в этом преступлении. Да и к тому же мне
достоверно известно, что похитители киевской княжны состоят на службе у
графа Генриха фон Шверина. Они пытались обречь нас на смертную казнь,
сорвать невыгодный для северной Лиги династический брак и, как вы сами
видите, очернить высокое имя вашего ордена. Вы сами понимаете, что могло
быть, если бы мне и моим друзьям, сейчас ожидающим результатов этого
визита, не удалось раскрыть глаза его величеству насчет коварной уловки
шверинцев.
  Императорская армия могла быть под этими стенами еще вчера. Как видите, ее
здесь нет, и император Фридрих, невзирая на ту неприязнь, о которой вы
говорили, не полагает вас виновным в случившемся несчастье. Сегодня у
него, у нас и у вас один враг. И я пришел просить вас о помощи в борьбе с
этим врагом. В борьбе, пели которой близки каждой из участвующих в ней
сторон.
  Приор Лотарингии слушал меня в полном молчании, чуть постукивая кончиками
пальцев по поверхности стола. Я смолк, и в подземелье воцарилась гнетущая
тишина, все более гнетущая от того, что прибавить к вышесказанному мне
было нечего, а реакция храмовника оставалась по-прежнему непонятной.
  - Полагаю, все сказанное вами правда, - произнес он и, резко встав,
направился к двери. - Ждите, за вами придут, - бросил он у самого выхода.
  - Да не вздумайте выходить сами, если хоть немного дорожите своей жизнью.
  Ожидание затянулось. Уж и не знаю, сколько мне пришлось провести в гордом
одиночестве, часть факелов уже погасла, да и оставшиеся норовили
последовать за ними, погрузив подземелье во тьму, когда дверь отворилась и
я увидел на пороге давешнего рыцаря, приведшего меня сюда утром.
  - Я еще увижу сегодня его честь мсье Сальватора де Леварье? - осведомился
я, поднимаясь по лестнице вслед за проводником.
  - Не ведаю, - отрезал тот.
  - Но он в замке? Он никуда не уехал?
  - Господина приора не было сегодня в замке, - кратко отрезал храмовник, не
обращая никакого внимания на мое удивление. - Вам велено ждать дальнейших
распоряжений. И очень прошу вас, не пытайтесь бежать.
  Когда я возвратился в орденский странноприимный дом, был уже вечер.
Расторопный служка поспешил провести меня в номер с