аиваться.  Он
получил приказание выстрелить по неподвижной  цели  из  духового  пистолета.
Выстрелил и, конечно, попал. Остальное не его ума дело. Человека,  отдавшего
приказ, знает и может доставить сюда, если ее превосходительству  будет  это
угодно.
   Ей было угодно.
   - Конкурирующая служба? - произнесла она с  насмешкой,  когда  перед  ней
появился  доставленный  телохранителем  человек,  чью  элегантность  портила
повязка на черепе - до самых бровей. Гипнотизер уставился на эту  повязку  с
нескрываемым подозрением.
   - Тайная полиция, - ответил вновь пришедший, отворачивая лацкан.
   - Уберите брошку, - сказала президентша. - Я вас слушаю.
   - Был  приказ  взять  живым  или  мертвым,  -  скупо  отвечал  обладатель
всемогущего жетончика.
   - И можно было взять живым!.. - подсказала президентша.
   Элегантный  человек  покосился  на  гипнотизера  с  компанией  и  ответил
внушительно:
   - Да, но не таков был приказ.
   - Иначе тайная полиция могла остаться на  бобах,  -  с  горечью  уточнила
президентша. - Из этих соображений вы лишили нацию славы и платы за патенты,
ослы! Вы кормились Даугенталем, не удивлюсь, если вас разгонят! - Она нажала
на клавишу вызова дважды.  -  Все  арестованы!  Взять  их,  -  обратилась  к
телохранителям,  -  обезоружить   и   изолировать!   Назначается   служебное
расследование.
   Агенты зазвенели наручниками.
   Элегантный  человек  не  оказал  сопротивления,   но   когда   дошло   до
гипнотизера,  пальцы  реципиента  внезапно  выбили  дробь.   Морзянку,   как
выяснилось после.
   -  Ваше  превосходительство!  -  вскричал  гипнотизер,  заслонив   своего
сотрудника от взгляда конкурента. -  Прикажите  удалить  этого  человека:  у
моего подчиненного имеются новые важные сведения!
   - Какие уж тут новости! - произнесла со вздохом президентша. - Ах,  никто
нам не вернет Даугенталя!
   Однако любопытство взяло верх. И следующие несколько минут в  апартаменте
были посвящены прослушиванию  проповеди  г-на  Эстеффана  на  площади  перед
ратушей.

***

   Этой волнующей проповедью был вынужден заинтересоваться  также  Дамло.  .
Пиво  запаздывало,  он  вновь  позвонил  постовому,  и  тот   вперемешку   с
оправданиями сообщил, как маловажную, новость, от которой начальника бросило
в жар.
   - Что-о?! - взревел он. - Как  это  -  толпятся?  Разрешения  спрашивали?
Почему не сигнализировал?  Назови  поименно!  Так  много?  Ну  ладно,  я  им
потороплюсь!
   Он водрузил на голову каску.

***

   Бледные, испуганные лица обратились к Дамло, когда  он  взрезал  толпу  у
фонтана. Не заметил его лишь оратор. Таким  аптекаря  еще  никто  не  видел.
Возвышаясь над каменными рыбами и  задрав  голову,  как  они,  г-н  Эстеффан
вопиял:
   - Никто да не дерзнет сей истины отвергнуть, ибо...
   - Разойдись! - рявкнул Дамло. Публика дрогнула, расползаясь. Г-н Эстеффан
осекся, чумовыми глазами поглядел на сержанта.
   - Слыхали ли вы гром небесный. Дамло? -  вопросил  он  ни  к  селу  ни  к
городу, потому что хоть дождик, верно,  собирался,  но  громом  не  пахло  -
Слезайте. - сказал Дамло.
   Г-н Эстеффан вдруг упал на колени.
   - Сограждане, друзья и пациенты! Примите покаяние мое!
   Толпа вновь было прихлынула, но Дамло мигом пресек бесчинство.  Он  ловко
надел  на  воздетые  длани  наручники,  за  шиворот  водрузил  аптекаря   на
зыблющиеся конечности, ласково приговаривая:
   - Пойдемте, пойдемте! Покаетесь в участке! Каяться без протокола у нас не
положено! - скомандовал толпе. - По домам!
   Площадь опустела.
   Пыльными шариками прокатились первые капли дождя.

***

   - Ваш аптекарь просто сошел с ума! - возмущенно заключила президентша.
   Гипнотизер затряс головой.
   - Аналогичный сигнал  мы  получили  еще  ночью,  -  сказал  он,  -  через
сторожа!.. Я направил индуктора,  было  заперто,  темно,  реципиенты  больше
ничего  не  слышали...  Я  не  поверил  и  решил,  что  сторож   пьян:   ему
приснилось!.. Оказывается...
   - Ничего не оказывается! Ищете способа уклониться от  ответственности,  -
сурово произнесла президентша, но призадумалась. - Как бы это проверить?
   - Сержант хочет  аптекаря  допросить,  -  ответил  гипнотизер,  следя  за
пальцами реципиента, выбивающими морзянку. - Вы желаете прослушать допрос?
   Президентша, стоя у окна, кивнула.
   - На улице дождь, - сказала она в задумчивости. - Куда запропастилась эта
девчонка?
   Таинственный  незнакомец  шепнул  что-то  реципиенту,   потом   загадочно
улыбнулся.
   - Не извольте беспокоиться,  ваше  превосходительство,  -  сказал  он,  -
мадмуазель уже высохла!

***

   И в самом деле: когда золоченая карета,  вернувшись,  остановилась  перед
воротами мастерской, Рей услыхал знакомый голос:
   - Очень мило! - Марианна через  раскрытую  дверцу  оглядывала  сиденья  и
спинки, обтянутые малиновым атласом. - У  кардинала  карета  хуже!  Ты  куда
пропал? Ищу по всему городу!
   - Зря, - хмуро ответил Рей.
   - Ой, остригся, наголо, только что, нарочно, потому что знаешь,  что  мне
это не нравится! - Рей молча отворил ворота. - Даже не поздоровался!
   - Здравствуй, - сказал Рей.
   -  До  чего  упрямый.  Все-таки  нанялся.  Позор!  Хорошо,  что  хоть   к
Биллендону! Хочешь секрет? Ладно, после! Я хочу посмотреть  твою  Машину,  -
слукавила Марианна.
   Хитрость удалась: Рей слегка смягчился. Он взглянул, наконец, на девчонку
и заметил, как она дрожит от холода в мокром платьишке.
   - Пойдем, - сказал он.
   - Куда?
   - Греться.
   - Ну-у!.. - разочарованно пискнула девчонка. - Я думала, гулять позовешь!
Я в дом не хочу. Там Биллендон, мы...
   - Иди уж! Мне Биллендон не мешает. - Рей протолкнул  девчонку  в  ворота,
вкатился следом в карете, с грохотом свел и запер створки.
   Биллендон хмыкнул, Марианна пригрозила не позвать его на  свадьбу  и  тут
же, увидав себя в зеркале, издала отчаянный вопль, уткнулась лицом в ладони:
краска потекла под дождем. Биллендон кинул спичку в  камин,  пламя  охватило
стружки, обрезки дубовых досок. Потом он взял полотенце, молча зажал  голову
Марианны  под  мышкой,  без  пощады  оттер  остатки  грима,  полюбовался  на
симпатичнейшие конопатины и сказал,  что  так  гораздо  лучше.  Марианна  не
поверила.
   - Глупости! - сказала она.  Встала  перед  огнем,  расправила  платье.  -
Правда, у меня хорошенькие ножки? Тем временем в участке шел допрос.

***

   - Полиции все  известно,  -  сказал  Дамло  Эстеффану,  -  признавайтесь,
зачтется!
   - Дамло!..
   - Ну?..
   - Что вам известно, господин Дамло? -  горестно  вопросил  г-н  Эстеффан,
подняв  на  сержанта  отрешенный  взор.  Дамло  не  понял,  что  это  вопрос
риторический.
   - Что надо известно, - отвечал он, хотя  ему  ничего  не  было  известно,
кроме того, что  аптекарь  собирался  покаяться.  Стало  быть,  он  виновен.
Преступление в наличии только одно. Преступник найден, дело  с  плеч  долой,
можно спокойно пить пиво, долго им тут будет  неповадно  убийства  затевать,
портить Дамло репутацию. От аптекаря он такой прыти,  конечно,  не  ждал,  у
него, вроде, алиби, но от аптеки до  гостиницы  рукой  подать,  выскочил  на
минутку, якобы в туалет, а сам туда - в триста девятнадцатый,  пульнул  -  и
назад,  соловьем  разливаться.  Или  имел  соучастника,  инспиратор.  Сейчас
расколется. Надо прижать! - Следствие установит! - заключил вслух Дамло.
   - О чем вы, господин Дамло? - спросил аптекарь в искреннем недоумении.
   - О чем - о том! - вразумительно буркнул Дамло.  -  Не  морочьте  полиции
голову!
   - Но я хотел бы...
   - Знать ничего не знаю! Мне надо, чтобы  вы  сейчас,  не  сходя  с  места
выложили, что и как, ну и там остальное.
   - Позвольте!..
   - Не позволю! - Дамло грохнул кулаком по  столу.  Это  пошло  на  пользу:
аптекарь проморгался, заговорил по-деловому - Господин Дамло, так вы  ничего
не слыхали? Я ведь шел от больного! От кого, по-вашему?
   - Я не врач!
   - Это сторож морга, - сказал аптекарь. - Спаси нас, господи и все святые!
***

   Это тесаного камня строение на углу больничного двора вызывало у прохожих
оторопь.  Особенно  тягостно  было   глядеть   на   почерневшие   лоснящиеся
брезентовые носилки у дверей...
   Здесь  прежде  была  часовня,  где  покойники  ожидали  погребения.   Г-н
Эстеффан, со своим общеизвестным атеизмом, выпотрошил из нее предметы культа
и превратил в обыкновенный морг. Но не победил суеверий, вышло  хуже:  страх
перед мрачным зданием почему-то возрос. Это тем труднее объяснить,  что  оно
обыкновенно пустовало. Когда-то в ратуше даже состоялись  бурные  прения  на
тему, стоит ли брать сторожа. Г-н мэр не допустил голосования и  настоял  на
своем: откуда-то вызванный кандидат дожидался за дверью.
   Новый сторож, по мнению больничных  санитаров,  оказался  славным  малым.
Будучи холостяком, он не потребовал казенной квартиры, а поселился здесь же,
отгородив от покойницкой чуланчик Поставил железную койку, стол,  табуретки,
кофейник, в два счета со всеми  перезнакомился,  и  приятели  полюбили  сюда
приходить, резаться по маленькой в картишки, попивать похищенный в  больнице
спирт.
   Именно это и происходило накануне вечером. Сторож был в выигрыше, он  как
раз держал банк, когда в дверь позвонили - Спокойно, ребята. - сказал сторож
и, смешав карты, пошел открывать. - Кого привез?  Что,  авария?  -  услыхали
притихшие в чулане партнеры.
   - Убийство, - отвечал доставивший тело шофер.
   - Это лучше, - сказал сторож, - хотя тоже смотря чем  и  как,  а  главное
дело - когда!.. Хуже всего утопленник, давнишний...
   - Понесли, понесли! - заторопил шофер, принюхиваясь  к  табачно-спиртовым
ароматам помещения. Они с топотом проволокли носилки.
   - Вскрывать не будем? - спросил сторож. - Так чего туда воротишь, вали  в
ванну!
   Нагое тело требовалось только обмыть, облачить затем в казенный  саван  и
поместить в холодильную камеру, чтобы после  выдать  родственникам,  а  коли
таковые не объявятся, похоронить за счет муниципалитета. Сторож открыл  кран
напустить воду. Пока лилась, написал шоферу расписку,  сбегал  для  него  за
стаканчиком, и тот угощение принял. Тогда, не  скрываясь  больше,  вышли  из
чулана приятели, обсудили с шофером происшествие. Мертвеца не опознал никто,
но был высказан ряд остроумных догадок. Шофер  выпил  еще  и  уехал,  сторож
закрутил кран, санитары  вернулись  за  карты  Удовольствие  было,  конечно,
подпорчено, а все же требовалось отыграться!
   Игра вышла бурной, под конец переругались. Оставшись один, сторож пожалел
о ссоре: требовалась помощь. Трезвый, он, конечно, и без них  бы  управился.
Теперь эту муторную работу даже  вообразить  не  хотелось,  где  уж  за  нее
приниматься. Позевывая и пошатываясь, стоял он над ванной в  раздумье  -  не
согнать ли хоть воду? Рассудил: чище будет, да и сохранней, махнул  рукой  и
отправился спать.
   Посреди ночи разбудил его грохот: цинковая ванна опрокидывалась Вслед  за
тем послышался плеск воды. "Свят, свят, свят!" -  бормотал,  дрожа,  сторож,
вообразив купающегося покойника. Промелькнула  надежда,  не  забрел  ли  кто
попросту, не наткнулся ли на ванну в темноте? Но нет, он помнил хорошо,  что
закрыл за приятелями дверь на железный засов. Па окнах же  решетки,  хоть  и
ржавые, в палец толщиной. "Господи,  пронеси!"  Сторож  припомнил  грехи  и,
леденея,  понял,  что  надеяться  не  на  что  И  впрямь:  за   перегородкой
послышались шаркающие шаги Они приближались.  Чья-то  рука  -  должно  быть,
скрюченная, ледяная, вдобавок мокрая! - повела по шершавой фанерной  стенке,
видимо, нащупывая  дверь.  "Аллилуйя!"  -  некстати  подумалось  сторожу,  и
темнота перед его глазами поплыла...
   Когда он очнулся, в зарешеченном окошке посветлело.
   Было недалеко  до  утра.  За  перегородкой  было  тихо.  Дверь  чуланчика
оставалась закрытой, наверное, ручку в темноте  не  сумели  нашарить.  Боясь
шевельнуться, сторож молился, давая такие обеты,  что  мир  мог  бы  обрести
нового святого, выполни он хотя бы часть. Чудесное спасение  и  ненарушаемая
тишина оживили надежду, молитва ее укрепила.  Дай  кто  когда  слыхал,  чтоб
нечистая сила шалила утрами, ее время - ночь. И тот, кто за  стенкой  лежал,
стало быть, тоже угомонился, лежит опять как миленький!
   Сторож сполз с койки на  пол,  стараясь  все  же  не  наделать  шуму.  На
четвереньках пробрался к тайнику, где лежал автомат. Ощутив в  руках  родное
маслянистое  железо,  оскалился,  подумал  было   с   торжеством:   "Погоди,
голубчик!", но сразу поник, сообразив, что требуется серебряная пуля.  Обеты
были повторены С молитвою он стволом толкнул дверь. Готовый  мгновенно  дать
очередь, выглянул.
   По голым ногам тянуло сквозняком. В цинковом  корыте  ничего  не  лежало,
была только вода, но и она расплескалась наполовину.
   От большой лужи по каменным плитам пола шли следы к чуланчику и далее, ко
входной двери. Мокрые следы босых ног!..

***

   Дамло  выслушал  рассказ  аптекаря,   скептически   сопя.   По-настоящему
заинтересовала его только одна подробность:
   - Автомат, вы говорите, имеется у сторожа?
   - Он так сказал, - безразлично ответствовал г-н Эстеффан.
   - А он не сказал - пулемет? - осведомился Дамло, ухмыляясь до ушей.
   - Может быть, - сказал аптекарь не слишком уверенно.
   - Понятно, - со значением произнес Дамло.
   - Знамения, знамения ниспосланы  нам!  -  забормотал  опять  взахлеб  г-н
Эстеффан. - Чудеса, которые мы видим, ВООЧИЮ! .
   - Я тебе повопю!  -  заорал  вдруг  Дамло.  -  Встать!  В  чем  собирался
признаться на площади? Живо!
   - Покаяться, - уточнил г-н Эстеффан,  -  это  разные  вещи!  Покаяться  в
мерзком грехе неверия!..
   Он пал на колена, чем окончательно вывел Дамло из себя.
   - Марш в камеру!  Одумаетесь,  пожелаете  запротоколировать  признание  -
постучите в стенку.
   -  Благодарю  тебя,  господи!  -  благостно   прошептал   г-н   Эстеффан,
направляясь проповедовать клопам, но не им одним, как вскоре оказалось.
   Дамло же, водворив мученика в темницу, мрачный, уселся за  стол.  "Не  по
правилам, - с тоской думал он, - все не по  правилам".  Отчаянно  захотелось
есть. Взгляд его нечаянно упал на строку в газете: "Интересно,  что  на  это
скажет г-н Дамло?" - А вот что! - взревел Дамло. Его клешни смяли  газету  и
затрамбовали ее в мусорную корзину.

***

   - Истинное здравомыслие! - так  прокомментировала  президентша  поведение
Дамло. - Мало ли что выдумает сумасшедший аптекарь и настучит этот ваш...
   - ..реципиент, - с бледной улыбкой подсказал гипнотизер.
   - Вот именно, - сказала президентша. - Может  быть,  вы  сами  это  обоим
внушили, чтоб выкрутиться!
   - Ваше превосходительство!.. - запротестовал собеседник.
   - Прослушайте на всякий случай сторожа, - приказала она.
   - Сторож опять без сознания...  Мне  кажется,  другие  доказательства  не
замедлят поступить.
   - Когда поступят, доложите. И отправьте  кого-нибудь  или  пойдите  лучше
сами на место происшествия. Если труп в самом деле исчез.., то уж  не  знаю,
что и думать!
   - Так мы свободны, ваше превосходительство?
   - Убирайтесь:  опротивели!  Пропустить!  -  крикнула  она  телохранителю,
явившемуся  на  вызов.  Дверь  за  всеми  закрылась.  -  Ну  денек!   Устал?
Соскучился? - Дама положила голову молодому человеку на плечо. -  Теперь  ты
тоже слишком много знаешь.., и тебе придется любить меня вечно!..

Глава 10

   А события развивались своим чередом.
   Долго еще сидел Дамло за столом, мечтая о  бутербродах.  Когда,  наконец,
прибыло пиво, бережно несомое постовым, он машинально вскрыл жестянку, но  и
не подумал приложиться: пропал интерес. Постовому же вяло махнул: иди,  хотя
мерзавца стоило распечь.
   Но постовой не уходил, он топтался возле  двери,  как  цирковой  медведь,
зачем-то шарил по карманам, и Дамло в конце концов усмотрел  в  этом  наглый
намек на долю пива.
   - Чего тебе? - сурово спросил он. Постовой задрожал.
   - Ну? - сказал Дамло, добрея.
   - Господин Дамло, - еле слышно произнес постовой, - вы не  велели  никого
впускать...
   - Да знаю, знаю! - перебил Дамло, разнежась от его почтительности.  -  Не
тушуйся, парень, я на тебя не сержусь, в полицейской службе есть, как бы это
сказать, свои маленькие радости. Пользуйся на здоровье, пока  имеешь  такого
начальника. Я, брат,  сам  был  постовым  и,  не  поверишь,  запросто  готов
поменяться с тобой местами. Не возражать! Знаю, что говорю.
   А сам думал: "Что это я за чушь такую несу?" Видать, он  проголодался  до
того, что осовел от одного вида пивных жестянок.
   Постовой воспользовался паузой.
   - Господин Дамло, - опять забормотал  он,  -  я  усвоил  приказ,  вы  все
понятно приказали, я ничего... Не ругайте меня, господин Дамло! Я...
   - Ты?.. - сказал Дамло.
   - Я понял, что нельзя впускать, но вы... Господин Дамло, не сердитесь, вы
не сказали, можно ли выпускать!
   Дамло уронил жестянку  на  себя  и  подскочил,  чтоб  пиво  не  испортило
мундира. Постовой помертвел.
   - С ума сошел, парень? - Дамло захохотал - Так что: ты его впустил, но не
выпустил?
   - Кого? - хлопая глазами, спросил постовой.
   - А кого же еще - газетчика из "Сплетницы"!
   - Нет, - сказал постовой, - что мне - жить надоело? Вы бы  сразу  узнали,
что нарушен приказ, я не хотел... Но вы всегда все  узнаете...  Вы  гордость
полиции, господин Дамло, мне ужасно перед вами совестно! Я не его,  господин
Дамло, его я сразу выпустил. А этот стучится, стучится,  я  ему  говорю:  не
положено, он опять...
   - Кто стучится? - спросил сбитый с толку Дамло.
   - Да жилец, - ответил постовой. - Постоялец!
   - Из какого номера?
   - Из того, где мой пост, остальные меня не касаются!
   - Постоялец?
   - Так точно!
   - Но ты его не впускал?
   - Никак нет!
   - Откуда же он взялся?
   - Не могу знать!
   - Почему газетчик его не видел?
   - Постоялец говорит: спрятался в шкафу.  Не  успел  одеться,  голый  был,
совестно!
   - А как ты за пивом пошел, не  доложив?  Запер  его?  Постовой  судорожно
сглотнул слюну.
   - Он тут, в коридорчике дожидается... С собой привел. Я ему говорю:  если
господин Дамло разрешит, я, вас Выпущу,  нет  -  не  обижайтесь,  больше  не
проситесь!.. Вместо за пивом сходили.
   - Ну-ка выгляни! - приказал Дамло. - Еще тут? Введи!
   Постовой  открыл  дверь.  Вошел  человек  в  очках  и  рыбацкой  обвисшей
шляпепке. Так, приезжий, конечно. Но где-то Дамло его видел...
   - Надрызгались, - определил Дамло, - и заблудились, Стыдно? Как  проникли
в номер?
   - Он спал, - отвечал задержанный ясным  слабым  голосом,  -  я  не  хотел
будить, обошел. Была ночь...
   - В каком номере проживаете сами?
   - В триста девятнадцатом!
   - Ошибаетесь!
   - Нет ошибки Вот. - Он  показал  цифры,  написанные  на  шляпе  шариковой
ручкой.
   - Что?! - взвился Дамло. - Уже  поселили?  Пустых  номеров  у  них  мало!
Мешать следствию!.. - Он схватил телефонную трубку.
   - Надоел! - сказал задержанный постовому,  указывая  на  Дамло.  -  Прошу
объяснить дураку: второй день там живу.
   Постовой чуть не рухнул. Дамло, пропустив оскорбление мимо  ушей,  уронил
трубку.
   - Что?! - сказал он. - Вы хотите сказать: вы тот самый.., гм.
   - Я тот самый, гм, - отвечал собеседник, и тут Дамло увидел, что вроде бы
так оно и есть, хотя очки и шляпенка здорово  изменили  внешность.  Но  нет,
подобного не бывает, нигде не указано, следует прекратить!
   - Документы! - потребовал он.
   Ему ответили недоуменным взглядом.
   Строго засопев, Дамло отворил дверцу  сейфа  -  убедиться,  что  хотя  бы
изъятое находится на месте. Книга была там.  Предъявить  для  опознания?  Он
протянул было руку, но тут же отдернул ее. "Свихнулся я, что ли?  -  подумал
он, и эта мысль даже его успокоила. - Если свихнулся, то мне все  равно,  не
понесу ответственности... А не свихнулся,  так  выкручусь,  соображу..."  Он
вытащил из сейфа книжку.
   Задержанный встрепенулся: