ой погиб человек, но я не обратил на него внимания. Нас закодировали на смерть, и мы несли ее в своих руках. Вслед за взрывом застрочили пулеметы. Очередями срезало еще двоих. Ладно.
     Подробности не обязательны.
     Мы захватили пулеметные точки и убили пулеметчиков. Ими оказались дети. Два паренька лет по двенадцать-пятнадцать. Мы не знали об этом. Мы забросали точки гранатами. Одному из подростков оторвало ноги, но он все еще был жив. Был жив. Я заколол его штык-ножом, чтобы не мучался.
     Мы вошли в город. С боями. С потерями. Но вошли. Командиры, которые остались на орбите, не могли догадаться, до какого размера раздулась проблема. А ведь с чего бодяга началась. Рабочим задержали зарплату за два месяца. А директора заводов жировали. Фермеры потеряли урожай в результате сбоев в климатизационно-контрольной службе, и кожухом накрылась торговля. Пролетарии выплеснулись на улицы. Они сами не обратили внимания на то, что все давно вышло из-под контроля. К тому же к бунту подстрекал "Коммунистический Центр Рабочего Сопротивления". В результате весь город оказался захвачен, и, что самое интересное, весь город поддерживал бунт. В нас стреляли дети, а женщины выбегали, обвязанные взрывчаткой, нам под ноги.
     Две улицы мы обменяли на двадцать спецназовцев...
     Кафе называлось "Квартал". Мы проходили мимо него, когда из окна затарахтел пулемет. Шмеля изрешетило пулями. В какой-то степени он прикрыл меня грудью, но и меня зацепило. Две пули принял броник. Третью он просто не выдержал. Она прорвалась в грудь. Я упал и потерял сознание.
     Очнулся я почти сразу. Может, минут пятнадцать прошло.
     Кафе полыхало.
     Шмель не дышал. Я отполз в сторону, чтобы меня не зацепило, и сбросил с себя дырявый броник. Пуля прошила мясо и, на мое счастье, серьезного не задела, но ребята ушли. Тогда я распсиховался. Было обидно, что меня, раненого, оставили на поле боя. Я еще не знал, какая их ждала судьба.
     Каждое окно лило на них свинец. Каждая дверь полыхала пламенем. В каждом кафе притаился человек с оружием, готовый умереть. А они шагали вперед, как раскаленный прут идет сквозь резиновую стену. Напряженно.
     Они полегли вдоль трех последующих улиц.
     Последнего спецназовца взяли живым и повесили прилюдно, транслируя казнь через спутник на орбитальную станцию.
     Командиры с орбиты отдали приказ о вводе регулярных войск. Они не стали сжигать планету-город. Они нуждались в этом фермерском мирке. Но ввод войск требовал времени. Никто не думал, что в живых остался хоть один из "Кобры". "Кобру" списали.
     А я остался живым. Живой в среде врага. Живой среди Крыс.
     Я уполз в безопасное место. В полыхавшее кафе. Через которое смог попасть во внутренний дворик, где взобрался на чердак. Я отлеживался несколько часов. При помощи походной аптечки зашил рану и обмазал ее лекарством. Через два часа на месте шва красовалась красная полоса. Кожа срослась. Тогда я задумался.
     Оставаться на чердаке, отлеживаться и ждать, пока меня найдут и прикончат... Это меня не устраивало. Я решил стать Крысобоем во тьме Крыс. Тем же вечером я выбрался на улицу.
     Кафе потушили.
     Жизнь потихоньку входила в свое русло.
     Бунт когда-нибудь заканчивается. Все угнетатели болтаются на виселицах, и бунтовать-то вроде бы уже не надо. Бедные поделили богатство богатых, которых отправили в могилу. Осталось делать бизнес. Но у каждого свой бизнес. Бунтари стали налаживать свою жизнь, а я приступил к мести за друзей.
     Я стал ночным странником. Благо, оружие у меня было. Я убивал каждого, кого видел на улице. Я щадил только женщин и детей. В этих пунктах я мог бороться с программой, которую вложили в меня врачи на станции.
     Ночами я зачищал квартиры. Я звонил в дверь. Мне открывали, и я убивал. Когда не открывали, я стрелял через дверь. Я взламывал замки и проникал без приглашения. Я не думал, не знал, что я делаю. Я должен был исполнить это. Я не мог успокоиться, пока хотя бы один враг оставался жить. Впоследствии мне еще предстояло расплачиваться за все это на станции, но там мне помогли врачи.
     Когда через неделю в город вошли войска, их встречали разлагающиеся трупы. Ни одного выстрела они не сделали. Не в кого было стрелять. А меня нашли в баре. Я в форме разлегся на полу и сосал пиво. Я притащил себе три бочонка, и к тому времени, когда меня обнаружили, на дне последнего плескались два глотка.
     На орбитальной станции меня подлечили. Сняли психокоманду. Всерьез подштопали мозги. Врачи думали, что все в порядке, что я здоров, но все эти трупы стояли передо мной, висели на моей шее. Ведь это было моим первым делом. В спецназе дольше восьми операций не задерживаются. К тому же, если задуматься, эти бунтари в чем-то были правы. Они не были преступниками. Они лишь хотели справедливости, а когда не сумели ее добиться от местного правительства, взяли управление в свои руки. Это-то и не устроило боссов мира сего.
     Я ушел из спецназа. Я поменял фамилию, чтобы никогда не забывать о своем первом деле. К тому же ребята из спецназа меня уже звали Крысобоем. Они считали, что мне это должно польстить.
     Крысобой.
     Я задумался над тем, чем мне в дальнейшем заняться, и выбрал себе профессию охотника. Я решил охотиться и уничтожать воистину тех, кто виновен. Карать. В этом я видел свое спасение. В этом я видел свою возможность оправдаться перед теми, кого я убил в мятежном городе.
     Мне не по душе шоу, в котором погибают люди. Пойми, Ларе, я не хочу нового контракта. Мне он не нужен. Я уже задумался над тем, чтобы поменять планету. Не только на Земле цветет преступность. Существуют и другие места. Но я пойду на этот контракт по двум причинам. Во-первых, из-за тебя и Музыкантской. Не хочу вас бросать. Как-то классно у нас вместе получается. Во-вторых, деньги. Я слишком долго сидел в тюрьме и совсем обмелел. А ведь у меня есть семья. Я не живу с ними, но всегда помогал. Не живу уже лет тридцать. Но на меня они всегда могли рассчитывать. Да и мне бабки не помешают. Так что я решил, что еще один контракт мне не помешает. А после него хочу с сыном встретиться...
     - У тебя есть сын? - удивился я.
     - Да. Исайя. От одной француженки. Я даже не знаю, чем он сейчас занимается. Когда я сел, он заканчивал последний курс Оксфорда. Надо будет с ним встретиться. А в целом, я в твоем распоряжении, я чувствую, что тебе еще пригожусь, да и польза от этого будет, а не только нездоровое удовольствие, как от этих кровавых шоу.
     В тренажерный зал вошла Музыкантская. Она, уткнув руки в бока, застыла на пороге и окинула нас скептическим взглядом.
     - Кончай трепаться, - сказала она сурово. - Тачка на улице. Ужин в ресторане. Уловили разницу?..

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

     Ангельское поведение для ангела - все равно что чертовщина для черта.
     Роджер Желязны, Роберт Шекли.
     Театр одного демона

     Клуб "Золотая ОрДА" располагался в широком двухэтажном стеклянном здании, похожем на портовый склад, окруженный кольцами постов охраны и сетчатым двухметровым забором под прикрытием дозорных вышек.
     Прожекторы утюжили небо, проверяя каждый геликоптер, приближающийся к клубу. Прожекторный луч цеплял летящий объект и сопровождал его до посадочной площадки, откуда служащий клуба отгонял его на платную стоянку.
     Фейерверк прожекторных лучей. Музыка, ошеломляющая силой звука, выплескивающаяся за пределы клуба. Обилие народа, стоящего в вечерних тусовочных платьях в очереди на вход. Вот что бросилось мне в глаза еще на подлете к зданию.
     Признаться, я не люблю такие вечеринки. Мне по вкусу более уютные заведения, где крутят старомодную музыку, а не модные, долбящие мозг синтезированные звуки, но, как возразила Музыкантская, - и с ней пришлось согласиться, ради разнообразия можно и лягушку съесть с французской подливкой. Представив лягушку, тающую во рту, и ночной клуб, я выбрал меньшее из зол и согласился посетить "Золотую ОрДУ".
     Лимузин, ведомый автопилотом, стал снижаться. Уцепленный лучом прожектора, он сделал вираж и приземлился на посадочную линию. Прокатившись пять метров, лимузин остановился и открыл дверцы.
     Я выбрался первым. Меня немного укачало, но свежий влажный воздух мгновенно привел меня в сознание.
     - По-моему, я староват для всего этого дерьма, - заявил Крысобой.
     - Это ты Ренате скажи, - посоветовал я.
     Музыкантская, уступив место за пультом управления служащему клуба, облаченному в золотого цвета халат с красным шитьем и пышными кисточками на кушаке, приблизилась к нам.
     - Что вы все ворчите, как застарелые пни? - поинтересовалась она, поправляя прическу - вавилонский столб на голове, где без труда можно было упрятать два пистолета и хватило бы место на пяток гранат.
     Рената раскрыла ридикюль и достала тюбик-палец помады, которым едва заметно подкрасила губы.
     - В прошлый раз в пустыне ты тоже уверяла, что все будет полный... - заикнулся я.
     - Не путай, - оборвала она.
     - Ладно. Поскакали... А то чего-то тут холодновато, - поежился Крысобой.
     - Старость не радость, - заметила Рената.
     - Если бы это сказал Русс, я бы его прикончил. Тебя пожалею, - ледяным голосом проскрипел Марк.
     Мы прошли к хвосту очереди и встали.
     Очередь пестрой змеей извивалась по асфальту вдоль железного забора. Освещенная прожекторными лучами, она находилась под прицелом двух автоматных вышек. Взглядом специалиста я отметил, что тут в непредвиденном случае все решат две минуты, которых хватит автоматчикам, чтобы выкосить двести человек, переминавшихся с ноги на ногу у входа в заведение.
     Я почувствовал себя неуютно.
     - Может, рванем в другой клуб, - предложил я, покосившись на Ренату. - Здесь уже и мест, поди, свободных нет.
     - Брось. Мест тут завались. Если тебе неуютно, то вспомни, что ты при пушке. Как говорится, во всеоружии, - успокоила Рената.
     - А ты откуда знаешь? - удивился я.
     - Чтобы мы пошли в клуб без пушки? Это нереально, - объяснила она.
     - Точно. Нужно быть готовым ко всему, - поддакнул Крысобой.
     Значит, не я один.
     В кобуре на запястье левой руки и в кобуре на запястье правой руки я упрятал два металлокерамических пистолета-малютки, которых не распознавал ни один детектор. Пистолеты-невидимки. Таким оружием снабжаются только спецслужбы, разведка и Гоевин.
     Очередь втянулась в клуб, подведя нас к воротам детекторов. И это не заняло и пятнадцати минут. Я даже не успел раззеваться. Время скоротал, разглядывая каменное и прекрасное лицо Ренаты. Она чувствовала мой взгляд, но не подавала виду.
     Странные ощущения. Эта женщина пыталась меня убить. Когда-то она стояла по другую сторону баррикад, а теперь я испытывал к ней какую-то слепую привязанность и нежность, несвойственную человеку, привыкшему к смерти. Она заинтересовала меня с самой первой минуты, когда я ее увидел, и все больше и больше я углублялся в любование ею. Это походило на восхождение на вершину заброшенного маяка. Винтовая лестница с выщербленными ступенями и опавшими секциями, шатающиеся перила и двадцать метров в высоту. Ты взбираешься, соскальзываешь со ступенек, цепляешься за раскачивающиеся перила, которые под твоим весом падают в пролет. Балансируешь, стараясь удержаться, и шагаешь дальше. Пролет. Часть лестницы вывалилась. Перепрыгиваешь через брешь. Но на вершину маяка ты обязан взобраться во что бы то ни стало.
     Я прошел сквозь ворота детекторов в гробовом молчании. Они не пискнули. Они не уцепили на мне ничего противозаконного. Я оказался чист перед клубом. Музыкантская и Крысобой проследовали за мной. На выходе из детекторов нас встретил служащий клуба в традиционном золотом халате и с полотенцем на голове. Он поклонился и предложил свои услуги.
     - Проводите нас за столик, - потребовала Музыкантская.
     - Пожелания? - спросил обладатель золотого халата.
     - Уют, поменьше народу и побольше воздуха. Заказ мне понравился.
     - Интересно, вы так каждого посетителя встречаете? - не смог удержаться я от вопроса.
     - Да, - ответил служащий и тряхнул полотенцем, аккуратно обмотанным вокруг головы. - У нас большой штат.
     - Это очень дорогой, элитарный клуб. Он только для членов клуба и их гостей, - произнесла Рената.
     - Что-то я не помню, чтобы становился членом этого улья.
     - Ларе, член этого клуба Гоевин. Притом, надо сказать, почетный член. Мы идем по его протекции, - пояснила Рената.
     - А!.. - протянул я. - Ну, раз так...
     Требования Музыкантской обладатель золотого халата понял буквально. У входа в клуб мы сели в комфортабельную кабину, на середине которой был установлен стол, окруженный мягкими диванами. Служащий поколдовал что-то на пульте управления, нас накрыл силовой купол, и мы вознеслись. Пролетев длинным коридором, высота которого достигала пяти метров и который был заполнен шумными людьми, прошелестев над головами пеших членов клуба, мы неслышно выскользнули в широкий, - конца и краю не было ему видно, зал, уставленный столиками. Потолок в двадцати метрах от пола. Возле столбов извивались обнаженные женщины. Сцена, на которой крутили пластинки диджеи. Обилие народа. Весь зал наводнила музыка, скроенная из электронных звуков в компьютере. Световой фейерверк. Прожекторные блики, носящиеся по залу.
     Наша кабинка воспарила к потолку и зависла на высоте пятнадцати метров от сидящих за столиками внизу. По разные стороны от нас на изрядном расстоянии парили похожие на нашу кабинки. К кабинкам спускались шесты, вокруг которых вертелись полуголые девицы, исполнявшие зажигательные эротические танцы.
     - Вот тебе и воздух, и народу мало, - обрадовалась Музыкантская.
     - Великолепно, - согласился я. - Теперь бы еще понять, как официанта вызвать и бабу на стол.
     - Ты как будто вчера родился, - поразился Марк, наклоняясь над пультом управления, который был смонтирован в центре столика.
     - Как верно ты подметил, - поразился я.
     - Что ты будешь? - спросил он.
     - Мясо, пиво и женщин.
     - Ларе, с последним ты поторопился, - откорректировала мой заказ Рената.
     - Только из эстетических соображений, - развел я руками, оправдываясь.
     Крысобой на пульте управления вызвал меню, выбрал требуемое, ввел количество заказа и нажал кнопку "ПЕРЕНОС". Через секунду на столике появились тарелки с едой, кружки с пивом и приборы для поедания заказанного.
     - Танцовщицу берем? - спросил Марк.
     - А как же, - тут же поддакнул я.
     - Из эстетических соображений, - пояснила Рената.
     Крысобой в меню отметил пункт "Женщ. танц." и стрелочкой перебрался с графы "1 шт." на графу "3 шт.". Потом ткнул пальцем в кнопку "ПЕРЕБРОС" - и с потолка спустились три платформы с шестами по центру, на которых, сохраняя равновесие, подстрахованные силовыми полями, танцевали три блондинки с внушительными формами.
     - Во. Это уже ситуация, - обрадовался я. - А откуда здесь все взялось? - спросил я, указывая на тарелки с едой и на женщин.
     - Ты что, издеваешься? - удивленно уставился на меня Марк.
     - Продукты телепортированы прямо с кухни, а бабы с потолка, - ответила Рената.
     Я отхлебнул темного пива и впился вилкой и ножом в бифштекс, политый оранжевым соусом.
     - А здесь танцуют? - спросил я, не успев прожевать.
     - Конечно, - ответила Музыкантская, указывая на крылья у кабинки. - Встаешь сюда. Тебя накрывает полем, и вниз.
     Минут сорок мы не разговаривали, расправляясь с едой и закачивая в себя напитки. По потолку мелькали лазерные лучи, высвечивая картинки и иллюстрации к музыке, которая наполняла клуб.
     Я в особенности налегал на пиво. Опустошил три кружки темного и почувствовал зов природы.
     - А до туалета как? - осведомился я, наклоняясь к Марку.
     Почему-то уточнять этот вопрос у Ренаты мне претило.
     - Поехали. Вместе, - предложил Крысобой, похожий на раздувшийся бурдюк.
     Мы встали на крылья кабины. С крыльев поднялись пульты на шестах - металлических многосуставных столбах. Я заглянул в меню и ужаснулся обилию кнопок. Посмотрел на Крысобоя, который изучал управление, и взглянул вниз. Боязнью высоты я не страдал, но, обнаружив себя стоящим на узкой площадке на высоте пятнадцати метров, я почувствовал дурноту и пиво, подкатившее к горлу. Подавив желание изрыгнуть все съеденное и выпитое себе под ноги - на головы людей, мелькавшие где-то внизу, я крепче вцепился в пульт управления, понимая, что выпасть с платформы мне не удастся. Меня держало силовое поле. В меню, предложенном на дисплее, я отыскал кнопку "Туалет" и ткнул в экран, где была изображена кнопка, пальцем. Картинка сменилась. На выбор меню предложило "Туалет мужской" и "Туалет женский". Я коснулся нужной опции. Картинка вновь сменилась, предложив кнопку "СТАРТ!".
     Господи, до чего же я не люблю компьютерные прибабахи. Мы уже справляем нужду при помощи компьютера. Правда, с таким интерфейсом до туалета можно и не добраться.
     - Вы куда? - спросила Рената.
     - Скоро вернемся, - пообещал я. - Не скучай.
     Я увидел, как крыло Крысобоя резко ушло вниз, и нажал кнопку "СТАРТ!". Крыло подо мной просело и с большой скоростью устремилось куда-то вниз. Я крепко вцепился в пульт. Не хватало еще вылететь по дороге.
     Через минуту полет закончился. Силовое поле пропало. Я сошел с крыла на пол и поспешил к туалету.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

     Люди словно животные: большие едят маленьких, а маленькие кусают больших.
     Вольтер

     Облегченный и счастливый, я вернулся на крыло. Крысобой меня уже дожидался.
     - Ну, что? По бабам или сразу к Ренате? - спросил он.
     - По мне так сразу к Ренате, - ответил я.
     - Стартуем! Хотя тебе-то хорошо, а я без бабы.
     Вернуться назад оказалось проще. Достаточно было только нажать кнопку "БАЗА", и крыло, закупоривая пассажира в силовое поле, воссоединялось с кабиной. Проскользнув над танцующими головами и сценой, где дергались диджеи, крылья набрали высоту и состыковались с кабиной.
     Я перескочил за столик, отмечая на ходу, что кабина пуста.
     - Куда Ренатка делась? - озвучил мой немой вопрос Марк.
     - Кто ее знает? - растерянно ответил я, осматривая пустой столик.
     Посуда с недоеденной пищей и недопитым пивом осталась нетронутой.
     - Интересно, - сказал Марк. - А как она отсюда ушла, если третье крыло на месте.
     Я обернулся. Третье крыло и впрямь оставалось возле кабины.
     - Сколько всего крыльев? - полюбопытствовал я, уже зная ответ.
     - По числу посетителей, - ответил Крысобой. - В нашем случае три.
     Я заметил Ренаткин бокал. Она пила коктейль "Кровь Предтеч". Когда мы улетали, бокал был полон. Она не успела к нему прикоснуться. Теперь бокал оказался пуст. Я не мог поверить, что Рената выпила коктейль залпом, а потом куда-то исчезла.
     Мои догадки подтвердились. На диване и полу обнаружились следы разлитого напитка. Кто-то опрокинул бокал, а затем поднял его, чтобы не привлечь внимания, рассчитывая на фору во времени.
     - Может, она кого из знакомых повстречала? - предположил Крысобой.
     - Марк, ее похитили, - уверенно заявил я.
     - Откуда ты...
     Крысобой хотел задать вопрос. Но что-то увидел за моей спиной. Его глаза округлились, и он, ухватив меня за руку, повалил на диван. Обивка дивана над моей головой потрескалась от выстрелов. Звука не было. Он поглощался музыкой.
     Я дернул локтями, высвобождая пистолеты, которые скользнули мне в ладони. Приподнявшись, я заметил цель, уже стреляя с двух рук. Рядом с нами на крыльях висели двое мужиков. Первыми двумя выстрелами я снял одного из них, и он, перевернув крыло, повис у него под брюхом, удерживаемый силовым полем. Второй мужик принял смерть от рук Крысобоя.
     - Чего дальше? - спросил я.
     - Прыгать будем, - ответил Крысобой.
     - Куда? - не понял я.
     - На их крылья.
     - Но там же силовое поле, - возразил я.
     - Оно не выпускает тело изнутри. С крыла. Но нас впустит. Во-первых, мы приходим извне. А, во-вторых, у нас другая скорость. Здесь поле слабое. Оно не успеет отреагировать на летящее извн