орами и вышибленными окнами. Редко в каком мелькали слабые огоньки. А ведь когда-то сёлам, стоящим вдоль Поясного тракта, вменялось в обязанность "ночною порой пространства свои освещать факелами, альбо лампами масляными, альбо иными средствами, каковые староста деревенский альбо тиун лорда владетельного годными признают и для общины неразорительными".
     Император угрюмо взирал на открывшееся его взору запустение. Здесь, в этих местах, не было войны, не проходили жадные орды морских разбойников - а потребовалось всего несколько месяцев, чтобы обратить некогда вполне благополучный край в обитель призраков.
     Кавалькаду сопровождал неумолчный и лютый волчий вой. Император повернулся к старшине эскорта, юноше по имени Сульперий.
     - Мой Император? - со всем мыслимым старанием отсалютовал мальчишка.
     - Давно ли появились волки?
     - Никак нет, мой Император, - парнишка очень старался, чтобы его фразы звучали чётко и отрывисто, как всегда докладывали командирам настоящие центурионы и легаты. - Как зима пала, так и они пожаловали. Волчищи злобные, у-ух! В сам город забегали. На улицах собак рвали, на людей нападали... Господин голова после того велел ворота запертыми и днем держать. Так они через потерны, через водоводы... через стоки, для де... для нечистот, значит.
     - Почему не поставили решётки? - резко спросил Император. Волки, дерущие людей на улицах его городов, в его Империи... А впрочем, чего ж тут удивляться? Не ты ли сам бестрепетно шагнул в Разлом, и думать забыв, что сделается с государством в твоё отсутствие.
     - Оскудели мы, мой Император, - вздохнул юноша. - Податей мало взымаем, а те, что взымаем...
     - Знаю, в столицу отсылается, - холодно кивнул Император.
     - Леготу б нам какую... - робко проговорил юноша. - Леготу... совсем народ в нужду во гнался.
     Смел, подумал Император. Надо заметить. Такие мальчики мне понадобятся. И притом очень скоро.
     - Будет легота, - отрывисто бросил Император, заметив к тому же пристальный взгляд Сеамни. - Будет, как только отбросим пиратов и мятежников за Селинов Вал. А вы, значит, не боитесь со мной ехать? Нас всего ничего, как налетят те же волки...
     - Как можно бояться, когда состоишь в эскорте Императора? - заученно ответил Сульперий. Император усмехнулся.
     - Не геройствуй. Быть может, это было и не слишком разумно - ехать таким малым отрядом, но... При надобности поедешь и ни на каких волков не посмотришь. Что же до облегчения податей - облегчим. Как только сможем. Как только врага остановим.
     Паренёк заметно погрустнел. Эскорт, слышавший эти слова, тоже повесил носы.
     Больше мне нечего им сказать, подумал Император. Армии создаются только за деньги. Я не могу заставить кузнецов ковать оружие для легионов бесплатно. И не могу не выдавать легионерам жалованье.
     И тем не менее - Империя держится. Пусть на одной руке, пусть на одном пальце, но держится. И теперь мы сумеем подтянуться. Не постояв за ценой.
     К концу короткого зимнего дня кавалькада миновала, помимо разорённых сёл, и два заброшенных баронских замка. Это было совсем уже странно.
     ...Сперва, завидев невдалеке на холме зубчатые башни замка, Император и Сеамни воспряли духом. Здесь можно было рассчитывать уже на солидную помощь - если, конечно, хозяин замка остался верен имперскому трону. Армия прирастает как снежный ком, главное - начать. Повести за собой первый отряд.
     Однако стоило им приблизиться, как все надежды мгновенно рухнули. Замок сиротливо встретил их настежь распахнутыми воротами, подъёмный мост лежит, цепи провисли и покрылись ржавчиной, опускная решётка косо застыла, явно заклинившись, не дойдя до земли двух саженей.
     А на покосившейся спице, над провалившейся крышей главной башни бессильно обвисла грязно-серая тряпка.
     Признак того, что в замке - зараза. Моровое поветрие.
     Император резко остановился.
     У самых ворот лежал почти совершенно занесённый снегом труп в выцветшем плаще. Почти занесённый - потому что зверьё явно не давало мертвому покрыться холодным саваном, вновь и вновь упрямо откапывая тело и отдирая лоскуты замороженного мяса.
     Лицо погибшего было уже совершенно изглодано, до кости. Рядом валялся простой круглый шишак, под плащом виднелась проржавевшая кольчуга - умерший был воином, скорее всего - дружинником, что служил в замке. Многоцветный, оставшийся ещё от прошлого плащ (когда одноцветные полагались только магам Радуги, двухцветные - особам императорского дома, принцам крови, и чем ниже стоял человек на иерархической лестнице Империи, тем большим разноцветьем отличался его плащ. Простые пахари носили вообще какие-то подобия ярких лоскутных одеял. Вступив на престол и выиграв войну с Радугой, Император в числе первых своих указов отменил дурацкий закон. Аристократия долго и громко возмущалась).
     Герб на плаще выцвел, вылинял. В черно-зеленом поле расправлял крылья золотой геральдический орел-алерион, снизу тянулась голубая полоса вроде реки с плывущими по ней лебедями.
     Покойный правитель Империи, отец нынешнего Императора, некогда помнил на память все гербы своего нобилитета. Его сын отличался немалым пренебрежением к геральдике, и все старания наставников пропали втуне. Кому служил этот несчастный, Император вспомнить не смог. Севадские парнишки тоже не уходили так далеко от дома, только Сульперий, наморщив лоб, с трудом припомнил какое-то имя.
     - Болтали, что нехорошей смертью люди в этом замке погибли. Вроде как от морового поветрия, да только не поветрие то было, мой Император, - неуверенно ответил парень на вопрос владыки Мельина. - У меня батюшка - лекарь, мой Император, к нему люди прибегали, рассказывали...
     - И что ж рассказали? А если рассказали - так неужели и прозвания замка не назвали?
     - Никак нет, мой Император. Совсем перепуганы были. Так батюшка говорил. Меня в то время дома не было.
     Остальные мальчишки эскорта испуганно попятились. Сеамни неслышной тенью возникла рядом с Императором, медленно подняла руки, словно разводя перед собою ладонями незримую преграду. Глаза её сделались почти совершенно чёрными и непроницаемыми.
     - Магия, - шёпотом уронила она мгновение спустя так тихо, что её слов не разобрал никто, кроме Императора. - Черная магия и, похоже, некромантия. Но я не уверена. Дану никогда не прибегали ни к чему подобному...
     Это была правда. Даже в пору самых тяжёлых поражений, когда легионы Империи жгли последние оплоты Дану, их народ так и не обратился к магии смерти. Правда, Радуга все последующие годы не уставала утверждать, что ни к какой некромантии Дану не способны в принципе.
     - Что ты видишь ещё? - повернулся к Сеамни Император, однако Тайде только покачала головой и вновь повела руками, словно задёргивая за собой незримую портьеру.
     - Магия, - только повторила она.
     - Радуга? - нахмурился Император. От разбитых чародеев можно было ожидать всего. В том числе и подобных вещей. Они ни перед чем не остановятся, подумал Император. Как и я.
     Тайде покачала головой.
     - Не знаю. Что-то незнакомое. Совсем. Чужое, холодное... Не входи туда, мой Император. Там уже никому ничем не поможешь. Зима пока сдерживает заразу...
     - Старосту мне найти, - коротко приказал Император, и мальчишки, горяча коней, понеслись прочь от зачумлённого замка.
     ...Староста отыскался далеко не сразу. Окрестные сёла опустели, все, кто мог, ушли из недобрых мест. И вот что странно - ну ладно, перестали хаживать Поясным трактом купцы, пришли в упадок торговля и ремёсла, но ведь земля-то родить не перестала? На юге, на тёплых морских побережьях сейчас война, туда только дурак побежит.
     На этот вопрос трясущийся от страха старик не смог ответить. Подались, мол, кто куда. На запад многие ушли...
     - Через Разлом, что ли? - поразился Император.
     - Никак невозможно, - бормотал старик. - С полуночи обходили, я так слышал. У Царь-Горы... Ливня-то Смертного нету более, не боится народ...
     - А дальше? - жёстко бросил Император.
     - Болтали всякое, повелитель... Фисим-кожевник ажно к Вольным намылился, и не он один... мол, справедливые они и народ, который на их работает, не примучивают. Мол, нет там баронов с нобилями, всяк трудится в поте лица своего и сколько наработал, столько и имеет, честную подать отдав...
     Император мельком бросил взгляд на лица своего эскорта - мальчишки слушали старика, разинув рты и вытаращив глаза. А ну как и они решат, что лучше поискать счастья под Нелюдями?.. У них-то в Севадо вообще край...
     - Будет болтать, - холодно произнёс вслух Император. - Замок этот... заразный. Приказываю - ворота завалить. Накрепко. Поставить стражу. Никого не подпускать. Хватит с нас и тех мародёров, что там уже побывали и после этого по всей Империи шатаются.
     Император попытался выяснить, как началась беда, но старик только тряс головой и ничего не мог сказать. Выходило, что в замке все заболели словно в одночасье. Ночью. Утром над башней уцелевшие подняли серый "чумной" флаг, потом внутри зазвенели мечи - часть дружинников, похоже, пыталась вырваться. Ворота так и остались раскрытыми. Впрочем, далеко убежать не смог никто - самые удачливые умирали уже за стенами, на подъёмном мосту и самом краю рва. Как и тот несчастный, на которого наткнулся Император. Никто из перепуганных поселян не осмелился войти внутрь или хотя бы прикоснуться к погибшим. Часть тел потом загадочным образом исчезла, часть так и осталась валяться. Больше в замке никто не видел никого живого. Владелец, его семья, дочери, молодой баронет - все пропали, скорее всего медленно гнили где-то во внутренних покоях.
     Новая печаль, угрюмо подумал Император. Его мальчишки заметно перетрусили. Малоприятное занятие - торчать подле пораженного неведомой заразой замка и гадать, заболеешь ты или всё-таки повезёт?
     - Нам нельзя терять времени, - к немалому облегчению мальчиков произнёс Император. - Мы должны торопиться в столицу. Ты понял меня, староста? Ворота завалить! Внутрь - ни ногой! Одежку, в которой работать, - всю сжечь! Головой ответишь, - по привычке закончил Император и только тут вдруг разглядел глубоко в выцветших стариковских глазах тщательно спрятанную усмешку.
     Мол, говори, говори можно было прочесть во взгляде старосты. Грози. Мы тебя уже не боимся. Сегодня ты есть, а завтра - нет. И не пришлёшь ты никого, и не проверишь, завалили ли мы ворота или нет. Потому что твоя империя разваливается по частям, и тебе придётся очень сильно постараться, чтобы она не распалась бы окончательно.
     А может, всё это были лишь его, Императора, собственные мысли? Едва ли полуграмотный староста, умеющий только нацарапать на пергаменте мытаря свое имя, мог бы выразиться так складно.
     - Проверю, помни, - негромко сказал Император, глядя старику в глаза. И не без удовлетворения отметил, что и без того глубоко спрятанная усмешка тотчас погасла.
     Где стоят легионеры сейчас, где их ближайший пост, староста не знал. Легионных орлов тут не видели уже давно. Равно как и вербовщиков. Война кипела где-то далеко, на юге и востоке, а здесь, хоть и без всяких сражений, Империя тоже оказалась смертельно раненной. Она исходила даже не кровью, а гноем.
     Но главной бедой была даже не эпидемия, не холод и не нехватка припасов. Староста аж затрясся от ужаса, когда смог, наконец, заставить себя выговорить это на первый взгляд такое простое слово "волки".
     Громадные стаи крупных, куда больше обычного волка зверей невиданно распространились по всем окрестным землям к востоку от Разлома. Молва утверждала, что они вышли оттуда, когда Тарвус снял охрану и отвёл сторожевые легионы. Волки эти стали настоящим бичом. Сильные, злые и бесстрашные, они нападали на всё, что движется. Мало кто отваживался ездить по зимникам этой порой, не только в одиночку, но даже и малыми обозами. Сбивались караваны по сотне и больше саней, да только сбивались редко - край тяжело ранило гражданской войной с Радугой и потом уже - Разломом, торговля и ремёсла пришли в упадок, по трактам стало практически нечего возить.
     Волки нападали даже на деревни. Мощные когти и ещё более мощные зубы ухитрялись справляться с крышами и лёгкими чердачными дверцами. Излюбленной тактикой бестий стало запрыгнуть на соломенную крышу избушки, разрыть её и оказаться внутри. Прочные входные двери и запоры не спасали. Если на доме не оказывалось достаточно прочных ставень, волки врывались внутрь через окна. Число разорванных и загрызенных людей перевалило за сотню. И хотя немало чудовищ тоже рассталось с жизнью, битые меткой стрелой или рогатиной, число волков не убывало. Поселяне пуще всего остального боялись больших стай, потому что злоба хищников, казалось, росла от их числа.
     Здесь было даже хуже, чем в Севадо.
     Император только сжал зубы и пообещал дрожащему старосте прислать легионеров, "как только это окажется возможно".
     ...Оставив позади замок-призрак, маленький отряд двинулся дальше. Мальчишки подавленно молчали, даже Сульперий приуныл. Они и так уже оказались существенно дальше от дома, чем рассчитывали. Император полагал отпустить их в первой же центурии, лагерь которой встретится им; однако пустынный Тракт летел под копыта коней, а отряду не встретилось ни одного легионера. Тарвус и Клавдий увели отсюда всех, способных носить оружие. Равно как и неспособных.
     И всё-таки мало-помалу страна вокруг оживала. Некогда разорённое гномьим нашествием (спустившись с северо-запада, армия Каменного Престола первой подступила к Шаверу), провинция не успела до конца оправиться, когда грянула новая беда - Разлом. Понятно, что достатка в новоотстроенных домах это не прибавило. И всё же, оставив позади шесть конных переходов, Император и его спутники оказались, наконец, в местах по былым меркам бедных, но всё же не так сильно смахивавших на кладбище. Мальчишки за время пути успели даже подзабыть о зловещем пустом замке с серой тряпкой над крышами, но Император, само собой, не забыл. Однако суровая зима на самом деле помогла - мертвецов расклевали птицы, растащило оголодавшее зверьё, но пока что зараза не пошла дальше. Страшных серых флагов не показывалось.
     Зато встретился наконец настоящий замок, уже не покинутый, живой. Узкая дорога к нему оказалась наезженной, и над трубами поднимались дымки. Мощное предмостное укрепление, подъёмный мост, защищённый тремя кольцами частокола, рвы с тщательно политыми водой и обледеневшими стенами, обветшавшие, но крепкие и высокие башни, какие не сразу сокрушит даже самый мощный таран. Над воротами, узкими, едва протиснется одна телега (так строили в пору Смутных Лет, пору междоусобных войн всех против всех), на резком, холодном ветру вился флаг - белая зубастая акула на голубом поле, обрамлённом алыми и черными барбадерами <Барбадера - термин имперской геральдики, витая колонна из листьев. Бывает пяти видов и восьми основных цветов>
     - Акула. Барон Струг, - проговорил Император. - Не знал, что у него и тут владения...
     Створки из потемневшего дуба были накрепко заперты, мост, правда, оказался опущен.
     - К осаде они тут готовятся, что ли? - подумал вслух Император. По его знаку один из мальчишек выехал вперёд, гордо избоченился и поднёс к губам изогнутый рог. Паренёк долго ждал этого момента - протрубить у стен баронского замка простой и строгий сигнал, означавший: "Император туг!"
     Наверху, на втором флагштоке, рядом с большим знаменем вилось и второе - узкое треугольное полотнище с той же акулой, только на чисто-голубом фоне.
     Штандарт Висемерра Струга, главы баронского дома Стругов.
     Ворота оскорбительно долго не открывали. Наконец скрипнуло смотровое окошко.
     - Хто такии? - фыркнула появившаяся в проёме морда.
     Сульперий кашлянул, подал коня вперёд.
     - Не видишь, что ли? - голос у парня ломался, слова звучали то дискантом, то басом. - Его величество Император! Владыка Мельина, господин Юга и Севера, повелитель Запада и Востока, держатель...
     Официальный императорский титул в Мельине был, как и положено, длинным и донельзя цветистым.
     - Шо? - буркнул стражник, с великолепным презрением сплёвывая коричневую табачную жвачку. - Анпе-ратар? Дык сгинул он давно. Нема у нас теперь анперата-ров.
     - Глаза разуй, невежда! - взвизгнул Сульперий. - Вот он, Его императорское вели...
     - Хорош трындеть, - равнодушно бросил дружинник. - Мало ль хто к воротам подскачет и в рог затрубит? Сгинул анператор, за эльфкой своей богомерзкой, Спасителем отвергнутой, в бездну адову бросился. И пропал тама. О том каждый малец в Мельине ведает. Валите отсюда, голозадые! Не то бельта <Бельт - короткая арбалетная стрела. (Другое название - болт)> не пожалею, потрачу на хамов, чтобы знали, как к его высокоблагородной светлости барону в ворота ломиться.
     Окошко с треском захлопнулось. Сульперий растерялся.
     Император молча толкнул коня каблуками. Сейчас нельзя показывать слабость. Эти мальчики вокруг него - зерно новой Имперской армии, сколь бы мало оно сейчас ни казалось. И оттого, как он, Император, поведёт себя сейчас, зависит - пойдут ли эти ребята за ним в огонь и воду. И смогут ли увлечь за собой других.
     На левой руке слабо шевельнулась приснопамятная белая перчатка.
     Давно, давно не приходилось вступать тебе в дело...
     От кончиков пальцев побежали тонкие горячие змейки. Тепло растекалось по кисти, поднималось выше запястья, к локтю, достигло предплечья... Когда-то, при штурме башни Кутула, перчатка вскрыла все вены на руке Императора и выше, от костяшек чуть ли не до ключицы. И сейчас вновь он ощутил стремительный, болезненный укол чуть пониже локтя; из-под латных пластин брызнула горящая кровь, и пламенный кулак грянул в створки баронских ворот.
     Мальчишки эскорта не успели даже рты раскрыть. Тайде негромко вскрикнула. Преграду смело играючи, ворота сорвало с петель и размололо в щепки. Огонь растёкся по груде обломков, и старый дуб, прочный почти как камень, немедленно вспыхнул. Незадачливого стража отшвырнуло шагов на двадцать, и теперь он лежал на спине, словно краб в своем панцире, слабо суча ногами. Трое его соратников приросли к земле, выронив шипастые регарды.
     - Вот так, - негромко произнёс Император. Левую руку он не чувствовал, но так случалось всегда. Перчатка позаботится и о том, чтобы не погубить своего хозяина, чтобы не забрать у него слишком уж много сил.
     В тот миг он даже не подумал, почему перчатка продолжает покорно выполнять его приказания, ведь если весь план подбросить ему эту вещь был хитроумной ловушкой, то, значит, либо ещё действует старый план, либо враг уже придумал новый.
     Император, Сеамни и ошалевший от всего случившегося эскорт медленно въехал в ворота замка.
     От кордегардии и казармы, с надвратных башен уже бежали дружинники, наверху, на гребне стены, мелькнули арбалетчики. Император даже не повернул головы. Испуг и растерянность его мальчишек сменялись полудетским восторгом, теперь они готовы были идти за своим Императором в огонь и воду, а если потребуется, то и дальше.
     Замок имел довольно глубокий двор перед вторым кольцом стен. Вдоль внешнего пояса укреплений теснились хозяйственные постройки, конюшни, хлевы, амбары и тому подобное; там застыли, оцепенев, прочие обитатели замка - скотницы, грузчики, птичницы, подметальщики и прочая челядь; в противовес дружине барона Струга, храбростью они не отличались.
     Тишина сменилась истошным многоголосым визгом, женщины бросились врассыпную, бросая подойники и лукошки. Пешие кметы, копейщики и щитоносцы, однако, не растерялись. Висемерр Струг вышколил их как следует. Дружина быстро сомкнула строй, прикрылась щитами, нагнула пики и разом шагнула вперед, повинуясь короткой и злой команде старшины. Сам старшина смачно плюнул на каменные плиты и вскинул наперевес внушительного вида двуручный меч.
     Переговоры тут вести явно не собирались.
     Сеамни осторожно коснулась тонкими пальчиками окровавленного наплечника с василиском.
     - Гвин, позволь мне... - она откинула капюшон и подала своего коньк