сторон.  У  Сереги
возникло ощущение, что он сражается с огромным вентилятором, чьи лопасти
вдобавок различной длины и вихляются абсолютно хаотически.
   Отбился кое-как. И получил передышку. Потому что его противник решил,
что  пора  передохнуть.  Воодушевленный,   Сергей   сам   обрушился   на
киевлянина. Поначалу ему удалось потеснить Асмуда,  но  тот  с  пугающей
быстротой освоил Серегину манеру боя и уже через  полминуты  отмахивался
от атак с небрежной легкостью. Как будто знал  заранее  все  духаревские
трюки.
   И Серега понемногу начал осознавать, что  столкнулся  с  противником,
чей рейтинг минимум на порядок выше. И  то,  что  он,  Духарев,  моложе,
быстрее и выносливее, не принесет  победы,  а  только  даст  возможность
продержаться лишнюю минуту, когда киевлянин  решит  перейти  к  активным
действиям.
   Однако Асмуд почему-то, не торопился. И даже решил побеседовать.
   - Откуда он у тебя? - спросил киевлянин, на какое-то мгновение  зажав
Серегин клинок между своим мечом и лопастью секиры.
   Духарев отскочил, выдернув клинок.
   - Подарок наставника! - пропыхтел он, пытаясь угадать выражение  лица
Асмуда под опущенной стрелкой шлема.
   - Того, кто учил тебя бою? - последовал новый вопрос.
   Духарев остановился.
   - Да, - ответил он.
   Больше не атакуя, он замер в напряжении, готовый  отразить  нападение
противника.
   Если боярин готовит какой-то подвох... То на  хрена  это  ему  нужно?
Серега очень хорошо осознавал, что победить Асмуда  у  него  столько  же
шансов, сколько у  бегуна-перворазрядника  -  обогнать  мастера  спорта.
Шанс, конечно, есть. Скажем,  если  у  мастера  вдруг  случится  приступ
аппендицита...
   Но Асмуд тоже не спешил атаковать.
   - А кто был твой наставник? - спросил Асмуд.
   - Он был варяг, - ответил Духарев. - Был и есть, я надеюсь.
   Вокруг возник недовольный ропот.
   - Эй, Асмуд! - крикнул насмешливо Скарпи. -  Ты  еще  долго?  Я  хочу
получить свой панцырь! Витязь и бровью не повел.
   - Был и есть... - повторил он. - Как его имя?
   - А зачем тебе? - Духарев неожиданно рассердился. Что за глупая игра?
Или киевлянин дает ему  возможность  признать  поражение  и  добровольно
отдать золото? Не выйдет! Золото Серега отдал бы, но сдаваться - нет уж!
Он помнил, что по  Правде  его  жизнь  после  этого  будет  принадлежать
победителю. Причем даже не Асмуду, а Игорю, потому что витязь  бился  не
за себя, а за своего князя.
   Подумав об этом, Духарев рассердился, а рассердившись,  обрушился  на
боярина с нежиданной яростью.
   Безрезультатно.  Асмуд  только  оборонялся,   но   оборонялся   столь
мастерски, что достать боярина за этой защитой было так  же  невозможно,
как выковырять экипаж танка перочинным ножом.
   Серега запыхался, а Асмуд столь же невозмутимо повторил вопрос:
   - Так как его имя?
   "Какой смысл скрывать?" - подумал Духарев.
   - Рёрех!
   - Ага, - сказал витязь. - Ты его родич?
   - Нет.
   - Но ты говоришь: он жив?
   - Надеюсь. Позапрошлой весной точно был жив. Сомневаюсь, что  нашелся
придурок, который рискнул бы покушаться на его жизнь! - сердито произнес
Духарев. - Ты что же, его знал?
   И выпучил глаза от удивления.
   Боярин Асмуд спокойно вложил меч в ножны и откинул на затылок шлем.
   - Да, - ответил он. - Я его знал. Добрая весть, варяг. Я  помню  этот
меч. Он из последней нашей добычи. Я думал, мой вождь  Рёрех  погиб.  Он
был и моим наставником, парень. Я чувствую в тебе его руку.  Я  не  могу
погубить его творение. Ты можешь стать неплохим  бойцом,  и  твоя  слава
будет его славой. Так же, как и моя!
   Духарев, ошарашенный, даже н нашелся, что ответить.
   - Прости, батька! - боярин повернулся к князю. -  Я  не  могу  с  ним
биться, ты понимаешь. Не может правая рука отрубить левую.
   "Варяг - он и есть варяг, - мрачно подумал Игорь. -  Даже  лучшие  из
них..."
   Великий князь киевский не сказал ничего, вмешался Скарпи.
   - А как же мой панцырь? - насмешливо спросил он. - Или  ты  растратил
свою силу, варяг, и больше не хочешь побеждать?
   - А ты сам попробуй, - предложил Асмуд.  Он  наступил  на  сцепленные
руки дружинников и опустился в седло. - Попробуй, боярин. Может, тебе не
будет нужды покупать его доспех?
   - Батька? - Скарпи вопросительно взглянул на Игоря.
   Предложение Асмуда нурману явно понравилось. А ведь Скарпи видел, как
бьется Духарев. Неужели он  решил,  что  справится?  У  Сереги  возникло
нехорошее подозрение, что он - вовсе не такой замечательный боец,  каким
себя мнит. По крайней мере в сравнении с боярской элитой.
   - Позволишь, батька? - златолюбивый нурман поглядел на Игоря.
   Но князь покачал головой.
   - Рёрех... - пробормотал он. - Я помню его. Говоришь, он жив?
   - Жив, - подтвердил Духарев.
   - И кому служит?
   - Богам.
   Князь спокойно кивнул, а вот Асмуд нахмурился.
   - Верно ли ты сказал, что Рёрех стал волохом? - раздельно спросил он.
   Фактически это следовало понимать как "Ты  лжешь!".  Но  сказать  так
напрямую, прилюдно  Асмуд  не  мог.  По  варяжской  Правде  за  подобным
следовал немедленный вызов. Раз уж он пощадил Серегу, то  не  для  того,
чтобы прикончить через десять минут.
   Князь киевский тоже недовольно нахмурился. Потому что  его  перебили.
Бросил недовольный взгляд на своего боярина, но тот даже и  не  думал  о
том, что проявил неуважение. А вот Скарпи довольно ухмыльнулся.
   И Духареву стало ясно,  что  слухи  о  том,  что  князем  вертят  его
ближники, не просто слухи.
   - Нет, - возразил он Асмуду. - Я сказал, что он служит богам.  Но  он
не волох. Он - ведун. Так вышло.
   Боярин кивнул.
   - Ведун - это хорошо, -  заметил  Игорь.  Но  губы  его  еле  заметно
кривились. Вспомнил еще одного ведуна. Олега.
   - А будет ли он служить и мне? - спросил киевский князь.
   - Я спрошу его... Если выйдет, -  ответил  Сергей.  -  Но  думаю,  он
откажется. Он калека, княже.
   - Жаль, - спокойно сказал князь. - Лучше погибнуть в  бою,  чем  жить
калекой.
   - Лучше, - согласился Духарев. - Но искалечили  его  не  в  бою.  Его
пытали нурманы, - тут он посмотрел на Скарпи.
   Нурман ухмыльнулся.
   - Кто? - жестко спросил Асмуд, снова перебив князя.
   - Правильней спросить: чьи? - сказал Духарев. - Нурманы  плесковского
воеводы. Но это уже не важно. Он их убил. Они, княже, забыли,  что  даже
искалеченный варяг способен прикончить пару-тройку здоровых нурманов.
   - Ха-ха! - Асмуд хлопнул себя по ляжке. - Вот верно сказано, брат!
   Дружинники-нурманы за спиной князя  недовольно  заворчали,  но  Игорь
поднял ладонь, и ропот стих.
   Среди воинов киевского князя нурманов было больше,  чем  варягов,  но
сам Игорь был природным варягом. Выступи он против своих,  даже  нурманы
этого не поняли бы.
   Поэтому киевский князь сбил пущенную Духаревым стрелу раздора.
   - Ладно, - проворчал он.  -  Мне  хватает  воинов.  Но  воинам  нужно
золото, полочанин! Боги решили, что ты должен жить. Ты бился с  Асмудом,
и он пощадил тебя. Или ты станешь говорить, что победил?
   - Нет, - признал Духарев, чем заслужил одобрительный взгляд Асмуда.
   - Значит, ты должен сказать, где ты зарыл нашу дань, - сказал Игорь.
   - Вашу? - усмехнулся Сергей. -  Я  не  понимаю  тебя,  великий  князь
киевский! Я взял добычу на разбойниках. Это мое  право,  и  добыча  тоже
моя. Твой воевода Свенельд поклялся, что не возьмет с нас  даже  десятой
доли. А ты забрал все наше серебро, словно тот печенежский разбойник,  с
которым мы дрались, когда подошли твои воины!
   - Замолчи, полочанин! - потерял терпение Скарпи. - Совсем ум потерял?
Ты говоришь с великим князем, пес! Гриди! Ну-ка заберите у  него  меч  и
врежьте ему как следует, чтоб знал свое место!
   Дружинники не успели  выполнить  приказ.  Духарев  мгновенно  обнажил
клинок.
   - Возьми его  сам,  нурманская  собака!  -  закричал  он.  -  Что  ты
прячешься за чужими щитами, трус! Ты не муж! Где твоя прялка, Скарпи?
   Ход Духарева был безошибочен. Если не хочешь драться сразу со  всеми,
брось  вызов  главарю.  Если  сейчас  гридни  прикончит  Серегу,   пятно
оскорбления навсегда останется на нурмане. Дружинники Скарпи застыли.
   Скарпи без лишней поспешности слез с седла, отстегнул щит...
   - Назад, Скарпи! - гаркнул Игорь. - Я твой князь, и  я  сам  командую
своей дружиной! И пока ты служишь мне, я решаю, когда ты будешь драться!
Асмуд!
   - Убери меч! - велел Духареву боярин-варяг. - Быстро!
   Сергей подчинился.
   - Уведите их, -  скомандовал  князь.  -  Не  далеко.  Они  мне  скоро
понадобятся.
   Дружинники отвели варягов шагов на сто, сомкнулись вокруг плотно, щит
к щиту, шлемы надвинуты, копья ощетинены. Не свои, а чужие.
   Духарев не без злорадства заметил, что  кое  у  кого  доспех  изрядно
поизносился. Свенельдовы  гридни  экипированы  получше,  а  ведь  он  не
великий князь. Зато у нурмана Скарпи даже стремена и те золоченые.  И  у
варяга Асмуда, кстати, тоже.
   Духарев поглядел на своих спутников.  Устах  с  показным  равнодушием
глядел в небо, посвистывал. Дразнил княжьих гридней, то выдвигая меч  из
ножен, то отправляя его обратно. Гридни нервничали. Этим варягам  терять
нечего. Вдруг захотят принять смерть  в  бою.  Князь  сказал:  "Они  мне
понадобятся". Значит, убивать их нельзя. А попробуй с  ними  управиться,
да еще не убивая. Проще медведя удержать, чем двух здоровенных варягов.
   От таких мыслей поневоле станешь нервничать.
   Все внимание охраны сосредоточилось на Сереге и  Устахе.  Хузарина  в
расчет не брали. Равно как и Элду, которую считали отроком. В общем, это
было правильно. Колчан Машега  пуст.  Хузарская  сабля  была,  по  сути,
вспомогательным оружием, хотя в конном бою Машег вполне  мог  потягаться
даже с тем же Устахом. А вот на своих  двоих  да  против  строя  тяжелой
пехоты - никаких шансов. Элда же могла неплохо биться  в  поединке  и  в
пешем строю. Но не одна же - против строя. Для такого  нужна  не  только
быстрота, но и сила. Рубануть  тяжелым  нурманским  топором  так,  чтобы
развалить щит и опрокинуть щитоносца, - это не для женской руки.  И  все
же недооценивать Машега и Элду было ошибкой. И будь пред  ним  настоящие
враги, Духарев непременно этим воспользовался бы.
   А до настоящих врагов было не так уж далеко. Всего лишь  за  двадцать
верст от них,  подминая  степные  травы,  катилось  вперед  пятитысячное
войско великого хана Балы. Воины печенежского племени  цур,  предоставив
старикам, детям и женщинам неспешно двигаться на  запад,  утром  перешли
мелкую речушку и  двинулись  на  юг.  К  Сурожи,  к  Днепру,  к  богатым
славянским поселениям. Они шли по чужим землям, но Бала точно знал,  что
Куркутэ ушел  выколачивать  дань  из  ромеев,  да  и  хакан  Игорь  тоже
наверняка ушел к ромеям,  а  значит,  в  Дикой  Степи  никто  не  сможет
остановить  Балу.  Поэтому  воины  цур  спустятся  к  Днепру,  а   затем
поднимутся вверх по реке, откармливая коней сочными днепровскими травами
и молодыми всходами славянских  полей.  Бала  дойдет  до  самого  Киева,
выметет предместья, но брать город не станет  ни  штурмом,  ни  измором.
Воины соберут добычу, пленников, повернут на  север,  прочешут  железной
щеткой копий славянские земли и погонят полон на восток. Хузары,  ромеи,
угры, арабы, все они охотно покупают славянских рабов. А киевский князь,
когда вернется... Пусть попробует отыскать цур в Великой Степи!
   Бала не знал, что дружина великого князя киевского стоит прямо у него
на пути всего лишь в двадцати верстах. Малая дружина.

Глава сорок третья
"НАМ НУЖНО ЭТО ЗОЛОТО!"

   Совещание на высшем уровне кончилось, и Серега сотоварищи были  вновь
поставлены перед великим князем и его ближниками.
   Говорить предоставили Скарпи. Ничего хорошего это не предвещало.
   - Вижу: трое из вас - варяги,  хотя  кое-кого  и  варягом-то  назвать
стыдно! - заявил нурман и сплюнул под ноги Машегу.
   Может, он рассчитывал, что хузарин обидится  и  бросит  вызов?  Тогда
выбор оружия остался бы за Скарпи, а в пешем  рукопашном  бою  худощавый
невысокий хузарин в легкой  броне  не  имел  бы  никаких  шансов  против
громилы-нурмана. Но Машег улыбнулся. В жилах его предков уже не один век
текла голубая кровь. Для него презрение нурмана было - как собачий брех.
   - Великий князь киевский, ваш господин, желает, чтобы  я  учинил  вам
спрос, и я сделаю это с большой  охотой.  И  начну  с  самого  молодого,
который даже и не варяг, верно? А остальные пусть поглядят и подумают  о
своем будущем.
   Серега не успел ответить. Элда сдернула  шлем,  и  две  толстые  косы
упали ниже боевого пояса.
   - Всем известно, что тебя хватает только на то, чтобы мучить  женщин!
- звонко крикнула она. - Твой отец Атли стоял на носу  корабля  рядом  с
моим отцом! Твоего деда Торгейра звали Убийцей Мужей. Там,  в  Валхалле,
он будет рад услышать,  что  внука  его  именуют  Убийцей  Жен!  Скальды
сочинят вису о том, как Скарпи, сын Атли Большой Ноги, призвал на помощь
воинов, чтобы справиться с Элдой, дочерью Эйвинда Белоголового!
   Физиономию Скарпи надо  было  видеть!  Наверное,  так  выглядит  пес,
ухвативший сочную мозговую кость... Оказавшуюся вырезанной из дерева.
   - Элда? Ты? А где же твой муж, Халли? Почему ты не с ним?
   - Халли мертв, - сухо ответила Элда.
   Среди дружинников возникло некое шевеление.
   Вероятно, Халли здесь знали. И Элду тоже.
   - И кто его убил? - кривя рот, спросил Скарпи. - Эти варяги?
   - Ты не родич мне, -  спокойно  ответила  Элда.  -  Я  не  буду  тебе
отвечать.
   - Так ответь своему князю, - негромко произнес Игорь.
   Женщина взглянула на великого князя:
   - Его убили печенеги.
   - А Таган?
   - Таган отбит. Они его отбили, - Элда показала на Духарева.
   Князь окинул Сергея долгим оценивающим взглядом.
   - Мне следует похвалить тебя, варяг Серегей, - сказал он. - Хотя я не
стану этого делать. Но я сумею отблагодарить тебя. Если ты  вернешь  то,
что мне принадлежит.
   - У меня нет ничего твоего! - отрезал Духарев.
   - Подойди ближе!
   Сергей подошел.
   Князь наклонился к нему.
   - Варяг, нам нужно это золото! - медленно, внятно произнес  Игорь,  и
Духарев неожиданно почувствовал, что это не алчность говорит, а нужда. -
Верни его нам, варяг!
   Это был уже не приказ - просьба. Если бы великий князь  произнес  эти
слова раньше, до поединка, до угроз... Впрочем, великий князь  на  то  и
великий князь. Он  просто  не  способен  просить  о  том,  что  полагает
возможным взять силой.
   Возможно, Сергей отдал бы золото. Возможно, он и сейчас  уступил  бы,
если бы рядом с князем не было Локи-Скарпи.
   - Кому - нам? - все же спросил Духарев.
   - Мне, Киеву, руси.
   Сказано было негромко, но ближайшие дружинники услышали своего князя,
и Духарев явно ощутил их одобрение. Потому что русь - это именно они. Не
кривичи,  древляне,  поляне  и  прочий  славянский  люд,  а  всего  лишь
несколько десятков тысяч личных слуг и воинов Игоря. Даже не киевляне, а
только чать и дружина великого киевского князя.
   Слово было сказано, и князь ждал ответа,  а  Сергей  глядел  на  него
снизу вверх - и молчал.
   Сергей молчал, но молчал он не потому, что не желал отвечать.  Просто
в сознании его все вдруг сложилось, как элементы мозаичной  картинки,  и
со всей отчетливостью всплыли  слова,  прочитанные  много  лет  назад...
Зазвучали так четко,  словно  некий  чтец  произносил  их  вслух  внутри
Серегиной головы.
   В год 6453 сказала дружина Игорю: "Отроки Свенельда изоделисъ оружьем
и одеждой, а мы наги. Пойдем, князь, с нами за данью, и себе добудешь  и
нам". И послушал их Игорь - пошел к древлянам  за  данью  и  прибавил  к
прежней дани новую, и творили насилие над ними мужи его. Взяв  же  дань,
пошел он в свой город. Когда же шел  он  назад,  -  поразмыслив,  сказал
своей дружине: "Идите с данью домой, а я возвращусь и пособираю еще".  И
отпустил дружину свою домой, а сам  с  малою  частью  дружины  вернулся,
желая большего богатства. Древляне же, услышав, что идет снова,  держали
совет с князем своим Малом: "Если повадится волк к овцам, то вынесет все
стадо, пока не убьют его; так и этот: если не убьем  его,  то  всех  нас
погубит". И послали к нему, говоря: "Зачем идешь опять? Забрал  уже  всю
дань". И не послушал их Игорь...
   И увидел Сергей Смерть, огромным ящером нависшую и над князем, и  над
его боярами. И понял, что год 6453 от Сотворения Мира, о котором сказано
в летописи, - этот. И понял Сергей, что не отдаст золота. И то,  что  он
не отдаст ромейского золота Игорю, послужит той смерти,  что  висит  над
киевским князем. И не из  мести  или  ненависти  не  отдаст  он  золота.
Неприязнь,  которую  Сергей  испытывал  к  Игорю,  куда-то  ушла.   Было
настоящее, и было будущее. И была великая держава, которая творила  сама
себя, и в этом творении поседевший в княжьих трудах сын Рюрика  был  уже
не подспорьем, а помехой, старым колесом, из-за которого телега  тащится
в хвосте, замедляя ход каравана. А сам Духарев был  всего  лишь  камнем,
который вытолкнет втулку в колесе этой телеги. Чтобы на очередном  ухабе
втулка  вылетела  и  колесо,  соскочив   с   оси,   сломалось.   Караван
остановится, на ось  насадят  новое  колесо,  и  все  покатятся  дальше.
Быстрее.
   Все это  Сергей  осознал  почти  мгновенно,  и  почти  мгновенно  это
осознание вышло из него, оставив лишь тень-воспоминание. Но  этого  было
достаточно.
   - К чему тебе деньги, княже? -  произнес  Духарев  незнакомым  глухим
голосом. - Разве мертвому нужны деньги?
   Будто тень проскользнула над ними. Сергей  встрепенулся,  его  зрение
снова обрело четкость. Тень ушла от него, но осталась на лице  киевского
князя.
   - Что ты сказал? - мрачно, с угрозой произнес Асмуд, а  Скарпи  хищно
оскалился и потянулся к мечу. Дружина тоже подалась  вперед.  Дай  князь
знак - и варяга изрубят на куски.
   Но Игорь знака не дал. Он чувствовал,  должен  был  чувствовать,  что
слова Свенельдова воина - не угроза. Много лет прошло с тех пор, как был
убит Олег. Но Игорь не  забыл,  почему  того  звали  Вещим.  Не  забыли,
впрочем, и Скарпи с Асмудом. И тоже узнали тот самый голос. Но очень  уж
им не хотелось верить...
   - Ты что же - ведун? - напрямик спросил великий князь.
   - Иногда, - последовал честный ответ.
   - Если убить ведуна, пророчество не исполнится!  -  прошипел  Скарпи,
поглаживая рукоять меча.
   - Вздор! - отмахнулся киевский внязь. - Все мы умрем в свой  срок.  Я
не боюсь смерти. Что еще ты видел, варяг? Говори!
   - У тебя есть сын, -  неторопливо,  тем  же  особым,  глухим  голосом
произнес Сергей. - Он станет великим воином...  И  слава  будет  его,  и
удача... До тех пор, пока будет рядом с ним, наставником,  твой  воевода
Свенельд.
   - Ха! - воскликнул  Скарпи,  сын  Атли.  -  Слышу  голос  Свенельдова
гридня!
   Киевский князь упер в Духарева  угрюмый  взгляд.  Но  молчал.  Думал.
Долго. До тех пор, пока сквозь ряды  воинов  не  протолкался  запыленный
разведчик.
   - Степняки идут, батька! - выкрикнул он, и  пронзительный  голос  его
после долгой тишины резанул по  ушам.  -  Степняки  идут!  Печенеги!  Ой
много!
   - Это то, о чем  ты  сказал?  -  еще  более  темнея  лицом,  медленно
произнес Игорь.
   Духарев покачал головой, и великий  князь  неожиданно  улыбнулся.  Он
участвовал во множестве битв и в каждой мог погибнуть. Все-таки приятно,
когда тебе заранее известно, что выйдешь из сечи живым.

Глава сорок четвертая
ВЫЗОВ

   Дружина князя, привычно разобравшись по сотням,  строилась  к  битве.
Впереди - лучшие гридни, большей частью нурманы, в  полных  доспехах,  с
большими щитами. Пешие. За ними - тяжелая кавалерия,  тоже  в  броне,  с
вытянутыми крепкими щитами, закрепленными на плече,  с  добрыми  луками.
Будь это не малая дружина, а полная - за  опытными  гриднями  стояли  бы
воины не в стальной броне, а попроще, но тоже с луками. А будь  это  все
киевское войско,  то  к  нескольким  тысячам  д