вокруг  него,  выглядели  недалекими и  мелкими
интриганами.  Я  долго не мог понять,  как сидящая публика терпит это --
ведь многие тут были вхожи ко двору.  Потом до меня дошло.  В  насмешках
видно и впрямь была определенная правда, но никто не хотел ее отнести на
свой счет, и предпочитал посмеяться над другими.
   Что ж,  водевильчик рискованный,  но  зато даже плохая труппа срывала
свои аплодисменты.  Я лениво наблюдал за действием, размышляя, сколько в
нем правды, а сколько фарса, и кто был автором -- почти наверняка кто-то
достаточно высокородный,  чтобы позволить себе подобные шутки.  Потом со
сцены прозвучало имя Маркуса, и я напрягся.
   -- А младший принц поможет нам!  --  заявил один из интриганов.  -- Я
подучу его  забраться в  рабочий кабинет высокого лица,  взять со  стола
эдикт,  а  после с  ним  скрываться...  эдикта нет  --  и  гнев его отца
обрушится на Маркуса немедля...
   Ничего себе!  Либо  совсем новая пьеса,  либо  ее  оперативно меняют,
отражая все интриги и сплетни Дома. Скорее, второе.
   Науськивание Маркуса актеры не показали,  но всячески сосредоточились
на своем безумном плане сорвать переезд в  Миракулюс,  украв подписанный
Владетелем эдикт.  Потом  фонари на  сцене притушили,  рабочие в  черных
комбинезонах быстро  сменили  декорации --  это  почему-то  вызвало бурю
аплодисментов,  видно какие-то  реалии кабинета Владетеля были  показаны
очень  верно.  Показали и  самого Владетеля,  вокруг которого вился шут,
предлагая не просто перевести Дом в  Миракулюс,  а еще и устроить жилища
придворных в виде большущего гефестова колеса -- чтобы каждый придворный
был то вверху,  то внизу.  При таком раскладе, по мнению шута, ни у кого
не будет повода для обид. Зал от души смеялся...
   Я на минуту отвлекся,  а когда снова глянул на сцену -- по ней крался
Марк!
   Поперхнувшись коньяком,  я  смотрел,  как мальчишка хватает со  стола
эдикт и бросается наутек.  Хохот зрителей, услыхавших, что вместо эдикта
о  переезде глупый принц  украл  страстное письмо китайской императрицы,
тайно влюбленной во Владетеля, прошел мимо сознания.
   Неужели?
   До сцены было далеко,  но я готов был руку дать на отсечение, что это
и был Маркус.  Потрясающий ход!  Гениальный! Прятаться от розыска, играя
самого себя, на виду у сотен аристократов и стражников!
   -- Что пьешь?..  --  Хелен присела рядом, удивленно уставилось на мое
лицо. -- Ты словно привидение увидал.
   -- Маркус...
   -- Где? -- летунья вздрогнула.
   -- На сцене. Он самого себя в пьесе играет...
   -- Пошли!
   Ее  энергия вырвала меня  из  оцепенения.  Я  бросил на  стол монеты,
знаком дал понять,  что мы можем еще вернуться,  и  мы двинулись в обход
сцены.  Пристройки для  актеров и  декораций оказались наглухо закрытыми
изнутри, и Хелен уж было собралась стучать.
   -- Подожди...  --  я склонился над замком.  Ага.  Все ясно. -- У тебя
есть шпилька?
   -- Серебряная.
   -- Прекрасно, тут мягкая и нужна.
   Хелен вытащила из волос заколку,  я двумя движениями придал ей нужную
форму и отпер простейший замок. Никакого труда, я тоже самое мог и ножом
сделать, и даже гибкой веточкой. Но на летунью это подействовало.
   -- Как ты...  --  она изумленно смотрела на приоткрывшуюся дверь.  --
Никогда больше замк(м не поверю... Пошли!
   Помещения  театра  оказались  захламленными и  грязноватыми.  Даже  в
Стране Чудес была своя изнанка.  Мы вышли в  узкий коридор,  по которому
сновали актеры  и  рабочие.  Слышались какие-то  невразумительные шутки,
смешные лишь их  авторам,  реплики,  непонятные из-за жаргона актерского
сословия.  У Владетеля,  оказывается,  "брови текут",  а "лорд-клеветник
переиграл на  балконе".  На нас и  внимания не обращали,  то ли все были
заняты идущим спектаклем,  то ли привыкли к  неожиданным посетителям.  Я
решил,  что медлить не  стоит,  а  тут как раз навстречу попался один из
"лордов",  в ходе действия уехавший с тайной миссией в Руссию. Рассудив,
что  уж  этому  комедианту в  ближайшие минуты  не  придется выходить на
сцену, я поймал его за руку.
   -- Что вам нужно?  -- еще с театральным пафосом возмутился "лорд". --
Позвольте узнать ваше имя...
   Вблизи на  актера было смотреть смешно,  и  в  чем-то даже неприятно.
Яркий театральный грим  делал его  лицо  похожим на  грубо размалеванную
маску.  Из-под  пудры  и  румян  блестели капельки пота.  Костюм,  такой
роскошный при взгляде издали,  оказался из размалеванной дерюги, кружева
-- рваными и штопаными, меч на боку -- откровенно бутафорским.
   -- Не на сцене, не командуй, -- отрезал я. -- Где мальчишка, игравший
в пьесе младшего принца? Быстро!
   Секунду актер смотрел на меня, будто размышляя, стоит ли подчиняться.
Потом вдруг улыбнулся.
   -- А... Прошу вас, уважаемые господа, прошу...
   Вслед за ним мы подошли к одной из дверей.  Насмешливо раскланиваясь,
комедиант распахнул дверь.
   Маленькая комната,  несколько дешевых зеркал  на  стенах.  Окон  нет.
Очень душно.  Полуголая девица подкрашивает лицо, двое мужчин пьют вино,
скинув свои  фальшивые драгоценности и  пышные одеяния.  Перед  одним из
зеркал  торопливо  переодевается  мальчишка,   меняя  костюм  принца  на
арестантскую робу.
   Я шагнул вперед, Хелен за мной. Комедиант остался в дверях.
   -- Не пытайся бежать, Маркус! -- рявкнул я.
   Комедиант в  дверях зашелся от  хохота.  Актеры,  не выпуская бокалы,
принялись смеяться.  Девица захихикала,  даже не оборачиваясь,  следя за
нами в зеркало.
   -- Опять тебя арестовывать пришли, принц! -- давясь от хохота, сказал
наш провожатый.
   Мальчишка медленно обернулся.
   Стыд какой...  Это был не Маркус.  Одного с  ним возраста паренек,  и
фигура похожая, и лицо -- но только издали.
   -- А можно половину награды за себя получить?  -- хрипло спросил юный
актер.
   Во  взгляде,  который бросила на  меня Хелен,  было куда больше,  чем
можно выразить словами.
   -- Уважаемый лорд...  --  девица наконец-то  развернулась,  присела в
книксене.  --  Прекрасная маркиза...  Моего  младшего брата ловят каждый
день,  едва лишь мы  ввели его в  пьесу.  Прошу простить нас,  но это не
принц Маркус...
   -- У меня есть бумага от Стражи,  --  мрачно сказал паренек.  --  Там
написано, что я не Маркус, хоть и похож немного лицом. Показать?
   -- Извините...  --  брякнул я,  даже не  подумав,  что не стоит графу
извиняться перед нищими комедиантами. -- Но похож...
   -- Мой  друг  когда-то  видел принца,  --  спокойным тоном произнесла
Хелен.  --  Вот и обознался.  Браво, мальчик, ты каждый день обманываешь
высокородных слепцов.
   Маленький актер слегка улыбнулся.  Поправил робу. Эх, комедианты. Это
в  городской тюрьме могут  полосатую одежку выдать,  на  каторгу везут в
своей... все расходов меньше.
   -- Похож? -- гордо спросил подросток.
   -- Уже нет, -- сознался я. -- Лови...
   Я  кинул  ему  мелкую  монетку,  паренек ловко  поймал.  Судя  по  не
изменившемуся выражению лица,  примерно так и  оканчивался визит каждого
слишком умного аристократа, надумавшего схватить принца.
   -- Там  дальше еще вор Ильмар появится,  --  сообщил со  спины актер,
игравший уехавшего в  Китай лорда.  --  Это я буду.  Сейчас переоденусь.
Желаете поймать?
   Стоило мне  обернуться,  как  актер сообразил,  что  напрашивается на
неприятности, и скрылся в коридоре.
   -- Остынь...  --  Хелен взяла меня за  руку.  --  Сам ведь виноват...
граф...
   -- Ваша Светлость, а где ваши владения? -- вдруг спросил мальчик.
   Едва мы вышли,  как из-за прикрытой двери раздался взрыв хохота.  Да,
не все же высокородным над актерами издеваться,  порой и комедиант может
похихикать...
   -- Точно он был на сцене?  -- Хелен бросила мне спасательный круг. --
Может они Маркуса прячут, а этот подставной...
   -- Да нет. Он и был. Дурак я.
   -- Ладно,  не переживай. Бывает. Как-то мы поверили сдуру, что Маркус
тут...
   Мы  вышли из  той же двери.  Возле нее уже стоял рабочий,  недоуменно
разглядывая замок со втянувшимся язычком.
   -- Хочешь досмотреть пьесу? -- спросила Хелен.
   Я хотел было отказаться, но тут же мстительно улыбнулся.
   -- Конечно.  Вдруг там есть сцена, как одна известная летунья вывозит
Маркуса и Ильмара с Печальных Островов?  План„р там всякий,  разбитый, а
также иные сцены...
   Теперь  перестала  улыбаться Хелен.  Но  ничего  такого  в  пьесе  не
оказалось.  Вор Ильмар,  ничуть на  меня не похожий,  появился лишь один
раз,  произнес какой-то вздор о том,  как скрылся с каторги, прихватив с
собой Маркуса,  а тот от него убежал.  Сразу после того Ильмар попытался
спереть на базаре кошелек с тремя грошами,  был пойман,  бит плетьми,  и
отправлен обратно на рудник.  Я остервенел, но что было делать? Парнишка
показывался чуть чаще,  пока не  попался случайно китайской императрице,
приехавшей с  тайным визитом.  Его  нарядили китайчонком,  намазали лицо
желтой краской,  и помогли замириться с Владетелем, с улыбкой простившим
глупого отпрыска. Потом императрица отправилась обратно, забрав заодно и
Маркуса,  которого решили женить на китайской принцессе.  Саму принцессу
не показывали, лишь портрет, при виде которого мальчик с воплем бросился
убегать, но был пойман, связан и насильно помещен в китайскую карету...
   Мы с Хелен пили коньяк, потом съели каких-то безумно дорогих фруктов.
У  меня настроение было хуже некуда,  а летунья впала в задумчивость.  В
конце  водевиля  Владетель объяснил придворным,  что  весь  переезд  был
фикцией,   выдуманной  ради  проверки  их  лояльности,   и   покаявшиеся
аристократы упали перед ним на колени, Хелен задумчиво сказала:
   -- А ведь автор пьесы -- кто-то из Версаля.
   -- Высокородный?
   -- Не  обязательно.  Может быть,  из  придворных комедиантов.  Но  уж
больно много верных деталей... писалось явно по высочайшему повелению.
   -- Верных деталей?  --  я с сомнением посмотрел на Хелен.  -- Если ты
думаешь, что принц спер любовное письмо...
   -- Да я не о том, Ильмар. Много мелких деталей. Например -- кое-какие
обороты речи.  Это  и  впрямь  речь  Владетеля.  Обстановка.  Намеки  на
интриги.   Понимаешь  --  сам  спектакль  пустышка,  забавная  глупость,
интересная либо  тому,  кто  ничего не  знает о  Доме,  либо  придворным
высокого положения. Но в нем... намек. Информация.
   -- Какая информация?
   -- Хотя  бы  та,  что  принц Маркус,  если явится с  повинной,  будет
прощен. Слегка наказан... может быть выслан в провинцию, но прощен. Да и
вора не  казнят,  а  просто на  рудник отправят,  поскольку ничего он не
знает...
   По спине пробежали мурашки.
   -- Очень занимательно, Хелен. Только каторжнику это...
   -- А фразу актера о том,  что доставь он Маркуса Страже -- получил бы
прощение,  ты пропустил?  Ильмар... эта пьеска с двойным дном. Во-первых
она  высмеивает  всю  охоту,   затеянную  Домом.   Мол,  не  волнуйтесь,
благородные господа,  все это пустое,  никакой беды нет. Мелкие интриги,
Владетель в  курсе ситуации...  Это первое.  А  во-вторых,  в пьесе есть
намек для самого Маркуса.  И  для тебя.  Только тебя переоценили,  ты не
заметил...
   -- Хелен!
   -- Извини. Извини, я увлеклась. Но я уверена, по всем крупным городам
сейчас играют эту постановку.  И  народ успокаивают,  а  то каких только
слухов не ползет, и Маркусу дают понять -- "вернешься -- будешь прощен".
   -- Может  быть  ты  и  права,  Хелен,  --  признал я.  --  Очень даже
возможно. Ну, что будем делать дальше?
   -- Я лично буду спать, граф. У меня уже глаза слипаются.
   Я кивнул:
   -- Согласен, Хелен.
   Осушив бокал я  уж было собрался встать из-за столика.  И  тут увидел
мальчишку,  игравшего в пьеске Маркуса.  Уже в обычной,  простой одежде,
без грима, утратив сходство с принцем начисто, он бродил между столиков,
высматривая кого-то.
   -- У меня было ощущение,  что разговор еще не окончен, -- пробормотал
я. И поднял руку. Мальчик повернулся, быстро подошел к столику.
   -- Ну? -- спросил я.
   Юный актер мялся, поглядывая на Хелен.
   -- Давай, говори.
   -- Ваша  светлость,   простите  мою  дерзость...   --   здесь,  среди
аристократов, мальчик держался очень подобострастно. -- Но не скажите ли
вы, где ваши владения?
   Наверное  мы  с   Хелен  одновременно  почувствовали  азарт.   Что-то
происходило.
   -- В море, мальчик. Я граф Печальных Островов, -- тихо сказал я.
   Актер просиял:
   -- Граф, у меня есть для вас послание!
   -- Давай.
   -- На словах.
   -- Говори!
   -- Граф,  мне сказали,  что вы заплатите стальную марку,  если я  вас
встречу...
   Я бросил на стол две монеты. Накрыл ладонью:
   -- Получишь обе. Но только если не врешь.
   Парнишка был достаточно смышленый, чтобы не спорить:
   -- Слово графа крепче железа... Ваша светлость, меня просили передать
вам следующее: "Смоленый канат кинжалом не разрезать..."
   -- Так, -- я поймал его за руку, заставил сесть рядом. -- И все?
   Мальчишка явно испугался:
   -- Нет... если для вас эти слова не пустые...
   -- Давай, заканчивай.
   -- "Жди."
   -- Что?
   -- "Жди." Одно слово.
   -- Прекрасно, а теперь вспомни, кто тебе это сказал?
   -- Я  ее  не  знаю.  Женщина,  такая...  высокая,  средних лет,  лицо
скучное,  постное,  темноволосая,  одета  небогато...  Обычный  человек,
ничего особенного. Наверное, не высокородная.
   Женщина? Почему-то я этого не ожидал.
   -- А как и когда ты ее встретил?
   -- Неделю назад, когда в пьесу сцену про Маркуса вставили, и я первый
день играл,  она тоже подошла в актерскую,  вроде как вы. И сказала, что
если однажды меня примет за принца граф Печальных Островов,  то я должен
передать эти слова. Она сказал, вы будете довольны...
   Доволен ли я?
   Нет, конечно...
   -- Ты ее видел потом?
   -- Нет. Я ее не знаю, слово чести!
   В устах маленького комедианта клятва впечатление не произвела. Но все
же мне показалось, что он говорит искренне.
   -- Если ты вспомнишь еще что-нибудь важное,  то заплачу вдвое,  --  я
убрал ладонь с денег. Монетки мигом перекочевали в карман парнишки.
   -- Нет,  --  с  сожалением сказал он.  --  Больше ничего не  знаю.  Я
поначалу внимания не обратил,  я радовался очень, что сыграл хорошо... Я
ведь хорошо играю?
   -- Да,  замечательно,  --  похвалил я.  --  И все же... вспомнишь еще
что-то -- подойди.
   -- А куда?
   -- Гостиница. "Золотой ритон". Знаешь?
   -- Конечно, мы тут каждый год играем... А кого спросить?
   -- Графиню Хелен,  --  переглянувшись с летуньей сказал я.  --  Сам я
путешествую инкогнито.
   -- Благодарю, ваша светлость.
   Мальчик  встал,  старательно поклонился  Хелен  и  торопливо  зашагал
прочь. Я посмотрел на летунью:
   -- Ну? Ты хоть что-то понимаешь?
   -- Что значили слова о смоленом тросе?
   -- Я говорил это Маркусу. Когда мы бежали.
   -- Ясно.
   -- Хелен, если ты поняла, за что я заплатил пару стальных, то скажи.
   -- Дорогой граф,  мы  только что узнали две вещи.  Во-первых то,  что
Маркус в Миракулюсе.
   Хелен сияла не меньше маленького актера, заработавшего две монеты.
   -- Похоже на истину.
   -- А  второе --  нам дали понять,  что искать его бесполезно.  У него
есть здесь покровитель... точнее, покровительница.
   -- Значит -- ждать?
   -- Да. Кстати, ты был прав, этот мальчуган хороший актер.
   -- Почему?  Такой же  бездарь,  как вся их труппа.  Но не огорчать же
парнишку...
   Хелен вздохнула:
   -- Ильмар,  замки ты открываешь ловко, а вот с интригами разбираешься
скверно.  Ты даже не обратил внимания,  как изящно и  непринужденно этот
ребенок выманил наш адрес.
   -- Побойся Сестры, Хелен! Я сам его назвал, чтобы он...
   -- Вот именно.
   Лицо летуньи становилось все  жестче и  жестче.  Усталость уходила из
глаз.
   -- Пошли,  --  она резко поднялась.  --  Я не знаю,  сколько придется
ждать, и чем кончится ожидание. Но нам лучше быть в гостинице.
   Наверное, она была права.
   Среди гуляющих в  Стране Чудес мы,  по-видимому,  были  редкой парой,
возвращающейся в  гостиницу так  рано.  Портье вручил нам тяжелый медный
ключ, и мы поднялись на четвертый этаж. На лифте -- не хотелось упускать
оплаченного удовольствия.
   -- Паровой?  --  спросил я паренька-лифтера в темно-синей форме.  Тот
гордо  кивнул,  будто  его  работа состояла не  в  том,  чтобы сигналить
машинисту, а в присмотре за котлом. Лифт полз медленно, но уверенно.
   -- Скажи,  дружок, -- Хелен достала из сумочки монетку. -- Если бы ты
искал на острове женщину средних лет с  невыразительным скучным лицом...
куда бы двинулся?
   Паренек скривился:
   -- Я бы помоложе искал. И веселую.
   Летунья улыбнулась:
   -- Понимаю. Но такой ответ тебе денег не прибавит.
   Лифтер старательно соображал. Неуверенно пожал плечами:
   -- У нас тут скучающих мало... Может, среди монашек?
   -- Где?
   -- В монастыре Исцеляющих Слез. Они там все скучные, им положено.
   -- Это женский монастырь? Там нет приюта?
   -- Не...
   -- Ладно, держи...
   Паренек  распахнул  решетчатую дверь  и  мы  вышли  из  лифта.  Хелен
задумчиво постукивала пальцами по гипсу.
   -- Нет, отпадает, -- с сожалением признала она. -- Будь там приют для
бездомных детей, то лучшего места для Маркуса не найти. А так... им даже
младенцев мужского пола запрещено в стены монастыря вносить...
   -- Откуда ты только все знаешь? -- полюбопытствовал я.
   -- А...  по  молодой  дури  собиралась в  монастырь  уйти,  --  Хелен
усмехнулась.  --  Потом поняла,  что это не  по  мне.  Нет,  приют точно
отпадает.  Я думаю,  что все приюты,  и при монастырях,  и при городских
советах, в первую очередь проверили в поисках Маркуса...
   У двери я полез за ключом. Летунья усмехнулась:
   -- Зачем ты вообще им пользуешься?
   -- Я же не на работе...
   Мы были в  напряжении.  И  вели себя как-то нарочито весело,  пытаясь
занять время.  Зажгли газовый рожок, выкрутив пламя до отказа. Позвонили
слуге  --  тот  явился,  не  успел еще  колокольчик затихнуть.  Заказали
шампанского и икры, уселись у окна, наблюдая за островом.
   Миракулюс будто ждал ночи,  чтобы предстать во всем великолепии. То с
одного,  то с другого конца острова били в небо фейерверки,  затейливые,
не хуже китайских.  Прошла карнавальная процессия, направляясь куда-то к
сверкающим стенам Хрустального Дворца. Завязалась было под окнами пьяная
ссора,  но откуда-то прибежали крепкие,  хорошие одетые парни и  вежливо
растащили подгулявших гостей.
   -- Бдят, -- вздохнула Хелен. -- Нет, я не представляю, как Маркус мог
здесь хоть сутки продержаться. Как вообще мог попасть в Миракулюс! Ясное
дело, в Стражу только тупые идут, но не слепцы ведь...
   Я   кивнул.   Казалось  мне,   что  разгадка  рядом,   и   проста  до
чрезвычайности.  Стражники...  слепцы...  тупые...  Как мог их  обмануть
мальчишка, не привыкший, в общем-то, убегать и прятаться?
   В дверь тихонько постучали.  Мы переглянулись,  я набросил куртку, во
внутреннем кармане которой был пулевик, и открыл.
   Слуга.
   -- Шампанского больше не надо, -- сообщил я.
   -- Простите за беспокойство,  --  всем своим видом тот демонстрировал
полное  понимание ситуации --  парочка  аристократов уединилась с  вином
любви, а их беспокоят... -- Прошу прощения... к вам посетители.
   Хелен удовлетворенно хмыкнула.
   -- Кто?
   -- Две женщины. Говорят, что графиня Хелен их ждет.
   -- Монашки? -- полюбопытствовал я.
   -- Что? -- слуга замялся. -- Нет... не знаю...
   В его взгляде вдруг мелькнуло понимание ситуации. Правда, ложное...
   -- Пусть приходят,  --  я прикрыл дверь, не потрудившись ее запереть,
уменьшил свет.  Вернулся к Хелен,  и мы не сговариваясь уселись подальше
от окна и  газовой лампы,  так,  чтобы вошедшие нас сразу не увидели.  Я
достал пулевик, положил на колени.
   -- Справишься? -- поинтересовалась летунья.
   -- Раньше справлялся. Целься да нажимай...
   -- А заряды еще есть?
   -- Должны быть.
   Минуту мы просидели молча, потом за дверью послышались шаги.
   -- Сейчас все станет ясным,  --  негромко сказала Хеле