ространства, недосягаемый для звуков и тишины, покоился Сделанный Человек, в чьем теле была заточена душа Октанга Урайна.
     Элиен опустил фолиант на пол. Звезднорожденные приложили ладони к поверхности кокона.
     Сейчас в Склеп ворвется жизнетворящая сила. Следует лишь произнести заклинание.
     На губах Звезднорожденных заблестела изумрудная роса Истинного Наречия Хуммера.
     Нужные слова прозвучали.
     - Его ресницы дрожат, - прошептал Шет.
     Время в Склепе ползло медленно. Но все же тот миг, ради которого Звезднорожденные спустились сюда, настал. Сделанный Человек открыл глаза.
     - Здравствуй, любезный брат мой, - с неожиданной теплотой в голосе сказал Шет окс Лагин.
     - "И снова здравствуйте", - проворчал Элиен.
     Третий Звезднорожденный приподнялся на локте, глядя на своих гостей в полном недоумении.
     Эти двое должны были убить его, но не убили. Учитывая "цепь теней" - это логично.
     Они оставили его жить той жизнью, к которой слово "жизнь" применимо лишь в значении "не смерть". И это логично. Можно даже сказать - изящно.
     Теперь они вызвали его к жизни, причем сделали это сознательно. Почему? Предположение о том, что кто-то из Звезднорожденных сошел с ума, еще можно было бы принять, но вот уже допустить, что они свихнулись на пару...
     Октанг Урайн с наслаждением вздохнул полной грудью.
     - Неужели? - наконец вымолвил он, осматривая свое новое нескладное тело.
     - Мы разбудили тебя, чтобы предоставить тебе возможность ознакомиться с одной весьма толковой книгой, - сказал Шет.
     - Ты найдешь ее на полу, - добавил Элиен.
     Превозмогая апатию, Октанг Урайн подался вперед. Неужели в мире Солнца Предвечного еще остались "толковые книги"? Что же это за чтиво, ради которого двое Звезднорожденных разорвали Ткань Тайа-Ароан и извлекли заклятого врага из безвременья?
     ?Ага, вот он, сей многообещающий фолиант...?
     - А он, вообще-то, не маленький, - кисло улыбнулся Урайн. - Может, как-нибудь потом?
     - Никаких ?потом?.
     - Ну, как скажете...братцы.
     - Я полагаю, ты управишься с книгой к вечеру.
     - В общем, мы ждем тебя к ужину в Нефритовой Гостиной, - сказал Элиен. - Надо же кому-то доедать все то, что не съели гости на Игрищах Альбатросов?

7

     Нефритовая Гостиная была гордостью Наг-Нараона. Хармана любила повторять, что для того, чтобы дать в ней толковый ужин с должным количеством мясных блюд, нужно умертвить четырех кашалотов. Герфегест же, пребывая в плохом расположении духа, любил поправить свою супругу. Мол, и двух кашалотов хватило бы, чтобы заставить мясом все столы. Да и тех двух, добавлял Герфегест, было бы невозможно доесть, не созвав всех слуг и охрану.
     "И вообще! - восклицал Герфегест, - когда ты видела, дорогая, чтобы кто-то ужинал в Нефритовой Гостиной?"
     При Стагевде в центре Нефритовой Гостиной находилось возвышение, где располагались два трона - его и Харманы.
     Когда Герфегест десять с лишним лет назад был провозглашен новым Хозяином, он приказал перестроить Нефритовую Гостиную, чтобы ее вид не напоминал Гамелинам о резне, которую "проклятый Конгетлар" учинил тогда среди Сильнейших.
     Тронное возвышение убрали. На его месте было устроено разомкнутое каре роскошных столов. Предполагалось, что на левом и правом крыльях каре будут размещаться по шесть Сильнейших Дома. А за центральным столом, соединяющим крылья, должны восседать Хозяева: Хармана и Герфегест.
     Таким образом, Хозяева по-прежнему занимали выделенное положение. Но отныне эта выделенность достигалась не посредством возвышения, которое вольнолюбивый Герфегест в свое время заклеймил "тираническим".
     Сильнейших никогда не потчевали в Нефритовой Гостиной, потому что предназначалась она для решения головоломных вопросов, требующих предельного внимания и исключительной ясности мысли. Чему поедание деликатесных кашалотов, как известно, не способствует.
     Но сейчас все было совсем иначе.
     Во-первых, Сильнейших в Гостиную не пригласили и приглашать не собирались.
     Во-вторых, добавился четвертый стол. Таким образом, каре замкнулось.
     В-третьих, столы были хлебосольно уставлены напитками и яствами, значительно превосходящими четырех кашалотов по совокупной вкусности и сытности.
     И, в-четвертых, Герфегест с Харманой не заняли своих привычных мест.
     На троне Герфегеста сидел Элиен. На троне Харманы - Элай.
     Слева от них расположились Шет окс Лагин и Октанг Урайн. Справа - Герфегест и Хармана.
     Четвертый стол был сервирован на двоих, но седьмой и восьмой едоки пока отсутствовали. Кому же назначено занять свободные места?
     Ни прислуги, ни стражи в дверях. Из хрустального яйца под потолком струился мягкий свет.

8

     - Итак, нас шестеро, - сказал Элиен, когда они осушили кубки.
     Шет пил гортело. Урайн из братской солидарности - тоже. Остальные предпочли вино.
     - Все вы прочли Скрижали, которые начертал непостижимый рок моей рукой. Есть ли среди вас те, кто сомневаются в достоверности Скрижалей?
     - Нет, - ответила Хармана.
     - Нет, - покачал головой Герфегест.
     Элай промолчал.
     - Не я, - улыбнулся Шет.
     - Нет, Хумме... - Урайн осекся. - Нет, конечно! Я с самого рождения не сомневался в том, что мне назначена власть над миром.
     - И небытие в Диорхе как венец преуспеяния, - ехидно добавил Герфегест.
     - Небытие? - насмешливо переспросил Урайн. Он звонко хлопнул в ладоши и заметил:
     - Если тебе достанет смелости утверждать, благородный Хозяин Гамелинов, что хлопок моих ладоней прозвучал из небытия - пожалуйста. Но найдутся ли те, кому достанет глупости с тобой согласиться?
     Шет окс Лагин прыснул со смеху. Взяв пузатую хрустальную склянку с гортело, он налил Урайну и себе по второй.
     - Послушай, Элиен, - Герфегест, по всему было видно, начинал злиться. - Я вижу четвертый стол, за которым пустуют два места. Имена этих двоих гостей пока не названы. Пусть. Но, по-моему, среди нас есть и один лишний. Имя ему - Октанг Урайн!
     Сказав так, Герфегест вскочил на ноги. Над столом блеснул клинок Стагевда.
     - Спрячь. Меч. В ножны, - делая веские паузы после каждого слова, приказал Элиен.
     - Но почему?! - в голосе Герфегеста смешались в невиданный яд мольба и ярость. - Почему?! Ты боишься уничтожить Длань, Уста и Чресла Хуммера, ибо вслед за тем погибнет одна-единственная женщина? Но ведь мы же все знаем, что жизнь Урайна стоит сотен тысяч человеческих жизней! А быть может - и всего Круга Земель! Ты это знаешь как никто другой! Убьем его - и покончим с войной навсегда! Убьем - и Третий Вздох Хуммера прекратится. Наши дети и внуки будут счастливы, как был счастлив ты в мире умиротворенных стихий, без кутах и хушаков!
     - Спрячь меч в ножны, - повторил Элиен. - И знай: я не был счастлив в свои двенадцать лет. Мне до обмороков, до судорог нравилась пятнадцатилетняя дочь одного из жрецов Фратана. Но она уже была назначена в жены другому мальчишке, сыну столичного градоначальника. Таким несчастливым, как в свои двенадцать, я не бывал более никогда.
     Герфегест в сердцах грохнул гардой меча об оковку ножен и, налив себе полный кубок вина, залпом осушил его. Затем он нехотя сел обратно и упер подбородок в кулак.
     В этой позе Хозяин Гамелинов намеревался окаменеть по меньшей мере на час.
     - Я отвечу тебе, Герфегест, отвечу. И обида уйдет из твоего сердца.
     Элиен поднялся с трона Хозяина Гамелинов и отправился мерить шагами Нефритовую Гостиную, неторопливо обходя каре столов. Это было грубым нарушением этикета в первую очередь по отношению к Хозяину Гамелинов. Но коль скоро само мироздание преступило свои законы в год Тайа-Ароан, значит, это позволительно и Элиену, Звезднорожденному.
     Так думали все, кроме Элиена.
     Элиен полагал иначе. Во-первых, он, как свел, привык говорить стоя (скажем, на дворцовом балконе) или уж в крайнем случае сидя в седле боевого коня. Во-вторых, в Нефритовой Гостиной сейчас не было Хозяина Гамелинов. В Нефритовой Гостиной вообще не было никого, кроме покойников. Да и сам он, Элиен, был покойником.

9

     - Ты, Герфегест, плохо читал Скрижали и не вник в их глубинную суть. Остальные, полагаю, тоже. В этом нет ничьей вины, ибо из всех присутствующих здесь один лишь я прожил год Тайа-Ароан полностью и, сверх того, располагал Вечностью в узилище Диорха.
     Говоря так, Элиен подошел к резному креслу Герфегеста сзади и - звякнула сталь - на пустующую тарелку Хозяина Гамелинов лег некий предмет. Герфегест присмотрелся. Рукоять с темной пирамидкой вместо яблока, простая гарда без излишеств, обломок стали длиной в две ладони.
     - Это меч Эллата. Вернее, все, что от него осталось, - сказал Элиен. - Я обнаружил его в своих ножнах уже после выхода из Диорха. Меч, сломавшийся в той ветви дерева истории года Тайа-Ароан, не претерпел обратного Изменения и не вернул утраченную цельность.
     Элиен еще говорил, а Герфегест уже отшатнулся от блюда, будто там лежал не безобидный кусок грозного в прошлом оружия, а его собственная свежеотрубленная голова.
     Рука Харманы дрогнула. Несколько капель красного вина растворились без следа в черной такни ее платья.
     Элай по-цыплячьи втянул голову в плечи.
     Урайн вскочил на ноги и, весь подавшись вперед, пристально всмотрелся в обломок, от которого его отделяли пятнадцать шагов.
     Шет тихо сказал:
     - Можешь не сомневаться, любезный брат мой. Это действительно меч Эллата - даже с такого расстояния его ни с чем не спутать.
     Шет, пребывающий в теле Звезднорожденного, действительно отчетливо видел угасшую, но неповторимую сущность меча Эллата, чем, конечно, не мог похвастаться Урайн, втиснутый в тело Сделанного Человека.
     - Увы, Поющий Клинок мертв и ему больше не петь никогда. Точно так же мертвы мы все, здесь присутствующие, ибо нас разыскала смерть в год Тайа-Ароан. Ты, Шет, был застрелен Поющей Стрелой Аганны. Я ушел в Диорх, что также равносильно смерти ибо в действительности из моего узилища нет возврата. И если я скажу, что не я вышел из Диорха, а вы все пришли ко мне в Диорх, это тоже будет правдой. Впрочем, этой темы проще не касаться. Двинемся дальше. Ты, Элай, обратил мощь Урайна и хушаков в битве при Линниге против них самих и тоже погиб.
     Элай вздрогнул, словно только что получил пощечину, и побледнел. Элиен между тем продолжал:
     - Ты, Хармана, тоже пала в битве при Линниге. Ты, Герфегест, был убит спустя неделю Тареном Меченым, которого излечил от ран хушак по имени Фарг. И наконец ты, Октанг Урайн, безвозвратно ушел в Диорх и уже там, в моем узилище...
     - Знаю, знаю... - раздраженно бросил Урайн с набитым ртом.
     Он был первым, кто догадался положить на свое блюдо с вездесущими черными лебедями кусок жареной осетрины и большую острую лепешку с сыром.
     - ... ты был зарублен мною при помощи Когтя Хуммера, - с нажимом завершил фразу Элиен. - И если от меча Эллата осталось хоть что-то, то Коготь Хуммера превратился в колючую черную пыль.
     - Извини мою невоспитанность, - спохватился Урайн, которому очень не хотелось драконить Элиена. - Но я не ел десять лет, а вот смертями сыт по горло.
     Слова Урайна разрядили обстановку - в самом деле в первый раз с начала ужина кто-то вспомнил собственно об ужине, о простых радостях жизни вроде чревоугодия.
     Даже Герфегеста отпустило напряжение и он, улыбнувшись краешком рта, убрал со своей тарелки обломок меча Эллата. Вместо него на лебединый герб Гамелинов легли две румяных гусиных ноги.
     - Ну что же, - лицо Элиена подобрело. - Пожалуй, я бы тоже не отказался от жареного лебедя.
     Сошло за шутку. И только возвращаясь на свое место, Элиен осознал: его великомудрые уста только что породили ужасную двусмысленность.

10

     - Хорошо, - сказал Элиен, когда глаза пирующих замаслились сытостью. - Надеюсь, вы поняли главное и расстались с заблуждениями относительно нашего будущего. Но еще не все вопросы, заданные Герфегестом, обрели свои ответы. Я бы хотел продолжить.
     - Я весь вниманье, - с готовностью кивнул Герфегест, отодвигая тарелку.
     - Итак, почему бы нам не убить Октанга Урайна? - напомнил Элиен.
     При этих словах Урайн скроил презрительную мину. Дескать, убивайте, пожалуйста - я выше этого.
     - Ответов три. Во-первых, он уже мертв - я объяснял почему. Во-вторых, он сейчас совершенно безопасен - так же, как лук без тетивы, как меч Эллата без клинка. В-третьих - Урайн отныне чист перед народами Круга Земель. Когда развенчанный Властелин, проигравший битву при Линниге, оставленный союзниками, лишенный девяти десятых своей магической силы, вошел в Диорх, он наконец-то очистился от гордыни, осознав, что ему не по силам уничтожить Хуммера. И тот, кто сидит сейчас рядом с Шетом окс Лагином, тоже чист, ибо прочел Скрижали.
     Урайн удовлетворенно кивнул. Герфегест поморщился.
     - Более того, - продолжал Элиен. - Со смертью Урайна Третий Вздох Хуммера не прекратится и война не окончится. Потому что Звезднорожденные перестали быть первой силой Круга Земель, чему залогом события года Тайа-Ароан. Потому что даже нам втроем, сообща, никогда не уничтожить Спящего и, с другой стороны, даже нам втроем, сообща, не пробудить его. Итак, мы, Звезднорожденные, отныне не суть меч в руках мироздания, направленный в сердце Хуммера. Не суть мы и меч в руках Хуммера, направленный в сердце мироздания. Но если не мы, то кто же? - Элиен выбросил вперед руку, как бы акцентируя риторический характер своего вопроса. И сразу же ответил:
     - Те двое, которых нет с нами. Император Синего Алустрала Торвент Мудрый и лозоходец по имени Кальт.
     - Я так и думал! - Герфегест щелкнул пальцами.
     - А кто думал иначе? - пожал плечами Шет.
     - Не понимаю, отец, - впервые с начала ужина Элай решился возвысить голос. - Этого я не понимаю, хотя и прочел Скрижали. Оба этих человека получили возможность обрести истинное могущество, затмевающее силу Звезднорожденных, только благодаря ходу событий в той ветви истории Круга Земель, откуда вернулся ты. Но эта ветвь отсечена твоим возвращением. Как же так?
     - Что суждено - то сбудется. Вся разница в том, что всем нам так или иначе суждено погибнуть в год Тайа-Ароан, а им, Торвенту и Кальту, - возвыситься. Именно им придется решить судьбу войны Третьего Вздоха Хуммера.
     - Может, имело бы смысл убить этих выскочек? - спросил Урайн и недобро прищурился, будто целил в далекого Торвента из сверхдальнобойного лука.
     - Увы, убить их мы не сможем. И в этом заключается нерушимый закон плетения нитей судьбы. Флот Гамелинов может стереть Рем Великолепный в порошок, но Торвенту обязательно удастся ускользнуть и, как я думаю, восставить против Гамелинов все Благородные Дома. Потом - это ясно - повторится поход в Сармонтазару, но уже под каким-нибудь иным девизом. Мы можем послать хоть сотню наемных убийц в Суэддету, но случится так, что Кальт выживет. И, вопреки, а может быть и благодаря этому, все равно станет истинным правителем Ре-Тара. Вольный Город Орин может сокрушить Ре-Тар в войне, но это приведет лишь к тому, что весь Север восстанет против нас под предлогом защиты попранного Права Народов. А Кальта мы с удивлением обнаружим впереди армии северян, на белом коне. Или на черном козле - какая разница? Так или иначе, все повторится. Исчезнет племя ноторов. Уйдет в пучину вод загадочный Хеофор. На каких-то безвестных дорогах судьбы найдут свою гибель харренский сотинальм Висморлин, царь грютов Аганна, хушаки и Девкатра, Гаэт и Ийен, Ашера Тощий и Гаасса окс Тамай. И тысячи других, неназванных.
     - Нет, это все-таки очень странно, - покачал головой Герфегест. - Есть Заклятие Конгетларов, в конце которого сказано: Лед изойдет водою, Ржавчиной Сталь изойдет. Ветер, один лишь Ветер Над прахом Домов воспоет Песнь о падении сильных.
     Лед - Лорчи, Сталь - Гамелины, Ветер - Конгетлары. Я - Последний из Конгетларов. Следовательно, либо Заклятие ложно, либо именно мне суждено пережить упадок Гамелинов и Лорчей. Пережить - и возвыситься. Не так ли?
     - Почти так, - кивнул Элиен. - Заклятие не лжет. Но вспомни, что Торвент Мудрый - это та-лан отражение Зикры из Дома Конгетларов. Так угадай, кому из Конгетларов суждено возвыситься: тебе или Зикре в теле Торвента Мудрого?
     - Да, - покачал головой Герфегест. - Но я ведь знал Зикру, это был прекрасный, мудрый человек, во многом похожий на Леворго. Десять лет назад он или, что то же самое, Торвент Мудрый, помог нам в войне с Единым в Двух Душах. Он и сейчас, будучи императором, является нашим добрым другом и верным союзником! Неужели же он, Зикра, способен стать новой Дланью Хуммера?
     - Скажи, Герфегест, ты много встречал в своей жизни та-лан отражений?
     - Ровно одно, - пожал плечами Хозяин Гамелинов.
     - И я ровно одно. Подозреваю, что Кальт тоже является чьим-то та-лан отражением, но это лишь мое подозрение и не более. Так или иначе - их в крайнем случае двое. Всего лишь двое на весь Круг Земель, ибо та-лан - древнее, большей частью позабытое искусство. Но позабыто оно не случайно, ибо в нем таится страшная опасность. Никто не берется отвечать на вопрос, в каких мирах и обликах обращается семя души умершего, прежде чем вновь воплотиться в та-лан отражении. И никто не берется утверждать, что в это время семя души не подвластно хуммерову наущению. Воля Урайна был захвачена Хуммером очень грубо и поэтому мы все быстро распознали в нем врага. Но никто не говорит, что нет других путей. Мягко, исподволь, Хуммер мог войти в Торвента и оплести его душу паутиной зла. Да, Торвент долгие годы не вызывал подозрений, пока его истинное лицо не начало приоткрываться во время похода в Сармонтазару, о чем вы все прочли в Скрижалях.
     - Ясно, все ясно! - нетерпеливо воскликнул Урайн, который во всем любил кратость. -Следуя сюда коридорами замка, я слышал обворожительные ароматы местных сластей, которыми меня в теле Шета некогда потчевал Ганфала. Скажи, Элиен, нам всем сразу заколоться или все-таки дождемся десерта?
     - Брат, твой язык по-прежнему остр, но ум подобен одностороннему мечу. Закалываться никому не надо.
     - Что же делать? Мы ведь бессильны пред годом Тайа-Ароан? - переспросил Урайн. - Может, лучше уйти в небытие сразу? Зачем длить мучения, зачем пытаться казаться жизнелюбивым, зная, что не сегодня, так завтра тебя разыщет Поющая Стрела или каменный нож хушака?
     - Мы бессильны перед ходом событий, но не перед их сутью. Прожить отмерянное нам время можно по-разному...
     При этих словах Элиена хрустальное яйцо над их головами обратилось фонтаном искрящихся осколков. Ко всеобщему удивлению, света не убавилось - лишь его цвет изменился с белого на переливчатый бордовый, а затем - на изумрудно-зеленый.
     - Кто-то слышит нас, - со злорадством победителя сказал Элиен.
     Впервые после возвращения из Диорха его глаза вновь побежали разноцветными сполохами - как и подобает глазам Звезднорожденного. Впрочем, на сей раз они переливались не внутренним, а отраженным светом.

11

     - Да, мы мертвы, но нам тем более не следует стремиться к смерти! Она сама разыщет нас там, где сочтет нужным.
     Элиен вновь поднялся и вновь принялся неторопливо обходить каре столов.
     - Нас шестеро - трое Звезднорожденных, один сын Звезднорожденного, одна женщина, владеющая Путем Стали, и один мужчина, идущий Путем Ветра. Среди нас, Звезднорожденных, сейчас только Шет окс Лагин обладает внушительной сверхъестественной силой, которую он зарекся использовать еще несколько лет назад. Верно, князь?
     - Верно! - с пьяной горячностью кивнул Шет.
     - И это твое право. Я же растратил все свое магическое могущество, возвращаясь из Диорха. Урайн тоже немногого стоит вне своего прежнего тела и без Когтя Хуммера. Но мы трое чисты помыслами и богаты знанием о зле, которое несут в мир темные искусства Хуммера и, увы, светлые искусства Лишенного Значений. Все сверхъестественное отягощено злом. Диорх и Воздушная Обсерватория, "кричащие девы" и Железная Рукавица, Поющее Оружие и Нетопырь Хегуру, Морской Тр