лос,  все  еще  оставалось  нелепо
мальчишеским, хотя по-етунски четко очерченный подбородок уже  угадывался  в
по-детски мягких чертах. Он примостился на сиденье,  вытянул  длинные  ноги,
устраиваясь поудобнее, и с беспокойной улыбкой посмотрел на императора.
   - Хотите поговорить со мной, сэр? -  Теперь  его  голос  уже  никогда  не
сбивался на фальцет.
   - Я?!
   - Значит, захотите. Вы собирались окликнуть меня, когда я пойду мимо.  То
есть собираетесь, я хочу сказать.
   Шанди выдавил приветливую  улыбку  и  озадаченно  почесал  густую  черную
бороду, переваривая эту информацию.
   - Я все же не понимаю, как ты это делаешь? Вот парадокс!
   - И отец так говорил, - хмуро согласился Гэт. Шанди  поморщился.  Видимо,
парень беспокоится об отце не меньше, чем о сестре.
   - Ну ладно, не важно. Как тебе нравится этот замечательный Двониш?
   - Я и не предполагал, что мир такой большой. Правда, мама говорит, что  в
других местах он выглядит лучше, чем здесь.
   -  Несомненно.  Э-э-э...  Ты,  наверное,  скучаешь  по  своим  друзьям  в
Краснегаре?
   - Я скучаю по Кейди! Что ж, пожалуй, и по друзьям. Да, конечно.
   - По мальчишкам или девчонкам?
   Бледное лицо Гэта покраснело.
   - По тем и другим.
   Шанди хотел, чтобы парнишка чувствовал  себя  свободнее,  а  задал  самый
неподходящий вопрос:
   - Мне все же интересно, почему я собирался позвать тебя?
   - Вы хотите, чтобы я вам сказал, сэр?
   Бог Безумия! Беседовать с Гэтом - это совсем не то, что с другими.
   - Мы могли бы сэкономить время.
   - Вы пришли к мнению, что  нужны  какие-нибудь  свежие  идеи...  Так,  во
всяком случае, сказали... то есть собирались сказать.
   - Да. Что ж, это правда. Ты любишь загадки? Мальчик пожал плечами:
   - Не особенно. Либо совсем не могу их отгадать, либо заранее знаю  ответ.
Никакого удовольствия. Император усмехнулся:
   - Думаю, к этой загадке ты не знаешь  ответа  заранее.  Она  поставила  в
тупик чародея и других волшебников. Я всего лишь простой смертный, хотя, как
считается, разбираюсь в стратегии, однако тоже пребываю в недоумении.  Может
быть, пытаясь это растолковать тебе, сам лучше во всем разберусь, а?
   День за днем Шанди  беседовал  с  волшебниками  -  один  на  один  или  с
несколькими  сразу.  Они  обсуждали  проблему,  с  которой   им   предстояло
столкнуться в Гваркиарге. Для них было мучительно говорить о волшебстве,  но
все же постепенно император сложил воедино  все  намеки  и  обрывки  фактов,
которые они смогли сообщить ему. Он гордился, что сумел получить  более  или
менее полное представление о волшебстве. За всю историю  рода  человеческого
мало кому  из  простых  смертных  это  удавалось.  Было  бы  неплохо  теперь
просветить на :сей счет молодого етуна и обсудить  эту  проблему  с  ним.  В
конце концов, бассейн-прорицатель явил ему именно Гэта. Вполне вероятно, что
пророчество означало нечто большее, чем чудесное спасение от пыток гоблинов,
и этот парень еще каким-то образом  будет  им  полезен.  Распнекс  тоже  так
считает.
   - Ты уже многое знаешь. Мы  должны  заручиться  помощью  Директората,  не
встревожив при этом Сговор. А у Зиниксо, будь уверен, немало шпионов в  этих
краях. Он жаждет поработить и завербовать  в  свою  армию  каждого  вольного
волшебника, и у него вполне  достаточно  для  этого  сил.  Зиниксо  страстно
желает отомстить своему дяде Распнексу и твоему отцу, и это очень опасно для
тебя и твоей матери, - колдун безумно мстителен, и наш маленький караван был
бы для него лакомым кусочком.
   Шанди замолчал, но ясные серые глаза пытливо смотрели на него - Гэт  ждал
продолжения.
   - Ты уже знаешь?.. Все, что я собираюсь сказать?
   - Почти все, сэр, - вежливо ответил Гэт. - Но вы хотите высказаться.
   - Э-э...  да,  -  пробормотал  Шанди  и,  чувствуя  себя  немного  глупо,
продолжил:
   -  Зиниксо  намерен  схватить   меня,   так   что,   обнаружь   он   наше
местонахождение, не мешкая нанесет удар всеми доступными ему  средствами.  А
они немалые! Волшебники могут мгновенно заметить применение магии  -  вот  в
чем опасность. Причем, чем больше сила чародея, тем труднее  обнаружить  его
самого  в  момент  действия  и  тем  легче  ему  выявить  других.  Допустим,
приспешников Зиниксо нет поблизости - и все равно Сговор почувствует всплеск
волшебной силы почти в любой точке Пандемии.
   А они здесь, в Двонише, есть, и, даже обнаружив их прежде, чем они успеют
предупредить своего хозяина, не удастся безнаказанно заставить их  замолчать
и освободить от чар преданности, так как магическое усилие  не  скроешь.  Ты
знаешь, это идея  твоего  отца!  Именно  он  учредил  новый  Свод  Правил  и
предложил, чтобы мы распространили  весть  об  этом,  рассказывая  про  Свод
мирским властям, например Директорату Двониша. Беда в том, что для начала мы
выбрали самую опасную страну.
   - Вы имеете в виду, что дварфы слишком хитры, сэр?
   - И это тоже, но главное - здесь родные места Зиниксо. И  конечно  же  он
присматривает за ними. А что еще хуже, в этих краях нет прямых легких дорог,
чтобы потом быстро унести ноги.
   Какое-то время Гэт, нахмурясь, обдумывал сказанное.
   - А куда мы отсюда отправимся?
   - Да хорошо бы хоть куда-нибудь, лишь бы не в Хаб в качестве пленников! -
Император щелкнул бичом, поторапливая лошадей, довольно резвых, но  уставших
за день. - Скорее всего, Директорат потребует, чтобы мы  побыстрее  убрались
отсюда, а это значит - либо вниз по Темной реке в Гувуш, либо в Нордленд.
   Конечно, коварные дварфы могут выдать беглецов,  дабы  заслужить  милость
узурпатора, но об этом не стоит рассказывать мальчику.
   - Или же они продадут нас Сговору. - Гэт уже понял, в чем дело.
   - Э-э... да. Хотя не так-то просто выдать чародея.
   - А вы не забыли о чарах преданности, сэр?
   - Что ты имеешь в виду?
   - На вольных волшебников не наложены такие чары, а на волшебниках Сговора
они есть, так что наши соратники могут видеть их, даже когда те не прибегают
к магии.
   - Знаешь, а это совсем выскочило у меня из головы! Кто тебя надоумил?
   - О,  я  говорил  с  гоблинами...  с  Вирэксом.  Да  и  Чародей  Распнекс
подтвердил...
   Шанди следовало бы предположить, что у сына Рэпа и  голова  на  месте,  и
тяга к волшебству в ней. Интересно, а уж не знает ли мальчишка  столько  же,
сколько и он сам?
   - Молодец! Давай дальше.
   - Прошу прощения, сэр. У пегого камень в правой передней подкове.
   Шанди  пригляделся  к  упряжке.  Лошади  понуро  брели  по  грязи.  Левый
пристяжной  действительно  слегка  хромал,  но  повода   для   беспокойства,
казалось, не было.
   - Он, наверное, просто устал. Откуда взяться камню в этой луже?
   Гэт ничего не ответил, но его молчание говорило само за себя.
   - Ну, рассказывай, - велел император.
   - Вы остановитесь, и один из нас двоих пойдет и вытащит камень.
   - И кто же?
   Молодой етун на секунду сжал челюсти, став на удивление похожим на своего
отца, и устремил взор на лошадей перед собой.
   - Если я попытаюсь  пойти,  то  вы  велите  мне  оставаться  на  месте  и
отправитесь сами, чтобы проверить, правду ли я сказал. Если же я скажу,  что
идти придется вам, тогда вы непременно пошлете меня.
   - Ты видишь оба возможных варианта развития событий?
   - Да, сэр, - кивнул Гэт и выпалил:
   - И еще один, но тогда вы просто покалечите лошадь. Шанди натянул вожжи.
   - Пойду сам, - сказал он и спрыгнул в болотистую жижу.
   Косматый конь был прямо-таки ходячим болотом да еще  противился  попыткам
поднять его правую ногу. Более или менее очистив  копыто,  Шанди  обнаружил,
что в подкове действительно застрял камень. Когда  он  пришлепал  обратно  к
повозке, был по уши заляпан грязью. Императору показалось, будто он  заметил
хитрый блеск в серых глазах, унаследованных Гэтом от предков-фавнов.  Уж  не
заставили ли его таким образом выполнить  то,  что,  несомненно,  входило  в
обязанности подростка?
   Под  непрерывное  щелканье  кнута  и  отвратительные   чавкающие   звуки,
издаваемые колесами, повозка вновь двинулась  вперед.  Шанди  надеялся,  что
дварфы подумали о  каком-нибудь  сухом  месте,  где  можно  остановиться  на
ночлег. А то чего доброго разобьют лагерь в местечке похуже этого.
   - Ну, послушаем дальше твои соображения.
   - Но, сэр...
   - Именно так. Сейчас говоришь ты. Гэт смущенно потупился:
   - Загонщик Луны говорит, хоть Сговор и всесилен, это вовсе не значит, что
каждое отдельное заклятье преданности так уж незыблемо. И если мы - я имею в
виду поддерживающих нас волшебников  -  сможем  загнать  в  угол  одного  из
участников Сговора, то совместными усилиями сумеем его освободить. Возможно,
Сговор  ничего  не  заподозрит.  Чародей  Распнекс  сказал,  что  он  скорее
пожертвует на нужды церкви свои серебряные доспехи, сэр,  но  все  же  и  он
допускает такую возможность.
   - Не  слишком  утешительная  перспектива,  -  улыбнулся  Шанди,  которого
позабавила эта мысль, высказанная на едином дыхании.
   - Вот бы нам заманить  их  в  защищенное  здание,  вроде  того  домика  в
Крибуре, где мы встречались с Птицей Смерти и генералом... Тогда можно  было
бы действовать без опаски, ведь правда?
   - Не стоит рассчитывать, что они окажутся настолько глупыми.
   - Конечно нет, сэр.
   - Ты можешь предложить еще какой-нибудь план?
   Гэт пожевал губу:
   - У меня есть один вопрос.
   - Спрашивай!
   - Зачем нам вообще соваться  в  их  логово,  сэр?  Почему  бы  просто  не
написать им письмо?
   - Резонный вопрос! - сказал Шанди, подумав, что  для  четырнадцатилетнего
подростка к тому же и неожиданно хладнокровный. -  Я  действительно  написал
письма халифу Азаку. Возможно, попробовал бы и в Двонише поступить  так  же,
если бы вихрь событий не увлек меня  за  собой.  А  дварфы  почти  такие  же
упрямцы, как фавны... Что случилось?
   - Я ведь наполовину фавн!
   О, да этот юнец сжал кулаки! Впрочем, кровь фавнов, текущая в его  жилах,
много значит для него, особенно сейчас.
   - Не вижу в этом ничего плохого, как, кстати, и  в  упрямстве,  -  сказал
Шанди. Это не было похоже на извинение! Неужели его всерьез задело  то,  что
он с ног до головы перемазался в грязи?
   - В любом случае Директорат знает Распнекса в лицо и несомненно выслушает
его. На дварфов может произвести впечатление и то, что сам император  просит
их о помощи, но и в темницу они конечно же тоже могут меня бросить. Мы  даже
подумывали, не взять ли нам с собой твою мать. Краснегар не просто находится
по соседству, это суверенное  государство.  Таков  наш  план,  и  мы  знаем:
выполнить его - все равно что побрить льва. Если тебе в голову  придет  идея
получше, я с удовольствием ее выслушаю. Гэт немного подумал.
   - Я знаю, как поступил бы мой отец, сэр.
   - Правда? И как же?
   - Он бы спросил маму.
   Шанди подавил смешок, чтобы снова не задеть чувства мальчика.
   - Твой отец - находчивый человек, Гэт, - сказал он.
   Да, прекрасные советы и очень  полезная  беседа!  Ну  что  ж,  во  всяком
случае, скоротали время.

4

   Шанди был не единственным, кто предавался невеселым размышлениям. У  Инос
тоже хватало печалей: Кейди увезли гоблины, Рэп пропадает неизвестно  где  и
почему-то не может подать о  себе  весточку  с  помощью  волшебного  свитка,
собственное королевство заброшено... На фоне этих забот мысль о том, что  им
с сыном грозит смертельная опасность, отходила все дальше на задний план.  И
все же Инос была в  курсе  всех  проблем.  Это  странное  путешествие  очень
сблизило ее с Гэтом, и  вскоре  она  уже  знала  подробности  его  беседы  с
императором.  Впрочем,  ничего  нового  королева  для   себя   не   открыла.
Единственная женщина в компании, она занимала особое положение, ведь вряд ли
найдется мужчина - все равно какой  он  расы,  -  готовый  отказать  себе  в
удовольствии хоть изредка поболтать с хорошенькой  женщиной.  Как  и  Шанди,
Инос коротала время в беседах с волшебниками дварфами Вирэксом  и  Фрацкром,
гоблином Загонщиком Луны и Чародеем Распнексом. Второй гоблин, Прыгун  Через
Лужи - самый юный в компании,  -  был  всего  лишь  магом,  но  своего  рода
уникумом: гоблин, обладающий чувством юмора. Он рассказал Инос больше,  чем,
вероятно,  сам  понимал.  К  тому  же  она,  пожалуй  единственная  из  всех
непосвященных, видела магическое пространство,  так  как  Рэп  однажды,  еще
будучи полубогом, взял ее туда. О волшебстве Инос знала столько же,  сколько
и император, и не  могла  допустить,  чтобы  Гэта  использовали  в  качестве
приманки.
   Их дружбу с Шанди скорее следовало  считать  взаимовыгодным  соглашением.
Между ними не возникло настоящей близости, да это было  и  невозможно  из-за
взаимных обязательств двух монархов. Инос восхищалась выдержкой  императора,
но, по ее  мнению,  именно  эта  выдержка  делала  его  слишком  холодным  и
бесстрастным. Ее больно задевало нежелание Шанди обсуждать с ней  дела.  Она
знала, что пренебрежение способностями женщин у джиннов доходило до абсурда,
а у гоблинов те вообще жили на положении рабынь, но для импов  это  было  не
характерно. И уж конечно от самого  императора  она  могла  ожидать  лучшего
отношения. Мысль о том, что знаменитый воин просто  побаивается  женщин,  не
приходила ей в голову.
   По мере того как обоз приближался к Гваркиаргу, он приближался и к Темной
реке, которая вздулась и разлилась по долине грязным озером, на  поверхности
которого плавали льдины, стволы смытых  с  берега  деревьев,  многочисленные
низенькие баржи и парусные лодки, под натиском воды выбравшиеся  из  сараев,
куда их определили на зиму. Вблизи столицы чаще стали встречаться  небольшие
города - залитые водой и пропахшие илом. По ночам небо  освещало  зарево  от
литейных цехов, а серые от дыма дни наполнял шум  мельниц,  грохот  колес  и
скрежет мастерских. Страна  дварфов  была  уродливой,  лишенной  какого-либо
очарования и такой же скучной, как ее обитатели - бездушные, занятые делом и
извлечением выгоды.
   В Империи о приходе весны возвещали ласточки, а в Краснегаре  -  гуси.  В
Двонише же весна начиналась с комариного нашествия. Инос до  смерти  надоело
жить в  шатре.  Здравый  смысл  подсказывал,  что  путешественникам  удобнее
останавливаться в домах и других зданиях, то и дело попадавшихся им на пути,
но сержант Гирфар упорно приказывал каждую ночь разбивать лагерь.  Вероятно,
хозяева-дварфы требовали платы за постой, а путешественники-дварфы не желали
раскошелиться. Но как бы там ни было, грязь,  комарье  и  походные  шатры  -
отвратительное сочетание.
   Некоторые дварфы  покидали  обоз,  и  другие  занимали  их  место.  Часть
вооруженных охранников сменили.  Старый  Вирэкс  отправился  навестить  свою
семью,  обещая  позже  догнать  обоз.  Мрачные  правительственные  чиновники
явились принять добычу и занимались подсчетами даже во время движения.
   Однажды в  середине  на  редкость  утомительного  дня  Инос  узнала,  что
находится в Гваркиарге, столице Двониша. Зто известие не  произвело  на  нее
впечатления. Утопающая в  грязи  дорога  протискивалась  между  бесконечными
рядами каменных домов, двери которых открывались прямо на улицу, -  не  было
ни пешеходных дорожек, ни садов. Их обоз  теперь  влился  в  поток  повозок,
медленно устремляющийся в  город,  навстречу  другому  потоку,  текущему  из
города. Если потоки по недоразумению пересекались, возникал хаос.
   Гваркиарг всегда окружал ореол таинственности, ибо мало кому из инородцев
довелось побывать там. Возможно, дварфы избегали приглашать  гостей  в  свою
столицу, стесняясь шума и запаха. Дело в том, что в этих краях почти не было
леса, и в качестве  топлива  местные  жители  использовали  какую-то  черную
породу, которую добывали в шахтах, поэтому трубы их очагов  нещадно  чадили.
Час за часом сотни понурых лошадей тянулись по улицам, оставляя на них следы
своего присутствия. Ровную линию шиферных крыш не нарушали шпили церквей или
соборов.  Как  объяснили  Инос,  самым  крупным  зданием   в   городе   было
Казначейство, причем большая его часть находилась под землей.
   День выдался пасмурный и дождливый. Когда вечер  милосердно  положил  ему
конец, сержант Гирфар приказал разбить лагерь на грязном  пустыре,  очевидно
специально отведенном для армии. Инос  не  знала  и  не  хотела  знать,  что
представляли  собой  мрачные  здания,  окружавшие  его,  -  то  ли  образчик
городского упадка, то ли самый центр  жилых  кварталов.  Гораздо  больше  ее
заинтересовал Шанди, который беседовал с парой иностранцев, - етунов  трудно
было не заметить в стране дварфов.
   Она прошлепала по луже, пристроилась подле императорского локтя и замерла
в ожидании. Он обратился к ней с церемонностью,  показавшейся  ей  предельно
нелепой,  если  учитывать,  что  оба  они   напоминали   огородные   пугала,
потерпевшие кораблекрушение:
   - Ваше величество, имею  честь  представить  вам  его  превосходительство
посланника Нордленда в Двонише - Тан Крагтонг из Спитфрита.
   Етун, огромный и широкоплечий, почти такой же здоровяк, как Крэс,  каждый
год выигрывавший в Краснегаре состязание в весе, был одет в кожаные штаны  и
меховую рубаху, которая  расходилась  спереди,  обнажая  заросший  волосами,
почти такой же мохнатый, как рубаха, живот, заметно нависающий  над  поясом.
На нем были  меч,  сверкающий  стальной  шлем  и  высокие  ботинки.  Длинная
серебристая борода, раздваиваясь, ниспадала на грудь, несмотря на  почтенный
возраст мужчины, вряд ли кто-либо усомнился бы, что он еще  вполне  способен
войти в любую крепость, не пользуясь дверью.
   - Мое почтение, ваше величество! - Он едва заметно поклонился.
   Танами испокон веков могли быть только мужчины,  и  царствующие  королевы
казались им нелепостью.
   - Мое  почтение,  ваше  превосходительство!  -  С  лукавой  улыбкой  Инос
протянула ему руку.
   Мужчина едва удостоил ее ледяного взгляда. Поцеловать ей руку  немыслимо,
а рукопожатие етуна скорее напоминало проверку силы и умения  терпеть  боль,
но никак не  приветствие,  адресованное  женщине.  Синие,  как  море,  глаза
посланника, возможно, поблекли с годами и заметно заплыли жирком, но  в  них
явственно проглядывало коварство. Слишком поздно она  поняла,  что  тана  не
так-то легко смутить.
   - Ну нет,  родственница,  давайте  без  формальностей!  -  Огромные  руки
посланника обхватили ее тело и, сжав в по-медвежьи мощных объятиях,  подняли
в воздух. Затем он достаточно пылко поцеловал  ее.  Инос  чувствовала  запах
пива, исходящий от его усов, и щекочущее прикосновение бороды. Прежде чем ее
ноги вновь коснулись земли, она уже поняла, что ее  обошли,  перехитрили,  а
Шанди, вероятно, борется с искушением повалиться на  землю  от  хохота.  Она
отступила на шаг, стараясь отдышаться:
   - Родственница?
   Посланник с видом полнейшего удовлетворения поглаживал свою бороду.
   - Мы с вами и в самом деле дальние родственники, но если  вас  интересуют
подробности,  то  придется  подождать,  пока  мой  скальд   возвратится   из
Нордленда. - Старик ухмыльнулся. - Могу лишь сказать, что  блаженной  памяти
Тан Келькор доводился мне троюродным братом.
   Вот оно что!
   - В таком случае тут не обошлось без моей  прапрабабушки  Хатры.  -  Инос
испытывала застарелую неприязнь к этой  почтенной  даме  и  к  тем  родичам,
которых  та  протащила  на  генеалогическое  древо.  У   королевского   дома
Краснегара были и другие, более древние связи с аристократией Нордленда,  но
о них давно бы уже забыли, если б не Хатра. - Должна признать, что не ведала
о вас, родственник. Уверена, у меня  есть  немало  достойных  и  благородных
родичей, которых я также не  могла  бы  назвать,  но  я  не  оплакиваю  Тана
Келькора. Спасибо, мой муж оказал миру  услугу!  Не  сожалею  я  также  и  о
неотесанном единокровном братце Келькора Гристаксе.
   В ответ на ее прямоту посланник неодобрительно нахмурил густые брови:
   - Может так случиться, родственница, что мы вместе отправимся