е
сбили путников с ног. Таверна была забита промокшими, усталыми  людьми;  они
сидели, стояли, жевали свой ужин, пили и спорили  вполголоса  -  и  все  это
почти в полной темноте. Со стропил свисали отчаянно, чадившие лампы, но все,
на что они  были  способны,  это  выдавать  собственное  присутствие,  чтобы
какой-нибудь солдат ненароком не задел их шлемом. Если  бы  не  дождь  и  не
ощущение заброшенности этого места, затерянного в чистом поле, ночь могла бы
оказаться любой из шестнадцати предыдущих. Еще два таких ночлега - и  они  в
Хабе.
   Хардграа вошел первым; его угрожающий вид заставлял расступаться, образуя
пространство, достаточное, чтобы за ним смогли последовать остальные.  Дойдя
до стола в углу, где горела  лампа,  он  опустил  тяжелую  ладонь  на  плечо
сидевшего там бродяги и пробормотал несколько общих фраз насчет  патриотизма
и поддержки наших доблестных солдат. Стол мгновенно освободился.
   Шанди осторожно опустился на грубо сколоченный стул,  поражаясь  в  душе,
почему ему так хочется сесть, если он провел в седле целый  день.  В  голове
все еще стучали копыта, но он не стал снимать шлема - его все  равно  некуда
было положить. Поставив локти на стол, принц смотрел, как по  рукам  стекают
дождевые струи; военную форму  придумывали  для  того,  чтобы  она  отражала
сталь, а не капризы погоды.
   Облегченно вздыхая, Акопуло уселся рядом - его седина, казалось, светится
в полумраке. Гражданская одежда советника, должно быть, давала лучшую защиту
от дождя. Какое-то время они сидели здесь вдвоем:
   Хардграа, по своему обыкновению, отправился изучать  обстановку,  а  Ило,
наверное, договаривался сейчас о комнате. Ампили же наверняка успел  завести
непринужденную беседу с кем-либо из постояльцев - он впитывал сведения  так,
как пчела высасывает нектар из цветка.
   - Боюсь, что мы, старики, только обуза для тебя, - вздохнул Акопуло.  Ему
нравилось подчеркивать свою невзрачную внешность, но, вопреки седой шевелюре
и воробьиному сложению, он бывал крепок, словно  кнут  из  сыромятной  кожи,
если только хотел. Теперь он, конечно, устал и просил  лишь  похвалы;  Шанди
уверил советника, что и сам выбивается из  сил,  и  удивляется  только,  как
замечательно держатся остальные, особенно Акопуло, -  но  ему  следовало  бы
помнить, что именно Акопуло указывал дорогу в тот раз, когда легионы спешили
к Обрыву... и так далее.
   Польщенный  вниманием,  политический  советник   зашептал   своим   самым
вкрадчиво-елейным "жреческим" голосом, переходя прямо к делу:
   - Почему нам не доложили о ситуации  с  дварфами?  Шанди  собрал  воедино
мысли, изрядно растрепанные скачкой. Временами коротышка  Акопуло  вел  себя
так, будто Шанди до сих  пор  был  его  розовощеким  учеником,  с  легкостью
решавшим логические задачки  по  политическому  устройству  Империи.  Теперь
Акопуло без помех целыми днями перемалывал  обрывки  ин  формации  жерновами
своего мощного интеллекта, чтобы  вечером  предложить  наследнику  очередную
задачу. К счастью, он редко хвастал своим профессионализмом при свидетелях.
   - А что, есть какая-то "ситуация с дварфами"?
   - Конечно есть. Цены на лен растут, а оливковое  масло  нынче  не  дороже
воды.
   - Значит, границы Двониша вновь перекрыты?
   - Именно! - несколько разочарованно протянул хитроумный наставник.  -  Но
почему же тогда тебе об этом не доложили, мм?
   Сделать умозаключение оказалось  не  так-то  сложно.  Когда  отношения  с
Двонишем натянулись, дварфы прекратили снабжение легионов  мечами.  В  ответ
Империя заблокировала продажу стратегических продуктов, а из-за изобилия  на
рынке цены покатились вниз. За разгромом имперской  армии  в  Пустоши  Нефер
последовали  мирные  полгода,  но   такое   положение   дел   было   слишком
благополучным, чтобы затянуться надолго.
   Шанди не собирался обсуждать решения деда даже с Акопуло.
   - У меня тоже есть одна задачка, -  заявил  он.  -  Ампили  собирает  все
больше слухов о бесчинствах троллей в Мосвипсе: банды разбойников выходят из
джунглей и нападают на деревни, расправляются с защитниками и уводят с собой
население.
   - Ха! То, что ты называешь "деревнями", на самом деле - трудовые  лагеря;
их "защитники" - попросту  легионеры,  а  население  -  крепостные,  которые
радуются своему освобождению.
   - Они  обыкновенные  рабы,  хотя  я  не  должен  признавать  этого,  -  с
раздражением вставил Шанди. - И я разберусь с крепостными, как только...  Но
почему все это происходит именно сейчас?
   Его политический советник задумчиво забарабанил пальцами по крышке стола.
   - Довольно-таки  необычное  поведение  для  троллей,  я  бы  сказал.  Как
правило, они ведут мирный образ жизни.
   - Погоди, ты упускаешь главное... - Запрокинув  голову,  Шанди  улыбнулся
своему чумазому сигниферу:
   - Да, Ило?
   - Одна комната с четырьмя кроватями, господин.
   - Угадай, кому достанется свободная кровать? Да, в  самый  раз.  -  Шанди
проводил взглядом белую волчью голову, быстро растворившуюся в толпе. Ему  с
надеждой улыбалась какая-то женщина,  но  принц  покачал  головой.  Подумать
только, еще две ночи - и он встретится с Эшиалой!
   Из  толчеи  высвободилось  вместительное  брюхо  Ампили  и  не  замедлило
опуститься на свободный стул, вздымаясь волнами.
   - Ни слова жалобы! - предупредил Шанди. - У тебя больше жира, чем у  всех
нас, вместе взятых - тебе совсем не больно ездить верхом.
   - Если б вы знали, как болит сбитый жир! - Начальник протокольной  службы
мучительно скривил одутловатое лицо.
   "Это в последний раз", -  думал  Шанди.  Едва  ли  когда-нибудь  придется
путешествовать по дорогам Империи так, как сейчас, - с несколькими  друзьями
и символическим эскортом. Став престолонаследником, ему придется таскать  за
собой всю преторианскую Гвардию - всякий раз, когда он  вздумает  зачем-либо
покинуть Хаб. А в придачу еще легион-два - так, на всякий  случай...  Десять
лет он порхает по Империи из края в край,  подобно  беззаботной  пичуге,  но
очень скоро крепкие цепи  прикуют  его  к  жердочке.  Каким  бы  утомленным,
продрогшим и голодным он ни был, его все же кольнула мысль о том, что  жизнь
- такая, к какой он привык, - на исходе. И  всего  только  через  месяц  ему
стукнет двадцать восемь! Юность просачивается сквозь пальцы, виснет горелыми
лохмотьями на десятках полей сражений и на сотнях дорог...
   Предаваться  тоске  наследник  не  любил.  Тряхнув  головой,   он   вновь
повернулся к своему политическому советнику:
   - Ну, так как же насчет троллей?
   - Стержневым словом твоего вопроса, - смакуя слова, тянул Акопуло, - было
"больше". Ты сказал: "еще больше слухов", но,  как  мне  представляется,  ты
имел в виду "слухов о большем количестве" нападений. Я прав?
   - Наверное, я имел в виду и то, и другое.
   - Угу. Точность терминологии  -  необходимое  условие  ясности  выражения
мыслей, как говаривал милейший доктор Сагорн... Так ты, значит, спрашиваешь,
почему это тролли обратились к оружию в настоящий период времени? -  Пожилой
наставник явно досадовал, не понимая, как это Шанди заметил нечто такое, что
упустил из виду он сам. К тому же он, разумеется, устал после тяжелого дня и
вдобавок был вдвое старше принца.
   - Я спрашиваю, отчего преступники еще не схвачены?
   - Да, это вызывает некоторое беспокойство... - Даже в глубокой тени  было
видно, что хрупкий с  виду  советник  Шанди  полностью  отдался  обдумыванию
задачи.
   Ампили все слышал, но не слишком заинтересовался:
   - Оттого, что весь Мосвипс - это гнусные мокрые чащобы, вот  отчего!  Где
мое пиво?..
   - Если я не ошибаюсь в Ило, то пиво будет скоро, - успокоил его Шанди.  -
По следу сбежавших крепостных спускают собак. То бишь насильно  удерживаемых
крестьян. Армия травит их псами.
   - И это отлично сочетается с драконами, не так ли? - продолжил Акопуло. -
Если собаки  способны  отыскивать  крепостных,  тогда  точно  так  же  можно
обнаруживать  и  нарушителей,  логично?  Однако  мы  знаем,  что   нападения
продолжаются, и, таким образом, можем догадаться, что собаки не  справляются
с троллями. Имперская армия бессильна - и за этим кроется  новая  прореха  в
Своде Правил!
   Белая волчья голова вынырнула из толпы, раздвинувшейся,  дабы  пропустить
Ило и пышнотелую официантку почти одного с ним роста. В кулаках она  сжимала
ручки четырех пенящихся кружек, каждую из которых с  тем  же  успехом  можно
было бы назвать средних размеров  бадьей.  Мускулистые  руки  официантки  не
посрамили  бы  и  тролля.  Кружками  она  грохнула  о  стол,  предварительно
нагнувшись, чтобы не расплескать пиво.  Ило  хлопнул  ее  по  крупу,  словно
кобылу.
   - Четыре порции тушеного мяса и еще четыре кружечки, Ута, любовь  моя!  -
сверкнул Ило улыбкой.
   Официантка глуповато оскалилась  и  бросилась  в  толпу,  яростно  двигая
локтями.
   - Ах, непростое будет  дельце!  -  с  вожделением  пробормотал  сигнифер,
присаживаясь рядом с остальными. - Необъезженная лошадка!
   - Как ты только можешь думать об  этом?  -  простонал  Ампили.  Его  щеки
трепетали от возмущения. - После шестнадцати часов в седле?
   Ило облизнул пену с губ, размазывая по  ним  высохшую  грязь.  Глянув  на
Шанди, чтобы убедиться в неформальности беседы, он признался Ампили:
   - Да я весь день ни о чем другом и не думал, господин.
   - Что такое? Ты хоть иногда способен думать о чем-то другом?
   - Ну разве что сразу после.
   Акопуло, казалось, вновь  погрузился  в  раздумье.  Хардграа  и  два  его
подручных появились откуда-то и, почти  не  встретив  сопротивления,  заняли
соседний стол. Вне всякого сомнения, Ило был самым свежим из всех.
   Какое-то время Шанди сидел молча,  и  его  компаньоны  также  не  спешили
нарушать повисшую над столом тишину. Они достаточно хорошо знали друг друга,
чтобы не заполнять каждую неловкую паузу разговором. Но затем...
   - Ээ... Господин?
   - Да, Ило.
   - Я вот все думаю... Почему ты не  выгонишь  взашей  весь  этот  сброд  и
попросту не возьмешь то, что тебе нужно?
   - Кажется, этим занимаешься ты.
   - Я потребовал меньшее, на что может согласиться принц.  Но  любой  легат
тут же послал бы меня обратно, чтобы я раздобыл семь кроватей или даже  семь
отдельных комнат.
   - Ты недооцениваешь сам себя. Если бы ты служил сигнифером такого легата,
ты раздобыл бы ему ровно столько, сколько ему нужно, - как и  для  меня.  Ты
отлично знаешь  мои  запросы.  Одной  комнаты  нам  хватит,  потому  что  мы
снимаемся с появлением луны. Четыре часа  сна  в  лучшем  случае.  И  потом,
расстановка  сил  -  примерно  двадцать  против  одного.  Зачем  лишний  раз
нарываться на бунт?
   Ило кивнул, но ответ  его,  кажется,  не  удовлетворил.  Шанди  не  хотел
привлекать внимания к себе, просто чтобы его не узнали.  А  может,  Ило  был
прав,  -  и   Шанди   больше   бросается   в   глаза   своей   поразительной
неприхотливостью.
   Затем у стола снова появилась полногрудая Ута с четырьмя мисками  густого
варева и, ухитрившись подпихнуть Ило локотком,  снова  заслужила  хлопок  по
мясистой гузке. Сотрапезники полезли в дорожные сумки за ложками; в основном
тушеное мясо состояло из воды и овощей, но на вкус было лучше  многих  блюд,
какие Шанди доводилось пробовать в придорожных тавернах. Мысленно он  обязал
себя лично выразить благодарность здешней кухарке.
   Разговоры на время прекратились, но набеги  троллей  .все  еще  витали  в
воздухе.
   Чародеи Лит'риэйн совершил вопиющее нарушение Свода, спустив на имперскую
армию своих драконов в лесах Пустоши Нефер;  кто-то  потихоньку  использовал
волшебство, сдерживая ее в Мосвипсе.  Эмшандар  запретил  Шанди  возвращение
морем,  так  что  он,  возможно,  доверял  настойчивым  слухам  о   крушении
нордлендского флота у побережья Зарка. Етунами занимался Смотритель  Севера.
Конечно, никто не смог бы доказать, что в кораблекрушении  каким-то  образом
повинно волшебство, но  все  вместе  складывалось  в  картину  довольно-таки
удручающую.
   Шанди многое бы отдал за то,  чтобы  понять,  какие  сети  сейчас  плетут
Четверо. Из всех простых смертных только  его  дед  мог  бы  разъяснить  ему
что-то, но временами даже дед  не  общался  со  смотрителями  на  протяжении
нескольких лет кряду, - во всяком случае, он так говорил.  Взойти  на  трон,
когда Совет Четверых разобщен...
   Ило поглощал варево с непостижимой скоростью.
   Вдруг он, однако, остановился, лишь наполовину опустошив свою миску:
   - Наелся!
   Глянув на остальных, Шанди увидел на  их  лицах  изумление,  которое  сам
никогда в полной мере не разделял. Наверное, в  глубине  души  он  оставался
ханжой...
   - Я не думаю, что кто-то из нас закончит трапезу в  ближайшие  пятнадцать
минут.
   - В таком случае вы меня простите?  -  вскочив  на  ноги,  Ило  мгновенно
растворился в толпе.
   - Он ведь не сможет! - закатил глаза Ампили.
   - Конечно сможет! - фыркнул Акопуло. - Он все устроил. Хозяину он заявил,
что легат согласен на одну комнату при  условии  женских  услуг  в  придачу.
Хозяин, естественно, предположил, что легат самолично... Вон, вон они  идут,
поднимаются по лестнице! - Советник говорил раздраженно, совсем  как  старый
жрец, которого так порой напоминал.
   - Я имел в виду, что невозможно успеть сделать вс„ за пятнадцать минут! -
пробормотал толстяк Ампили, вздыхая с тоской. - Или этот может?
   - С легкостью. Помните, Ило - мой организатор. Я  куда  меньше  ценил  бы
его, если бы он не сумел организовать то,  что,  по  всей  вероятности,  так
много для него значит. - С каким бы отвращением сам  Шанди  ни  относился  к
беспорядочным связям своего сигнифера, он не собирался потакать  перебранкам
внутри их небольшой компании.
   - Похоть погубит его! - огрызнулся политический советник.
   - Не погубит, если только я этого не захочу!
   Акопуло уклончиво извинился и снова налег на ужин. Ему  было  свойственно
высокомерие истинного философа. Приняв решение для себя, он стремился думать
за всех остальных; казалось, дай ему только шанс - и он  направит  Шанди  на
переустройство мира по собственному проекту.
   Шанди знал Акопуло с детства. Никогда не страдая от нехватки добровольных
помощников, будущий император желал точно знать истинные мотивы каждого.
   Для Ампили же власть порождала знание, а знание - еще большую власть.  Не
хватало ему лишь воли, чтобы воспользоваться властью. Использованная  власть
-  это  власть  потраченная:  назначь  кому-нибудь  встречу,  к  примеру,  и
приобретешь одного друга и десяток врагов. В отличие от Акопуло  он  никогда
не тешил себя мечтой  о  реформации,  вполне  довольствуясь  удовлетворенным
любопытством. Толстяк Ампили был подлинным чистопородным импом, и  в  данный
момент, покончив со своей порцией, он придвигал к себе миску Ило.
   3а  действиями  же  Хардграа  не  крылось   ничего,   кроме   старомодной
преданности, чести и патриотизма - очень не по-имповски.
   А Ило? Ило заботил только Ило - и ничего, кроме Ило. Шанди  понял  это  в
первый же день, когда паренек, качаясь, вошел в его палатку -  изнуренный  и
обезумевший после сражения. Любой, кому выпало жить в окопах,  ухватится  за
такую возможность без лишних вопросов. Но уже  тогда  Ило  начал  грезить  о
высоких должностях.
   Поначалу Шанди думал о нем как об удобном  предлоге  показать,  насколько
ему противна несправедливость. Просто из любопытства он поскреб и увидел под
слоем дорожной пыли блеск благородного  металла.  Тогда  он  поскреб  еще  и
обнаружил огромную работоспособность и замечательное внимание  к  мельчайшим
деталям.  Если  Ило  старался  показать  себя  достойным  очищения  семейной
репутации, тогда он преуспел, вне всяких сомнений. Он будет и дальше служить
Шанди со всей преданностью -  ровно  столько,  сколько  ему  посоветует  сам
Шанди... Обычный для импов договор, работающий на обе стороны. Досадно лишь,
что  такой  привлекательный  и  талантливый  юноша  оказался  столь  узок  в
мировоззрении. Ило заботился только об Ило, что в  данный  момент  наверняка
обнаруживает крепкотелая Ута.
   А сам Шанди? Что стоит за его собственными поступками? Любовь  к  Эшиале,
разумеется, но что еще? Гордость,  само  собой.  Вера  в  честное,  разумное
правление - ив справедливость. Сознание долга. Ненависть к войне...  Что  за
скучный список! Но, с другой стороны, он сам, похоже, был  довольно  скучным
человеком.
   Раскат грома, казалось, сотряс здание. Беспорядочный хор голосов  понизил
ноту, в конюшне  заржали  перепуганные  кони.  Но  мало-помалу  прежний  гам
возобновился...
   - Восход луны? - с надеждой пробормотал Акопуло. - Мы до самого  рассвета
не увидим и гривы собственных лошадей.
   - Всего-навсего гроза, - ответил Шанди. - Она пройдет.
   - Принц Эмшандар! - раздался рядом голос, и он потянулся за мечом.
   То была женщина, и Шанди слегка расслабился. Она стояла лицом к нему,  за
самой спиной Ампили. Черты ее скрывал край  темного  плаща,  наброшенный  на
голову, - в полутьме лица не было  видно  вовсе,  лишь  поблескивали  глаза.
Обнаженная рука женщины придерживала складки плаща у самого горла, другой же
рукой она тесно стягивала темную материю  под  локтем.  Шанди  не  отрываясь
смотрел на худую старческую руку, с дряблой, морщинистой  кожей  и  длинными
узловатыми пальцами. Вопреки очевидной старости, женщина держалась  прямо  и
гордо под своим  домотканым  покровом,  казавшимся  сухим,  что  было  почти
невероятно для подобной ночи. Шанди не  видел,  что  скрывалось  за  плащом:
наброшен он поверх роскошных шелков или же на голое тело.
   Голоса вокруг не  умолкали.  Акопуло  и  Ампили  продолжали  трапезу,  не
замечая ничего, и виной тому могло быть только волшебство.
   - Передо мной у вас есть одно немалое преимущество, мэм: вам известно мое
имя, однако мне неизвестно ваше.
   - Мое имя ничего не скажет тебе. Слышал ли ты о  Пустой  Усадьбе?  -  Она
говорила с сильным акцентом, который Шанди не мог узнать; голос ее хрипел  и
срывался.
   Не обращая на нее внимания, Акопуло перестал клевать  ужин  -  и  толкнул
свою миску Ампили, который принялся запихивать ее содержимое себе  в  рот  с
энтузиазмом свиньи у корыта. По коже Шанди побежали мурашки - он  чувствовал
присутствие сильных чар. Кто она? Он  ни  разу  в  жизни  не  встречался  со
Смотрительницей Запада, но та была из троллей.
   - Вы напрасно пользуетесь своими силами в моем присутствии, сударыня....
   - Я не страшусь смотрителей. - В голосе  ее  скользнули  нотки,  выдавшие
страх перед чем-то другим. - Я спросила, слышал ли ты о Пустой Усадьбе?
   - Название мне знакомо.
   -  Там  есть  бассейн-прорицатель.  Он  древней   кладки   и   ничем   не
примечательный при свете дня, но в лучах луны сможет дать хороший совет.
   Шанди решил, что глаза  ее  походили  на  эльфийские  -  большие  и  чуть
раскосые, но они не горели опаловым  огнем.  Смуглая  кожа  ее  руки  цветом
походила на его собственную и не отливала золотом по-эльфийски. Шанди не мог
понять,  какой  расе  принадлежит  женщина,  -  и  это  казалось   странным.
Полукровки  всегда  выдавали  происхождение  по  крайней  мере   одного   из
родителей, но в чертах ее не было ничего определенного.
   Тем временем старуха уже собиралась уйти, словно бы выполнив свою миссию.
   - Подождите! - остановил ее Шанди. - Расскажите мне еще.
   - Ступи в бассейн одной ногой, - ответствовал странно изменившийся голос.
- Правой ногой, дабы узреть то, что стоит искать; левой ногой - дабы  узреть
то, чего должно опасаться..
   - Я полагал, избегать волшебства - мой долг, сударыня... - с  подозрением
сказал принц. Не кроется ли здесь хитроумно устроенной западни?
   - Прорицание не нарушит клятвы. Тому есть свидетельства.
   - Могу ли я узнать, зачем вы рассказываете мне все это?
   Старуха оглянулась на него, и странные глаза вновь сверкнули в полутьме.
   - Не спрашивай цены даров, принц Эмшандар. Времена тяжелы... Я... Скажем,
я пытаюсь дать тебе