количество будущих поколений на жалкое существование.
   Вся уйдя в печальные  размышления  о  судьбе  своей  сестры  и  будущих
поколений, колдунья не заметила, как к ней подошел вождь теней. От мрачных
мыслей ее отвлекло прикосновение его ледяной руки.
   - Пошли, нам надо поторапливаться, - тихо проговорил он.
   - Почему? Так ты можешь предать и меня? - резко спросила Садира.
   - Мы не предавали  женщину-эльфа,  -  ответил  Кидар.  -  Мы  просто  в
точности выполнили наше обещание...
   - Вместо того чтобы учитывать его суть, - прервала  его  колдунья.  Она
встала и взглянула прямо в горящие синие угольки-глаза тени. -  Разве  вам
было так уж трудно дать ей то, что она просила?
   - Нет, не трудно. Но в таком случае мы не смогли бы дать тебе  то,  что
хотела ты, - ответил Кидар. - Может быть, это устроило бы тебя больше?
   - По крайней мере, у меня была бы  причина  доверять  вам,  -  ответила
Садира, увиливая от прямого ответа на каверзный вопрос.
   - Доверяешь ты нам или  нет,  не  имеет  сейчас  никакого  значения,  -
ответила тень. - А теперь пошли. Нам надо спешить, или ты  превратишься  в
неразумное, бессловесное существо и сбежишь, прежде  чем  мы  сумеем  тебе
помочь.
   Тень указала на  известняковую  плиту,  на  которую  опустилось  колено
Садиры перед тем, как она сбила  с  ног  Раин.  На  плите  виднелось  едва
видимое пятнышко крови. Садира поспешно  опустила  глаза  и  увидела,  что
слегка поцарапала коленную чашечку. По краям ссадины уже появились  желтые
чешуйки.
   Кидар повел ее по мостику к башенке, находившейся в центре бассейна. По
дороге Садира задала ему вопрос, давно вертевшийся у нее на языке:
   - Почему вы  помогаете  мне?  Вам  же  было  бы  проще  простого  найти
подходящий предлог и поступить со мной точно так же, как  вы  поступили  с
Раин.
   - Я уже говорил тебе, что  мы  выполняем  свои  обещания  буквально,  -
настойчиво повторила тень, хотя по ее тону  можно  было  понять,  что  она
что-то недоговаривает, по крайней мере, говорит не всю правду.
   Садира остановилась, ошеломленная мыслью, которая неожиданно пришла  ей
в голову.
   - Тут что-то  не  так,  -  задумчиво  произнесла  она,  ни  к  кому  не
обращаясь.  Ей  пришлось  стиснуть  зубы,   когда   болезненная   судорога
неожиданно свела мышцы ее оцарапанной ноги. - У вас должна быть причина, и
причина основательная, чтобы стремиться помочь мне бросить вызов Дракону.
   - Какое тебе до этого дело? - резко спросил Кидар. - Мы  готовы  помочь
тебе. Только это  и  должно  иметь  для  тебя  значение.  А  мотивы  наших
поступков мы предпочли бы держать при себе.
   - Если вы хотите, чтобы у меня был хотя бы какой-то шанс  противостоять
Дракону, я должна знать все о нем и об этом месте, - ответила Садира. -  В
противном случае вы можете дать мне умереть прямо здесь.
   - Я полагаю, что могу рассказать тебе обо всем этом.  Это  не  принесет
нам вреда, а может быть, даже и поможет, - согласился Кидар, делая шаг  по
направлению к башенке. - Ты показала себя с самой лучшей стороны, проявила
свои самые лучшие качества, иначе ты никогда  бы  не  добралась  сюда.  Ты
оказалась сильной, волевой, находчивой, предприимчивой, не боялась риска и
боли, страданий и лишений. И ты оказалась здесь, не  прибегая  ни  к  чьей
помощи. Все это,  вместе  взятое,  может  послужить  хорошей  основой  для
достижения той исключительно трудной и опасной цели, которую ты  поставила
перед собой.
   - Все это очень интересно, но не имеет никакого отношения  к  заданному
мною вопросу, - заметила Садира, не давая возможности  тени  увести  ее  с
помощью откровенной лести от существа вопроса.
   Кидар тяжело вздохнул.
   - Скажи мне честно, что тебе известно о башне Пристан?  -  без  всякого
энтузиазма спросил он.
   - Вполне достаточно, чтобы догадаться, что ты ведешь меня в Хрустальный
зал башенки, - ответила колдунья. Она быстро пересказала то, о чем в  свое
время поведал ей Эрстал. Из ее рассказа следовало,  что  Доблестные  воины
взбунтовались против Раджаата и вынудили его превратить Борса  в  Дракона.
Садира и Кидар добрались до Хрустального зала как раз в тот момент,  когда
она подошла к тому месту своего рассказа, которое было связано с карликами
Джоошем и Сармом, сумевшими проследить Борса до башни Пристан.
   Как только она упомянула имена карликов, Кидар взорвался:
   - Пусть призраки маленьких воров никогда не обретут покоя!
   Садира удивленно взглянула на него.
   - Что же они украли? - недоуменно спросила она.
   - Мы увидим это достаточно скоро, - ответила тень, протягивая ей  руку.
- Тебе придется на секунду взять меня за руку. Не бойся, ничего  страшного
не случится.
   Колдунья схватилась за ледяную руку тени.  Ей  пришлось  сдержать  крик
боли, когда после прикосновения рука призрака  начала  забирать  тепло  ее
тела, заставляя ее дрожать от такого  невообразимого  холода,  который  ей
никогда  прежде  не  доводилось  испытывать.  Кидар  сделал  шаг   вперед,
растворяясь в  стене  из  оникса  и  потащил  Садиру  за  собой.  Колдунья
почувствовала острый приступ тошноты,  от  которого  содрогнулось  все  ее
тело, когда она проходила вслед за тенью  сквозь  стену.  Буквально  через
секунду рука Кидара выскользнула из ее руки.
   - Милости просим в  Хрустальный  зал,  -  торжественно  произнес  вождь
теней. - Именно здесь Раджаат  наделил  своих  Доблестных  воинов  властью
выполнять его волю, и именно здесь предатели вынудили его превратить Борса
в Дракона.
   Сначала колдунья не  видела  ничего,  кроме  яркого  багрового  сияния,
кружившегося вокруг нее подобно гонимому ветром  туману.  Затем  ее  глаза
стали привыкать к необычному освещению, и она увидела, что внутри  башенки
только  одно-единственное,  довольно  темное   помещение.   Куполообразное
зеркало служило ему полом.  Белые  стены  отвесно  уходили  высоко  вверх,
поддерживая хрустальный купол, который она видела с дорожки внизу.
   Столб розового света опускался от купола прямо  в  центр  зеркала,  где
находилась дюжина блестящих  обсидиановых  шаров  различного  диаметра.  С
первого взгляда Садире показалось, что они должны были  бы  раскатиться  в
разные стороны, но, внимательно приглядевшись, она заметила, что им мешают
это сделать крошечные мраморные клинышки. Внутри каждого из шаров медленно
вращался тончайший пучок синего  света,  напоминавший  собой  какое-нибудь
живое существо.
   - Что это такое? - удивленно спросила Садира, у  которой  вдруг  начало
дико чесаться колено. Нагнувшись, чтобы почесать его, она обнаружила,  что
колено полностью закрыто желтым панцирем.
   - Яйца, - коротко пояснил Кидар, указывая колдунье на блестящие  черные
шары.
   Когда она, прихрамывая, отошла от стены, ее  глазам  предстали  десятки
теней, выстроившиеся вдоль края пола-зеркала. Каждый раз, когда они делали
выдох, клубы черного тумана вырывались  из  их  голубых  ртов  и  медленно
поднимались вверх к потолку, еще больше затемняя  помещение.  Колдунья  не
знала, находились ли тени  здесь  все  время,  или  же  они  только-только
появились в комнате, так как с плотно закрытыми ртами и глазами  они  были
совершенно неразличимы на фоне темных стен.
   - Мы должны выращивать  нашу  молодежь  изолированно,  переводя  ее  из
меньших шаров в большие, по мере того как она подрастает, - пояснил Кидар,
указывая своей темной рукой на обсидиановые шары. - До того, как  Джоош  и
Сарм появились здесь, в этом не было необходимости. Мы выращивали их  всех
вместе внутри черной линзы.
   - Черной линзы? - удивилась Садира.
   - Раджаат обычно использовал черную линзу в своих  волшебных  целях,  -
ответил Кидар. - Без  нее  мы  не  можем  сделать  тебя  такой  сильной  и
могущественной, какой ты хотела бы стать. Но если ты сможешь  украсть  Меч
Карда, ты будешь обладать двумя вещами из трех,  необходимых  тебе,  чтобы
убить Дракона.
   - Не мог бы ты пояснить все это попонятнее? - попросила Садира. - Зачем
мне нужен Меч Карда?
   - Потому что он был выкован самим Раджаатом, -  ответил  Кидар.  -  Это
один из нескольких клинков, способных ранить Дракона. Кроме того,  у  него
есть еще одна не менее важная для тебя особенность:  он  защитит  тебя  от
ударов Дракона. Ни один из Доблестных воинов, включая предателей, не может
ударить того, кто обладает мечом, выкованным самим Раджаатом.
   - Я смогу заполучить этот меч, - уверенно ответила Садира. - А сейчас я
хотела бы знать, что же вы все-таки конкретно  намереваетесь  сделать  для
меня.
   - Ты лучше поймешь это, когда мы закончим, - сказал Кидар.  -  Но  если
говорить по существу, мы собираемся открыть тебе секрет  нового  источника
волшебной энергии. Он не использовался со времен Раджаата, и о  нем  давно
уже все забыли. Это тоже даст тебе определенное преимущество  в  борьбе  с
Драконом.
   - А третья вещь? - с большим интересом спросила  Садира,  которая  была
так поглощена разговором, что даже забыла о боли в колене.
   Кидар  указал  вверх,  имея  в  виду  что-то,  находившееся  на  равном
расстоянии как от хрустального купола, так и от пола.
   - Черная линза, - ответил он. - Без нее тебе никогда не  удастся  убить
Дракона.
   Садира последовала взглядом за его пальцем и увидела громадное овальное
кольцо, прикрепленное к  стенам.  Внутри  его  находились  семь  различных
самоцветов, каждый размером с голову великана. Шесть перекладин  выступали
из внутренней стенки кольца, поддерживая  еще  одно  стальное  кольцо,  но
меньшего диаметра, расположенное прямо  над  самым  центром  зеркала-пола.
Исходя из диаметра пустого  кольца,  Садира  предположила,  что  кристалл,
который когда-то в нем помещался, должен  был  быть  размером  с  хорошего
канка. Сейчас же, когда оправа была пустой, сквозь нее  свободно  проходил
столб багрового света, падая прямо на разложенные внизу яйца.
   - А где я найду эту черную линзу? -  неуверенно  спросила  колдунья,  с
беспокойством прикидывая про себя, сможет ли  она  сдвинуть  ее  с  места,
когда обнаружит.
   - Ее поисками тебе придется заняться самой. У нас нет никаких  сведений
о том, куда направились Джоош и Сарм после того,  как  покинули  башню,  -
ответил Кидар. - А сейчас тебе придется потерпеть  еще  раз  прикосновение
моей руки. - С этими словами  Кидар  потянулся  к  ее  руке.  -  Я  должен
доставить тебя туда, где мы сможем сконцентрировать на тебе волшебную силу
солнца.
   - Подожди, не будем спешить, - ответила Садира, отстраняясь от  Кидара.
Хотя колдунья была до смерти напугана тем, что происходило с ее ногой, она
была полна решимости узнать все, что можно, относительно башни  Пристан  и
Дракона. Кроме того, она полагала, что Кидар сумеет привести в порядок  ее
ногу. По крайней мере, на это можно было  надеяться,  если  тени  говорили
правду, когда предлагали исцелить Магнуса. - Какой вам резон помогать  мне
уничтожить Дракона?
   Изо рта Кидара вырвалось облачко черного тумана.
   - Мы хотим очень немногого, - ответил он. - Наша раса  была  рождена  с
помощью той же самой магии, которая помогла Борсу превратиться в  Дракона.
Мы являемся потомками верных  слуг  Раджаата,  мужчин  и  женщин,  которых
Доблестные воины принесли в жертву, чтобы довершить  предательство  своего
повелителя. Если Борс умрет, наша раса избавится  от  довлеющего  над  ней
злого рока, и мы перестанем быть тенями, снова приняв наш обычный облик.
   - Благодарю тебя, - сказала Садира, кивнув  вождю  теней.  -  Теперь  я
готова последовать за тобой.
   Кидар привлек ее к себе. Страшный холод  мгновенно  распространился  по
всему ее телу, обжигая кожу и промораживая  ее  до  костей.  Черное  пятно
стало расползаться во все стороны от того места, где темные руки  обнимали
ее, вызывая ледяное, похожее на смерть окоченение. Колдунья почувствовала,
как у нее подогнулись колени, затем она упала в объятья тени.
   Кидар  поднялся  в  воздух,  держа  в  руках  трепещущее  тело  Садиры.
Остальные тени двинулись к  центру  комнаты,  исполняя  какой-то  бешеный,
неистовый танец, выдержанный  в  определенном  ритме.  Сверкающие  вспышки
света начали вырываться из зеркала-пола. Они  устремились  вверх,  проходя
сквозь  самоцветы,  установленные  в  стальном  кольце,  которое  когда-то
поддерживало черную линзу.
   Кидар поднял Садиру почти до самого  хрустального  купола,  прежде  чем
остановиться. Колдунья увидела, что ее тело  полностью  напоминает  его  -
черный силуэт без малейшего намека  на  ее  стройную  женственную  фигуру.
Внизу она видела потрясающее буйство  красок.  Многоцветный  фонтан  света
ударял вверх, отражаясь от стен, проходил сквозь самоцветы и  окутывал  ее
ноги подобно пламени, не выделяющему тепла.
   Пока Садира наблюдала за фантастической картиной безумной пляски света,
пляшущие лучи постепенно слились в единый призматический  световой  поток.
Вспышка, больше напоминавшая взрыв, которая  последовала  вслед  за  этим,
породила кипящее разноцветное облако, которое  поднялось  вверх,  едва  не
достигнув ног колдуньи.  Из  его  недр  донеслись  глухие  раскаты  грома.
Одновременно из облака ударили в ее сторону ослепительные лучи золотистого
света и черные потоки темноты. По всему ее телу пробежали сначала  горячие
волны нестерпимой боли, за которыми последовали леденящие волны кошмарного
холода. Садира почувствовала, что она  выскальзывает  из  ледяных  объятий
Кидара. Уже погружаясь  в  волшебное  море  буйствующих  красок,  колдунья
услышала свой собственный отчаянный крик.
   Когда же ее голос, эхом отразившись от стен и купола, вернулся  обратно
к ней, в нем слышалось уже ликование и торжество.



18. ПЕСНЯ ЛИРРОВ

   Едва только багровый диск заходящего солнца коснулся горизонта,  Магнус
присоединил свой усталый голос к хору  лирров,  которые  завели  очередную
заунывно-печальную песню. Эти напоминавшие собой ящеров существа  окружили
Певца Ветров, стоя  на  задних  лапах  и  вытянув  колючие  хвосты,  чтобы
сбалансировать вес тяжелых, покрытых роговой чешуей  тел.  Выводя  рулады,
они раздували великолепные чешуйчатые  воротники  и  открывали  пасти  так
широко, что обнажались розовые глотки и страшный набор острых, как бритва,
зубов.
   Магнус пел вместе  с  лиррами  уже  несколько  часов,  начиная  с  того
момента, когда вскоре после полудня стая появилась на поле. Поначалу Певец
Ветров надеялся, что  ящеры  примут  его  за  дерево  и  пройдут  мимо.  К
сожалению, ветви, которые росли из  верхней  части  его  туловища,  начали
дрожать от страха, выдавая его  животное  происхождение.  Один  из  лирров
заинтересовался странным деревом и подошел посмотреть на него, после  чего
начал скрести своими острыми когтями по его туловищу.
   В этот момент Магнус отчетливо понял, что стая наверняка сожрет его. Но
он не собирался сдаваться без боя. Решив защищаться, он треснул  изо  всей
силы своим могучим кулаком по черепу  лирра,  уложив  его  на  месте.  Это
привлекло внимание остальных тварей, которые вернулись  и  начали  кружить
вокруг Магнуса, издавая леденящие душу звуки своей  охотничьей  песни.  Их
отвратительное завывание навело Певца Ветров на мысль присоединиться к  их
пению в надежде на то,  что  это  поможет  предотвратить,  пусть  хоть  на
какое-то время, трагическую развязку. А другой, по его мнению, быть  и  не
могло, учитывая его положение и явное неравенство сил.
   Избранная им тактика оказалась  вполне  успешной,  и  Певцу  Ветров  не
составило особого труда в точности  воспроизвести  плач  лирров.  С  этого
момента  лирры  безостановочно  кружили  вокруг  него,  не   в   состоянии
определить, с чем же они имеют дело - с  добычей,  деревом  или  необычным
сородичем. Однако Магнус не мог до бесконечности водить за  нос  хищников.
Он уже слышал хриплые нотки в своем голосе, а это  означало,  что  еще  до
наступления рассвета голос окончательно сядет.
   Но тут, к облегчению Магнуса, лирры внезапно смолкли.  Прислушавшись  к
чему-то, они все, как один, встали на свои четыре ноги  и  повернулись  на
восток. Магнус заметил, как в их желтых  глазах  вдруг  появился  голодный
блеск. А мгновение спустя вся стая затрусила  в  том  направлении.  Магнус
тоже повернулся на восток. Он сразу  понял,  что  обладавшие  великолепным
слухом хищники еще издали услышали о появлении новой добычи, на которую  и
собираются теперь  напасть.  Приглядевшись,  он  увидел  одинокую  фигуру,
приближающуюся  со  стороны  башни  Пристан.   С   такого   расстояния   в
надвигающихся сумерках Магнус не мог хорошенько рассмотреть,  кто  бы  это
мог быть. Как он ни старался, определить, Раин это или Садира,  было  выше
его сил. Ему оставалось лишь ждать. Но кто бы это ни был,  он  был  обязан
предупредить об опасности.
   - Берегись! - громко закричал Магнус. - Лирры!
   Но он опоздал со своим предупреждением,  так  как  лирры  уже  вплотную
подобрались к добыче. Не теряя времени, они  набросились  на  нее,  норовя
вцепиться в горло  острыми  клыками  и  разорвать  живот  жертвы  длинными
когтями. Покрытые листьями ветви, растущие из тела Магнуса,  задрожали  от
ужаса, и он попытался отвести свои лишенные век глаза в сторону.
   К его искреннему изумлению,  атакующим  лиррам  не  удалось  опрокинуть
женщину.  Она  просто  остановилась,  и  лирры  свалились  с  нее,  щелкая
челюстями и отчаянно колотя по воздуху лапами. Оказавшись на земле,  лирры
изменили тактику.  Теперь  они  решили  вцепиться  в  ноги  добычи,  чтобы
попытаться опрокинуть ее на землю, лишив возможности защищаться.
   Насколько мог судить Магнус, женщина  спокойно  стояла  на  месте.  Она
только вытянула руку по направлению к заходящему солнцу. К  тому  времени,
когда она опустила ее, все ее тело светилось багровым светом. Она  нанесла
прожорливым лиррам несколько ударов ногой, чтобы отогнать их. Ее поведение
навело Магнуса на мысль, что это Садира, так как он хорошо  знал,  что  ни
один эльф никогда  не  стал  бы  проявлять  такую  трогательную  заботу  о
животных, особенно о хищниках.
   Видя, что лирры никак не реагируют и не собираются оставить ее в покое,
колдунья  вытянула  руку  в  их  сторону.  Из-под  ее   ладони   сверкнула
ослепительная вспышка красного света. Когда Магнус смог снова  видеть,  от
хищников не осталось и следа. Хорошо зная возможности Садиры как колдуньи,
которыми она обладала до своего посещения  башни  Пристан,  Магнус  сейчас
собственными глазами увидел, насколько возросли они теперь.
   Колдунья не спеша направилась к Магнусу, как будто ничего не случилось,
и вскоре он  уже  мог  разглядеть  ее  светлые,  янтарного  цвета  волосы,
сверкавшие  в  лучах  заходящего  солнца.  Ее  лицо,  однако,   оставалось
погруженным в тень, и Магнус смог его рассмотреть только тогда, когда  она
оказалась прямо перед ним.
   То, что Магнус увидел, потрясло его  до  глубины  души.  Широко  открыв
глаза от изумления, он уставился на колдунью. На  ее  коже  не  было  даже
легкой царапины в тех местах, по которым  прошлись  острые  зубы  и  когти
лирров. Но не это заставило Певца Ветров потерять дар  речи,  а  внешность
Садиры. Хотя она оставалась такой же красивой, как и раньше,  но  ее  кожа
стала черной как смоль. Ее глаза теперь  не  имели  зрачков  и  напоминали
сверкающие синие угольки. Ее губы из алых  стали  синими  под  цвет  глаз.
Когда она выдыхала, у нее изо рта вырывалась струйка черного пара.
   - Что-нибудь не так, Магнус? - весело спросила Садира,  тепло  улыбаясь
ему. - Тебе что, не нравятся чернокожие женщины?
   - Пока ты остаешься Садирой, у меня нет  возражений,  -  ответил  Певец
Ветров, отвечая ей улыбкой.
   Его ответ вызвал ответную улыбку у Садиры.
   - Это действительно я, Садира, - невозмутимо произнесла она. На ее лице
появилось печальное выражение,  когда  она  добавила:  -  Мне  очень  жаль
сообщать тебе об этом, но Раин никогда не вернется назад.
   Певец Ветров понимающе кивнул. У него комок подступил к  горлу,  но  он
сдержался и пост