А если я хочу? Тем более, и повод есть. Канун дня рождения. Ну хоть
рюмочку-то выпей, Русланчик.
   - Ничего, что мы здесь присутствуем и слушаем ваши нежности? - с обидой
сказал Сер„жка.
   - Не, ну мы тут пахали, я пол подметал, а нам наливать не хотят, -
обиделся вослед и Колька.
   - Почему ж не хотят? Пейте, пейте сколько влезет. - Руслан достал из
холодильника бутылку и сорвал с не„ алюминиевую закрутку. - Но без меня.
   - А без тебя не будем. - Сер„жка явно решил настоять на сво„м. - Хотя и
очень хотим.
   - Русланчик, неудобно. Хоть одну рюмочку.
   - Хорошо, - неожиданно быстро согласился Руслан. - Но только одну. - Он
как-то бессмысленно посмотрел на меня, достал из буфета рюмки и с
быстротой шахматиста расставил их на кухонном столе.
   - Прошу к столу.
   Мы наполнили рюмки.
   - Ну, и за что выпьем? - мрачно спросил Руслан.
   - За Игорька. И за то, чтоб он почитал нам какую-нибудь свою новую
поэзию. - Сер„жка принял позу Державина на царско-сельском слушании
Пушкина. - Давненько мы не слыхали его стихоизвержений. Последним, если не
ошибаюсь, было "Я памятник себе воздвиг", коим он прич„сывал уши Мане. Мне
понравилось.
   - Что, правда, желаете слушать?
   - Впер„д.
   - Извольте:
   Тучи рвутся ветер свищет Спит смиренное кладбище Лишь вороны на крестах
Да черти какают в кустах.
   - Гениально, - резюмировал Сер„жка. - Вполне соответствует
кладбищенскому духу.
   Больше всякой сентиментальной оды. Игор„к, может, тебе устроиться к нам
на кладбище? Ты ведь просто гамлетовский могильщик, помноженный на самого
Шекспира.
   Будешь пить вино и стихотворно философствовать. Кстати, пора и по
рюмочке.
   Мы выпили. Русланчик отцедил из своей рюмки маленький глоток.
   - Нет, правда, Игорь Васильевич. - Сер„жка выдохнул воздух и внюхался в
свою подмышку. - Приходите к нам на кладбище. Работообустраивайтесь. Сие
занятие довершит в вас циничного алкоголика, к чему вы, судя по всему,
стремитесь.
   Зарывать мертвецов в землю - гуманнее, чем их будущих рожать на свет.
Мы, могильщики, как бы реставрируем ошибки Бога. Ведь человек - что ни
говори - самая большая ошибка Бога.
   - А Бог - самая большая ошибка человека.
   - Вот за что я вас люблю, - сказал Сер„жка, - так это за вс„. Приходите
к нам на кладбище.
   - Я подумаю над вашим предложением, Сергей Васильевич, - сказал я,
вертя опустевшую рюмочку между пальцами.
   Руслан сжал свою почти полную рюмку в кулаке. Сер„жка уловил его жест.
   - И что означает это судорожное движение, Руслан Васильевич?
   - А то, Сергей Васильевич, что ваш цинизм представляется наигранным.
   - А цинизм всегда наигран, - грустно рассмеялся Сер„жка. - Цинизм -
всегда поза.
   Эффектная, надо сказать. Поэтому циники собирают вокруг себя наибольшую
толпу почитателей. Вроде Диогена, который срал мимо бочки. Все великие
люди были циники. Киники.
   - Так циники или киники? - поинтересовался Руслан.
   - Финики, - сострил Колька.
   - А ты бы, Коля, не лез со своими остротами, когда умные люди
разговаривают, - поморщился Сер„жка. - Наливай-ка лучше ещ„.
   Колька налил водки себе, Сер„жке и мне. Руслан решительным жестом
показал, что у него пока есть.
   - А у вас на кладбище есть должность Гамлета? - спросил я.
   - Разумеется, нет. Гамлет был дураком, а на кладбище работают умные
люди. На кладбище нужно находиться только в двух случаях: либо
зарабатывать там деньги, либо на своих похоронах. А просто шляться и
беседовать со всякими там черепами - глупо, глупо, глупо!
   - Слова, слова, слова, - хмуро заметил Руслан. - Что ж ты сам
гамлетовскими интонациями заговорил?
   - Поддел! - с каким-то мазохистским удовольствием расхохотался Сер„жка.
- А вдруг быть дураком было бы моим идеалом, если бы я не презирал дураков?
   - Что-то не верится. Слишком уж ты себя любишь, чтоб надеть шутовской
колпак.
   - Может, выпьем, мужики? - вмешался ничего не понимающий Колька.
   - Выпьем, выпьем, Николаша, не волнуйся. А только ошиблись вы, Руслан
Васильевич. В "Гамлете", ежели помните, шутами были как раз могильщики, а
не придурок датский принц. Так что не боюсь я шутовского колпака. Всю
жизнь в н„м хожу. А вот вы, зеленоглазый принц, боитесь. Потому и водки не
пь„те. Не хотите быть смешным и нелепым. Я бы с вами на кладбище не пош„л.
Кладбище любит сильных людей, которые не боятся выглядеть шутами и не
изображают из себя байроновских героев бури в стакане.
   Колька восхищ„нно цокнул языком:
   - Ну, ты, Сер„жка, выдал!
   Сер„жка шутовски раскланялся.
   - Благодарю, Николаша, твоя наивная похвала значит для меня больше, чем
псевдоэрудированные нападки с той стороны. - Сер„жка махнул в сторону
Руслана. - А ты, Игор„к, чего молчишь? Чего молчишь, Игор„ха? Как говна в
рот набрал...
   Смотри, не проглоти! А лучше всего - сплюнь где-нибудь в стороне, чтоб
мы не видели.
   - Уж лучше пусть бы Колька острил, - покачал головой я.
   - Разве я острю? - удивился Сер„жка. - Я просто умышленно фекализирую
свою предыдущую речь, чтобы сбавить патетический тон. За кладбищенский
юмор, господа!
   - Он поднял рюмку.
   - Это, в смысле, покойнички так юморят? - не понял я.
   Руслан неожиданно рассмеялся и выпил свою рюмку до дна.
   - Ладно, по такому случаю налейте мне ещ„, - сказал он.
   - О! Другой разговор! - Колька услужливо налил.
   Русланчик выпил, не дожидаясь нас.
   - Библия гласит: "Пусть м„ртвые хоронят своих мертвецов". Сер„жка, ты
что, уже мертвец?
   - А ты, я гляжу, уже пьяный.
   - Не тво„, между прочим, дело! Колька, наливай ещ„.
   Колька с готовностью налил.
   - Брось, Русланчик, ты ж хотел только одну выпить!
   - А-а, е-етто м-мйо дело, - ответил Руслан выпивая и сразу хмелея. -
Скок х-хщу, сток и пю.
   - Вс„, Русланчик, стоп! - Я резко оборвал его, когда он в очередной раз
потянул к себе бутылку.
   - Шо значьт "стоп"? А есль я хочу? У меня, можжт, потребности?!
   - Русланчик, милый, ну ведь опять нажр„шься и будешь в кресле спать!
   - Не спать, а просса дремать. А ты буш ходить вкруг меня кругами и
чьтать сиххи.
   Как тада.
   - Или рассказывать байки о высшем, или космическом, разуме, - хохотнул
Сер„жка.
   - Кстати, Игорь Васильевич, давно хотел спросить, что вы под сим
разумеете?
   Бога, Дьявола, или, прости Господи, марсиян?
   - Венеритиков, - хмуро откликнулся я.
   - Это, сиречь, жителей Венеры, что ли?
   - Да нет, пациентов кож-вен диспансеров. Жертв страстей роковых.
   - Приходите к нам на кладбище, - повторил сво„ предложение Сер„жка. - У
вас вполне кладбищенский юмор.
   - Не премену заглянуть, - пообещал я. - Лет так, надеюсь через
тридцать-сорок. В качестве жмурика.
   Русланчик вдруг заплакал.
   - Ты чего, дурилка? - Я погладил его по голове. - Я ж сказал - через
сорок лет, не раньше.
   - Да я не о том, - хлюпнул носом Руслан.
   - А о ч„м?
   - Не наливают.
   - Счас наль„м, только не плачь. - Кольке стало очень жаль Руслана.
   - А ну, харе! - Я хлопнул Кольку по руке. - Это я хотел напиться, а не
он. Мне наливай.
   - Наль„м и тебе, - приговаривал Колька, щедро доразливая водку в четыре
рюмки. - Пацаны, можно я тост скажу?
   - Ты-ы? - вытаращил глаза Сер„жка.
   - Валяй, - с интересом позволил я.
   - Пацаны. - Колька, явно смущаясь, встал, сжимая в кулаке рюмку. -
Давайте выпьем, чтоб никто из нас никогда не плакал... Ну, в обшем, чтоб
вс„ всегда хорошо было. - Обессиленный этой тирадой, Колька рухнул на стул.
   - Ну, давай выпьем. - Кажется, впервые за всю жизнь Сер„жка с
любопытством посмотрел на Кольку.
   - И ещ„ давайте никогда не умирать. - Расчувствовавшийся Русланчик
склонил голову на Колькино плечо.
   - Хотите оставить меня без работы? - нервно схохмил Сер„жка. Неожиданно
сентиментальная фаза, в которую перет„к сегодняшний вечер, была явно не по
нему.
   Мы чокнулись и выпили.
   - Так вот, Сер„жка, - сказал я, отдышавшись, - высший разум - это не
марсиане.
   Это всеобщая любовь. Знание всеобщей любви.
   - Высший разум - это серебряная тоска, - сказал Русланчик и уронил
голову на стол.
   - Настало время бреда, - поморщился Сер„жка. - Колька, глянь,
пожалуйста, как там жаркое.
   - Булькает, - сообщил Колька, заглядывая в чугунок. - Коричневое уже.
   - Отлично. - Сер„жка встал из-за стола. - Доготовите сами. Я чувствую
насущную потребность проветриться от сантиментов. Колька, одевайся... И -
главное, господа, - добавил он, влазя в дубл„нку и нахлобучивая шапку, -
научитесь пить.
   Или не пейте вовсе. Адь„. Что в дословном переводе с французского
означает "к Богу".
   - Передавай ему привет от нас, - сказал я, глядя в пустую рюмку.
    
  
  
 * * *
  
 - Законченый ты идеалист, Игор„ха, - вещал Сер„жка, закусывая водку
куском жаркого.
   Мы сидели за праздничним столом, справляли мой день рождения. Мама, как
и сказала, не пришла. С одной стороны меня это радовало (скотина ты,
Игор„шка), с другой - как-то грызло. Я люблю маму. Я хочу, чтоб она была
на мо„м дне рождения. Нет, я не хочу, чтоб она была на мо„м дне рождения.
И она сказала, что не хочет. Боже мой, подонок я, а не сын...
   - Я идеалист? - Я приподнял левую бровь. - Если правильно понимать
слово "идеализм", так не существует вашего идеализма.
   - Ах, вот как? - Сер„жка поднял правую бровь. - Так-таки не существует?
   - Да, не существует. - Я поднял обе брови. - Человек любит своего
друга, а не понятие "дружба". Когда человек садится на кнопку, он
возмущается этой кнопкой, а не канцелярской промышленностью вообще. Если
хочешь знать, то первым материалистом был Господь Бог - иначе, зачем бы
ему понадобилось создавать материальный мир?
   - Интересно, а во что верил Бог? - задумчиво процедил Сер„жка.
   - Во что верит Бог, - поправил Руслан.
   - Верил. Бог умер. Ты не знал? У нас даже памятник ему стоит -
0001-0034.
   - Идиот, - грубо сказал Руслан.
   - Бог верил в человека, - не обращая на него внимания, продолжал
Сер„жка. - Затем понял, что ошибся, и от огорчения скончался.
   Руслан отодвинулся подальше от Сер„жки, чтобы молния, долженствующая
покарать нечестивца, не задела ненароком и его. Никакой молнии, однако, не
последовало.
   Сер„жка подцепил вилкой сол„ный огурчик и сочно захрустел им.
   "Нет, - подумал Руслан, - такого не молнией, такого разве что лопатой
по голове прошиб„шь".
   Колька участия в дискуссии не принимал - подкладывал себе оливье, салат
из лично сворованных крабов, жаркое, сол„ные огурчики и всем этим смачно
чавкал. Сер„жка с Русланом прервали свой теософский спор и молча наблюдали
за Колькой.
   - Вы ч„? - выдавил тот сквозь огурец.
   - Вот, - сказал Сер„жка, обращаясь скорее ко мне с Русланом, чем к
Кольке, - вот единственно здоровый взгляд на вещи. Пусть Платон и
Аристотель расшибают друг о друга лбы, пусть они ломают копья, а умница
Эпикур тем временем выпьет и закусит. Выпьем же и мы! Колька, разливай.
   Колька, не прекращая жевать, разлил, мы чокнулись и выпили.
   - Т„плая, - сморщился Сер„жка. - Нет, пить т„плую водку - это не
эпикурейство.
   Игор„к, Руслан, почему бы вам не завести специальное вед„рко со льдом
для стола, в коем во время пиршеств хранились бы водка и шампанское?
   - Ну, подари нам, - буркнул я.
   - Апропо! - вскинулся Сер„жка. - На текущий момент день рождения лиш„н
главного ингридиента. Какого, спросите вы? Отвечу. Вопросом на вопрос. На
что в праве расчитывать новорожденный в этот день, кроме дружеского
внимания близких?
   Отвечу. На сей раз ответом: на подарки, дети. Господа, попрошу достать
и развернуть!
   Колька кинулся в прихожую, Руслан к платяному шкафу, Сер„жка с
хитро-невозмутимым видом остался за столом. Я, честно говоря, с
облегчением вздохнул, поскольку с утра, проснувшись и не обнаружив
никакого подарка от Руслана, был обижен и разочарован, как реб„нок, не
нашедший в новогоднее утро под „лкой подарка от Деда Мороза. Пацаны, как
видно, сговорились. Вот уж не ожидал от Русланчика! На его месте я б не
выдержал и похвастал своим подарком ещ„ утром. Колька вернулся из прихожей
с кульком, Русланчик от платяного шкафа с пакетом.
   - Приступайте, господа, - тоном Цезаря распорядился Сер„жка.
   Русланчик развернул свой св„рток, в котором оказался изумительно
красивый, мягкий и длинный сине-зел„ный мохеровый шарф.
   - Вот, Ига, поздравляю, - сказал он, смущ„нно целуя меня в щ„ку. -
Теперь будем, гуляя, твоим шарфом обматываться.
   - Спасибо, Русланчик. - Я ласково потрепал его по щеке.
   - Оставьте и на нашу долю немного нежности, - запротестовал Сер„жка. -
Николя, ваш выход.
   Колька кашлянул и полез в кул„к.
   - Во, - сказал он, извлекая на свет объ„мистый параллелепипед. - Я так
решил - книга - лучший подарок. А это, к тому же, кулинарная книга. Из не„
что угодно сварить можно. Если продукты достанешь, - добавил он. Затем
подумал и тоже поцеловал меня в щ„ку - ещ„ более смущ„нно, чем Руслан. Я
крепко обнял его в ответ.
   - Спасибо, Коля.
   - Да чего там. - Колька не знал, куда себя деть.
   - А теперь, позвольте мне, - нарушил неловкое молчание Сер„жка. - Но,
для начала, - небольшое предисловие. Представь себе - ночь. Вы с Русланом
безмятежно дремлите. Вдруг твой мозг начинает свербить поэтическая мысль.
Какие-то строчки рождаются в н„м, отчаянно просясь на бумагу. Ты в
растерянности - что делать?
   Встать и записать их, включив свет и разбудив Руслана, которому завтра
с утра на работу? Или пусть Руслан спит, а строчки, ч„рт с ними, погибнут
в тебе? Так вот, чтоб ты больше не терзался этой дилеммой... - Он полез во
внутренний карман пиджака и, покопавшись там, достал тоненький,
матово-ч„рный фонарик с серебристой надписью "Mac Light". - С дн„м
рождения, Игор„к.
   Моя щека ознаменовалась третьим поцелуем. Я похлопал Сер„жку по спине.
   - Спасибо, Сер„жка. Спасибо, ребята. Давйте ещ„ выпьем.
   Мы выпили ещ„.
   - А теперь, - привычным взмахом головы Сер„жка откинул волосы назад, -
хотелось бы сделать тебе ещ„ один подарок.
   Руслан с недоумением глянул на Сер„жку.
   - Что ты скажешь, Игор„к, - продолжал Сер„жка, - если мы сейчас
вызвоним двух милых девчонок и их присутствием скрасим наше тоже, конечно,
милое, но несколько одностороннее мужское общество?
   - Не могу сказать, чтоб эта идея пришлась мне по душе.
   - А почему, собственно?
   - А, собственно, потому, что эти твои Ани-Мани тупизной превосходят
сибирскую войлочную обувь валенки.
   - Зачем же непременно Аня и Маня? В этом районе неподал„ку
обретаются.... - Сер„жка вытащил из кармана пухлый блокнот, полистал и
закончил: - Аля и Валя.
   - Чудесно, - вмешался Руслан. - Колоссальная разница. Вы, значит, с
Колькой тут али-вали будете устраивать, а нам с Игой на кухне
отсиживаться? Или в кладовке?
   Отменяется.
   - Ошибаетесь, Руслан Васильевич. Это нам с Колькой отсиживаться.
Девчонок мы приглашаем в подарок Игорьку. И тебе за компанию.
   - Спасибо, - иронически ответил я. - Дозволено ли нам будет
перетоптаться без этого подарка?
   - А в ч„м дело? - с нарочитым удивлением спросил Сер„жка.
   - Ка-те-го-ри-че-ски не желаем, - поставил точку Руслан. - Вообще,
Сер„жка, не понимаю я тебя - если ты так баб любишь, почему до сих пор не
женишься?
   - А кто тебе сказал, что я баб люблю? Если хочешь знать, милый мой
человек, мы с Колькой - вообще голубые.
   Колька вытаращил на него глаза и раскрыл рот с остатками пищи.
   - Закрой мыльницу, - сказал Сер„жка, - пузыри летят. Бабы, пацаны, для
нас - удачное прикрытие. И нечего таращиться. Или вы такие уж ревнители
ханжеской морали? Ну, а нам с Колькой стесняться нечего. Верно, Николя?
Ты, я вижу, ещ„ не закрыл свою мыльницу? Ну пожалуйста, ради меня.
   - Э-э, в общем... - промямлил Колька.
   - Вы ведь, мужики, поймите прежде, чем осуждать, - разливался Сер„жка.
- Мужчина и женщина - по большому сч„ту - существа несопоставимые. Как
сказал Бернард Шоу, его тянет на север, е„ на юг, а в результате оба
сворачивают на восток. Хотя оба не переносят восточного ветра. А все их
женские скандалы да истерики... Мне уже не один человек говорил: вот бы,
говорит, женская физиология плюс ум мужчины. А только - не бывает. Вот я и
выбрал из того, что бывает, для меня главное. Да, Колька? Ты вс„ еш„ не
закрыл свою мыльницу? Счас я туда мыло положу.
   Угроза подействовала - Колькин рот с костяным стуком захлопнулся.
   - Ну, ладно, харе таращиться, давайте водку пить, - подытожил Сер„жка.
   Руслан автоматически налил всем водки.
   - Пусть у друзей не будет тайн от друзей! - поднял свою рюмку Сер„жка.
- И пусть... - Изо рта его вылетела вес„лая стайка захл„бывающихся
пузырьков. - Пусть друзья не обижаются на шутки друзей! - Он не выдержал,
расхохотался, водка попала ему не в то горло, и он закашлялся,
окончательно расплескав остаток.
   Колька тут же принялся услужливо хлопать его по спине.
   - Оставь, Николаша, - сипел Сер„жка, - оставь эти гомосексуальные знаки
внимания. Сказал же - пошутил.
   Мы с Русланом сидели никакие. Мы понимали, что Сер„жка устроил этот
цирк не просто так. И были мы ещ„ минуту назад отчаянно близки к тому,
чтоб самим рассказать вс„ о себе. Впредь не надо быть глупыми рыб„шками и
не клевать на столь деш„вую наживку. Надо быть Уч„ными Карпами и не
попадаться в пасть щуке.
   - А вы чего не пь„те? - откашлявшись, спросил Сер„жка.
   - Нам на тебя было интересно посмотреть, как ты кочевряжишься, -
наш„лся, наконец, я. - А теперь, конечно, выпьем. Давай, Русланчик.
   Мы выпили, но настроения не прибавилось. Сер„жка, кажется, и сам
почувствовал, что заш„л в сво„м розыгрыше слишком далеко, и выглядел
слегка смущ„нным. Колька по-прежнему ничего не понимал. Счастливый человек!
   - Нет, пацаны, ну так не годиться! - неуверенно подбадривал Сер„жка. -
Давйте, что ль, ещ„ выпьем? Или спо„м? У Кольки, вон, прекрасный
баритон... Колька, давай: "Степь да степь кругом..."
   - "Путь дал„к..." Да ну его, - отмахнулся Колька.
   - Ну, Николаша, прошу тебя! - Сер„жка уже сам жалел, что затеял всю эту
катавасию.
   - Да не хочу я.
   - Игор„к, ну, может, ты хоть стихи нам почитаешь?
   - В другой раз.
   - А на что вы, собственно, обидились? - рассердился вдруг Сер„жка.
   - А я, кажется, знаю, на что, - сказал вдруг Колька. - И, знаешь, что -
не надо было так, Серый. Извини. Извините, пацаны. Мы счас пойд„м.
   - Да ладно, ребята, посидите, - вяло сказал я.
   - Не, пойд„м. Серый, одевайся.
   - Ничего себе! - изумился Сер„жка. - Николя...
   - Меня Коля зовут! - аж взвизгнул Колька. - Одевайся.
   - Ну-ну. - Сер„жка посмотрел на нас, иронично пожал плечами и заметил в
пространство: - Подчиняюсь грубой силе.
   После их ухода мы некоторое время сидели молча.
   - Вот и выполз наш кот из мешка, - хмуро сказал я.
   - Ну, и п„с с ним, - отозвался Русланчик. - Шила в мешке не утаишь.
Особенно, если мешок полиэтиленовый.
   - Да, не ожидал я от Сер„жки.
   - А я от Кольки.
   - Сер„жка, небось, думает: бунт на корабле.
   - А нечего, как учит "Броненосец Пот„мкин", команду борщ„м из тухлого
мяса кормить.
   - Как думаешь, Сер„жка - сволочь?
   - Да что тут думать - сволочь, конечно.
   - А почему мы с ним дружим?
   - Потому что он наш друг. Мы и сами, может, сволочи. Но нам не видно.
   - Может, мы и сволочи, но не такие.
   - Да, другие.
   И две другие сволочи - Русланчик и я - поцеловались.
   - Ига, - сказал Русланчик, - а хочешь, я сделаю тебе тот самый подарок,
которым Сер„жка грозился? Только, конечно, без Али-Вали?
   - Хочу, - просто сказал я.
   И мы пошли в постель.
   Когда я проснулся, Руслана, как всегда, уже не было. Я ещ„ повалялся
немного в постели, потянулся к стулу, ожидая найти на н„м сигареты, не
наш„л и, проворчав что-то про бардак в доме, неохотно встал.
   Сигареты наш„л я только на кухонном столе - почти полная пачка. Под
сигаретами лежала записка: "Не забудь позавтракать и вынуть почту. Целую,
Руслан".
   Завтракать мне не хотелось. Я поставил чайник на газ, пропустил
опохмельную рюмочку и закурил сигарету. За почтой сходит