на   Джиджо   приспосабливали   известные   им    формальные
галактические языки, когда  люди  представили  им  полмиллиона  текстов,
напечатанных преимущественно на  англике,  языке,  созданном  словно  из
сленга, жаргонов, каламбуров и двусмысленностей.
   Это искаженное зеркальное отражение того, что происходило  на  Земле,
где миллиардолетняя грамматика толкала людей к порядку. В обоих  случаях
движущей силой служила почти полная монополия на знания.
   В этом есть очевидная ирония. Но Сара знала и другую, ее  собственную
теорию относительно языка и Шести, настолько  еретическую,  что  взгляды
Ларка по сравнению с ней казались абсолютно ортодоксальными.
   Может, прошло время моего возвращения в Библос, доклада о работе... и
подтверждения всего, чего я боюсь.
   Незнакомец  казался  счастливым.  Он  был  погружен   в   общение   в
инженерами,  а  Ариана  Фу  внимательно  наблюдала  за  ним  из   своего
инвалидного кресла. Поэтому Сара покинула шумное  машинное  помещение  и
направилась на нос корабля, где густой туман  раздвигался  стремительным
движением "Гофера". Из-за клочьев тумана  на  юге  и  востоке  виднелись
сверкающие вершины Риммера - там решается судьба Шести.
   Как удивятся Ларк и Двер, увидев меня!
   О, они, наверно, закричат,  что  я  должна  была  оставаться  дома  в
безопасности. А я отвечу, что у меня есть работа, не менее  важная,  чем
их, и они не должны гордиться своим мужским полом. И мы все  постараемся
изо всех сил не показать, как мы рады встрече.
   Но прежде всего мудрец Фу организовала эту поездку,  чтобы  проверить
свои предположения  относительно  Незнакомца,  вопреки  инстинкту  Сары,
который не позволял вредить раненому.
   Этот инстинкт причинил мне немало неприятностей. Не пора  ли  умерить
его разумом?
   В одном древнем тексте это называется "манией вскармливания"  и  было
вполне применимо, когда ребенком Сара лечила раненых животных и  птиц  в
лесу. Возможно, это не представляло бы никакой  проблемы,  если  бы  она
последовала  обычному  для  женщин  Джиджо  жизненному  образцу,  у  нее
появились бы дети и уставший муж-фермер,  и  все  они  требовали  бы  ее
внимания. Зачем, в таком случае, стимулировать материнский  инстинкт?  И
никакого времени для других интересов - особенно без сберегающих силы  и
время приспособлений, описанных в земных  сказаниях.  Сара,  хоть  и  не
очень красивая, знала, что преуспела бы в такой скромной жизни и сделала
бы счастливым какого-нибудь простого честного мужчину.
   Если бы простая жизнь была тем, чего я хочу.
   Сара попыталась  отбросить  волну  интроспекции.  Причина  ее  испуга
очевидна.
   Библос. Центр человеческих надежд и страхов, фокус силы,  гордости  и
стыда, место, где она нашла любовь -  или  ее  иллюзию  и  потеряла  ее.
Откуда перспектива "второго шанса" обратила ее в паническое бегство.  Ни
в каком  другом  месте  не  испытывала  она  подобной  смеси  подъема  и
клаустрофобии, надежд и страха.
   Увидим ли мы его, миновав последний поворот ?
   Если каменные крыши уже обрушились...
   Сознание  ее  отшатывалось  от  невыносимого.  Чтобы  отвлечься,  она
достала черновик своей второй работы о языках Джиджо. Пора подумать, что
сказать мудрецу Боннеру и другим, если они возразят ей.
   Что я делаю? Демонстрирую на  бумаге,  что  хаос  может  быть  формой
прогресса. Что шум может быть информативным.
   С таким же успехом могу сказать им, что черное это белое, а верх  это
низ!
   Имеются доказательства того, что очень  давно,  когда  племена  людей
были скотоводческими  и  досельскохозяйственными,  большинство  языковых
групп  было  структурировано  гораздо  строже,  чем  последующие  языки.
Например, земные ученые старались восстановить протоиндоевропейский язык
на  основе  сопоставления  латинского,  древнегреческого,  санскрита   и
германского  языков.  Получился  праязык,  строго   организованный,   со
множеством  падежей  и  склонений.  Структура,  подчиняющаяся  правилам,
которыми гордилась бы любая галактическая грамматика.
   На полях Сара отметила свою недавнюю находку. Язык североамериканских
индейцев чероки содержал семьдесят местоимений - способов  сказать  "я",
"мы" и "вы", в зависимости от  контекста  и  личных  взаимоотношений,  -
черта, общая с галактическими языками.
   Для некоторых это  означает,  что  у  людей  когда-то  были  патроны,
которые возвысили  земных  человекообразных  обезьян.  Учителя,  которые
изменили наш мозг и тело и научили строгой логике,  приспособив  язык  к
нашим нуждам.
   Потом мы потеряли своих проводников. По  собственной  вине?  Или  нас
покинули? Никто не знает.
   После этого, утверждает  теория,  все  земные  языки  регрессировали,
вернулись к обезьяньим выкрикам, которыми пользовались  просто  люди  до
возвышения. К тому  времени,  когда  наши  предки  покинули  Землю  ради
Джиджо, галактические советники рекомендовали оставить англик  и  другие
языки "волчат", заменив их кодами, специально  созданными  для  разумных
существ.
   Их аргументы можно проиллюстрировать игрой в испорченный телефон.
   Возьмем дюжину  игроков  и  посадим  их  кружком.  Прошепчем  первому
сложное предложение, он должен его тоже шепотом передать  следующему,  и
так далее. Вопрос: насколько скоро первоначальное  сообщение  потеряется
среди  искажений  и  языковых  ошибок?   После   нескольких   повторений
предложение может стать совершенно неузнаваемым.
   Но тот же эксперимент, проведенный на росском или  ниханском  языках,
даст  другие  результаты.  В  этих  языках  глаголы,  существительные  и
прилагательные сохраняют родовые окончания,  признаки  принадлежности  и
другие факторы. Если в переданное по испорченному  телефону  на  росском
языке  предложение  вкралась  ошибка,  искаженное  слово  часто  заметно
выделяется. И внимательный слушатель автоматически исправляет его.
   На чисто галактических языках  можно  сутками  играть  в  испорченный
телефон без единой ошибки. Неудивительно, что  до  появления  людей  эта
игра была неизвестна в Пяти Галактиках.
   Сара быстро распознала версию кодирования Шеннона, названного в честь
земного   пионера   информатики,   который   показал,   как   специально
закодированная информация может быть восстановлена даже из шума статики.
Это открытие в человеческой цивилизации до контакта оказалось критически
важным для цифровой речи и передачи данных.
   Индоевропейский  был  логичным,  сопротивляющимся   ошибкам   языком,
который лучше подходит для компьютеров, чем хаотический англик.
   Для многих это  означает,  что  у  землян  в  туманном  прошлом  были
патроны. Но Сара, наблюдая за тем, как счастливо общается  Незнакомец  с
инженерами на импровизированном языке хмыканий и жестов, вспомнила:
   Компьютер изобрели не  те,  кто  говорил  на  индоевропейском.  И  не
пользователи  любого  строгого  галактического  языка.   Звездные   боги
унаследовали свою могучую силу.
   За всю недавнюю историю Пяти Галактик только  один  народ  независимо
изобрел компьютеры - и почти все остальное необходимое  для  межзвездных
полетов - изобрел с самого начала.
   Эти люди говорили на россике, ниханском, французском  и  особенно  на
предшественнике англика, диком, недисциплинированном английском.
   Сделали ли они это вопреки своему хаотическому языку?
   Или благодаря ему?
   Мастера ее гильдии считают, что она гоняется за  фантомами,  что  это
просто отвлечение от других обязательств.
   Но у Сары было предчувствие. В прошлом и настоящем содержится ключ  к
будущему Шести.
   Если, конечно, это будущее уже не обречено.
   Рассвет стремительно спускался вниз по  склонам  от  Рим-мера.  Явное
нарушение срочных приказов: "Гофер" продолжал двигаться, но никто ничего
не посмел сказать капитану,  у  которого  в  глазах  появилось  безумное
выражение.
   Наверно, это потому, что он много времени проводит с людьми, подумала
Сара. На пароходах в экипаже столько же  людей,  мужчин  и  женщин,  для
ухода за двигателем, - сколько и хунов. Грайф-фу, лоцман и капитан, знал
реку от рождения, это знание инстинктивно и унаследовано им от  предков.
К тому же он перенял немало человеческих привычек и  обычаев,  например,
натягивал на свою мохнатую макушку вязаную шапочку и  курил  трубку,  от
которой шел дым, как от трубы парохода. Угловатое лицо  капитана,  когда
он  всматривался  в  предутренний  туман,  могло  бы  сойти  с   форзаца
какого-нибудь  морского  приключенческого  романа,   снятого   с   полки
библиотеки в Библосе. Подобно практичному моряку древних времен, капитан
распространял вокруг себя ощущение уверенности и близкого  знакомства  с
опасностью.
   Грауф-фу повернул голову, заметил взгляд Сары и слегка  прикрыл  один
глаз - хитро подмигнул.
   Боже избави, вздохнула Сара, почти ожидая, что сейчас хун сплюнет  за
борт и произнесет:
   - Эй, помощник! Отличный день для плавания: полный вперед!
   Но вместо этого капитан "Гофера" извлек трубку изо рта и показал ею.
   - Библос, - заметил он низким хунским голосом с гнусавым акцентом,  -
сразу за следующим поворотом. Хрррм... На день раньше, чем вы ожидали.
   Сара снова посмотрела вперед.
   Я должна бы радоваться, подумала она. Время не ждет.
   Вначале она могла различить только Вечное  Болото  на  левом  берегу,
непроходимое пространство  вплоть  до  Рони,  обширную  площадь  зыбучих
песков, которая заставляет у города Тарек делать  долгий  обход.  Справа
начиналась широкая равнина Уоррил.  Здесь  сошло  несколько  пассажиров,
чтобы дальше передвигаться по суше. Здесь уходят быстрые караваны,  и  с
ними Блур, художник, и маленький взрывник  с  распоряжениями  для  своей
гильдии. Оба они весят немного, могут ехать на ослах и, если повезет, за
три дня доберутся до Поляны. Прити и Пзора также высадились на  пристани
Канду, чтобы нанять повозки на  случай,  если  понадобится  доставить  к
высоким мудрецам Незнакомца. Это будет решено в Библосе.
   Когда  туман  рассеялся,  справа  показалась  каменная   стена.   Она
поднимается прямо от воды и с каждым дуром становится  все  выше.  Утес,
гладкий и блестящий, как стекло, не подчиняется эрозии или времени. И до
сих пор  ведутся  споры,  естественное  это  образование  или  буйурский
реликт.
   Ульгор рассказывала, что в зеркальном отражении  этого  утеса  жители
Доло видели зарево книжного пожара.  Двести  лет  назад  поселенцы  были
свидетелями такого зрелища, ужасного даже на расстоянии. С  тех  пор  ни
одна катастрофа: ни массовое убийство в Толоне,  ни  засада,  в  которой
Ук-ранн подстерегла Дрейка  Старшего  у  Кровавого  брода,  -  не  могли
сравниться в этим ужасом.
   Но мы никакого огня не видели.
   Тем не менее, когда пароход делал последний  поворот,  всех  охватило
напряжение.
   Сара облегченно передохнула.
   Архив... он на месте.
   Охваченная эмоциями, она долго смотрела, потом заторопилась на корму,
чтобы привести Незнакомца и Ариану Фу. Они оба захотят увидеть это.
   Замок, грозный,  неприступный,  вырубленный  более  не  существующими
инструментами. Богоподобными инструментами, отправленными в глубину, как
только они закончили сооружение крепости. Цитадели знаний.
   Гранитный  утес  по-прежнему,  словно  палец,  выступает   из   реки,
прижимаясь  спиной  к  сверкающе-гладкой  поверхности   стены.   Сверху,
вероятно, все выглядит так  же,  как  выглядело  всегда;  леса  скрывают
отверстия, через которые дневной свет проходит во дворы и помещения  для
читателей внутри. Но снизу, с того места, где  причалил  "Гофер",  можно
было разглядеть внушительные защитные укрепления, а дальше ряд за  рядом
массивные резные столбы, которые поддерживают естественное плато,  несут
на себе огромную тяжесть над искусственно созданной внутренней полостью.
   Внутри гигантской пещеры  деревянные  сооружения  защищают  бесценное
содержимое от дождя, ветра и  снега  -  от  всего,  кроме  ада,  который
однажды охватил южный конец, оставив после себя развалины и опустошение.
За одну ночь треть той мудрости, которую дала Великая Печать, исчезла  в
дыму и отчаянии.
   Отделы,  которые  сегодня  нам  больше   всего   нужны.   Посвященные
галактической истории и многочисленным расам и  кланам  Оставшееся  дает
только  неясные  очертания  сложнейших  биосоциополитических  отношений,
распространенных в Пяти Галактиках.
   Несмотря на кризис,  на  рассвете  из  гостиниц  в  соседней  деревне
появилось  множество  ученых,  которые,  присоединившись  к   пассажирам
"Гофера", поднимались по  рампе,  зигзагом  ведущей  к  главному  входу.
Студенты треки и г'кеки переводили дыхание в специально  отведенных  для
отдыха местах. Красные квуэны из далекого моря время от времени поливали
свои купола соленой водой. Ульгор и Блейд сторонились их.
   Мимо посетителей прошел караван ослов, направляясь вниз. В ящиках под
восковыми печатями бесценное содержимое. Книги  по-прежнему  эвакуируют,
поняла Сара. Пользуются тактикой оттягивания, которую избрали мудрецы.
   Неужели она застанет пустые полки?
   Невозможно! Даже если бы они смогли увезти столько томов, где бы  они
их разместили ?
   Незнакомец настоял на том, что сам будет  толкать  инвалидное  кресло
Арианы - может, из уважения или чтобы показать, насколько улучшилось его
физическое состояние. Действительно, его смуглая кожа сияла здоровьем, а
смеялся он глубоко и от всей души. Удивленно смотрел на могучие каменные
стены, на подъемный мост, портики и посты  милиции.  Сара  увидела,  что
вместо символической  стражи  теперь  парапет  охраняет  большой  отряд.
Стражники вооружены копьями, луками и арбалетами.
   Ариана  была  довольна   реакцией   Незнакомца.   С   удовлетворенным
выражением пожилая женщина посмотрела на Сару.
   Он никогда здесь не был. Даже причиненный ущерб не  смог  бы  стереть
яркие воспоминания о Библосе.  Либо  он  из  какой-то  далекой  отсталой
деревни, либо...
   Они миновали последнее укрепление, и Незнакомец  удивленно  уставился
на сами здания Архива. Деревянные сооружения были  построены  как  копии
знаменитых памятников земного прошлого. Здесь были Парфенон, замок Эдо и
даже  Тадж-Махал,  чьи  минареты  переходили  в  четыре  мощных  столба,
поддерживающих каменную крышу.  Очевидно,  у  основателей  было  чувство
драматической иронии, потому  что  все  оригиналы  были  созданы,  чтобы
стоять вечно, тщетно противиться времени, тогда  как  эти  здания  имели
противоположную цель - они должны выполнить свою  функцию  и  исчезнуть,
словно никогда и не существовали.
   И даже это для некоторых было слишком много.
   - Какое высокомерие! -  произнес  Джоп,  древесный  фермер,  который,
узнав об экспедиции, решил отправиться с  ней.  -  Если  мы  хотим  быть
благословенны, все это должно исчезнуть.
   - Да, со временем, - кивнула Ариана Фу, предоставляя гадать, имеет ли
она в виду следующую неделю или тысячу лет.
   Сара видела у оснований нескольких гигантских столбов свежезамазанные
глиной отверстия. Точно как дома, поняла она. Взрывники  проверяют,  все
ли готово.
   Она не  могла  удержаться  и  оглянулась.  Последними  из  пассажиров
"Гофера" шли молодой Джома,  сын  Хенрика,  и  его  дядя  Курт.  Старший
взрывник показывал какие-то особенности сооружения мальчику,  его  жесты
напомнили  Саре  куски  древнего  гранита.  Она  подумала,  понимает  ли
Незнакомец, радостно разглядывающий все вокруг себя, как немного  нужно,
чтобы превратить все это в развалины, неотличимые  от  городов,  которые
уничтожили буйуры, когда улетели и предоставили планете  возвращаться  к
природе.
   Сара чувствовала, как привычно напрягаются ее плечи. Быть учеником  в
таком месте нелегко, особенно вначале.  Даже  когда  она  уносила  книги
наверх, чтобы читать их в тени напоминающего о доме дерева  тару,  никак
не могла избавиться от мысли о том, что все  плато  может  вздрогнуть  и
обрушиться под ней. Какое-то время страшные фантазии мешали ее  занятиям
- пока не появился Джошу.
   Сара поморщилась. Она знала, что, когда вернется в это  место,  снова
все испытает. Воспоминания.
   - Нет ничего вечного,  -  добавил  Джоп,  когда  они  приблизились  к
афинскому  портику  Центрального  зала.  Он  не  подозревал,   насколько
совпадают его слова с тайными мыслями Сары.
   Ариана согласилась.
   - Так желает Ифни. Ничто не может противиться богине перемен.
   Если   женщина-мудрец   хотела,   чтобы   ее   замечание   прозвучало
сардонически, ей это не удалось. Но она слишком  глубоко  погрузилась  в
размышления, чтобы заметить это.  Они  подходили  к  гигантской  двойной
двери. Дверь - дар квуэнов. Она вырезана  из  древесины  лучшей  породы.
Затем  уры  покрыли  ее  своей  бронзой,   треки   отлакировали   своими
выделениями, и художники  г'кеки  раскрасили.  Дверь  высотой  в  десять
метров покрыта символическим изображением того, что наиболее  ценят  все
расы, самым последним, лучшим и с таким трудом  завоеванным  достижением
джиджоанской Общины в изгнании.
   Великий Мир.
   Но на этот раз Сара едва обратила внимание на восхищение  Незнакомца.
Она не могла разделить с ним его наслаждение.  Для  нее  все  это  место
погрузилось в печаль.

Аскс

   Портретист даже  не  стал  просить  отдыха  после  тяжелого  пути  от
пристани  Канду.  Он  немедленно  принялся  за  работу,  начал  готовить
материалы  -  кислоты  и  твердые  металлические  пластинки,   настолько
неподвластные ходу времени, что они становились недопустимыми по законам
Общины. Однако для шантажа они прекрасно подходят.
   Здесь уже находились и  другие  представители  его  гильдии,  которые
явились на собрание, чтобы продавать бумажные  изображения  посетителей,
мастеров гильдий, победителей игр  -  всякого,  кто  пожелает  тщеславно
сохранить свой портрет на  всю  жизнь  или  в  течение  двух  поколений.
Некоторые из этих ловцов сходства предлагали и изображения чужаков, но с
какой целью? Бумажные портреты созданы так, что блекнут  и  разлагаются,
они не продержатся целые эпохи. Лучше  не  рисковать:  чужаки  могут  их
увидеть и тем самым откроют некоторые наши тайные умения.
   Но Ариана, Блум и молодая  Сара  Кулан,  кажется,  явились  с  чем-то
совершенно иным, не правда ли, мои кольца? Несмотря на  усталость  после
дороги, Блум сразу выступил  перед  нами,  демонстрируя  дагерротип.  Не
правдоподобно  точное   изображение   на   металлической   пластинке   с
бороздками, возрастом в несколько столетий. Уд-Джа с дрожью разглядывала
точное изображение великой татуированной воительницы древности.
   - Если мы попробуем,  необходимо  соблюдение  тайны.  Наши  враги  не
должны знать, как мало у нас таких  изображений,  -  заметил  Фвхун-дау,
когда  осы  тайны  заполнили  нашу  маленькую  палатку   для   секретных
совещаний. Их дрожащие крылья ярко  блестели.  -  Небесные  боги  должны
решить, что у нас надежно спрятаны  сотни  таких  пластинок  -  спрятаны
далеко отсюда, там, где они никогда не смогут их найти.
   - Верно, - добавил Вуббен.  Его  глазные  стебельки  исполняли  танец
осторожности. - Но нужно кое-что еще.  Чтобы  это  сработало,  нужно  не
просто  изображение  лиц  людей-чужаков.   Какой   толк   нам   в   этом
свидетельстве миллион лет  спустя?  На  пластинках  должны  быть  машины
чужаков,  заметные  черты  джиджоанской  поверхности,  а  также  местные
животные, которых они осматривают как кандидатов на похищение.
   - И их костюмы, их кричащие одеяния, -  настойчиво  заговорил  Лестер
Кембел. -  Все,  что  может  показать,  что  они  люди-изменники.  А  не
представители нашей расы на Джиджо или на Земле.
   Мы все согласились с этим последним замечанием, хотя осуществить  его
почти невозможно. Как несколько  бороздчатых  пластинок  могут  показать
столь тонкие различия, когда нас уже давно не. будет?
   Мы  попросили  Блума  расспросить  наших  агентов,  не  забывая   эти
критерии. И если из этого  что-нибудь  получится,  это  будет  подлинное
чудо.
   Мы верим