Лишь глас залетный херувима
     Над сонной демонов толпой.
     Душа моя должна прожить в земной неволе
     Недолго. Может быть, я не увижу боле
     Твой взор, твой милый взор, столь нежный для других,
     Звезду приветную соперников моих;
     Желаю счастья им. Тебя винить безбожно
     За то, что мне нельзя все, все, что им возможно;
     Но если ты ко мне любовь хотела скрыть,
     Казаться хладною и в тишине любить,
     Но если ты при мне смеялась надо мною,
     Тогда как внутренно полна была тоскою,
     То мрачный мой тебе пускай покажет взгляд.
     Кто более страдал, кто боле виноват!


ПЕСНЯ
     Колокол стонет,
     Девушка плачет,
     И слезы по четкам бегут.
     Насильно,
     Насильно
     От мира в обители скрыта она,
     Где жизнь без надежды и ночи без сна.
     Так мое сердце
     Грудь беспокоит
     И бьется, бьется, бьется.
     Велела,
     Велела
     Судьба мне любовь от него оторвать
     И деву забыть, хоть тому не бывать.
     Смерть и бессмертье,
     Жизнь и погибель
     И деве и сердцу ничто;
     У сердца
     И девы
     Одно лишь страданье, один лишь предмет:
     Ему счастья надо, ей надобен свет.
     * * *
     Пускай поэта обвиняет
     Насмешливый, безумный свет,
     Никто ему не помешает,
     Он не услышит мой ответ.
     Я сам собою жил доныне,
     Свободно мчится песнь моя,
     Как птица дикая в пустыне,
     Как вдаль по озеру ладья.
     И что за дело мне до света,
     Когда сидишь ты предо мной.
     Когда рука моя согрета
     Твоей волшебною рукой;
     Когда с тобой, о дева рая,
     Я провожу небесный час,
     Не беспокоясь, не страдая,
     Не отворачивая глаз.


СЛАВА
     К чему ищу так славы я?
     Известно, в славе нет блаженства,
     Но хочет все душа моя
     Во всем дойти до совершенства.
     Пронзая будущего мрак,
     Она, бессильная, страдает
     И в настоящем все не так,
     Как бы хотелось ей, встречает.
     Я не страшился бы суда,
     Когда б уверен был веками,
     Что вдохновенного труда
     Мир не обидит клеветами;
     Что станут верить и внимать
     Повествованью горькой муки
     И не осмелятся равнять
     С земным небес живые звуки.

     По не достигну я ни в чем
     Того, что так меня тревожит:
     Все кратко на шару земном,
     И вечно слава жить не может.
     Пускай поэта грустный прах
     Хвалою освятит потомство,
     Где ж слава в кратких похвалах?
     Людей известно вероломство.
     Другой заставит позабыть
     Своею песнию высокой
     Певца, который кончил жить,
     Который жил так одинокой.


ВЕЧЕР
     Когда садится алый день
     За синий край земли,
     Когда туман встает и тень
     Скрывает все вдали, --
     Тогда я мыслю в тишине
     Про вечность и любовь,
     И чей-то голос шепчет мне:
     Не будешь счастлив вновь.
     И я гляжу на небеса
     С покорною душой,
     Они свершали чудеса,
     Но не для нас с тобой,
     Не для ничтожного глупца,
     Которому твой взгляд
     Дороже будет до конца
     Небесных всех наград.
     * * *
     Унылый колокола звон
     В вечерний час мой слух невольно потрясает,
     Обманутой душе моей напоминает
     И вечность и надежду он.
     И если ветер, путник, одинокой,
     Вдруг по траве кладбища пробежит,
     Он сердца моего не холодит:
     Что в нем живет, то в нем глубоко.
     Я чувствую -- судьба не умертвит
     Во мне возросший деятельный гений;
     Но что его на свете сохранит
     От хитрой клеветы, от скучных наслаждений,
     От истощительных страстей,
     От языка ласкателей развратных
     И от желаний, непопятных
     Умам посредственных людей?
     Без пищи должен яркий пламень
     Погаснуть на скале сырой:
     Холодный слушатель есть камень,
     Попробуй раз, попробуй и открой
     Ему источники сердечного блаженства,
     Он станет толковать, что должно ощутить;
     В простом не видя совершенства,
     Он не привык прекрасное ценить,
     Как тот, кто в грудь втеснить желал бы всю
     природу, Кто силится купить страданием своим
     И гордою победой над земным
     Божественной души безбрежную свободу.
     Хоть давно изменила мне радость,
     Как любовь, как улыбка людей,
     И померкнуло прежде, чем младость,
     Светило надежды моей,
     Но судьбу я и мир презираю,
     Но нельзя им унизить меня,
     И я хладно приход ожидаю
     Кончины иль лучшего дня.
     Словам моим верить не станут,
     Но клянуся в нелживости их:
     Кто сам был так часто обманут,
     Обмануть не захочет других.
     Пусть жизнь моя в бурях несется,
     Я беспечен, я знаю давно,
     Пока сердце в груди моей бьется,
     Не увидит блаженства оно.
     Одна лишь сырая могила
     Успокоит того, может быть,
     Чья душа слишком пылко любила,
     Чтобы мог его мир полюбить.


РУССКАЯ ПЕСНЯ
     Клоками белый снег валится,
     Что ж дева красная боится
     С крыльца сойти,
     Воды снести?
     Как поп, когда он гроб несет,
     Так песнь метелица поет,
     Играет,
     И у тесовых у ворот
     Дворовый пес все цепь грызет
     И лает...
     Но не собаки лай печальный,
     Не вой метели погребальный
     Рождают страх
     В ее глазах:
     Недавно милый схоронен,
     Бледней снегов предстанет он
     И скажет:
     "Ты изменила", -- ей в лицо,
     И ей заветное кольцо
     Покажет!..


ЗВУКИ И ВЗОР
     О, полно ударять рукой
     По струнам арфы золотой.
     Смотри, как сердце воли просит,
     Слеза катится из очей;
     Мне каждый звук опять приносит
     Печали пролетевших дней.
     Нет, лучше с трепетом любви
     Свой взор на мне останови,
     Чтоб роковое вспоминанье
     Я в настоящем утопил
     И все свое существованье
     В единый миг переселил.


ЗЕМЛЯ И НЕБО
     Как землю нам больше небес не любить?
     Нам небесное счастье темно;
     Хоть счастье земное и меньше в сто раз,
     Но мы знаем, какое оно.
     О надеждах и муках былых вспоминать
     В нас тайная склонность кипит;
     Нас тревожит неверность надежды земной,
     А краткость печали смешит.
     Страшна в настоящем бывает душе
     Грядущего темная даль;
     Мы блаженство желали б вкусить в небесах,
     Но с миром расстаться нам жаль.
     Что во власти у нас, то приятнее нам,
     Хоть мы ищем другого порой,
     Но в час расставанья мы видим ясней,
     Как оно породнилось с душой.
     Дай руку мне, склонись к груди поэта,
     Свою судьбу соедини с моей:
     Как ты, мой друг, я не рожден для света
     И не умею жить среди людей;
     Я не имел ни время, ни охоты
     Делить их шум, их мелкие заботы,
     Любовь мое все сердце заняла,
     И что ж, взгляни на бледный цвет чела.
     На нем ты видишь след страстей уснувших,
     Так рано обуявших жизнь мою;
     Не льстит мне вспоминанье дней минувших,
     Я одинок над пропастью стою,
     Где все мое подавлено судьбою;
     Так куст растет над бездною морскою,
     И лист, грозой оборванный, плывет
     Но произволу странствующих вод.


ИЗ АНДРЕЯ ШЕНЬЕ
     За дело общее, быть может, я паду,
     Иль жизнь в изгнании бесплодно проведу;
     Быть может, клеветой лукавой пораженный,
     Пред миром и тобой врагами униженный,
     Я не снесу стыдом сплетаемый венец
     И сам себе сыщу безвременный конец;
     Но ты не обвиняй страдальца молодого,
     Молю, не говори насмешливого слова.
     Ужасный жребий мой твоих достоин слез,
     Я много сделал зла, но больше перенес.
     Пускай виновен я пред гордыми врагами,
     Пускай отмстят; в душе, клянуся небесами,
     Я не злодей, о нет, судьба губитель мой;
     Я грудью шел вперед, я жертвовал собой;
     Наскучив суетой обманчивого света,
     Торжественно не мог я не сдержать обета;
     Хоть много причинил я обществу вреда,
     Но верен был тебе всегда, мой друг, всегда;
     В уединении, среди толпы мятежной,
     Я все тебя любил и все любил так нежно.
     Не медли в дальней стороне,
     Молю, мой друг, спеши сюда.
     Ты взгляд мгновенный кинешь мне,
     А там простимся навсегда.
     И я, поймавши этот взор
     И речь последнюю твою,
     Хотя б она была укор,
     Их вместе в сердце схороню.
     И в день печали роковой
     Твой взор, умеющий язвить,
     Воображу перед собой
     И стану речь твою твердить.
     И вновь мечтанье сблизит нас,
     И вспомню, вспомню я тогда,
     Как встретились мы в первый раз
     И как расстались навсегда.


СОСЕД
     Погаснул день на вышинах небесных.
     Звезда вечерняя лиет свой тихий свет;
     Чем занят бедный мой сосед?
     Чрез садик небольшой, между ветвей древесных,
     Могу заметить я, в его окне
     Блестит огонь; его простая келья
     Чужда забот и светского веселья,
     И этим нравится он мне.
     Прохожие об нем различно судят,
     И все его готовы порицать,
     Но их слова соседа не принудят
     Лампаду ранее иль позже зажигать.
     И только я увижу свет лампады,
     Сажусь тотчас у своего окна,
     И в этот миг таинственной отрады
     Душа моя мятежная полна.
     И мнится мне, что мы друг друга понимаем,
     Что я и бедный мой сосед,
     Под бременем одним страдая, увядаем,
     Что мы знакомы с давних лет.


СТАНСЫ
     Не могу на родине томиться,
     Прочь отсель, туда, в кровавый бой.
     Там, быть может, перестанет биться
     Это сердце, полное тобой.
     Нет, я не прошу твоей любови,
     Нет, не знай губительных страстей;
     Видеть смерть мне надо, надо крови,
     Чтоб залить огонь в груди моей.
     Пусть паду как ратник в бранном поле.
     Не оплакан светом буду я,
     Никому не будет в тягость боле
     Буря чувств моих и жизнь моя.
     Юных лет святые обещанья
     Прекратит судьба на месте том,
     Где без дум, без вопля, без роптанья
     Я усну давно желанным сном.
     Так, но если я не позабуду
     В этом сне любви печальный сон,
     Если образ твой всегда повсюду
     Я носить с собою осужден;
     Если там в пределах отдаленных,
     Где душа должна блаженство пить,
     Тяжких язв, на ней напечатленных,
     Невозможно будет излечить;
     О, взгляни приветно в час разлуки
     На того, кто с гордою душой
     Не боится ни людей, ни муки,
     Кто умрет за честь страны родной;
     Кто, бывало, в тайном упоенье,
     На тебя вперив свой влажный взгляд,
     Возбуждал людское сожаленье
     И твоей улыбке был так рад.


МОИ ДЕМОН
     Собранье зол его стихия;
     Носясь меж темных облаков,
     Он любит бури роковые
     И пену рек и шум дубров;
     Он любит пасмурные ночи,
     Туманы, бледную луну,
     Улыбки горькие и очи,
     Безвестные слезам и сну.
     К ничтожным, хладным толкам света
     Привык прислушиваться он,
     Ему смешны слова привета
     И всякий верящий смешон;
     Он чужд любви и сожаленья,
     Живет он пищею земной,
     Глотает жадно дым сраженья
     И пар от крови пролитой.
     Родится ли страдалец новый,
     Он беспокоит дух отца,
     Он тут с насмешкою суровой
     И с дикой важностью лица;
     Когда же кто-нибудь нисходит
     В могилу с трепетной душой,
     Он час последний с ним проводит,
     Но не утешен им больной.
     И гордый демон не отстанет,
     Пока живу я, от меня,
     И ум мой озарять он станет
     Лучом чудесного огня;
     Покажет образ совершенства
     И вдруг отнимет навсегда
     И, дав предчувствия блаженства,
     Не даст мне счастья никогда.


РОМАНС
     Хоть бегут по струнам моим звуки веселья,
     Они не от сердца бегут;
     Но в сердце разбитом есть тайная келья,
     Где черные мысли живут.
     Слеза по щеке огневая катится,
     Она не из сердца идет.
     Что в сердце, обманутом жизнью, хранится,
     То в нем и умрет.
     Не смейте искать в сей груди сожаленья,
     Питомцы надежд золотых;
     Когда я свои презираю мученья, --
     Что мне до страданий чужих?
     Умершей девицы очей охладевших
     Не должен мой взор увидать;
     Я б много припомнил минут пролетевших,
     А я не люблю вспоминать!
     Нам память являет ужасные тени,
     Кровавый былого призрак,
     Он вновь призывает к оставленной сени,
     Как в бурю над морем маяк,
     Когда ураган по волнам веселится,
     Смеется над бедным челном
     И с криком пловец без надежд воротиться
     Жалеет о крае родном.


ГОСТЬ
     Быль
     (Посвящается.....)
     Кларису юноша любил
     Давно тому назад.
     Он сердце девы получил:
     А сердце -- лучший клад.
     Уж громкий колокол гудет,
     И в церкви поп с венцами ждет.
     И вдруг раздался крик войны,
     Подъяты знамена:
     Спешат отечества сыны --
     И ноги в стремена!
     Идет Калмар, томим тоской,
     Проститься с девой молодой.
     "Клянись, что вечно, -- молвил он,
     Мне не изменишь ты!
     Пускай холодной смерти сон,
     О дева красоты,
     Нас осеняет под землей,
     Коль не венцы любви святой!"
     Клариса клятву говорит,
     Дрожит слеза в очах,
     Разлуки поцелуй горит
     На розовых устах:
     "Вот поцелуй последний мой --
     С тобою в храм и в гроб с тобой"
     "Итак, прости! жалей меня:
     Печален мой удел!"
     Калмар садится на коня
     И вихрем полетел...
     Дни мчатся... Снег в полях лежит..
     Все дева плачет да грустит...
     Вот и весна явилась вновь,
     И в солнце прежний жар.
     Проходит женская любовь,
     Забыт, забыт Калмар!
     И должен получить другой
     Ее красу с ее рукой.
     С невестой под руку жених
     Пирует за столом,
     Гостей обходит и родных
     Стакан, шипя вином.
     Пир брачный весело шумит;
     Лишь молча гость один сидит.
     На нем шелом избит в боях,
     Под хладной сталью лик,
     И плащ изорван на плечах,
     И ржавый меч велик.
     Сидит он прям и недвижим,
     И речь начать боятся с ним...
     "Что гость любезный наш не пьет,
     Клариса вдруг к нему,--
     И что он нить не перервет
     Молчанью своему?
     Кто он? откуда в нашу дверь?
     Могу ли я узнать теперь?"
     Не стон, не вздох он испустил --
     Какой-то странный звук
     Невольным страхом поразил
     Мою невесту вдруг.
     Все гости: ах! -- открыл пришлец
     Лицо свое: то был мертвец.
     Трепещут все, спасенья нет,
     Жених забыл свой меч.
     "Ты помнишь ли, -- сказал скелет,
     Свою прощальну речь:
     Калмар забыт не будет мной;
     С тобою в храм и в гроб с тобой!
     Калмар твой пал на битве -- там,
     В отчаянной борьбе.
     Венец, девица, в гробе нам:
     Я верен был тебе!.."

     Он обхватил ее рукой,
     И оба скрылись под землей.
     В том доме каждый круглый год
     Две тени, говорят
     (Когда меж звезд луна бредет,
     И все живые спят),
     Являются, как легкий дым,
     Бродя по комнатам пустым!..
     1832
     * * *
     Люблю я цепи синих гор.
     Когда, как южный метеор,
     Ярка без света и красна
     Всплывает из-за них луна,
     Царица лучших дум певца
     И лучший перл того венца,
     Которым свод небес порой
     Гордится будто царь земной.
     На западе вечерний луч
     Еще горит на ребрах туч
     И уступить все медлит он
     Луне -- угрюмый небосклон;
     Но скоро гаснет луч зари...
     Высоко месяц. Две иль три
     Младые тучки окружат
     Его сейчас... вот весь наряд,
     Которым белое чело
     Ему убрать позволено.
     Кто не знавал таких ночей
     В ущельях гор иль средь степей?
     Однажды при такой луне
     Я мчался на лихом коне
     В пространстве голубых долин,
     Как ветер, волен и один;
     Туманный месяц и меня,
     И гриву, и хребет коня
     Сребристым блеском осыпал;
     Я чувствовал, как конь дышал,
     Как он, ударивши ногой,
     Отбрасываем был землей;
     И я в чудесном забытьи
     Движенья сковывал свои,
     И с ним себя желал я слить,
     Чтоб этим бег наш ускорить;
     И долго так мой конь летел...
     И вкруг себя я поглядел:
     Все та же степь, все та ж луна:
     Свой взор ко мне склонив, она,
     Казалось, упрекала в том,
     Что человек с своим конем
     Хотел владычество степей
     В ту ночь оспаривать у ней!


СОЛНЦЕ
     Как солнце зимнее прекрасно,
     Когда, бродя меж серых туч,
     На белые снега напрасно
     Оно кидает слабый луч!..
     Так точно, дева молодая,
     Твой образ предо мной блестит;
     Но взор твой, счастье обещая,
     Мою ли душу оживит?
     * * *
     Я счастлив! -- тайный яд течет в моей крови,
     Жестокая болезнь мне смертью угрожает!..
     Дай бог, чтоб так случилось!.. Ни любви,
     Ни мук умерший уж не знает;
     Шести досток жилец уединенный,
     Не зная ничего, оставленный, забвенныи,
     Ни славы зов, ни голос твой
     Не возмутит надежный мой покой!..


ПРОЩАНЬЕ
     Не уезжай, лезгинец молодой;
     Зачем спешить на родину свою?
     Твой конь устал, в горах туман сырой;
     А здесь тебе и кровля и покой --
     И я тебя люблю!..
     Ужели унесла заря одна
     Воспоминанье райских двух ночей;
     Нет у меня подарков: я бедна,
     Но мне душа создателем дана
     Подобная твоей.
     В ненастный день заехал ты сюда;
     Под мокрой буркой, с горестным лицом;
     Ужели для меня сей день, когда
     Так ярко солнце, хочешь навсегда
     Ты мрачным сделать днем;
     Взгляни: вокруг синеют цепи гор,
     Как великаны, грозною толпой;
     Лучи зари с кустами -- их убор;
     Мы вольны и добры; зачем твой взор
     Летит к стране другой?
     Поверь, отчизна там, где любят нас;
     Тебя не встретит средь родных долин,
     Ты сам сказал, улыбка милых глаз:
     Побудь еще со мной хоть день, хоть час,
     Послушай! час один!
     -- Нет у меня отчизны и друзей,
     Кроме булатной шашки и коня;
     Я счастлив был любовию твоей,
     Но все-таки слезам твоих очей
     Не удержать меня.
     Кровавой клятвой душу я свою
     Отяготив, блуждаю много лет:
     Покуда кровь врага я не пролью,
     Уста не скажут никому: люблю.
     Прости: вот мой ответ.
     ***
     Она была прекрасна, как мечта
     Ребенка под светилом южных стран;
     Кто объяснит, что значит красота:
     Грудь полная, иль стройный гибкий стан,
     Или большие очи? -- Но порой
     Все это не зовем мы красотой:
     Уста без слов -- любить никто не мог;
     Взор без огня -- без запаха цветок!
     О небо, я клянусь, она была
     Прекрасна!., я горел, я трепетал,
     Когда кудрей, сбегающих с чела,
     Шелк золотой рукой своей встречал,
     Я был готов упасть к ногам ее,
     Отдать ей волю, жизнь, и рай, и все,
     Чтоб получить один, один лишь взгляд
     Из тех, которых все блаженство -- яд!
     * * *
     Время сердцу быть в покое
     От волненья своего
     С той минуты, как другое
     Уж не бьется для него;
     Но пускай оно трепещет --
     То безумной страсти след:
     Так все бурно море плещет,
     Хоть над ним уж бури нет!..
     Неужли ты не видала
     В час разлуки роковой,
     Как слеза моя блистала,
     Чтоб упасть перед тобой?
     Ты отвергнула с презреньем
     Жертву лучшую мою.
     Ты боялась сожаленьем
     Воскресить любовь свою.
     Но сердечного недуга
     Не могла ты утаить;
     Слишком знаем мы друг друга,
     Чтоб друг друга позабыть.
     Так расселись под громами,
     Видел я, в единый миг
     Пощаженные веками
     Два утеса бреговых;
     Но приметно сохранила
     Знаки каждая скала,
     Что природа съединила,
     А судьба их развела.
     Склонись ко мне, красавец молодой!
     Как ты стыдлив! Ужели в первый раз
     Грудь женскую ласкаешь ты рукой?
     В моих объятьях вот уж целый час
     Лежишь -- а страха все не превозмог...
     Не лучше ли у сердца, чем у ног?
     Дай мне одну минуту в жизнь свою...
     Что злато? -- я тебя люблю, люблю