а высоком каблуке, задумчиво и критически осмотрела свою  то-
ненькую фигурку в зеркале - и не узнала саму себя. Откуда этот воздушный
вид? От сказочной обстановки на острове, от ощущения, что она далеко  от
всех проблем? Волосы у нее блестели больше обычного, а линии тела  каза-
лись четче выделенными. А может, она  просто  тоньше  стала  чувствовать
свое собственное тело, особенно после того, как провела полдня почти на-
гишом, плавая под водой и загорая на солнце?
   Втерев в щеки немного персиковых румян, она слегка подвела  губы  ко-
ричневато-коралловой помадой. Тонкий слой золотистых теней на веки и ко-
ричневой туши на ресницы - вот и весь макияж. Набросив на плечи прозрач-
ную золотистую шаль, она медленно пошла по  звеневшему  от  цикад  саду,
проводя боевую перегруппировку своих эмоций.
   Люк в легком бежевом смокинге и голубой бабочке  сидел  возле  стойки
бара, держа в руке стакан и прижимая плечом к уху телефонную трубку.  Но
тут раздался новый звонок, и Паблито опять протянул  ему  трубку.  Маши-
нально ее приняв. Люк не сразу поднес ее к уху, глядя на  Верити  прищу-
ренными глазами. И под этим пристальным взглядом Верити странным образом
ощущала каждую клеточку своего тела. Ей вдруг показалось, что  шифоновое
вечернее платье, стало прозрачной ночной сорочкой, и она с трудом  пода-
вила в себе желание проверить, все ли на ней в порядке и  достаточно  ли
она хорошо одета для ужина.
   - Hola, buenas noches, Верити, - пробормотал он слегка охрипшим голо-
сом. Сердясь на себя за собственную стеснительность, она одарила его од-
ной из самых своих ослепительных улыбок, надеясь укрыться за ней, как за
щитом.
   - Добрый вечер, Люк, - беспечно ответила она, усаживаясь на ближайший
к нему табурет. - Продолжай, продолжай, не буду тебе мешать...
   Она улыбнулась и Паблито, который тут же расплылся в широчайшей улыб-
ке и даже прекратил на какое-то мгновение вытирать бокал  большой  белой
салфеткой, очарованный исходившим от нее золотистым теплом.
   - Buenas noches, senorita. Que quiere? (Добрый вечер, сеньорита. Чего
желаете? (исп.)
   - Hola, Паблито. Можно попробовать то же самое? - и она  показала  на
стакан Люка.
   Люк с некоторым, как ей показалось, раздражением еще несколько секунд
поговорил по телефону, повесил трубку и решительно сказал:
   - Сегодня вечером меня больше ни для кого нет, Паблито. - И повернул-
ся к Верити, с удовольствием потягивавшей напиток. - Нравится?
   - Ммм... чудесно! Что это?
   - Это сауэр: ром, лимон, яичный белок, мускатный орех и лед.
   - Прекрасный коктейль! - Она сделала еще один глоток  и  с  довольным
выражением лица огляделась: на террасе за столиками, освещенными  свеча-
ми, уже начали  собираться  элегантно  одетые  гости,  официанты  плавно
скользили среди них, раздавая меню.
   Люк задержал на ней долгий таинственный взгляд и наконец сказал:
   - Ты прекрасно выглядишь.
   - Спасибо!
   Она тут же склонила голову, пытаясь скрыть мгновенно залившую ее щеки
краску и хваля себя за то, как лихо разыгрывает веселое безразличие.
   Люк вытащил из внутреннего кармана смокинга длинный узкий пакетик  из
золотистой бумаги и с непроницаемым лицом вручил его Верити.
   - Я хотел сделать это во время ужина, но не могу больше ждать. С днем
рождения, Верити.
   В его глазах было что-то такое, от чего у нее на секунду  перехватило
дыхание: саднящий, голодный взгляд, от которого у нее  тут  же  засосало
под ложечкой. Но уже в следующее мгновение, когда взгляд его опять  стал
непроницаемым, она решила, что ей показалось.
   Люк наклонился и сдержанно чмокнул ее в щеку твердыми холодными губа-
ми; сердце у нее затрепетало.
   Держа пакетик дрожащими пальцами, она неуверенно рассматривала его.
   - Люк, это... То есть, я хочу сказать, незачем было это покупать...
   - Открой.
   - О'кей. Но я не могу принять этого.
   - Можешь, - сказал Люк холодным, не терпящим возражений голосом.
   Пожав плечами, Верити глубоко вздохнула и развернула пакетик. В длин-
ной коробочке из черной кожи лежал тонкой работы овальный кулон из  жел-
того камня, окруженный мелкими сверкающими белыми камешками,  вспыхиваю-
щими огнем в лучах электрического света.
   В горле у нее пересохло. Она посмотрела прямо в  полуприкрытые  глаза
Люка. Уже подарки! Драгоценные камни, стоящие, наверное,  целое  состоя-
ние... Второй этап его плана? Аванс за ожидаемые услуги? Видимо, он  так
плохо о ней думает, что уже начал питать какие-то  надежды.  Неужели  он
надеется, что в благодарность она забудет обо всем на свете? Как же  те-
перь выйти из этой игры, не разругавшись с ним в пух и прах?
   С натянутой улыбкой она встала и чмокнула его в щеку, но, стоило  ему
взять ее за руку, она тут же запаниковала.
   - Чудесный кулон, но я не могу его принять, Люк! -  повторила  она  с
беззаботным видом, пытаясь освободиться.
   - Он твой. Надень его  прямо  сейчас,  он  очень  подходит  к  твоему
платью, - глухо сказал Люк.
   Он настаивал, и она судорожно глотнула воздух, чувствуя, как от плот-
но сжавших ее запястье пальцев по руке у нее бегут мурашки.
   - Люк, я не могу...
   - Но ведь мы же старые знакомые, - напомнил он ей  терпеливо,  с  до-
вольным видом. - А знакомые имеют право дарить друг  другу  подарки.  Ты
тоже можешь мне что-нибудь купить на день рождения, это в августе. И бу-
дем квиты, no es verdad? Не так ли?
   Он медленно повернул ее к себе, вытащил кулон из коробочки и  застег-
нул на ее шее, скользнув пальцами по еще влажным волосам. Уверенность, с
какой он все это проделал, заставила ее подумать  о  бесконечной  череде
женщин, с которыми он приобрел этот опыт.
   От злости и собственного бессилия у нее даже перехватило  дыхание,  и
она опустила голову. Тяжелый камень светился на ее коже как раз над  са-
мой ложбинкой груди. Она поднесла его к свету и с любопытством  поверте-
ла, сразу забыв о своем раздражении.
   - Так и быть, принимая во внимание все твои труды: надо же  было  его
купить, а потом силой нацепить мне на шею - ладно, поношу его сегодня, -
согласилась она с нервным смешком, наблюдая за  игрой  света  на  гранях
камня. - Очень красиво. Люк. Но что это?
   - Желтый камень - янтарь. Этот берег известен  как  Costa  de  Ambar.
Здесь добывают янтарь.
   - Янтарь... - Она всмотрелась в сверкающую, волшебную глубину.
   - Он мне очень нравится. Пожалуй, это самый красивый кулон  из  всех,
что я когда-либо видела, но я действительно не могу его принять...
   - Ты уже приняла. Виепо! Пойдем за стол.
   - Si, patron! - сухо подхватила она и позволила ему препроводить себя
к столику в увитой зеленью беседке рядом с бассейном и рощицей ярко  ос-
вещенных пальм.
   В дальнем конце танцплощадки появились музыканты с гитарами и  саксо-
фоном: четверо мужчин и две женщины. Заиграла мягкая  ритмичная  музыка,
но Верити готова была побиться об заклад, что к концу вечера она  станет
зажигательной. Сверкающие золотые пиджаки приковывали к музыкантам  все-
общее внимание. На женщинах с обнаженными гибкими животами были  лифы  с
оборками и многослойные ярких цветов юбки.
   Разговор с Люком тек так мирно и гладко, что она готова  была  припи-
сать эту гармонию сауэру и неотразимому очарованию  Люка,  которое  таки
взяло над ней верх.
   Они говорили о Лондоне, о ее делах, о друзьях  Люка,  которые  теперь
вот уже регулярно прибегали к ее услугам, едва ли не предпочитая ее фир-
му всем остальным.
   Выпив пару бокалов вина, она уже не могла сказать, играет ли она роль
или ведет себя естественно. Она рассказывала ему о том удовольствии, что
получала от аранжировки праздничных вечеров и обедов для своих клиентов.
За изысканным ужином - мясо крабов и раков, а затем филе, гордо поданное
самим шеф-поваром, - их взаимоотношения стали почти теплыми. Они говори-
ли о литературе, отыскивая общие привязанности - например, Умберто Эко и
Агата Кристи, - о кинематографе и театре. Люк имел слабость к двум  про-
тивоположным жанрам: с одной стороны,  полные  действия  приключенческие
комедии, а с другой - в высшей степени элитарные фильмы мировых знамени-
тостей.
   - Но особенно мне нравятся испанские фильмы, - добавил  он  с  легкой
улыбкой, поднося к губам бокал бургундского. - Может, оттого, что я  че-
ловек двуязычный?
   - Думаю, именно поэтому. Меня, например, тоже  раздражают  переводные
книги: при переводе добрая половина теряется. А вот  любовные  романы  я
готова читать каждый день. И с носовым платком в руке!
   - Ты - и любовь? - удивился Люк, глядя на нее поверх освещенного све-
чой стола. Вериги тут же спустилась с небес на землю. Он опять  иронизи-
рует, а она, сама того не заметив, настолько ослабила оборону,  что  ему
опять удалось задеть ее за живое. Она прикусила губу  и  прикрыла  глаза
густыми золотистыми ресницами, чтобы скрыть боль.
   На десерт им подали нарезанные тонкими ломтиками  манго  с  кокосовым
мороженым.
   - Передай мои поздравления твоему шефповару, - сказала  она  наконец,
допивая бокал красного вина и чувствуя, как ее одолевает  сонливость,  -
но у меня такое впечатление, что разница во времени  опять  начинает  на
мне сказываться. А может, это от вина?
   - Скорее, от сауэра. - Поддразнивая ее, Люк приподнял бровь. - Ковар-
ный напиток. Пойдем потанцуем. Это тебя разбудит.
   Пульсирующий синкопированный ритм меренге уже выманил  несколько  пар
на площадку. Танцевали и девушки из оркестра: высоко подняв руку,  пока-
чивая бедрами и делая круговые  движения  животом,  тесно  прижимаясь  к
партнеру. Представив, что и ей придется так танцевать  с  Люком,  Вериги
почувствовала, как ее бросило в жар.
   Она встала, слегка покачнувшись.
   - Пожалуй, для начала я пройдусь по пляжу. Боюсь, как бы не упасть на
площадке и не поставить тебя в неловкое положение!
   - Я пойду с тобой, - тут же предложил Люк.
   Вечером ветер с океана усилился, раскачивая длинные листья  королевс-
ких пальм. Прибой с шумом набрасывался на пляж.  Огромная  круглая  луна
освещала воду, песок и пальмы ровным серебряным светом.
   - Сниму-ка я босоножки, - со смехом сказала она, покачиваясь на высо-
ких каблуках. - Я же говорила Саре, в них невозможно ходить по песку!
   Наклонившись, чтобы снять босоножки на тонких ремешках, она  едва  не
потеряла равновесие, и Люк поддержал ее. Потом взял за  плечи,  медленно
выпрямил и прижал к себе.
   - Сара была права, - пробормотал он тихо, гладя на нее  сверху  вниз.
Лицо его было в тени, и невозможно было понять, о чем он думает.
   - Отпусти, Люк!
   - Без меня ты не можешь сделать и шагу, - сиронизировал он мягко. - Я
все еще никак не пойму, что значит эта  интригующая  дрожь  безразличия,
которую ты никак не можешь сдержать всякий раз, как я  к  тебе  прикаса-
юсь...
   - Не будь смешным, - деланно рассмеялась она, чувствуя, как его  руки
скользят по ее спине с явным намерением обнять. Но когда он прижал ее  к
себе, Верити оказалась не в состоянии сопротивляться. Она обвила его  за
шею и, закрыв глаза, отдавшись ликующему отчаянию, подставила  ему  свои
полураскрытые губы.
   Однако, не дождавшись поцелуя, она открыла глаза и была страшно обес-
куражена, увидев, что он улыбается. Как же она разозлилась на саму себя!
Приходилось признать, что она мечтала о поцелуе Люка, жаждала  его.  Вся
она была во власти желания, грудь ее  трепетала,  а  соски  предательски
напряглись под тонкой тканью платья. Люк,  должно  быть,  чувствовал  их
напряжение сквозь шелковую рубашку. Их бедра слились воедино, а живот  и
ноги у нее были в огне... Что с ней происходит? Они с Эдвардом были поч-
ти мужем и женой, но никогда ранее не испытывала она ничего похожего  на
это неодолимое, пульсирующее желание отдать тело и душу!
   Люк же, видимо, запросто себя контролировал и был способен на  холод-
ную иронию. Ее самолюбию был нанесен тяжелейший удар...
   - Как поживает Сара? - выдохнул он ей в щеку.
   Неужели он затеет светский разговор, доведя ее до  такого  состояния?
Она чувствовала себя униженной вдвойне.
   - Сара... прекрасно... - пробормотала она, ненавидя его всей душой. -
Когда... когда я уезжала, она была в  прекрасном  расположении  духа,  -
бормотала Верити, делая неимоверное усилие, чтобы овладеть  собой.  Стыд
за свою уязвимость укрепил ее волю, и, напрягшись, она чуть-чуть отстра-
нилась от Люка, от его всепоглощающей близости и потихоньку стала прихо-
дить в себя. - Командует парадом она, пока я здесь отдыхаю...
   - Опять чувство вины? - пробормотал Люк, крепче обнимая ее. - Верити,
пообещай себе в  твой  день  рождения,  что  никогда  больше  не  будешь
чувствовать себя ни перед кем виноватой. Принимай жизнь такой, какая она
есть, плыви по течению.
   Ее передернуло, как при ознобе, и она предприняла  отчаянную  попытку
вырваться из его объятий, но безуспешно.
   - Люк, прошу тебя, отпусти... - прошептала она, но он только расплыл-
ся в белозубой улыбке. И вдруг иронии как не бывало. Он резко прижал  ее
к себе и припал к губам. Сначала, едва  касаясь,  заскользил  языком  по
кольцу ее губ, но уже через  секунду  впился  в  них  с  такой  голодной
страстью, что она напрочь забыла о сопротивлении.
   Одна из тонких золотых бретелек платья соскользнула с ее плеча, а хо-
лодные пальцы Люка побежали вверх по ее спине, плечам и осторожно скину-
ли вторую бретельку. Тонкая материя соскользнула вниз, и  Вериги  оказа-
лась перед ним по пояс обнаженной. Мир буйствовал, яростно вращался вок-
руг них.
   - Ты просто чудо, - прошептал он, восхищенно рассматривая ее  высокую
упругую грудь.
   Верити чувствовала, как оборона ее рушится на глазах, и никак не мог-
ла сдержать дрожь в теле. Его взгляд обжигал кожу, кровь клокотала в ве-
нах. Когда он, склонившись, дотронулся губами до ее груди, у нее  перех-
ватило дыхание, а он медленно и дразняще водил языком вокруг то  одного,
то другого твердого и упругого розово-коричневого соска.
   - Ты как спелый персик...
   - Люк! - приглушенно застонала она,  захлебываясь  желанием,  которое
пробуждали в ней его слова, и его голос, и то, что он с ней  делал.  Те-
перь там, где только что был его язык, она чувствовала его  пальцы.  Они
гладили твердые бугорки ее сосков, а ладони  поддерживали  шелковую  тя-
жесть груди, и возбуждение все нарастало...
   - Люк, прошу тебя!
   Ужаснувшись первобытному инстинкту, который проснулся в ней, она ста-
ла отталкивать Люка, всхлипывая под бременем захвативших ее эмоций.
   И вдруг он отпустил ее. Ноги подкосились, и она едва не упала на  пе-
сок. Закрывшись руками, униженная, она лихорадочно  натягивала  на  себя
платье, а оно никак не подчинялось.
   Через несколько бесконечных секунд она опять  почувствовала  на  руке
пальцы Люка, разворачивавшие ее лицом к нему. Она дернулась,  но  оказа-
лось, что он только хотел помочь ей натянуть на плечи бретельки, чего ее
дрожащие руки никак не могли сделать. Он молча смотрел ей в глаза, и  на
лице у него нельзя было прочитать ничего.
   Лишь мягкий шепоток волн и звуки музыки на террасе отеля нарушали ти-
шину ночи.
   - Lo siento. Извини, Верити, - тихо сказал Люк, и ей показалось,  что
его железное самообладание тоже вот-вот  даст  трещину.  -  Обещаю  тебе
впредь строго следовать нашей договоренности.
   - Какой такой договоренности? - с дрожью в голосе спросила она.
   - Что мы безразличны друг другу.
   Люк был непредсказуем. На лице его опять появилось насмешливое  выра-
жение, и слова его были полны иронии.
   Стыдясь за себя. Вериги резко отвернулась, скинула босоножки и, держа
их за ремешки, решительно двинулась назад, к огням отеля "Лагуна", злясь
на мягкий мелкий песок, который не позволял ей уйти с достоинством.
   Паблито замахал им рукой с террасы.
   - Вас к телефону, сеньор Гарсия...
   Люк едва слышно чертыхнулся.
   - Я же тебе говорил, меня нет, - напомнил он официанту, провожая  Ве-
риги к столику.
   Меньше всего ей сейчас хотелось опять оказаться в ресторане вместе  с
Люком, но она была настолько подавлена разноречивыми эмоциями, что прос-
то не могла с ним спорить. Медленно и глубоко дыша, она изо всех сил пы-
талась восстановить хладнокровие, очень надеясь на то, что внешне она не
выглядит такой растрепанной, какой чувствует себя внутренне.
   - И принеси нам еще кофе, Паблито, - добавил Люк, бросив короткий, со
странным блеском взгляд на ее покрасневшее, смятенное лицо.
   - Вас срочно просят к телефону, сеньор.
   Люк нахмурил черные брови.
   - Кто?
   - Сеньор де Сантана.
   Верити вдруг почувствовала, что боевой настрой возвращается к  ней  -
Люк явно занервничал. Все еще испытывая жгучую боль от нового  унижения,
она с удовольствием вставила:
   - Сантана? Кажется, именно так звали в девичестве твою жену? Хулиетта
де Сантана, так ведь?
   - Мою бывшую жену, - хмуро поправил ее Люк и  сузил  глаза,  различив
вкрадчивые нотки в ее голосе. - Федерико де Сантана мой тесть.
   - Тебе надо обязательно с ним поговорить, не так ли? - услужливо  за-
метила она, глядя широко раскрытыми невинными глазами.
   Бормоча какие-то испанские проклятия, Люк отправился к бару, а Верити
осталась одна, наблюдая за музыкантами и танцорами, но почти  ничего  не
видя. Надо бы потихоньку уйти и закрыться в своем домике. Но нет, она не
в силах подняться, в ней не осталось  ни  капли  энергии.  Она  все  еще
чувствовала на груди обжигающее прикосновение его губ и пальцев,  у  нее
все еще сводило тело от  подавленного  желания.  Но  почему  сейчас  она
чувствует себя заведенной вдвойне? Почему настолько неприятным оказалось
упоминание о прошлой семейной жизни Люка?
   Непроизвольно на глаза навернулись слезы. Она была беспомощна и  пол-
ностью сбита с толку своими собственными чувствами. Вдруг за спиной раз-
дался мужской голос:
   - Верити! Вот так сюрприз!
   Голос ей показался знакомым, но каким-то чужим.
   Она резко обернулась и, не веря своим глазам, увидела Эллиота Грозве-
нора, собственной персоной, блиставшего в белом  тропическом  костюме  с
веточкой белых гибискусов в петлице, с бутылкой шампанского в одной руке
и подарком, завернутым в розовую бумагу, в другой.
   - Эллиот! - В замешательстве она смотрела на него  широко  раскрытыми
глазами. - Эллиот! Что ты здесь делаешь?
   - У нас было назначено свидание, верно? - пожаловался  он  комически,
вытаскивая носовой платок из кармана, промокая лоб и садясь рядом с  ней
на стул. - Вот я и прилетел, обеднев на пару  тысяч  фунтов  стерлингов,
опоздав к ужину, но все-таки вовремя, чтобы поздравить тебя с днем  рож-
дения, Вериги, дорогая!
 
 
   ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
 
   - Мне просто не верится, что ты здесь, Эллиот!
   Вериги была настолько ошарашена, что не знала, как себя вести. Бедная
Сара! Она, видимо, сообщила Эллиоту о ее отъезде, а тот быстренько зака-
зал билет на ближайший самолет...
   Как все нелепо! Что такого он в ней нашел? Ничего особенного: обыкно-
венное овальное лицо, обыкновенные карие глаза и орехового цвета волосы,
веснушчатый нос, мало имеющий общего с классическим, а рот настолько ве-
лик, что нельзя пользоваться помадой. Что же касается фигуры,  то  здесь
действительно вроде все в порядке - ни грамма лишнего веса и все на мес-
те. Но она явно не  тянет  на  голливудскую  красавицу!  Сам  же  Эллиот
пользуется успехом у женщин и походит на киноактера 30-х годов: гладкими
золотистыми волосами и такой же гладкой золотистой кожей, видом денежно-
го человека, праздно  проводящего  свое  время,  и  невыносимым  самодо-
вольством... Верити просто раздражало все то, что Сара  находила  в  нем
неподражаемым.
   Отбрасывая со лба взъерошенные волосы, она тупо  смотрела  на  улыбку
Эллиота, затем, встряхнув головой, спросила:
   - Ты остановился в этом отеле?
   - Ага! Я откопал его с помощью бюро путешествий. Похоже, он  довольно
высоко котируется. Хотя я и сомневаюсь, что на этом нищем  острове  есть
отели моего класса...
   - Да что ты говоришь? - неожиданно для себя вдруг возмут