куют тебя и постоянно указывают, в  чем
ты ошибаешься в воспитании ребенка. Возможно, я слишком эмоциональна, потому
что всякий раз, когда я совершаю малейшую ошибку по  отношению  к  Кетти,  я
чувствую себя полной неудачницей. И не могу мириться с таким ощущением.
   Коуди снова помолчала.
   - Иногда мне кажется, что я потерпела крах во всех своих начинаниях...
   - При наличии мужа ты все равно не избежала бы критики, - возразил Дикон.
- Так уж повелось...
   Она снова задумалась.
   - Я всегда старалась быть для Кетти всем -  матерью,  старшим  товарищем,
другом. Прочла немало книг о воспитании. Я не смогла в совершенстве овладеть
искусством быть хорошей матерью.
   Коуди горько улыбнулась.
   - Например, вчера дважды мне звонили и спрашивали, знаю ли я,  что  Кетти
развлекается в твоей машине. Я подумала, что, вероятно, я ужасная мать, если
не знаю, где моя дочь и чем она занимается.
   Он задумался.
   - Но, по-видимому, ты и не можешь знать, где Кетти бывает в течение  дня,
Коуди. Тебе следует доверять ей, она сама примет верное решение.  Не  можешь
же ты контролировать каждый ее шаг.
   - Легко говорить, - Коуди была готова расплакаться. - Кетти  -  это  все,
что у меня есть. Мне хочется идти рядом с ней, помогать  и  смотреть,  чтобы
она не споткнулась.
   Его до глубины души тронули ее слезы. Дикон  взял  ее  руку  и  поднес  к
губам.
   - Все мы спотыкаемся, Коуди. Такова жизнь. Задача в том, чтобы  научиться
вставать, стряхивать с себя грязь и продолжать-идти дальше.
   Когда Коуди заговорила, голос у нее дрожал:
   - Что ты сейчас и делаешь? Он хмуро посмотрел на нее.
   - Да, полагаю, что так.
   Дикон сжал ее руку. Никогда она еще так не выглядела. Глаза мерцали,  как
драгоценные камни. Наконец, одна слезинка скатилась по щеке.
   - Иди сюда, - он потянул ее за руку, Коуди  колебалась,  затем  встала  и
неуверенно посмотрела на него. Он посадил ее себе на колени.
   - Не плачь, детка, - сказал он, прижимая ее к себе  и  на  минуту  замер,
чувствуя комок в горле. Она была  нежной  и  желанной.  В  нем  шевельнулись
чувства, которые он считал давно умершими, чувства, одновременно пугающие  и
восхитительные. Затем, когда он был не в силах сдерживаться, он  нагнулся  и
поймал ее губы своим ртом.
   Поцелуй был нежным и неторопливым.  Коуди  обхватила  его  шею  руками  и
прильнула к нему, когда он чуть приподнял губы, а затем собрал соленые слезы
у уголков ее губ своим  языком,  прежде  чем  поцеловать  ее  еще  раз.  Они
обнимались, прижимались друг к другу, момент был приятным  и  успокаивающим,
оба получали столько же, сколько отдавали. Коуди вдыхала его запах и  широко
открывала рот.  Восхитительный  вкус.  Она  припомнила  их  первый  поцелуй.
Внезапно Коуди не могла больше насытиться им. Ее собственный язык исследовал
теплые темные уголки его рта и  она  знала,  что  никогда  не  найдет  более
восхитительного мужчины. Они часто  прерывались  и  смотрели  друг  другу  в
глаза, словно желая удостовериться, что это реальность, а не видение.
   Дикон встал, подняв ее в своих руках, а она  зарылась  лицом  у  него  на
груди, ища его тепло и его запах. Коуди смутно осознавала, что он уносит  ее
из комнаты. Следующим, что она поняла, было то, что  ее  опустили  на  нечто
мягкое. Его постель. Она вздохнула и притянула его ближе.
   Одежды стали помехой, но вполне преодолимой. Дикон медленно раздевал  ее,
целуя каждый обнажающийся кусочек ее тела, словно он открыл нечто  ценное  и
необычное. Он целовал и пробовал на вкус. Он  начал  с  пальцев,  прижимаясь
губами к каждому их кончику, затем просовывая между ними язык. Он целовал ее
ладони, запястья, всю руку, прижимая губы к внутренней  стороне  локтя,  где
бешено бился пульс, посылая отчаянные сигналы целующим губам. Он обхватил ее
груди своими ладонями и она почувствовала себя в раю.
   Когда Дикон наконец сомкнул рот вокруг ее  соска,  с  губ  у  нее  слетел
вздох. Где-то внизу живота возникло нежное, сосущее ощущение. Ее руки были в
непрерывном движении. Они  исследовали  твердые  линии  тела,  прижимаясь  к
тугим, жилистым мускулам спины и грубым волосам на его груди, мягкому  пушку
на шее.
   Дикон ласкал ее пупок, он обошел вокруг него языком,  а  затем  нырнул  в
него. Он двинулся губами к ее бедрам и Коуди выгнулась  ему  навстречу.  Рот
его был горячим и жар встретился с  жаром.  Боль  в  животе  была  столь  же
приятна, как и непереносима.  Она  раскрылась  еще  больше,  чтобы  отдаться
пьянящим ощущениям. Она ощущала, как сердце внутри набухало желанием и  была
тронута до слез  сладостью  и  нежностью,  которые  пробудили  прикосновения
Дикона. Так это всегда и бывает, когда встречаются сердца и души. А она ушла
от всего этого...
   Наконец, Дикон вошел в нее и она была захвачена чем-то мощным.  Захватило
дух. Коуди оставалось только держаться за свою драгоценную жизнь и молиться,
чтобы у нее остался здравый смысл.
   Дикон мычал и бормотал что-то несвязное.
   У Коуди шумело в ушах. Они дрожали в объятиях друг друга.  Прошло  немало
времени, прежде чем они заговорили. Они просто лежали, тела были  влажные  и
усталые, но души ликующие. Дикон смотрел на  нее,  на  ее  мирное  спокойное
лицо, на глаза, прикрытые ресницами.
   - Коуди?
   - Хм?
   - Я все еще тебя люблю. Она открыла глаза и посмотрела на него. Когда она
заговорила, голос у нее дрожал:
   - А я никогда не переставала тебя любить.
   Это сообщение наполнило его чем-то хорошим,  согрело  темные  уголки  его
сердца, устранило часть горечи, которая занимала такое большое место  в  его
жизни в последний год. Впервые за эти месяцы  он  почувствовал  перед  собой
надежду.
   - Нам надо поговорить, - проговорил он чуть погодя.  -  Я  хочу  знать  о
Генри Коксе.
   Коуди подняла к губам чашку кофе. Кофе был крепкий - как раз то,  что  ей
было надо в данный момент, чтобы успокоить волнение в  животе.  Наклонясь  к
стойке, Дикон также пил кофе глотками.  Он  смотрел  на  Коуди  поверх  края
чашки.
   - Ну? - проговорил он.
   Коуди попросила его приготовить кофе, чтобы выиграть время и  разобраться
с тем, о чем он спрашивал. Она, однако,  все  еще  нервничала,  и  это  было
заметно. Наконец, Коуди поставила чашку.
   - Не знаю, что тебе сказать. Я встретилась с Генри в то  время,  когда  я
действительно нуждалась в друге.
   Она посмотрела на Дикона. Его лицо полностью лишено эмоций.
   - Я была опустошена после нашего разрыва, - продолжала она. - Спустя пару
дней родители отвезли меня в Дюрхем и я осталась у мистера и миссис Кокс  до
начала занятий. Их старший сын пару лет посещал Дьюк и взял  меня  под  свою
опеку.
   Она взглянула на Дикона. Ни один мускул на его лице не дрогнул.
   - Мы стали добрыми друзьями.
   - Очевидно.
   В голосе чувствовалась боль. Она должна дать ему понять... Но как?
   - Его родители относились ко мне, как к дочери.
   Коуди сделала паузу.
   - Как бы то ни было, через пару месяцев мы поженились.
   - Ты любила его? Голос у нее дрогнул:
   - Да. Он был добр ко мне.
   - Тогда почему вы развелись?
   - Полагаю, мы стали друг другу чужими.
   - Ты продолжаешь общаться с ним?
   - Он приезжает на Рождество и присылает цветы на мой  день  рождения.  Мы
остались друзьями, если ты это хочешь знать. И он часто звонит Кетти.  Между
нами   нет   горьких   чувств.   А   его   родители   считают   обязательным
останавливаться, когда бывают здесь проездом.
   - Как мило.
   От нее не ускользнул сарказм в его голосе.
   - Почему ты так говоришь?
   - Потому, что, как бы ты  ни  пыталась  все  приукрасить,  Коуди,  ничего
хорошего  не  получилось.  Все  равно  твоя  дочь  бегает   без   отцовского
руководства...
   - Ой, ты опять начинаешь ссору? - уныло спросила Коуди.
   - Нет, я не собираюсь спорить, но я хочу, чтобы ты знала мое мнение.
   Он вздохнул и провел рукой по шевелюре.
   - Послушай, мне тяжело думать о тебе, когда ты была с другим,  но  и  сам
жил не в монастыре все это время. Так или иначе, все останется позади. Но  я
люблю тебя... Хочу попытаться сначала...
   Коуди подняла глаза.
   - Что ты конкретно имеешь в виду?
   - Не знаю точно, давай встречаться время от времени, если ты  не  против.
Все произошло так быстро. Я должен сначала разобраться со своими делами.
   Коуди хотела сказать, что пойдет за ним на край  света.  Но  не  сказала.
Слишком  много  осталось  неясностей,  слишком  многое  требовало   решения.
Например, что он собирается делать, когда отработает свой  срок  в  Калгари.
Она не могла представить себе жизнь с Кетти в Мемфисе, когда он разъезжает с
концертами по триста дней в году. Было и кое-что другое, о  чем  требовалось
подумать.
   Неожиданно она обнаружила стоящего рядом Дикона. Он протянул к ней руки.
   - Коуди, я думаю, мы сможем все устроить, если у нас будет хотя бы  намек
на шанс... Что ты скажешь? Хочешь попробовать?
   Она была напугана, но храбро улыбнулась и кивнула:
   - Да.
   Она всего лишь надеялась, что все образуется.
   - На этот раз я хочу полной честности между нами, -  продолжал  Дикон.  -
Никаких уверток и утаиваний. Следующие месяцы будут довольно трудными...  Мы
выстоим?
   - Дикон? - у нее все еще были сомнения и неоконченные дела.
   - Только скажи да, Коуди.
   - Да.

Глава 7

   Прибыв на следующий день домой и запирая  машину  в  гараж,  Дикон  нашел
Кетти сидящей на крылечке, глядя на мир так,  словно  она  потеряла  лучшего
друга.
   - Что так мрачно? - спросил он, остановившись на верхней ступеньке. Кетти
смотрела на свои туфли.
   - Я под домашним арестом.
   - Из-за вчерашнего? Она кивнула.
   - И надолго?
   - На две недели.
   Дикон вздохнул и уселся в одно из плетеных кресел рядом с ней.
   - Извини. Это моя вина. Посмотрю, что можно сделать.
   - Сейчас с ней нельзя разговаривать - она злая, как черт.
   Он выгнул бровь. Ему хотелось видеть Коуди весь день. Когда он  последний
раз посмотрел на нее, у нее была широкая улыбка.  Конечно,  они  только  что
занимались дикой, страстной любовью... Хотя он хотел зайти к ней  утром,  но
все же решил, что лишний раз беспокоить не стоит.
   - Почему она взбесилась?
   - У нас еще один отказ. Когда Дикон с недоумением на нее  посмотрел,  она
продолжала:
   - Ты знаешь, мать дает обеды, вечера, ну.., и все такое. Ну, так вот, уже
трое позвонили...
   Какое-то мгновение казалось, что Кетти готова заплакать.
   - И все от этой старой толстой Мейбелин Картер, - пояснила девочка. - Она
пытается расстроить и мой вечер тоже.
   Мейбелин Картер! Имя звучало, как колокол. Когда-то Дикон провел  столько
времени в ее офисе за опоздания, что  и  сейчас  помнит,  какого  цвета  там
стены. Мейбелин считала его ленивым и ни на что не годным. Ей и в голову  не
приходило, что он мог проспать утром, потому что  ему  приходилось  работать
заполночь. Но почему Мейбелин создает трудности Коуди?
   - Помедленнее, Кетти. Я что-то не улавливаю. Набери дыхания и расскажи по
порядку, что же здесь происходит.
   Войдя в кухню, Дикон нашел Коуди  громыхающей  горшками,  сковородками  и
хлопающей дверьми. Она подняла глаза и удивилась, увидев его.
   - О, Дикон, привет. А я вот как раз убираюсь на кухне.
   - Больше похоже на то, что ты хочешь разнести ее на куски,  -  проговорил
он.
   Она одарила его насмешливой улыбкой.
   - Ну, да, пожалуй. Сегодня хочется сделать именно это...
   Дикон подошел к ней обнял и запечатлел поцелуй на ее губах.
   - Мне тебя не хватало. Коуди могла  лишь  кивнуть  и  полностью  отдалась
удовольствию от его объятий.
   - Мне тебя тоже.
   Весь день она почти ни о чем другом не могла  думать.  По  существу,  она
почти весь день только и грезила о проведенной накануне ночи.  Они  еще  раз
занимались любовью после разговора на кухне, а затем она проскользнула вниз,
моля Бога, чтобы миссис Викерс не услышала, как она уходит от  него.  В  тот
день она много улыбалась, несмотря на ноющие сомнения, которые  преследовали
ее время от времени. Затем Коуди получила еще один отказ,  и  ее  настроение
драматически ухудшилось.
   - Я напоминаю потного козла, - засмеялся он. - Я еще не принял душ.
   Ей было все равно, пусть от него даже пахло бы навозом. Ей нравилось быть
рядом...
   - Хочешь сначала выпить чего-нибудь холодненького ?
   Он утвердительно кивнул, они медленно  и  неохотно  разъединились.  Дикон
уселся за стол, а она тем временем положила в стакан  лед  и  наполнила  его
чаем. Затем она присоединилась к нему за столом и некоторое время он пил чай
в молчании.
   Наконец, Дикон поставил стакан и посмотрел на нее.
   - Я слышал, ты посадила Кетти под арест?
   - Совершенно верно.
   - Это моя вина. Ведь я же позвал ее... Она кивнула:
   - Да, ты взрослый человек  и  я  не  могу  тебя  контролировать.  Но  мне
хотелось бы думать, что с дочерью у меня такая возможность имеется...
   Коуди сделала паузу.
   - Кроме того, у Кетти есть своя голова на плечах и  ей  следовало  бы  об
этом помнить, прежде чем принимать решение.
   - Ну, а если мы с Кетти разделим наказание? - предложил он.
   Она выглядела удивленной.
   - Хорошо, ты арестован в своих комнатах на две недели.
   Дикон засмеялся.
   - И ты будешь навещать меня?
   - Послушай, ты не лучше Кетти. Уже клянчишь привилегии.
   Дикон взял ее руку.
   - Послушай, Коуди, мне не хочется видеть твою дочь наказанной  за  то,  в
чем виноват я. Я ничего не понимаю в воспитании детей, но когда я увидел  ее
вчера, мне просто захотелось ее ободрить. Прошу тебя, будь с ней помягче.
   - Очень ты добренький мальчик. Дикон ухмыльнулся и сжал ее руку.
   - Благодарю.
   Коуди отдернула руку. Она говорила о  дочери  и  ей  следовало  сохранять
благоразумие.
   - Я подумаю, - проговорила она. - Но не обещаю. Что-нибудь еще?
   Дикон поставил пустой стакан на стол.
   - Да, я хочу кое-что узнать об отказах...
   - Я вижу, у тебя есть персональная осведомительница - Я умею получать  от
людей информацию. У нее остались бамбуковые занозы, которые я загнал ей  под
ногти.
   - Кетти не умеет хранить секреты... Я в курсе.
   - Так все-таки, в чем же дело? У тебя три отказа за несколько дней?
   - Такое случается...
   - Ты хочешь сказать, что мое пребывание здесь не имеет к  этому  никакого
отношения? Послушай, Коуди, у меня, что, слово "идиот" написано на лице?
   Она отмахнулась.
   - Все утрясется.
   - До или после того, как они покончат с твоим бизнесом?
   Коуди не хотела сознаваться, насколько близко он был к истине.
   - Переживу, - проговорила она. - Не первый раз я сталкиваюсь с проблемами
в бизнесе. Так уж получается, когда живешь самостоятельно.
   - Давай, я тебе помогу, Коуди.
   - Нет.
   - Черт побери! Почему ты упрямишься? - он стукнул кулаком по столу.  -  Я
люблю тебя, хочу помочь. У меня есть возможности. И, кроме того, в этом  моя
вина.
   Коуди встала и прошла к мойке.
   - Я хочу решить свои проблемы сама.  Он  тоже  встал,  подошел  к  ней  и
обхватил вокруг талии руками.
   - И когда это ты стала такой самостоятельной? -  спросил  он,  прижимаясь
носом к ее затылку.
   Коуди вздрогнула, почувствовав его возбуждение.
   - Просто я хочу быть уверенной, что могу обеспечить себя и мою дочь, -  с
трудом проговорила она.
   Он повернул ее и начал пристально  смотреть  ей  в  глаза.  Ему  хотелось
заняться с ней любовью, потеряться в ней, забыть  про  все  свои  трудности.
Только Коуди обладает силой сделать это.
   - Не забывай, ты позволила мне жить в твоем доме, когда никто  другой  не
пожелал этого сделать. Я тебе обязан. Если дела у тебя пойдут слишком плохо,
я хочу об этом знать. Договорились?
   Коуди кивнула, и он поцеловал ее. Когда она подняла голову, он улыбался.
   - Ты не собираешься подняться ко мне? Попозже...
   Надо было быть полной идиоткой, чтобы не понять, что он имел в виду.
   - Не знаю. Это зависит от того, как скоро заснет Кетти.
   Он может называть ее лицемеркой, ее это не заботит. Она не  хочет,  чтобы
Кетти знала об их отношениях.
   - Я всегда могу погонять ее вокруг дома на машине. Она настолько умается,
что рано завалится спать, - улыбнулся Дикон.
   Коуди рассмеялась и игриво шлепнула его.
   - Ты просто несносен!
   Он притянул ее к своему телу.
   - Да, действительно. Но я думаю, что тебе именно это во мне нравится.
   На следующее утро Алма Блек провела Дикона  в  свой  офис  и  указала  на
свободный стул.
   - Это сюрприз, мистер Броуди, - сухо проговорила она. - Я не ожидала  вас
до начала следующей недели. Ну, как идет очистка на шоссе номер четыре?
   Взгляд его казался угрюмым.
   - Вы были правы, мисс Блек. Я усвоил урок и готов сотрудничать с вами,  -
Дикон сделал паузу. - Очень сожалею, что доставил вам массу хлопот.
   Когда она и глазом не моргнула, он продолжал:
   - Во всяком случае, у меня есть идея, как я могу лучше  послужить  вашему
городу и заставить людей поработать на увеличение вашего бюджета, о  чем  вы
просили.
   Дикон увидел, что заставил мисс  Блек  поднять  бровь  при  упоминании  о
бюджетных проблемах. Конечно же, он  действовал  наугад,  поскольку  не  мог
знать, как обстоят финансовые проблемы ее агентства. Но  он  не  сомневался,
что  организации,  финансируемые  из  бюджета,  всегда  имеют  трудности   с
деньгами.
   - Ну, так что вы скажете? - спросил Дикон.
   Она рассматривала его.
   -  Вы  очень  добры,  мистер  Броуди.  Так  в  чем  же  заключается  ваше
предложение?
   Дикон  выдержал  паузу,  пока  не  завладел  их   полным,   безраздельным
вниманием.
   - Перестань суетиться, Кетти, все займет не больше минуты.
   Коуди раздраженно вздохнула.
   - Дикон, может, ты скажешь, наконец, в чем дело? - спросила она.
   Все трое сидели за столом на кухне и  пили  холодный  чай.  Часом  раньше
Дикон сказал, что у него есть нечто важное, что нужно обсудить  с  ними.  Он
даже вручил Коуди блокнотик, чтобы она могла сделать заметки.
   - Наш госпиталь слишком мал, - для начала заявил он.
   Коуди и Кетти обменялись взглядами.
   - Именно об этом ты собрался с нами поговорить?
   - Я хочу построить раковый центр с большим детским отделением, -  ответил
он.
   Коуди встретилась с ним глазами. Он выдержал ее взгляд.
   - Когда ты это решил?
   - Полагаю, я всегда считал, что здесь надо что-то делать,  просто  раньше
мне не хватало смелости.
   - Я думаю, это великая идея, - проговорила Кетти.  -  Правда,  ма?  Коуди
улыбнулась:
   - Ты сейчас во всем его поддержишь, -  улыбнулась  Коуди.  -  Так  как  я
скостила тебе неделю ареста.
   Кетти бросила на Дикона взгляд "истинной поклонницы", и  он  подмигнул  в
ответ.
   - Так в чем же состоит план? - спросила Коуди.
   - Сначала я прошу своего менеджера созвать  пресс-конференцию  и  объявлю
свою идею. - Полагаю, мы сможем собрать сотни две  человек.  Для  начала  по
тысяче баксов с носа...
   У Кетти вылезли глаза на лоб:
   - По тысяче!
   - Для них это семечки. Коуди нахмурилась.
   - Дикон, ты говоришь "мы". А какое к этому отношение имею я?
   - Я хочу, чтобы ты устроила вечер здесь. Она чуть не уронила чашку.
   - Нет. Несерьезно!
   - Я найму сколько надо помощников, возьму напрокат столы и стулья и  все,
что нужно еще.
   - Нет!
   - Ма, перестань! - прокричала Кетти.
   - Это значит стать крестной матерью  всех  благотворительных  событий,  -
пояснил он.
   - Ты что, свихнулся, Дикон? - заявила Коуди. - Для начала  каким  образом
ты собираешься доставить сюда этих людей? Здесь нет аэропорта.
   - Маленький аэропорт есть. У большинства есть личные самолеты, я обеспечу
лимузинами тех, кто прилетит в Уинстон Салем.
   - А где они остановятся? Ты забыл, что в Калгари нет классного отеля?
   - О! Мелочи! Мы попросим жителей города  проявить  гостеприимство.  Коуди
покачала головой:
   - Все это кажется безумным, - засомневалась она. - Как ты думаешь,  будут
себя чувствовать жители Калгари, зная, что  они  не  могут  прийти  на  твой
вечер, особенно посл