осознав
окончательно, кому возносит мольбы - дьяволу или Богу.

***

   Кэтрин Данмор потянулась всем телом, словно кошка.
   Ей потребовалось немало трудов  и  времени,  чтобы  залучить  в  свою
постель Черного Парлана, но дело того стоило. По сравнению с ним все  ее
предыдущие любовники выглядели сосунками. Он стоял,  разглядывая  что-то
за окном, а она  наслаждалась  видом  его  мощного,  мускулистого  тела.
Теперь уж он попался - ему не выскользнуть  из  ее  сетей.  Эта  женщина
верила в свои чары и была убеждена,  что  несколько  ночей,  проведенных
вместе, свяжут их навсегда.
   -  Возвращайся  в  постель,  Парлан,  -  промурлыкала  она   и   даже
облизнулась,  когда  он  повернулся  к  ней,   демонстрируя   все   свои
достоинства.
   Карие глаза  -  такие  темные,  что  казались  черными,  смотрели  на
лежавшую на кровати женщину  без  всякого  выражения.  Парлан  не  любил
Кэтрин, но не мог отрицать, что она обслужила его,  что  называется,  по
первому разряду. В ее чувственной ненасытности таился какой-то вызов, но
Парлана не волновал душевный настрой женщины. Не думал он и о  том,  что
является для нее кем-то большим, нежели просто самцом.  По  его  мнению,
Кэтрин  могла  столь  же  пылко  отдаваться  любому  другому   существу,
обладающему теми же мужскими достоинствами, что и он.
   Вздохнув, Парлан направился  к  постели,  где  Кэтрин  не  так  давно
продемонстрировала ему все, на что способна распаленная  похотью  самка.
Теперь, правда, ее чувственность его не волновала, поскольку собственную
он уже утихомирил. Заметив на лице женщины  гнев  в  тот  момент,  когда
потянулся за своей  одеждой,  Парлан  попытался  было  подобрать  нужные
слова, чтобы попрощаться. Говорить что-либо следовало осторожно - Кэтрин
как-никак была преданным  союзником  их  семейства.  Стоило  хотя  бы  в
малейшей степени оскорбить ее - и могла разразиться "буря, а иметь  дело
с женскими истериками Парлану в данный  момент  не  хотелось.  Семейство
Кэтрин весьма желало  бы  выдать  ее  замуж,  а  это  делало  женщину  в
определенном смысле опасной.
   Надевая дорожные штаны, он позволил себе ухмыльнуться. Ее бы  воля  -
она бы оставила его "дружка" себе  на  веки  вечные.  Признаться,  ночью
"дружок" пребывал в таких тяжких трудах, что его и на самом  деле  можно
было одолжить ей на несколько дней - от него  теперь  проку  было  мало.
Снова ухмыльнувшись - на сей раз  тому  странному  направлению,  которое
приобрели его мысли, Парлан признался себе, что ему, собственно,  не  на
что  жаловаться  -  он  сам  поддался  ее   чарам   и   откликнулся   на
недвусмысленное предложение.
   Еще месяцев шесть назад он с радостью бы снова забрался в ее постель,
готовый продолжать баталию страсти. Но прошло время - и выяснилось,  что
стоило ему переспать с этой женщиной, как интерес к ней угас. В двадцать
восемь лет он знал, что его мужественность не требует доказательств.
   Дело заключалось в том, что именно он хотел получить  от  женщины,  а
как раз этого в объятиях Кэтрин Данмор он найти не мог.
   - Ты не можешь просто взять и уехать от меня! Еще совсем рано.
   - Это верно, но рассвет близок, а  путь  до  Дахгленна  неблизкий,  -
пробормотал Парлан, стараясь не смотреть в ее сторону.
   - Нет, ты и в самом деле  решил  уехать?  -  женщина  сдерживалась  с
трудом: еще немного - и она прокричала бы эти слова прямо ему в лицо.
   - Я должен. Меня  не  было  почти  месяц,  а  на  такой  долгий  срок
оставлять без присмотра Артайра нельзя. - Парлан  нахмурился,  поскольку
мысль о том, что мог натворить Артайр в его отсутствие,  не  давала  ему
покоя.
   - Надеюсь, ты не волнуешься по поводу того, что он в твое  отсутствие
попытается захватить власть?
   - Нет, но сейчас он занимает слишком важное место, а у него в  голове
слишком мало мозгов. У меня есть кое-какие планы на будущее, и я не могу
позволить ему их расстроить по глупости.
   Кэтрин решила не дразнить гусей и не расспрашивать о  планах  Парлана
до поры до времени. Усевшись на постели, она принялась прибирать  волосы
таким образом, чтобы они  не  скрывали  соблазнительных  округлостей  ее
тела, которые - она знала -  так  нравились  мужчинам.  Все  закончилось
слишком быстро, Кэтрин требовалось больше времени, чтобы подчинить  себе
Парлана. Ее семейство настоятельно  требовало,  чтобы  она  вышла  замуж
вторично. И в этом смысле лучшей кандидатуры,  чем  Парлан  Макгуин,  не
сыскать. Удержать его воплями о поруганной девственности и  соблазненной
невинности было невозможно -  слишком  уж  много  сплетен  ходило  о  ее
любовных утехах после ранней смерти мужа,  который  скончался  два  года
назад. Тем не менее кое-какие  пути  залучить  Парлана  в  брачное  ложе
существовали.
   Они, однако, требовали времени. Кэтрин не хотелось упускать  шанс.  К
сожалению, было похоже, что Парлан ее точку зрения не разделял.
   -  Брось,  Парлан,  -  произнесла   она,   протягивая   руку,   чтобы
прикоснуться к  его  гениталиям  и  пряча  свой  гнев  перед  лицом  его
очевидного равнодушия. - Что может значить еще одна ночь?
   - Я и так слишком загостился, - кратко ответил он и,  надев  стеганый
колет, выбрался из плена ее рук. - Все  готово  к  отъезду,  откладывать
смысла нет.
   Сжав  зубы,  чтобы  сдержать  слова  упрека,  она  помолчала,   затем
осведомилась:
   - И когда прикажешь ждать тебя назад?
   Парлан понял, что женщина  не  догадывается,  сколь  ничтожное  место
занимает в его жизни.
   - Трудно сказать. В это время года всегда прорва дел.
   - Мне тоже следует поторопиться домой, - соврала  Кэтрин  не  моргнув
глазом. - Возможно, остановлюсь в Дахгленне, чтобы передохнуть.
   - Как тебе будет угодно. - Целуя женщину в щеку,  он  пожелал,  чтобы
этого не случилось. - Счастливо оставаться, Кэтрин.
   Как только мужчина удалился, Кэтрин выместила весь свой гнев на  том,
что ее окружало: разбросала  одежду,  покрывала  и  даже  расшвыряла  по
комнате стулья.  Нет,  решила  она,  немного  успокоившись,  Парлану  не
удастся отделаться от нее так же легко, как от трактирной шлюхи.
   Она, Кэтрин, даст ему время привести свои дела в порядок, после  чего
явится в его замок погостить. Как только  она  займет  место  в  постели
рядом с ним, все так или иначе образуется.

***

   Рассвет застал Парлана на пути к Дахгленну. Он  гнал  коня  что  было
силы. Хотя он не имел ничего против того, чтобы пожить в городе,  Парлан
не слишком любил пребывать вдали от родового гнезда. Если бы Артайр  был
постарше и поумнее, в город по делам Парлан посылал бы его.
   Увы, старший  в  роду  знал,  что  Артайр  станет  там  пьянствовать,
волочиться за женщинами и обзаведется кучей врагов, которых и так было с
избытком. Все это наводило  Парлана  на  печальные  мысли  и  объясняло,
отчего чаще всего с ним рядом оказывался Лаган Данмор.  Оставалось  лишь
надеяться, что в его, Парлана,  отсутствие  Артайр  не  натворил  ничего
ужасного.
   Когда два дня спустя Парлан  наконец  добрался  до  родового  гнезда,
Дахгленна, и въехал под своды ворот, он сразу догадался: что-то  все  же
произошло. Люди приветствовали его с привычным  подъемом,  но  с  трудом
скрывали вздохи облегчения. Было похоже, что с ним хотят поговорить,  но
никто  не  отваживался  начать.  Парлан  собрался  уже   было   схватить
кого-нибудь за шиворот и потребовать объяснений, но в  этот  миг  увидел
коня.
   Увидел - и замер от восхищения. В тот момент ему  даже  не  пришло  в
голову спросить, откуда  в  замке  это  животное,  -  настолько  он  был
погружен созерцанием достоинств жеребца. Конь был как минимум на  локоть
выше в холке его собственного, а  силуэт  свидетельствовал  о  том,  что
животное очень сильное и выносливое. Белоснежная  шерсть  коня  поражала
удивительно чистым и ярким цветом. Парлан хотел было уже  отдать  приказ
оседлать его для себя, несмотря на очевидную агрессивность  белоснежного
красавца, когда в Дахгленн въехали Малколм  и  Лаган.  Они-то  не  стали
дожидаться удобного момента, чтобы переговорить с Парланом.
   - Вы уже видели это великолепное животное? - спросил Парлан, замечая,
однако, что товарищи чем-то озабочены.
   - Да, видел, - бросил Малколм и,  повернувшись  к  кому-то  из  слуг,
осведомился:
   - Как дела у парней?
   - Не слишком хороши. Тот,  что  постарше,  сильно  болеет,  а  другой
проклинает нас на чем свет стоит.
   -  И  недаром!  -  воскликнул  Лаган.  -  Разве   с   ними   Обошлись
по-человечески?
   - Воду и еду они получают регулярно, - робко запротестовал кто-то.
   - Вчера я дал им еще одеял, но, боюсь, младший оказался  прав,  когда
ответил, что они сгодятся им в качестве саванов, -  пробурчал  тот,  кто
говорил первым.
   - Молчать! - Тишина, наступившая после окрика Парлана, была зловещей.
- Что за парни? - поинтересовался он.
   - Артайр совершил набег на Фергюсонов, - объяснил  Лаган,  зная,  что
Парлан будет недоволен, поскольку не давал такого приказа.  -  Когда  мы
возвращались назад, то случайно наткнулись на двух парнишек в  облачении
клана Менгусов и прихватили их с собой.
   - Сколько лет парням?
   - Одному  лет  двадцать,  а  может,  годом-двумя  меньше,  -  ответил
Малколм. - Кто-нибудь из присутствующих здесь назвал бы его мужчиной, по
мне же он -  как  есть  парнишка.  Ну  а  второму  уж  точно  не  больше
двенадцати.
   - Какую сумму выкупа за них назначили?
   - Никакую, - произнес Лаган после заминки-.  -  Оба  гниют  в  яме  в
ожидании, когда ты вернешься и решишь, что и как.
   Малколм и Лаган последовали за Парланом, который двинулся к  входу  в
темницу. Помешкав, за ними  отправились  еще  несколько  человек;  когда
выяснилось, что Артайр не в силах явиться  пред  очи  брата  по  причине
сильнейшего опьянения, гневу Парлана не было  предела.  Обитатели  замка
бросались от хозяина  врассыпную,  когда  он,  печатая  шаги  по  камню,
направился к темнице, откуда доносились негромкие стенания.
   Решетка, закрывавшая яму, была поднята в  одно  мгновение,  и  Парлан
заглянул в глубину, держа на вытянутой руке фонарь. Он увидел небольшого
парнишку, прижимавшего к себе другого,  постарше.  Младшенький  укачивал
его на коленях и тихо плакал. Старший из молодых людей явно  был  опасно
болен. Неожиданно младший понял, что за ними наблюдают, и поднял  глаза.
Даже испачканное грязью и подтеками слез его небольших  размеров  личико
было слишком тонким и красивым для мальчика. Его не портила даже гримаса
ярости и ненависти, исказившая черты. Пытаясь подавить в себе  очередной
приступ ярости на брата, Парлан, однако, внимательно осмотрел пленников.
   В любое другое время этот пристальный  взгляд  напугал  бы  Эмил,  но
сейчас она не рассуждала и не колебалась. Обняв крепче умиравшего брата,
девушка воскликнула:
   - Эй вы, падаль! Вонючие стервятники!  Слишком  рано  вы  явились  за
своей добычей! Это тело пока еще вам не принадлежит!
   - Поднимите их наверх. Немедленно! - гаркнул Парлан и,  развернувшись
на каблуках, отошел от ямы в сторону.
   Голос лэрда при этом прерывался от гнева.

Глава 2

   На мгновение Эмил показалось, что  она  ослышалась,  но  потом  стало
ясно, что яму навестил Черный Парлан собственной персоной. Лэрд произнес
несколько коротких и ясных команд. Теперь, когда у нее  на  руках  лежал
больной брат, девушку мало волновало, относились ли они к ней тоже.
   Она  не  просила  свободы  и,  когда  Лейта  подняли  наверх,   снова
опустилась на холодный пол.
   - К тебе это тоже  относится,  паренек,  -  сказал  Парлан,  все  еще
пытаясь справиться с бушевавшим в его душе гневом на Артайра -  хотя  бы
для того, чтобы не напугать мальчика.
   Она  отбросила  руки,  которые  протянулись,  чтобы  помочь,  и  сама
поднялась вверх по веревке. Хотя пребывание в яме основательно подточило
силы  Эмил,  она   отказывалась   это   признавать   и   тем   более   -
демонстрировать.
   Впрочем, кое-какие силы у нее были: она тайком упражнялась  в  яме  -
когда Лейт забывался тяжелым сном - и теперь могла стоять  перед  людьми
Парлана прямо, не качаясь.
   - Не смей меня трогать, свинья, - прошипела она в ответ на  очередную
попытку ей помочь.
   Парлан не привык, чтобы с  ним  разговаривали  в  подобном  тоне,  но
усилием воли подавил  инстинктивную  вспышку  ярости.  Спустя  некоторое
время его даже позабавила отвага грязного,  жалкого  на  вид  маленького
мальчика. Но это было потом. Теперь же Парлан пытался уладить неприятную
ситуацию, возникшую по милости Артайра. Хотя оба мальчика были в грязи и
воняли черт знает как, их одежда свидетельствовала, что они  принадлежат
к верхушке клана Менгусов. Бездумный поступок брата легко  мог  положить
начало  кровавой  вражде  двух  семейств.  А  этого  Парлану  совсем  не
хотелось.
   Когда процессия добралась до жилого  помещения,  Макгуины  наконец-то
приступили  к  врачеванию  ран  Лейта,  по-прежнему  находившегося   без
сознания. Эмил старалась им не мешать, но внимательно следила  за  всем,
что делали с ее братом. Хотя помощь  и  запоздала,  что  было  очевидно,
девушка подивилась тому проворству, с коим  Лейт  был  раздет,  вымыт  и
уложен на чистые простыни. По счастью, раны парня не нагноились, хотя  и
не зажили. По-прежнему над юношей витала угроза смерти.
   - Как вас зовут? - сурово осведомился Парлан.
   Эмил ничуть не испугалась, вновь оказавшись  перед  темными  грозными
очами главы клана Макгуинов.
   - Шейн и Лейт Менгус. Причем Лейта вы едва  не  угробили,  -  сказала
она.
   Затейливо ругаясь,  Парлан  лично  принял  участие  в  обработке  ран
молодого Лейта Менгуса.
   Как и прочих, его поразило, что раны  не  загноились  и  не  отравили
крови молодого Менгуса. Даже если бы парень и выжил - а в  благополучном
исходе уже мало кто сомневался, - жестокое обращение с наследником клана
вполне могло  стать  причиной  затяжной  родовой  свары,  сопряженной  с
кровавыми конфликтами, и Парлан сейчас  прикладывал  все  усилия,  чтобы
этого не произошло. Для себя  он,  однако,  отметил,  что  юный  пленник
находился именно в том самом состоянии, в каком  начинают  войну  не  на
жизнь, а на смерть.
   Человек своего времени, Парлан любил набеги, хорошую драку на мечах и
знал, что труп врага всегда пахнет приятно. В нем говорила родовая кровь
и десятки поколений воинов, наследником которых он был. Он хорошо  знал,
как ненависть переходит в кровную вражду, когда целые кланы  берутся  за
оружие, чтобы отстоять родовую честь.
   Но он знал, кроме того, как губительно плановая вражда сказывалась на
всей стране, которой требовалось единство, чтобы  противостоять  внешним
врагам.
   Размышления Парлана прервал приход Артайра. Впрочем, долго копившаяся
ярость на брата могла еще подождать.
   Зато не могла ждать ярость Эмил, которая знала, кто являлся  причиной
страданий ее брата. Она сжала кулаки и кинулась на Артайра.
   Тот спас свои глаза только потому,  что  успел  инстинктивно  поднять
руки. Двое Макгуинов схватили девушку за запястья,  но  они  были  не  в
силах удержать поток ругательств, рвавшихся из ее горла.  К  счастью,  в
сумятице происшедшего истинно женский способ выражать ненависть к  врагу
прошел незамеченным. Эта отчаянная выходка, однако, не  убавила  боевого
пыла Эмил, и, когда ее  отпустили  и  снова  позволили  занять  место  у
изголовья брата, та готова была четвертовать каждого  Макгуина,  который
встречался на ее пути. Парлан тем временем сделал вид, что ее схватка  с
Артайром не имеет к нему никакого отношения. Было ясно, что лэрд затевал
свою собственную игру.
   - А, ты нашел пленников, - произнес между тем Артайр, глядя в  черные
от ярости глаза Парлана.
   - Я нашел только полумертвых людей, - ответствовал глава клана. - Мне
кажется, они стоили бы дороже, если бы с ними получше обращались.
   - Как всегда, мне ничего  не  говорят,  -  начал  было  оправдываться
Артайр, но тут же получил сильный пинок, который отбросил его к стене.
   - Ты был слишком пьян все это время, чтобы  слушать  кого  бы  то  ни
было. Все-таки ты идиот! Потратил столько сил, чтобы уморить  наследника
Лахлана Менгуса! Ты отдаешь себе отчет, чем это грозит всем нам?
   - Менгусам нас в жизни не побить! - крикнул  Артайр,  но  получил  за
подобный ответ еще одну здоровенную оплеуху от разгневанного брата.
   - Глупец! У них связи с Маквернами и Бротами - да  и  с  Фергюсонами,
кстати сказать, - прорычал Парлан, пришпилив рукой Артайра к стене. -  И
не забывай, что у них связи при дворе, а это может  навлечь  скорый  суд
короля на наши головы!
   Парлан ослабил хватку, и Артайр, никак этого не ожидавший, рухнул  на
пол.
   - И тогда все твои подвиги назовут коротко и ясно -  "убийство",  что
вполне соответствует действительности. А отвечать  за  все  будет  клан,
потому что король объявит нас вне закона. Не говоря уже  о  том,  что  у
Менгусов найдется достаточно доброхотов, которые будут нам мстить!
   - И чего ты злишься? - пробормотал Артайр. - Парни-то живехоньки!  За
них еще и выкуп заплатят!
   - Проваливай, - проревел Парлан, - если не хочешь,  чтобы  я  посадил
тебя в ту же яму, где они были, и продержал с недельку!
   Артайр подчинился команде брата без возражений. Когда Парлан в гневе,
лучше всего отступить. Кроме того, заметив, что Лейт Менгус не  в  силах
шевельнуться, Артайр наконец понял, что совершил ошибку.
   Парлан  переключил  внимание  на  стройного  мальчика,   назвавшегося
Шейном:
   - Пора теперь и тебя помыть, вот что.
   - Не нуждаюсь я в твоей помощи. Сам помоюсь,  -  бросила  Эмил.  -  И
сделаю это вместе с Лейтом, когда он выздоровеет и войдет в силу.
   - В жизни он не войдет в силу, если ты рядом с ним будешь вонять, вот
что я скажу, - пробурчал Парлан и приказал своим людям принести воды для
омовения.
   Эмил уже собралась было сказать Парлану, куда ему следует  слить  всю
эту воду, когда Лейт слабо коснулся ее рукава и сказал:
   - Помойся, малыш, от тебя и в самом деле несет.
   В свою очередь коснувшись руки брата, Эмил ответила:
   - Тебе нельзя ни говорить, ни двигаться - ты слишком слаб.
   - Слаб-то я слаб, зато сильно вонял - прямо как ты сейчас, - произнес
Лейт с улыбкой и вдруг зашелся кашлем, который прервал беседу.
   К постели Лейта приблизился Лаган,  чтобы  напоить  больного  крепким
бульоном, который только что принесли. Между  тем  Эмил  наблюдала,  как
наполнялся чан, и очень  надеялась,  что  Макгуины  после  этого  уйдут:
девушка очень боялась, что они обнаружат ее обман.
   - Тут, стало быть, чистое бельишко, чтобы ты надел, - сказал Малколм,
укладывая на кровать кое-что из одежды. -  Должно  подойти.  Я  даже  не
поленился и принес шапочку к твоему новому костюму. - Он  с  отвращением
покосился на бесформенный головной убор, украшавший ее голову:
   - Ты что же? Ни разу, значит, ее не снимал?
   Она промолчала, потому что поняла: мужчина не рассчитывает на  ответ.
Зато поблагодарила за одежду:
   - Спасибо. Как там Элфкинг?
   - Нормально, насколько это возможно. Этот белый дьявол никого к  себе
не подпускает, - проворчал Малколм.
   - Неужели этот белый жеребец - твой? -  спросил  Парлан,  не  скрывая
изумления. По его мнению, иметь  такого  коня  безбородому  парнишке  не
пристало.
   - Точно. Я его взял на воспитание, когда он  был  еще  жеребенком,  -
ответила Эмил, не сумев подавить гордость, прозвучавшую в голосе.
   -  Но  хороших  манер  ты  ему  не  привил.  Придется  мне  над  этим
потрудиться.
   - У тебя не хватит на это времени. Отец скоро нас выкупит, -  сказала
Эмил и вдруг почувствовала грусть.
   - Вас-то он выкупит, но лошадь  останется  здесь.  Твой  жеребец  мне
приглянулся.
   -  Сомневаюсь,  что  ты  приглянулся  ему.  Он  -  очень  разборчивое
животное. И не уверен, что тебе  удастся  оставить  его  себе,  -  резко
бросила девушка.
   У Парлана от удивления глаза на лоб полезли.
   - Эй, парень, здесь я решаю, что оставить себе, а что