е  и  улыбнулась.
Естественная реакция женщины, которой приятны ласки своего мужа, сказала она
себе.
   Но оказалось, что так неожиданно осознанная любовь к Блейку  разбудила  и
ее плоть. Что-то внутри подсказывало, что теперь они уже не смогут соблюдать
заведенный порядок, "дозирование" своей интимной близости. Этот порядок  был
давно освоен, привычен и позволил им получить много приятных  мгновений.  Их
сексуальные  отношения  никогда  не  возникали  спонтанно  от   сиюминутного
страстного желания. У Блейка во всем и даже в этом была  размеренность.  Они
спали в раздельных спальнях и всегда заранее  договаривались  о  предстоящей
близости. Блейк даже вел календарь, в котором отмечал... "опасные" дни своей
жены, и поэтому ему нетрудно было вычислить  график  ее  месячных.  Впрочем,
Юлиана принимала противозачаточные пилюли.
   Ей  вдруг  показалось  страшно  интригующей  близость  с   мужчиной   без
расписания. Вот бы было здорово, с восторгом подумала Юлиана.
   Воображение стало рисовать картины одну заманчивее другой. Но тут  же  ее
одернул рассудок: разве  он  станет  рисковать?  Грустно  усмехнувшись,  она
возразила себе.
   Конечно, на то, что они с мужем не спят вместе, есть свои причины. Блейка
с самого начала устраивала их некоторая обособленность не только днем, но  и
ночью. И он осознанно культивировал ее, во всем сохраняя с ней  определенную
дистанцию и тем самым подстраховывая себя от недопустимых  и,  с  его  точки
зрения, излишних женских притязаний.
   Но понимать не всегда значит принимать. И сейчас наступило  такое  время,
когда ее душа восстала  против  всего  того,  что  недавно  казалось  вполне
естественным. У нее возникло вдруг неприятное ощущение при воспоминании, как
он едва заметно кивает, как бы подавая ей знак, что собирается  заглянуть  к
ней ночью. А как бы ей хотелось, чтобы он без всяких намеков зашел к  ней  в
комнату, поцеловал, приласкал и, лежа  в  постели,  томясь  в  предвкушении,
дожидался бы ее из душа, а потом, уставший и обессиленный, остался бы у  нее
на всю ночь. Наверное, это здорово - заснуть в объятии мужа!
   Раньше ей бы и в голову не пришло такое, но сейчас страх потерять  Блейка
настолько перевернул  все,  что  в  ней  впервые  за  время  их  супружества
поднялась волна протеста против сложившихся между ними отношений. Разве  это
можно назвать семьей? Ведь каждый живет сам по себе, а вокруг одна  пустота,
фикция и.., немного "постели". Ну и чем это отличается  от  проституции?  Да
ничем! Боже, как противно!
   Нет, нет,  быстро  одернула  она  себя.  Это  было  бы  несправедливо  по
отношению к Блейку и вообще к браку. Секс - лишь одна сторона нашей семейной
жизни. Нам хорошо вдвоем, и это самое главное. А потом мы отличные друзья. У
нас беда, радость - все пополам. Так стоит ли сводить все  лишь  к  плотским
инстинктам?
   Любопытно!  Осознание  любви  тут  же  привело  ее  к   отрицанию   всего
остального, что составляет их совместную жизнь, стало привычно, а значит, до
сих пор вполне удовлетворяло ее. Неужели любовь настолько  всеразрушительна,
что не оставляет за собой камня на камне?
   Какое безрассудство! И если тебя угораздило вдруг ощутить в себе  любовь,
зачем же терять голову? Оглянись вокруг, взвесь все еще раз, и  ты  поймешь,
как крепок ваш союз. Ведь не будь  этого,  вы  бы  не  решились  планировать
рождение ребенка на следующий год. Так стоит ли  так  изводить  себя  только
оттого, что тебе вдруг захотелось больше, чем ты имеешь?
   Пусть Блейк не испытывает того, что чувствуешь ты. Но он по-своему  очень
внимателен Нельзя же заставить человека любить. А вспомни о  ваших  любовных
играх в постели. Ну разве они не хороши, даже не  красивы?  Ведь  нельзя  же
отрицать, что Блейк очень ласков и искусен в сексе!
   Ради Бога, что тебе еще нужно от жизни? Ты имеешь все, о чем  мечтала,  -
деньги,  крепкую  семью,  прекрасную  работу.  Единственное,  что  от   тебя
требуется, держать под замком эмоции и, конечно, выбросить  из  головы  свою
дурацкую неудовлетворенность. Это ни к чему хорошему не приведет.
   Но, Боже праведный, сделай так, чтобы он сегодня очень устал и не захотел
прийти ко мне ночью. Так много  всего  навалилось,  и  теперь  просто  нужно
время, чтобы справиться с этим. Надо во что бы то  ни  стало  успокоиться  и
спрятать подальше свое сомнения. А то ведь  можно  наделать  глупостей  или,
чего доброго, выдать себя. Хватит истерики,  Юлиана,  возьми  себя  в  руки.
Зачем тебе лишние сложности и неприятности?
   А вдруг я не сдержусь и брошусь ему на шею? Или захочу,  чтобы  он  обнял
меня, поцеловал... Блейк, наверное, даже не представляет, как приятно, когда
тебя обнимают.
   Ему было не свойственно прикасаться к ней за  исключением  тех  моментов,
когда они занимались любовью, взять ее за руку,  обнять  ее  за  плечи,  тем
более - какой ужас! - за талию. Ее муж  всегда  пунктуально  соблюдал  рамки
приличия, как он их себе представлял.
   И Юлиана понимала, почему он ведет себя так. Виной тому -  поведение  его
матери...
   Вновь зазвонивший телефон  растревожил  тишину  дома  и  нарушил  ход  ее
мыслей.
   Юлиана встрепенулась.
   Блейк... Она  почему-то  был"  уверена,  что  это  именно  он  звонит  из
аэропорта предупредить о своем приезде.
   Блейк Престон без всякого энтузиазма относился к телефонным звонкам своей
жены, хотя сам нередкой отовсюду звонил ей. Это была еще одна из его причуд,
причину которой  она  тоже  прекрасно  понимала.  Мать  Блейка  доводила  до
бешенства его отца своими  постоянными  телефонными  надоеданиями,  особенно
если тот уезжал куда-то по делам. Причем она докучала ему не  милой  женской
болтовней, а неуемной ревностью, за которой, как и всегда в  таких  случаях,
стояло чувство собственничества. Ей постоянно нужно было знать, где он,  что
делает и когда будет дома.
   Но и дома Мэтью Престон ни на минуту  не  оставался  без  внимания  своей
жены. Она непрестанно приставала  к  нему  с  ласками,  целовала,  обнимала,
сюсюкала с ним. Норин Престон была эмоционально  неуравновешенной  женщиной,
любившей своего красавца-мужа до самозабвения.
   Юлиана знала об отношениях родителей своего мужа не от него самого, а  из
рассказов собственной матери, которая около  двадцати  лет  прожила  в  доме
Престонов  в  качестве  прислуги  и  погибла  год  назад   в   автомобильной
катастрофе.
   Юлиана закрыла глаза, удерживая слезы.
   Бедная мамочка...
   При воспоминании о матери ей всегда хотелось плакать,  и  всякий  раз  ее
удерживало только то, что маме это бы очень не понравилось. Она  была  такая
добрая, с  открытой  душой,  жизнерадостная...  Лили  Мэйсон  принимала  все
превратности  судьбы  с  наивным  и  совершенно   естественным   оптимизмом.
Казалось,  грусть  и  дурное  настроение  просто  обходили  ее  стороной.  К
несчастью,  однако,  доверчивость  и  жизнелюбие  Лили  стали  причиной   ее
многочисленных связей с мужчинами, которым было совсем не трудно внушить  ей
любовь и привязанность.
   Но все, что им требовалось, было красивое тело ее матери и удовлетворение
инстинкта самца. Никто из них ни разу не предложил ей выйти  замуж.  Так  же
поступил и ее отец, который немедленно исчез, как только  обнаружилось,  что
его подружка, еще совсем подросток, забеременела.
   Впрочем, у Лили хватило ума не вступать ни с  кем  из  своих  знакомых  в
более тесные отношения и не приводить никого в  дом  в  качестве  временного
отца своей дочери. Тем не менее иногда по ночам, лежа в постели, но не успев
заснуть, маленькая Юлиана видела, как  ее  мать,  крадучись,  пробиралась  с
кем-то из них в свою комнату.
   Это прекратилось, как  только  Лили  с  дочерью  поселились  в  крохотной
квартирке над гаражом Престонов. Но не надолго. Лили теперь устраивала  свои
тайные  встречи  днем,  когда  Юлиана  занималась  в   школе.   Но   девочка
догадывалась об этом, так как их квартира, когда она возвращалась с занятий,
то и дело благоухала запахами то мужского одеколона, то сигарного дыма...
   Телефон, не переставая, надрывался, настойчиво требуя внимания к себе. Он
наконец вырвал Юлиану из плена прошлого. Что я делаю?  Кому  нужна  вся  эта
грязь? Прошлое содержит в себе объяснения многому, но оно не дает  рецептов,
как жить в настоящем и будущем.
   Соберись и сделай так, чтобы Блейк ни о  чем  не  догадался.  Между  вами
ничего не изменилось. Ничего!
   Дав себе установку вести себя так, будто это всего лишь деловой звонок, и
сделав большой вдох, Юлиана подняла трубку. Она работала  в  отделе  внешних
сношений  в  крупной  международной  косметической  фирме,  и  ей   не   раз
приходилось под маской сдержанной холодности  и  высокомерия  скрывать  свои
истинные настроения.
   - Юлиана Престон, - произнесла она с величественным спокойствием.
   - Это Блейк, Юлиана.
   - Блейк! - воскликнула  она  с  наигранной  веселостью.  -  Ты  нехороший
человек, заставил меня так волноваться. -  В  ее  голове  не  послышалось  и
намека на истинные переживания.
   Как бы подхватив игру своей жены, Блейк вальяжно рассмеялся в ответ.
   - Я здесь сижу, - живо продолжила она, - и воображаю себя уже вдовой.
   - Воображаешь или надеешься? - спросил он после некоторой паузы. - Может,
ты уже вообразила себя веселой вдовушкой? Я ведь мешок с деньгами. А теперь,
после последней сделки, стал еще богаче.
   Это даже шутливое предположение о меркантильных интересах Юлианы было  ей
неприятно. Ужасно, когда окружающие, такие, как Стюарт  или  миссис  Доусон,
считают, что она живет с Блейком только из-за его  денег,  но  еще  страшнее
слышать такое из уст собственного мужа.
   Совсем недавно ей,  конечно,  трудно  было  отрицать,  что  частично  эти
предположения верны. Но не теперь. С некоторых  пор  деньги  мужа  перестали
играть для нее определяющую роль.
   Жаль  только,  что  Блейку  это  придется  не  по  вкусу.  Его  полностью
устраивало их негласное соглашение и та финансовая основа брака, на  которой
он сам настоял. Не так давно и Юлиана подходила с той же меркой к их  союзу.
Боже, как все стало сложно! Ну почему, почему  же  нельзя  открыться  ему  в
своей  любви,  выпустить  эту  прекрасную  птичку  из  клетки,   чтобы   она
почувствовала свободу и никогда уже не пожелала забираться обратно,  Но  это
невозможно. Блейку не нужна ее любовь. Более того,  он  ненавидит  и  боится
любого проявления эмоций. В том-то вся и беда, что если она хочет  и  дальше
оставаться миссис Блейк Престон, ей необходимо запрятать подальше  свою  так
неожиданно обретенную страсть и как и прежде играть роль безупречной жены  -
безупречной в понятиях ее мужа. И если сейчас не сбить пламя,  в  будущем  у
нее вряд ли это получится. Время - союзник пламени. Время пройдет  -  и  оно
разгорится в пожар.
   - Поездка прошла успешно? - спросила она насколько могла равнодушно.
   - Просто фантастика! - живо отозвался он. - Мне  нравится  иметь  дело  с
азиатами - они буквально бросают вызов всему и всем - ни минуты покоя.
   Юлиана деланно рассмеялась.
   - Как же ты любишь ходить по лезвию ножа!
   - Да ну?
   - А разве не так? Тебе лучше, чем мне, известно,  почему  ты  вернутся  в
лоно семейного бизнеса. Да только потому, что он был в упадке. Не станешь же
ты отрицать, что твоя душенька просто ликует, что именно ты смог  воскресить
его из пепла, как птицу Феникс?
   Он довольно усмехнулся.
   - Может, ты и права. Слышала, в какую я попал переделку?
   - Стюарт уже успел в двух  словах  сообщить  мне.  Это  долгий  разговор.
Приедешь - расскажешь?
   - И это все? Знаешь, - проговорил  он  с  сухим  смешком,  -  мне  иногда
кажется, что я для тебя вовсе ничего не значу.
   У нее сжалось сердце.
   - С чего ты взял? - Она спросила это с той же игривостью,  в  какой  вела
весь разговор.
   Блейк снова засмеялся, довольный ее настроением.
   - Могу я надеяться, что ты останешься такой же оживленной и  радостной  к
моему приезду? Она сразу поняла намек, внутри у нее все сжалось.
   - Мне кажется, ты устал после своего небольшого  приключения.  Может,  мы
отложим это до лучших времен?
   - Я отдохнул в самолете.
   Он явно давал ей понять, что горит желанием переспать с ней.
   Странно, но плоть Юлианы вдруг моментально бурно  среагировала  на  намек
Блейка, чего никогда не случалось прежде. На  нее  нахлынула  горячая  волна
страстного желания, которая обожгла ее тело и обдала жаром лицо.
   Это было еще одной неожиданностью,  поразившей  Юлиану.  Она  никогда  не
считала себя страстной женщиной. Блейку приходилось приложить немало усилий,
чтобы возбудить ее в постели. Она почему-то инстинктивно боялась  показаться
чрезмерно сексуальной и думала, что  причиной  этому  -  неразборчивость  ее
матери. Рядом с мужчиной Юлиана вся сжималась, и ничто не могло ее заставить
расслабиться.
   Даже с Блейком, который, казалось, изучил до мельчайших  подробностей  ее
эрогенные зоны и, небезуспешно используя свои  знания,  доводил-таки  ее  до
экстаза, она так и  не  смогла  до  сих  пор  полностью  раскрепоститься.  А
некоторые манипуляции и позы она не только не принимала,  но  с  возмущением
отвергала.
   Сейчас же Юлиане стало даже жутковато, что простой намек на близость  мог
привести ее в такое состояние.
   Она не без оснований подозревала, что неожиданно  вспыхнувшее  чувство  к
Блейку высвободило в ней чувственность, видимо, все-таки передавшуюся ей  от
Лили. А это значит, что до сих пор она на уровне подсознания  запирала  свою
сексуальность, постоянно контролируя себя из боязни стать похожей на мать.
   Скорей всего так. Время покажет, решила она,  содрогнувшись.  Время..,  и
сегодняшняя ночь... Не случайно ей не хотелось, чтобы Блейк пришел к ней!
   - А вдруг у меня разболится голова, - со смехом предположила она, пытаясь
шуткой отделаться от предстоящего испытания.
   - Хорошо, что ты сказала. Я захвачу с собой аспирин, - сухо пророкотал  в
трубку Блейк.
   - Ну а если я просто скажу нет?
   - Что-то новенькое.
   - Откуда тебе знать, может, у меня кто-нибудь  появился  и  помогает  мне
коротать время без тебя?
   Блейк засмеялся.
   - Правда? Тогда скажи ему, что твой муженек возвращается и что ему больше
нечего делать в нашем доме.  Ну  так  вот,  я  бы  попросил  тебя  сразу  же
отправиться в душ, чтобы не терять попусту времени до  моего  приезда.  А  я
сейчас буду.
   Он положил трубку.  Юлиана  невидящими  глазами  уставилась  на  телефон,
размышляя, как расценить полную индифферентность Блейка к ее шпильке, что  у
нее появился другой мужчина. А что если бы это было правдой?
   Неужели ему безразлично? А  может,  это  оттого,  что  ему  и  самому  не
приходится скучать во время деловых поездок?
   У нее никогда прежде не возникало даже мысли о его неверности,  а  сейчас
непонятное  чувство  ревности  вдруг  стало  раздирать  ее  на  части.   Она
представила, как он ласкает другую женщину, а потом, распаленный,  входит  в
нее...
   От такой картины ей стало не по себе. Но она тут же взяла себя в  руки  и
направила свои мысли в более трезвое русло.
   Во время своих командировок Блейк ни разу  не  дал  повода  для  малейших
сомнений. Да и откуда им появиться, когда все его помощники - особы мужского
пола, а его любимым, верным Пятницей всегда был и остается Стюарт.
   Пусть он звонит не каждый день, как заведено в других  семьях.  Пусть  не
привозит подарков, чтобы показать, что и вдалеке не забывает о  ней,  -  она
знает причину. Зато по возвращении Блейк всегда настолько пылок, страстен  и
жаден до ласк, что надо быть совсем бесчувственной, чтобы не понять, как  он
соскучился. А то, что в течение недели, а иногда и дольше мы  не  пропускаем
ни одной ночи? Неужели это совместимо с тем, что  у  него  на  стороне  есть
кто-то еще? Да конечно же нет! - убеждала себя Юлиана. Его  не  задели  твои
глупости лишь только потому, что он уверен в тебе, как и ты в нем.., была до
сегодняшнего дня.
   Она на минутку задумалась над тем,  как  же  это  тяжело,  когда  чувства
захлестывают разум. Теперь-то уж ей вполне понятна причина неприязни  Бланка
к этому мазохизму эмоций. Любовь делает человека  уязвимым,  иррациональным,
склонным паниковать по любому поводу. Особенно если любовь - безответная.
   Кофеварка щелкнула и  отключилась.  Юлиана  совсем  забыла  о  кофе.  Она
мельком взглянула на часы на стене. Десять минут девятого. Блейк будет здесь
уже меньше чем через час.
   Юлиане снова стало не по себе. Что же делать?
   Может, действительно принять душ, как он предложил?  Хотя  бы  для  того,
чтобы привести себя в норму и хоть немного успокоиться.
   Юлиана медленно побрела из гостиной в большой вестибюль, откуда  во  всей
своей красе полукругом открывалась лестница с искусно сделанными  узорчатыми
перилами. Она задержалась на  первой  ступеньке  и  внезапно  перенеслась  в
мыслях на много лет назад, когда впервые вступила в этот дом...
   Мог ли кто-нибудь тогда предвидеть, что  маленькая  девочка  с  огромными
глазами, полными восхищения и благоговейного страха, разглядывавшая  богатое
убранство дворца Престонов, однажды станет полноправной хозяйкой этого дома?
И мог ли кто тогда вообразить, что она окажется в той  же  ситуации,  как  и
Норин Престон, страстно любившая своего мужа, который  тоже  не  отвечал  ей
взаимностью?
   На какой-то момент ей взгрустнулось. Она никак  не  могла  отделаться  от
мыслей о прошлом. Но вскоре очнулась, еще раз окинула взглядом  вестибюль  и
быстро пошла вниз по лестнице.
   У нас с Норин Престон есть одно огромное различие. У меня  совсем  другая
точка опоры. Более твердая и устойчивая. Я не стану медленно  убивать  себя,
узнав, что мой муж мне изменяет, а буду бороться за  свое  счастье.  И  если
понадобится, это будет борьба не на жизнь, а на смерть. А  сейчас..,  сейчас
мне нет счастья без Блейка...

Глава 2

   Вот уже целых полчаса Юлиана лежит в ванне, охваченная  воспоминаниями  о
том времени, когда они с Блейком были так близки, что  она  могла  открыться
ему во всем. Конечно, с тех пор уже прошло немало лет, многое изменилось...
   Юлиана познакомилась с Блейком при очень трагичных обстоятельствах. В  то
время ей было девять лет. Это случилось на второй день после  того,  как  ее
мать приступила к своим обязанностям  в  доме  Престонов.  Мистер  и  миссис
Престоны  любезно  разрешили  малышке  поплавать  в  их   бассейне.   Стояла
изнурительная жара, и девочка была страшно счастлива от этого  великодушного
разрешения.
   Переодевшись в  свой  дешевенький  пестрый  купальник,  Юлиана  вышла  во
внутренний дворик и в восторге ахнула от  поразивших  ее  огромных  размеров
бассейна и экстравагантной обстановки вокруг него. И как  раз  в  это  время
случилось несчастье.
   Блейк, тогда ему уж исполнилось  пятнадцать,  учился  прыгать  в  воду  с
вышки. Он разучивал прыжок с кувырком назад. То ли он поскользнулся,  то  ли
просто не смог высоко подпрыгнуть, но,  совершая  сальто,  мальчик  ударился
затылком о край площадки и, упав в воду, камнем пошел ко дну.
   - Блейк! - не своим голосом закричала девочка, загоравшая в  шезлонге  на
берегу. Уже позже Юлиана  узнала,  что  это  была  одиннадцатилетняя  сестра
Блейка,  Барбара.  Но  в  тот  момент  все  ее  внимание  был?  приковано  к
бесчувственному телу на дне бассейна.
   Не раздумывая, она бросилась в воду,  "по-собачьи",  кое-как  подплыла  к
нему, нырнула и вытащила утопающего на поверхность.
   - П...помоги! - захлебываясь, крикнула она Барбаре,  стоявшей,  в  испуге
открыв рот, на краю бассейна.
   С огромными усилиями, вместе  с  Барбарой,  которая  больше  мешала,  чем
помогала, они вытащили Блейка на берег.
   - Ой, он умер, - запричитала его сестра. - Боже, он мертв!
   - Нет, он  живой,  -  возразила  Юлиана,  перепуганная  не  меньше  своей
помощницы. - Пойди скажи моей маме, чтобы она вызвала "скорую"! -  приказала
девочка. - Поварихе! - выкрикнула она, видя, что Барб