одил? А ну-ка брось: я ненавижу следы  ногтей,
даже  если  они  свидетельствуют  о  неистовой  страсти,  -   прорычал   он,
перехватывая в воздухе обе ее руки. - Можно  подумать,  что  ты  -  насмерть
перепуганная девственница, а не  искушенная  куртизанка,  умеющая  давать  и
получать наслаждение.
   Он  был  так  дьявольски  силен!  Его  физическая  мощь,  соединенная   с
решимостью, не оставляла Саре ни единого шанса - разве что она  откроет  ему
истину: никакая она не Дилайт, а ее старшая сестра. Пусть лучше злится,  чем
сделает то, зачем пришел.
   - Я не... Да перестань ты, черт тебя подери! Ты ничего не зна...
   Марко закрыл ей рот  поцелуем,  за  которым  тут  же  последовала  череда
других, причинявших боль, но тотчас переходивших в медленное, сладострастное
исследование формы и фактуры ее губ, языка, рта... Он был то груб, то нежен,
потом опять груб, - а тем временем его сильные загорелые пальцы делали с ней
все, что хотели. Он начал шаловливо теребить ее соски, и  Сара  задохнулась,
не в силах освободиться  от  его  хищного  рта.  Ей  трудно  было  сохранить
способность думать; она разрывалась между желанием и нежеланием,  то  готова
была уступить, то вновь чувствовала  себя  во  власти  слепого  безотчетного
страха.
   Они больше не обменивались словами, было  слышно  только  их  прерывистое
дыхание да стоны, вырывавшиеся у Сары из горла. "Господи! - словно в  тумане
думала она. - Не верю, что это происходит со мной наяву и что я в самом деле
хочу этого!" Потом она вообще перестала думать о чем бы то ни было,  впервые
в жизни давая волю чувствам - словно падая с огромной высоты,  кувыркаясь  в
воздухе. Ее затягивал зловещий омут. То, что он проделывал своими  пальцами,
было поистине чудовищно.
   И наконец настал миг, когда он понял: больше нет необходимости держать ее
руки, которые, перестав колотить его по плечам, судорожно вцепились в  него.
Он трогал ее там, где ей хотелось, чтобы он  ее  трогал,  отыскивая  нервные
окончания, о существовании которых она и  не  подозревала.  Сара  уже  почти
сдалась; все ее тело разрывалось  на  части,  яростно  билось  в  водовороте
чувств; она вся выгибалась навстречу острой, почти желанной боли. Потом  все
ее естество пронзила иная боль,  не  имеющая  ничего  общего  с  физическими
страданиями. Сара издала звериный вопль и сама не услышала его из-за  своего
бешено стучавшего пульса.
   Еще... еще... и - просто невероятно - еще!  Она  не  предполагала  ничего
подобного, не представляла  и  еще  менее  могла  бы  описать  или  хотя  бы
объяснить происходящее. Все, что она чувствовала, это движение его  тела  на
ней  и  внутри  нее  -  тела,  заполняющего  вакуум,  унося  ее  к  вершинам
немыслимого блаженства.
   Свободное падение на землю было похожим на пробуждение  от  транса.  Сара
уже не была прежней. Она  ощущала  себя  страстным,  чувственным  существом,
способным желать и утолять желание. Она совсем очнулась и отдала себе  отчет
в том, что лежит на скомканной и слегка влажной  простыне.  Марко  продолжал
жестом собственника сжимать ее в объятиях.  Неужели  он  уснул?  Если  после
всего он скажет что-нибудь грубое или насмешливое, она...
   Он слегка изменил положение, чтобы уменьшить для нее тяжесть своего тела,
и пробормотал, прижавшись ртом к нежному, чувствительному местечку между  ее
плечом и шеей:
   - Боже мой, до чего ты соблазнительна! Такая  тугая  и  теплая...  Просто
невероятно: я снова хочу тебя!
   Хриплый звук его голоса заставил вибрировать ее чуткую плоть, наполнив ее
одновременно и страхом, и... Его слова разбудили дремавший в ней первобытный
инстинкт, и Саре захотелось дотронуться до него, сжать в  объятиях,  ощутить
внутри себя. Погладить его черные как смоль волосы. Проверить, сможет ли  он
снова пробудить в ней ту же страсть и то же чувство свершения.
   Руки Сары пустились путешествовать вдоль его спины, вернулись к плечам  и
затылку. Оттуда одна ее рука снова скользнула вниз, так далеко,  как  только
могла достать. Она будто искала то место, где их тела слились воедино.
   - Колдунья! - хрипло шептал Марко, и  от  его  дыхания  шевелилась  прядь
волос у нее на виске. Он снова начал двигаться и разрастаться у нее  внутри,
руками ухватив ее за волосы и притянув к  себе  лицо,  которое  вдруг  начал
покрывать бешеными поцелуями.
   Все книги, которые ей доводилось читать, и все  подруги  утверждали,  что
ничего подобного не бывает. Так скоро!.. К своему торжеству, Сара убедилась,
что они говорили неправду.
   Она все еще плыла куда-то во сне, чувствуя себя легкой,  как  перышко,  и
вдруг услышала: он что-то сказал - но что? Сара  сквозь  сон  повернулась  к
нему лицом, пробормотала что-то невнятное и крепко прижала Марко к себе.
   Это было похоже на одно из  тех  слов,  которые  мужчины-итальянцы  часто
употребляют, обращаясь к своим любовницам. Сара невольно улыбнулась во  сне.
Любовница! Кто бы мог подумать, она стала  чьей-то  любовницей,  и  даже  не
чьей-то, а Марко, и это уж совсем не лезло ни в какие ворота:  ведь  вначале
она его ненавидела.
   Больше она ничего не помнила, ничего не  осознавала  до  тех  пор,  когда
солнце коснулось ее своими жаркими лучами. Потом пришло чувство утраты.
   Может  быть,  все  это  лишь  приснилось  ей?  Сара  протянула   руку   и
нахмурилась, когда рука встретила одну лишь подушку. Так  это  все-таки  был
сон? Пошевелившись, она сморщилась от непривычной ломоты во всем теле.  Сара
заморгала и поглядела в сторону окна. Сквозь  незанавешенные  окна  струился
яркий свет. Она издала приглушенный стон и повернулась, чтобы  взглянуть  на
другую сторону постели.
   О черт! Лучше сейчас не думать обо всем этом. Но вопреки ее воле на  Сару
нахлынули воспоминания. Она машинально прижалась щекой к подушке,  устремляя
невидящий взгляд в стену. Выходит, это все-таки произошло?  Но  до  чего  же
странно, что ее первым мужчиной стал именно  Марко,  единственный  из  всех,
кого она была готова презирать еще до того, как познакомилась с  ним.  Марко
околдовал ее своими поцелуями, сделал такой, какой хотел ее видеть, заставил
соответствовать своим ожиданиям. При этом он все еще пребывал в уверенности,
будто  она  -  Дилайт,  чье  имя  он  шептал,  занимаясь  любовью  с  Сарой,
обыкновенной, серенькой девушкой, которая всегда жила по правилам и вовсе не
принадлежала к числу тех женщин, которых мужчины называют сексапильными.
   Что, ради всего святого, ей теперь делать?
   В натуре Сары было много от отца, воспитавшего ее разумной  и  практичной
девушкой. Осмотрительность прежде всего!  Но  оказалось,  что  она  переняла
кое-что и от матери: всю страстность, все безрассудство,  которые  ее  учили
безжалостно подавлять... Ради чего?
   Сара потянулась,  и  всем  ее  существом  овладела  сладкая  истома.  Она
вспомнила Марко и подумала: нет, не сестра, а  она  сама  заслужила  все  те
слова, которые он говорил ей раньше.  Но  она  не  испытывала  ни  вины,  ни
раскаяния. Марко желал Сару и был с ней - даже  если  считал,  что  обладает
другой. Она-то знала: каждой клеточкой своего тела, радостно и бесстыдно!
   Что сделано, то сделано, нужно идти вперед. Она вызвала  в  памяти  нагое
тело Марко, игру его мускулов под ее руками. Краснея, вспомнила о  том,  как
его пальцы исследовали каждый  дюйм  ее  тела,  проникая  в  самые  укромные
уголки, узнавая о ней то, о чем она и сама не догадывалась. Сара  беспокойно
заерзала на постели.  Конечно  же,  он  оставил  ее  из-за  слуг.  Когда  он
вернется?
 
 
   Глава 27
 
   Однако по прошествии некоторого времени ее  душой  овладели  сомнения,  а
вместе с ними вернулись и остатки здравого смысла, чуть было не окончательно
утраченные вместе с опостылевшей невинностью.  А  каково  будет  встретиться
лицом к лицу с Серафиной - ведь  эта  ушлая  женщина  мигом  сообразит,  что
произошло ночью. Сара состроила гримасу. Она уже  подумывала  о  том,  чтобы
самой постирать запачканные простыни,  но  Серафина  заглянула  в  ее  покои
раньше, чем успела наполниться  ванна.  Конечно,  она  моментально  схватила
взглядом все подробности, включая брошенную в угол мятую  ночную  рубашку  с
оторванным кружевом.
   Сара невольно залилась краской, точно самолюбивый подросток.
   При виде простыней, которые Сара как раз срывала с кровати,  экономке  на
миг изменила ее обычная невозмутимость, однако она и виду не подала,  только
позволила себе замечание:
   - Пусть синьорина не утруждает себя, я сама обо всем  позабочусь.  -  Она
услышала шум воды и покачала  головой.  -  Если  бы  вы  позвонили,  я  сама
приготовила бы вам ванну. Пожалуйста, в дальнейшем зовите  меня  сразу,  как
проснетесь.
   Дело не в словах, а в подтексте, думала  Сара,  сидя  в  своей  роскошной
благоухающей ванне и тщетно  пытаясь  расслабиться.  Как  ни  старалась  она
скрыть свои истинные чувства, Серафина угадала и приняла к сведению перемену
в ее положении. Отныне она  лично  будет  заботиться  о  порядке  в  сариных
апартаментах,  белье  и  утренней  ванне.  Сара  жалобно  улыбнулась  своему
отражению в мутном от пара зеркале. Как он назвал ее ночью - куртизанкой?  И
при  этом  почти  рычал.  Да,  она  определенно  начинала  чувствовать  себя
куртизанкой. Интересно, скольких  женщин  он  держал  в  плену  ради  своего
удовольствия?  А  потом,  когда   они   приедались,   безжалостно   изгонял,
откупившись какой-нибудь дорогой безделушкой или новеньким автомобилем.
   Что ж, бойко бежали ее мысли, пожалуй, я соглашусь на машину. Вот  только
чувствам почему-то недоставало такой же бойкости...
   Но где же он? Сара  вспомнила,  как  недавно  Марко  нахально  вторгся  в
процедуру ее омовения. Тогда она еще ненавидела его, но  почему  же  теперь,
когда... О черт! Этому нужно положить конец. Смотреть на  вещи  трезво,  как
он. Она долго сопротивлялась, это заинтриговало его, однако, одержав победу,
вряд ли Марко снова захочет ее так, как этой ночью.
   Воспоминание  о  минувшей  ночи  вызвало  новые,  доселе  не   испытанные
ощущения. Сара стала осторожно, сама дивясь тому, что делает, касаться  себя
там... где ночью был он.  Боль  еще  не  совсем  прошла,  однако  она  вновь
почувствовала всепоглощающую нежность. Как  отличались  от  действительности
все пособия, которые ей приходилось читать! Они делали  акцент  на  технике,
тогда как главными были чувства. Полное отсутствие самоконтроля, когда  тебе
страстно хочется... всего того, что с тобой вытворяют...
   Сара полузакрыла глаза и с головой ушла  в  воспоминания.  Как  вдруг  ее
вернул к реальности знакомый голос:
   - Я-то надеялся, что на какое-то время  утолил  твою  жажду.  И  что  же?
Застаю тебя по шею в теплой воде  с  мечтательным  выражением,  доставляющей
себе удовольствие  при  помощи  собственной  руки.  Кого  из  многочисленных
любовников ты представляла на этот раз?
   - О Боже! - Сара закрыла лицо рукой, словно пытаясь вытеснить  из  головы
видение человека, представшего перед ней в костюме для верховой езды. Ноги в
запыленных  сапогах  были  слегка  расставлены,  на  смуглом   лице   играла
насмешливая улыбка. - Я вовсе не... - начала было Сара, но Марко оборвал ее.
   - Нет-нет, пожалуйста, не  останавливайся.  Это  зрелище  доставляет  мне
удовольствие. Загадочный, полный блаженства взгляд, полураскрытые губы...  -
Увидев выражение ее залитого краской лица, Марко резко рассмеялся. -  Да  ну
же!  Ты  же  не  станешь  притворяться,  будто  тебе   невдомек,   что   вид
мастурбирующей женщины возбуждающе действует на большинство мужчин.
   Наверное, она сошла с ума! Как можно было позволить ему так обращаться  с
собой - и при этом тешиться иллюзиями, будто ненависть осталась  в  прошлом?
Пока Сара подыскивала подходящий ответ,  Марко  опустился  на  пол  рядом  с
ванной, поджав под себя ноги, и продолжал глазеть на нее из-под тяжелых век,
не позволявших его чувствам выплеснуться наружу.
   -  Надеюсь,  я  не  спугнул  тебя?  Кто  бы  ни  был  твоим  воображаемым
любовником, ты явно наслаждалась!
   С нее довольно! Если его светлость думает, что всегда может  настоять  на
своем, он очень ошибается! Сара скривила рот в деланной усмешке и произнесла
так искренно, как только могла:
   - Видишь ли, обычно это собирательный образ - если ты  понимаешь,  что  я
имею в виду. Я беру  лучшее  от  каждого  из  моих  любовников  и  складываю
воедино. - Сара просияла, видя, что Марко помрачнел. - Но что, черт  побери,
ты здесь делаешь? Я была уверена, что ты, как обычно, уехал.
   Решив не обращать внимания на  этот  выпад,  он  резко  пожал  плечами  и
продолжал сверлить ее глазами.
   - Хотел бы я знать, откуда тебе известно о моих  передвижениях.  Надеюсь,
эти вечно прыскающие дурочки не слишком распускают языки? А если говорить  о
том, почему я здесь, то... как ты думаешь?
   Ах он, скотина! Но на этот раз она не клюнет на  приманку  ласковых  слов
вперемешку с оскорблениями! Не поддастся рукам, слишком хорошо знающим,  как
доводить женщину до экстаза.
   Сара взяла холодный тон.
   - Я еще не кончила мыться, так что, если не  возражаешь...  И  вообще,  я
собираюсь вечность просидеть в ванне. С твоего позволения.
   В мыслях она уже отождествляла его чуть ли не с сатаной. И в самом  деле,
в голове у Марко зародился дьявольский план.
   - Что за чудесная мысль! - Он начал стаскивать с себя сапоги.  -  Ах  ты,
изобретательная чертовка!  И,  слава  Богу,  не  притворяешься,  как  многие
женщины. Просто живешь своей жизнью, вот и все.
   Это уж слишком! После высокого напряжения минувшей ночи, сумятицы чувств,
после всего, что он сделал сам и заставил делать ее, он смеет  снова  мучить
ее!
   - Ты... ты... самоуверенный ублюдок! - дивясь себе, выкрикнула Сара.
   - Да? - Марко снял сапоги  и  рубашку  и  теперь  расстегивал  ремень.  -
Действительно, это вызывает жгучий интерес у всех, кто  хоть  сколько-нибудь
знаком с историей нашей семьи: изменой  моей  матери  и  последствиями  этой
измены. Но, уверяю тебя, я родился от короткого, но вполне  законного  союза
между моими родителями.
   Голос Марко звучал сухо, и по тому, как он с затаенной  яростью  выдернул
конец ремня из петли, Сара угадала его состояние. Ах, если бы он не  смотрел
так пристально, так  напряженно,  словно  взвешивая:  что  бы  с  ней  такое
сделать!
   Несмотря на решимость избежать его объятий, Сара облизнула сухие  губы  и
промямлила:
   - Я не хотела... Я не...
   Как раз в этот момент он спустил брюки, и она отвернулась.
   - Не стоит играть  в  неведение.  Слуги  не  могут  жить  без  сплетен  и
наверняка уже доложили тебе, как обстоят дела и чьи покои  ты  занимаешь,  -
последовал всплеск, и Марко в чем мать родила очутился рядом с ней в  ванне.
Сарой овладела паника и страстное желание убежать.
   - Да... Пожалуй, я слишком долго тут торчу. У меня закружилась голова.  -
Она молниеносным движением выскочила из воды и приготовилась удрать,  но  он
схватил ее за лодыжку, и она грохнулась на четвереньки.
   - Весьма удобная позиция, - дразнил Марко. - Когда-нибудь я  исследую  ее
возможности. Однако сейчас я  расположен  заниматься  любовью  в  воде.  Это
компенсирует мне все те вещи, которые я вчера намеревался проделать с  тобой
в бассейне, - он понизил голос, и у Сары поползли  мурашки.  Она  продолжала
бороться.
   - Прекрати, тебе говорят! Сказано - у меня кружится голова!
   - С чего бы это? Да перестань ты играть в эти дурацкие  игры!  -  свирепо
прорычал он. - Должен признаться, своим кокетством  и  хитрыми  уловками  ты
добилась того, что я жажду обладать тобой  -  даже  теперь.  Так  что  давай
залезай обратно - если, конечно, твоя поза не означает...
   - Она означает лишь то, что я пытаюсь освободиться и убежать. С  чего  ты
взял, будто имеешь право являться сюда в любое время суток и я должна быть к
твоим услугам? Я не твоя собственность, как те несчастные  женщины,  которых
твои предки покупали на рынке рабов!
   Его пальцы словно приклеились - к ее лодыжке, и Саре стало ясно,  что  он
не оставляет ей выбора.
   - Кончай ломаться! Неужели тебе не холодно? Или ты злишься потому, что  я
не дал тебе настоящую цену? Я так и вижу  тебя  обнаженной  на  невольничьем
рынке  где-нибудь  в  Марокко  или  Алжире.  Интересно,  там  ты  стала   бы
закрываться от алчных взглядов покупателей или, наоборот, гордо выставила бы
свое прекрасное маленькое тело?
   - Перестань разговаривать со мной таким тоном! - хрипло проговорила Сара.
- Ну ладно, не тащи меня, я сама.
   Ее зеленые глаза потускнели и с неприязнью глядели на  Марко.  "Какая  же
она лицемерка! - подумал он. -  Интересно,  что  на  уме  у  этой  маленькой
ведьмы?" Подумал и сам удивился своему желанию знать, о чем она  думает.  Он
раздосадованно отогнал непрошеные мысли. Не хватало еще беспокоиться о  том,
что происходит у нее в голове, когда на самом деле то, что представляет  для
него интерес, находится совсем  в  другом  месте  -  между  двумя  длинными,
красивыми ногами, которые вчера вечером, как  нож,  рассекали  водную  гладь
бассейна, а еще раньше неутомимо носили ее по всей площадке во время игры  в
теннис. Черт побери, неужели она не перестанет корчить из себя  оскорбленную
невинность?
   -  Ну,  что  теперь?  Насколько  я  понимаю,  я  должна  исполнять   свои
обязанности рабыни - может, потереть тебе спинку?
   Марко внимательно следил за нею щелками глаз и думал:
   "Боже мой, она умеет быть такой горячей и податливой в постели, но вне ее
это настоящая дьяволица!" Вслух он сказал:
   - А что, отличная мысль. Я очень  ценю  твою  заботливость,  дорогая.  Но
почему бы тебе не продолжить массаж, который ты так  и  не  закончила  вчера
вечером? Ты так и не добралась до моего переда, и  теперь,  когда  мы  лучше
знаем друг друга, вряд ли ты станешь возражать...
   Саре хотелось только одного: бежать от этих зазывных слов, этого взгляда,
проникавшего в потаенные глубины ее существа, отчего перед мысленным  взором
вставали картины минувшей ночи. В  то  же  время  Сара  ясно  понимала,  что
обречена. У нее возникло ощущение, будто она, как в  фантастическом  романе,
угодила в параллельный мир, какое-то другое время и сама  раздвоилась:  одно
ее "я" - современная, практичная девушка Сара -  попрежнему  существовало  в
уютном, безопасном месте в Англии, где не могло произойти ничего подобного.
   Марко взял ее руку и положил туда, куда хотел, дивясь ее сопротивлению. О
Господи! Теперь-то чего ей нужно? Ухаживания? Предварительной игры?
   - Дилайт, - почти ласково начал он. Сара  отреагировала  новым  приступом
гнева и резко отдернула руку. И почему только он  постоянно  напоминает  ей,
что ласкает не  ее,  а  ее  жизнерадостную,  любвеобильную  сестру,  которая
похвалялась, что испытала почти все на свете?
   "Не забывай правильную перспективу, Сара!" - приказал  внутренний  голос.
Она многообещающе улыбнулась и взяла Марко за плечи.
   - Ты слишком торопишься. Когда я делаю массаж,  то  предпочитаю  начинать
сверху.
   Он взглянул на нее с подозрением, однако потом откинулся на стенку  ванны
и одной рукой обнял ее за талию.
   - В таком случае чего же ты медлишь? Имей в виду:  вода  не  вечно  будет
оставаться теплой.
 
 
   Глава 28
 
   Потом она, конечно, пожалеет о своей податливости и о  том,  что  слишком
скоро уступила его домогательствам. Но в мраморной  ванне  было  так  тепло:
вода благодаря тому, что Серафина что-то насыпала в нее, источала ароматы, а
рука Марко так медленно скользила от ее талии  к  основанию  шеи,  покрытому
густыми, мокрыми  прядями  волос!..  Потом  эта  рука  погладила  ее  плечо,
исследовала  контуры  грудей  и   задержалась   на   напрягшемся   в   ответ
темно-коричневом бутоне.
   Сара по-прежнему держала его за плечи. Она невольно поглядела вниз, чтобы
полюбоваться контрастом - его смуглой кожи  со  своей  -  все  еще  довольно
светлой. Его пальцы вновь вызвали в ней потрясающие ощущения. Сара