ростит и не забудет, но не предполагал, что все это
окажется так больно. Она имела в виду именно то, что сказала. Больше  он
не был властен над ее сердцем. Женщина, которая только что вышла из этой
комнаты, вообще не имела сердца. Так вот чего он искал и  не  находил  в
ней вчера вечером! Вся та влюбленная, доверчивая невинность, которую  он
видел в ней в  прежние  времена,  исчезла  за  фасадом  самообладания  и
равнодушия. Та Каролина, с  которой  он  был  знаком,  просто  перестала
существовать.
   Чувствуя боль во всем  теле,  словно  от  смертельного  холода,  Джек
повернулся и медленно направился  к  выходу.  Забытые  розы  остались  в
нетопленой гостиной.

***

   Бланш исподтишка наблюдала за старшей сестрой,  которая  стремительно
расхаживала по библиотеке якобы в  поисках  какого-нибудь  стихотворного
сборника - нужно было выбрать стихи для валентинки. Минуло уже несколько
дней после появления джентльмена со сломанным носом, но с тех пор сестры
ни разу не выезжали - Каролина постоянно жаловалась на головную боль.  У
Бланш не было причин  для  возражений,  так  как  ее  ухажеры  постоянно
торчали у них в гостиной, надоедая своей лестью и разговорами о том, как
они без нее тоскуют, а цветы уже не умещались в вазах, напоминая даже  в
отсутствие кавалеров об их неизменном внимании. Светский  вихрь  -  это,
конечно,  очень  весело,  но  Бланш  провела  большую  часть   жизни   в
деревенском доме своего отца и прекрасно умела развлекать себя сама,  не
требуя к себе постоянного внимания. Ее беспокоила Каролина.
   Осторожно расспрашивая своих визитеров, Бланш так ничего и не  узнала
о лорде Эдварде Джоне Четэме, но именно она нашла оставленные им цветы и
записку в гостиной на другой день после памятного бала.  Тот  факт,  что
старшая сестра с тех пор отказывалась появляться в свете, стал  причиной
серьезного беспокойства Бланш. Ведь она еще никогда не видела  сестру  в
тревоге и настолько расстроенной. Когда Элис упала с  дерева  и  сломала
руку, все поместье обратилось в хаос, только Каролина не пала духом. Она
отдавала приказы слугам,  утешала  малышку  и  сумела  добиться  полного
порядка еще до приезда  лекаря.  Даже  смерть  матери  не  заставила  ее
позабыть о своей семье и друзьях. Каролина скорбела ужасно, но в течение
всего этого  трагического  периода  оставалась  подлинным  оплотом  всей
семьи. Она ни разу не  запиралась  у  себя  и  никогда  не  отказывалась
выходить из дому.
   - Наверное, мне лучше самой  написать  стишок,  -  предложила  Бланш,
чтобы отвлечь сестру от бесцельного  брожения  по  комнате.  -  А  можно
ссылаться на конкретные личности?
   Каролина  вонзила  ногти  в  ладони  и  усилием  воли  обуздала  свои
разболтанные нервы, прежде чем повернуться к сестре. В конце концов, это
было просто смешно! После того что  она  ему  наговорила,  Джек  никогда
больше  не  ступит  на  их  порог.  Вот  уж  действительно  причина  для
беспокойства! Бланш разумная девушка,  несмотря  на  все  ее  фривольные
романтические фантазии. Говоря себе все эти пошлости, Каролина заставила
себя безмятежно улыбнуться.
   - Какие же могут быть ссылки на конкретные личности, если ты даже  не
знаешь, кому достанется твоя открытка? Что это будет? "Ода  его  светлым
очам"?
   Бланш улыбнулась. Отрадно было видеть, что  к  Каролине  возвращается
привычная способность шутить.
   - Но я же могу не спускаться, если посетитель не подходит к описанию!
Ведь открытку надо отдать первому, кого я  увижу  в  тот  день.  Я  могу
просто не видеться с тем, с кем не хочу!
   - Ужасный ребенок! Так ведь в том-то весь интерес! А если б У нас  не
было прислуги? Тебе  пришлось  бы  самой  открывать  дверь  и  встречать
каждого, кто явится на порог.
   - А я бы подсмотрела,  кто  там,  прежде  чем  отпирать!  И  если  бы
оказалось, что он мне не нравится, то просто притворилась бы,  что  меня
нет дома. Не могу же я на целый год дарить свое расположение кому-нибудь
недостойному!
   - Ты избалована сверх всякой меры. - Каролина  осматривала  кружевное
изделие из лент и бумаги, над которым кропотливо трудилась  Бланш.  -  И
без стихов очень мила. И потом, незачем вселять в них лишние надежды.  -
Отложив сердечко, она решительно расправила плечи. - На улице так хорошо
сегодня. Не хочешь со мной пройтись по парку?
   Бланш  невольно  передернула  плечами.  Ведь  для  Каролины  "хорошая
погода" - это когда нет дождя, не важно, что со всех  крыш  еще  свисают
сосульки. Ну а "пройтись" в переводе на английский означало  "промчаться
галопом, хотя и не на лошади, по пустынным лужайкам в жуткую рань,  пока
вокруг нет ни одной живой души". Бланш отнюдь не  пришла  в  восторг  от
столь блестящей перспективы.
   Получив грубоватый отказ  сестры,  Каролина  лишь  пожала  плечами  и
отправилась одеваться. Она слишком долго  сидела  в  четырех  стенах,  и
теперь ей была необходима физическая нагрузка,  чтобы  развеять  нервное
напряжение и постоянное  желание  вспылить.  Конечно,  хорошая  прогулка
верхом подействовала бы куда эффективнее, но в людных парках, тем  более
на улицах города нечего было и думать пустить лошадь галопом. Ну ничего,
быстрая ходьба обязательно окажет целительное воздействие.
   Прихватив с собой безропотную горничную, Каролина укуталась  потеплее
в синюю бархатную шубку, отороченную мехом, который почти повторял  цвет
ее волос. Правда, она была не столь тщеславна,  чтобы  обращать  на  это
внимание. Когда она шагала по Гайд-парку, мысли ее витали далеко  от  се
собственной внешности.
   Наступила оттепель. На  газонах  таяли  последние  сугробы  снега,  а
сосульки,  свешиваясь  с  голых  ветвей,  истекали  ручейками.  Каролина
заставила себя думать о том, какой прекрасный  сегодня  день.  Было  так
приятно хорошенько размяться и снова вдохнуть свежий  воздух!  Сидя  все
эти дни дома и прячась от призрака, вызванного собственным воображением,
она вела себя как глупое дитя...
   Ярко-красный мячик ударился о  ее  ноги,  так  что  девушка  чуть  не
споткнулась. Но Каролина привыкла к подобным случайностям. Ведь  круглый
год у нее под ногами вертелись  четверо  малышей,  так  что  она  успела
научиться терпению и невозмутимости. Улыбнувшись приятной неожиданности,
она нагнулась, чтобы поднять мяч и вернуть владельцу.
   Надежно схватив игрушку рукой в перчатке, она оглянулась и увидела на
газоне маленькую девочку. Крохотная фигурка, с головы до ног  закутанная
в теплые меха и  бархат,  стояла  в  стороне  от  дорожки,  чуть  пониже
небольшой насыпи. Черные как смоль кудряшки  выбивались  из-под  меховой
шапочки, обрамляя смуглое  личико.  Малышка  застенчиво  попятилась,  не
решаясь подойти и забрать игрушку взрослой леди.
   - Бросить? - предложила Каролина, радуясь случаю поиграть с ребенком.
   Поскольку девочка не двинулась с места и лишь чуть  заметно  кивнула,
Каролина осторожно подбросила мячик. Две  ручки  в  маленьких  перчатках
сразу же взметнулись навстречу ему - верный  признак  того,  что  кто-то
часто играл с девочкой в подобные игры.
   Пока ребенок, застенчиво улыбаясь, обнимался со своим  мячом,  темная
фигура отделилась от ствола дерева и приблизилась к девочке сзади:
   - Нужно поблагодарить леди, Эми.
   Этот голос пронзил ее, словно острый  клинок.  Каролина  инстинктивно
отступила:
   - Джек?!
   Лишь тогда голова  в  высокой  шляпе  поднялась,  и  он  поглядел  на
элегантно  одетую  даму,  стоявшую  на  дорожке.  Серые   глаза   слегка
прищурились, а обтянутая лайкой рука покровительственно тронула  хрупкое
плечико девочки.
   - Каролина, - нерешительно кивнул он.
   Повисла неловкая пауза, которой, однако, совсем не  заметил  ребенок.
Протягивая мячик, девочка старательно прошепелявила:
   - Шпасибо, миледи. Будешь играть?
   Потрясенная появлением Джека не  меньше,  чем  предложением  ребенка,
Каролина так и не смогла ничего ответить. У нее голова пошла кругом, она
пыталась как-то сориентироваться, найти какой-то выход из  ситуации,  но
не могла. Она молча ждала в замешательстве, чтобы Джек ее выручил.
   Но тот, будучи застигнут врасплох, тоже с  трудом  приходил  в  себя,
ведь он никак не ожидал подобной встречи. Джек и не думал  делать  тайну
из существования Эми. Просто прежде не  было  случая  упомянуть  о  ней.
Пальцы его слегка сжались на плече дочери, а язык с трудом  повиновался,
выговаривая необходимые в таких случаях слова вежливости.
   - Это моя дочь Эми. Эми, поздоровайся с мисс Торогуд.  Пока  они  обе
обменивались приветствиями, Джек снова обрел  уверенность  и  оглянулся,
словно кого-то поджидая:
   -  Кто  здесь  с  вами,  Каролина?  Ведь  вы  здесь  не  одна?  Вдруг
поразившись  столь  светскому  тону,  Каролина  оглянулась   в   поисках
служанки:
   - Флори шла за мной. Понятия не имею, куда она запропастилась.
   С давних пор помня привычку Каролины бегать галопом, Джек взял  дочку
на руки и поднялся на дорогу.
   - Тут местами довольно скользко. Лучше давайте ее поищем.
   Отчего-то казалось так естественно идти рядом  с  Джеком  и  смотреть
поверх его плеча, которое наполовину закрывало ей обзор. Каролина знала,
что его острый глаз первый заметит Флори, так  что  ей  оставалось  лишь
сосредоточиться на дороге, чтобы не поскользнуться, ведь его  рука  была
занята - на ней он держал дочку.
   Дочка! Как странно сознавать, что у Джека есть ребенок. Должно  быть,
он женился вскоре после того, как покинул Лондон. Во всяком случае, судя
по возрасту девочки...
   Должно быть, у него в запасе была еще одна  богатая  невеста  на  тот
случай, если с первой ничего не  выйдет.  Больно  было  думать  о  Джеке
такое, но надо же смотреть правде в глаза. Каролина знала,  что  у  него
были большие долги и что по этой причине он собирался  покинуть  Лондон.
Теперь же он вернулся и, очевидно,  при  деньгах.  Чем  еще  можно  было
объяснить появившееся богатство?
   - Должно быть, это ваша Флори там, на  скамейке?  -  указал  Джек  на
горестную фигурку в толстом шерстяном пальто и перепачканной шляпке. Как
раз в этот миг служанка подняла голову, но даже  не  попыталась  встать.
Лицо ее выражало боль и горечь. Каролина бросилась к ней бегом.
   - Флори! Что случилось? Я только что спохватилась. Почему  же  ты  не
закричала?
   Когда подошел Джек, Каролина уже опустилась на колени, прямо в грязь,
не думая о своей шубе и бархатном прогулочном платье, - она  обследовала
ногу служанки. Когда Джек поставил дочку на  землю  и  опустился  рядом,
Каролина подняла на него глаза:
   - Похоже на вывих. Нога опухает. Нужно как-то доставить ее домой.
   -  Мой  экипаж  неподалеку.  Вы  сможете  подождать  здесь?   Ты   не
замерзнешь?
   Его забота  не  показалась  ей  излишней,  тем  более  -  наигранной.
Возможно,  именно  поэтому  Каролина  в  свое  время  так  безоговорочно
поверила ему. Однако же стоило поставить его на место. Каролина  лишь  в
последний миг удержалась от высокомерного отказа, готового  сорваться  с
языка. Флори нужна была помощь, и она не имела права выбирать,  от  кого
принимать ее, а от кого нет.
   - Ничего со мной не случится. Почему бы тебе не оставить Эми с  нами?
Тогда ты быстрее доберешься до своей кареты.
   Джек помог ей подняться и перевел неуверенный взгляд с открытого лица
Каролины на доверчивую мордашку дочери. Каролина была  права:  без  этой
ноши он сможет идти быстрее, однако он еще ни разу  не  оставлял  Эми  с
чужими людьми. Он сам, ее для да миссис Хиггинботэм - вот  и  все  люди,
которым  он  решался  доверить  ребенка.  Но  все-таки  это   предлагала
Каролина... Джек быстро кивнул в знак согласия.
   - Я скоро вернусь. Ты простудишься, если  не  переоденешься  в  сухое
платье как можно скорее.
   И он быстро зашагал прочь, предоставив Каролине смущенно смотреть ему
вслед. И какое ему дело, если даже она  простудится?  Усилием  воли  она
собралась с мыслями и обратилась к пострадавшей служанке  и  любопытному
ребенку. Не ее дело - размышлять над тем, что там в голове у Джека.
   К тому времени, когда тот вернулся с экипажем,  Каролина  и  Эми  уже
весело хохотали, и даже служанка улыбалась  их  смешным  выходкам.  Эми,
обожавшая всякие красивые и редкие штучки, выклянчила у Каролины длинное
выгнутое перо. Прежде оно украшало шляпку молодой дамы, а  теперь  самым
нелепым образом торчало из детской меховой шапочки. И девочка, и девушка
выглядели шаловливыми детьми, так что Джек, выпрыгнув из  экипажа,  тоже
не удержался от смеха.
   - Задержись я еще минут на пять, и она  бы  тут  вышагивала  в  твоих
туфлях, волоча подол твоей шубы по грязи, словно королевскую  мантию.  -
Он сделал вид, что хочет ущипнуть Эми за нос, и ребенок залился  смехом,
словно птичка защебетала. - Ужасная модница. А теперь  поблагодари  мисс
Торогуд за игру и дай мне усадить мисс Флори в карету. Ну  вот,  хорошая
девочка.
   На лице Джека читались чувства гордости и любви, и это едва ли  могло
быть притворством. Внутри у Каролины все перевернулось.  Оторвавшись  от
лица лорда Джона, она помогла Флори встать на ноги. Если бы не  то,  что
натворил в своей жизни  отец  этой  маленькой  девчушки,  Эми  могла  бы
оказаться ее собственной дочерью, и теперь Джек смотрел бы так же  нежно
на их общего ребенка. Однако вовсе не годилось думать об этом. Все,  что
было, уже прошло и должно быть предано забвению.
   Усадив Каролину в экипаж, Джек поскорее отпустил се руку, стараясь не
удерживать ее дольше,  чем  это  было  необходимо.  Пока  они  ехали  до
резиденции  Торогудов,  находившейся  совсем  недалеко  от   парка,   он
поддерживал ничего не значащую беседу и ни единым словом не намекнул  на
их  непростые  отношения.  Каролина  была  благодарна   ему   за   такую
сдержанность, но все же именно из-за нее чувствовала себя неловко.  Джек
вел себя как истый джентльмен. Неужто научился так здорово притворяться?
   Он передал Флори на попечение  лакея,  который  сбежал  по  ступеням,
чтобы открыть дверцу экипажа, потом вежливо склонился над рукой Каролины
и попрощался, даже не попытавшись  ступить  за  порог,  с  которого  его
однажды прогнали, Каролина еще долго смотрела вслед удалявшейся  карете.
Состояние ее было близко к шоку. Она ведь уже несколько  дней  думала  о
нем как о дьяволе во фраке. Не так уж легко было резко переменить мнение
и отныне считать своего несостоявшегося жениха странствующим рыцарем.
   На другой день она с  радостью  приветствовала  у  себя  дома  миссис
Хиггинботэм и мисс Эми Четэм.
   Дитя было в бархате и мехах,  как  и  накануне  на  прогулке.  Волосы
девочки были заплетены в косички, уложенные короной, а на шапочке больше
не красовалось вчерашнее  сногсшибательное  перо.  Вплывая  в  гостиную,
миссис Хиггинботэм решительно сжимала в своей руке  детскую  ладошку,  и
Каролина даже затаила дыхание, испугавшись, как бы эта  могучая  матрона
не уселась прямо на хрупкого ребенка, пытаясь устроиться одновременно  с
ним в одном и том же большом кресле.
   - Доброе утро, Эми. Ты нашла у себя другую шляпку, к  которой  больше
подошло наше перо? - улыбнулась хозяйка совершенно смутившейся девочке.
   - Именно из-за этого мы здесь, мисс  Торогуд,  -  загудела  массивная
грудь матроны, отчего на столе задрожали хрупкие  фарфоровые  статуэтки.
Каролина подняла глаза, чтобы получше разглядеть этот природный феномен.
Удовлетворенная  тем,  что  хозяйка  обратила  на  нее  внимание,   дама
продолжала:
   - Его  светлость  настояли,  чтобы  его  дочь  поблагодарила  вас  за
подарок. Девочка склонна брать  все,  что  ей  понравится,  поэтому  его
светлость надеются, что она не нанесла урона вашему гардеробу.
   Каролина выслушала это  заявление  с  некоторым  изумлением.  Однако,
будучи слишком хорошо воспитанной, чтобы демонстрировать свое  удивление
женщине, которая так старалась блеснуть  изысканными  речами,  она  лишь
вежливо кивнула и снова обратилась к девочке:
   - Я подумала, что это перо гораздо больше идет тебе, чем мне, Эми.  У
меня была кукла, которая очень любила шляпки. Л у тебя есть такая кукла?
   Темные глаза озарились счастьем, и девочка,  застенчиво  улыбнувшись,
кивнула. Но не успела она и рта раскрыть, как сопровождающая леди  снова
загудела:
   - У  этого  ребенка,  по-моему,  даже  слишком  много  игрушек.  Отец
чересчур балует се, так что она совсем не знает  своего  места.  У  меня
было не так много времени, чтобы навести тут  порядок,  но  уверяю  вас,
вскоре я справлюсь со всем этим!
   Важность и надменность этой  дамы  могли  бы  вызвать  удивление,  но
Каролина уже повидала таких  на  своем  веку.  Просто  удивительно,  как
быстро люди без всяких претензий на имя, состояние или же  внешний  лоск
усваивают беспредельный снобизм, едва начав общаться с теми,  кто  стоит
выше их. Возможно, это помогает  им  преодолевать  ощущение  собственной
неполноценности, но в  данном  случае  явно  страдал  ребенок.  Каролина
позволила себе слегка нахмурить брови.
   - Простите, миссис Хиггинботэм, но мне представляется, что мисс Четэм
- прекрасно воспитанная юная леди. У меня у самой четыре младшие сестры,
и ни одна из  них  в  таком  возрасте  не  смогла  бы  похвастать  столь
безупречным поведением во время  формального  визита.  -  Высказав  этот
полуупрек, хозяйка дома снова обратилась к  ребенку,  который  мгновенно
перестал улыбаться, услышав в голосах взрослых  какое-то  несогласие.  -
Мне бы очень  хотелось,  чтобы  ты  как-нибудь  пришла  к  нам  на  чай,
маленькая  мисс  Четэм.  Я  скучаю  по  своим  младшим  сестренкам  и  с
удовольствием проведу время в твоем обществе. Ну как, согласна?
   И снова искорки засветились в бархатистых глазах  девочки,  а  улыбка
озарила маленькое смуглое личико. Но не успела Эми и слова сказать,  как
миссис Хиггинботэм вскочила с места,  беспокойно  трепеща  всеми  своими
оборочками и кружевами.
   - О, вы слишком добры, мисс Торогуд, однако я не могу  навязывать  ее
приличному обществу. Мы пришли лишь по настоянию ее отца. Мы не  посмеем
снова вторгаться к вам. Всего хорошего. - И дама выплыла  прочь,  волоча
за собой Эми.
   К  этому  моменту  Каролина  окончательно  вышла  из  себя,  хотя   и
сдерживалась, пока гости не удалились. Однако, проводив их,  она  крепко
задумалась и решила написать  Джеку  ядовитое  письмо.  Что  за  ужасную
гувернантку он выбрал?! Если, конечно, это вообще  гувернантка.  Однако,
подойдя к письменному столу, девушка уступила здравому смыслу и отложила
перо. Ведь, пригрозив Джеку, что  велит  вышвырнуть  его  из  дома,  она
навсегда отказывалась от малейшего права  вторгаться  в  его  жизнь.  Он
просто посмеется и не обратит внимания на ее записку.
   Но как только они увиделись, воспоминание о грубой и нахальной миссис
Хиггинботэм,  а  также  беспокойство  о   несчастном   хрупком   ребенке
моментально вернулись вновь. Встреча эта была неизбежна.  Ведь  Каролина
могла изгнать лорда Джона из своего дома, но не из высшего света.  Перед
этим, по-видимому, богатым, а значит, и завидным  женихом  были  открыты
все двери. Так что  они  просто  не  могли  не  увидеться  на  одном  из
множества светских собраний. Стремление избегать общества этого человека
боролось в Каролине с гневом и  переживаниями,  в  том  числе  о  судьбе
ребенка.
   Она показалась ему до  смешного  величественной  и  утонченной.  Джек
пристально наблюдал за Каролиной, перемещавшейся по музыкальному залу  и
церемонно обменивавшейся любезностями  с  самыми  уважаемыми  лицами  из
числа гостей. Он помнил ее очаровательной девушкой с чудесной  искренней
улыбкой, которая отличала ее от целого легиона таких же юных  прелестных
созданий. Трудно было представить себе,  что  та  самая  девушка  и  эта
элегантная дама с высоко поднятой гордой  головой  и  любезной  улыбкой,
словно наклеенной на лицо, - один и тот же человек.  Однако  всего  лишь
несколько  дней  назад  в  парке  он   сам   видел   проблески   прежней
непосредственности. До последнего  мом